Путешествие психотерапевта. В течение многих лет я постепенно перешел от попыток придерживаться «объективности» в собственной жизни и в своих профессиональных беседах

В течение многих лет я постепенно перешел от попыток придерживаться «объективности» в собственной жизни и в своих профессиональных беседах, к тому, чтобы больше ценить высвобождение эмоций — у тех, с кем я работал, а иногда даже у себя самого. Теперь я уверен, что никакая буря эмоций не имеет ценности сама по себе. И в частной и в профессиональной жизни единственными критериями, которые опреде-

Глава 6. Параллелирование чувств Цд

ляют желательность какого-либо вида действий в беседе, являются цель и смысл. Очень легко навязать собеседнику каменную безэмоциональность (внешнюю), и не намного труднее — в большинстве случаев — вызвать эмоциональную разрядку. Всем нам брошен вызов — он состоит в том, чтобы найти в себе такую точку опоры (и помочь в этом нашим партнерам по разговору), которая бы позволила нам войти в контакт со своими чувствами и с пользой выразить их качество и силу. Почти непременно это поможет и нам, и нашим партнерам найти еще больше оснований для продолжения разговора.

Было бы интересно написать докторскую диссертацию — если это уже не сделано — об истории отношения людей к своим чувствам и эмоциям. Я не уверен, какой отрасли знания принадлежит эта тема — мистицизму, психологии, социологии, антропологии, биологии, этике, сексологии, а может быть, химии или магии. Само собой, в психологии существует множество точек зрения на этот предмет, начиная с вводного курса по психологии, где одна из глав называется «Эмоции: дезорганизованные реакции» (!), и кончая академической версией лозунга 1960-х: «Если тебе от этого хорошо, делай это».

Сейчас, с высоты своих лет, я вижу, что мой собственный путь в отношении аффективной составляющей жизни был в значительной мере ошибочным. Когда я был очень молод, я — как и многие мои сверстники — черпал образцы для подражания в кино. Мне очень нравился один актер, сейчас его почти никто не помнит, — Клив Брук. Блестящий английский джентльмен, он был абсолютно невозмутим. Дворецкий мог подойти к нему и сказать: «Сэр, ваша жена сбежала с зеленщиком; вы разорены; началась ядерная война; и на вас загорелся костюм». В ответ на все это Брук, с выражением легкой скуки на лице, поворачивал к нему голову, тщательно размещал кончики пальцев левой руки против кончиков пальцев правой и говорил: «Хорошо, Джарвис. Пожалуйста, принесите мне "Тайме"».

Только через несколько лет, когда я впервые побывал в психиатрической лечебнице, я действительно увидел людей, которые обладали такой же невозмутимостью, которую изображал Клив Брук. Их называли «шизофрениками».

Когда я начал консультировать и осваивать психотерапию, я был уверен, что владею средством исцеления, и чувствовал собственную силу, когда помогал клиентам погрузиться в их чувства. Несмотря на мои злоключения с рядовым первого класса Джонсом, а также на многие другие, я поверил в то, что катарсис — это ключ к эмоциональному и ментальному здоровью. Мне казалось очевидным, что задача психотерапии состоит в том, чтобы добраться до подавленных эмоций и вызвать их разрядку. Рядовой Джонс, конечно, произвел на меня впечатление, и, без сомнения, с этого случая для меня начался процесс крушения иллюзий. В 1960-е и в начале 1970-х гг., когда движение «групп встреч» достигло расцвета, было очень легко опять поверить в модифицированную форму катарсиса: нужно не просто высвободить эмоции — важно, чтобы катарсис наступал в присутствии других людей, которые тепло принимают это и, в свою очередь, тоже проходят через подобные переживания.

Все-таки, это лишь часть правды обо всех нас, но, чтобы понять насколько ограничена эта правда, мне понадобилось еще десять лет. Удивительно, насколько ясно я вижу это теперь. Вероятнее всего, я лишь доехал до следующей станции на долгой Дороге вечного совершенствования.

Date: 2015-06-06; view: 416; Нарушение авторских прав