Глава 43. При первом крике, донесшемся из комнаты, Мин, оказавшаяся в коридоре с низким потолком, вонзила ногти в ладони

ПЛАН

При первом крике, донесшемся из комнаты, Мин, оказавшаяся в коридоре с низким потолком, вонзила ногти в ладони. Она шагнула было обратно к двери, но, опомнившись, остановилась, и слезы хлынули из глаз. Помоги мне Свет, что бы я ни сделала, будет еще хуже. Эгвейн, прости! Прости меня!

Чувствуя себя никуда не годной, совершенно бессильной, она подобрала юбки и пустилась бежать, а крики Эгвейн преследовали ее. Мин не могла заставить себя остаться, и то, что она уходит, заставляло ее чувствовать себя трусихой. Наполовину ослепшая от слез, она очутилась на улице, что поняла не сразу. Она хотела вернуться к себе в комнату, но теперь не могла. Ей невыносима была мысль, что Эгвейн мучают, а она сидит в тепле и безопасности под крышей соседнего дома. Яростно вытирая слезы с глаз, она завернулась в плащ и зашагала вниз по улице. Как только девушка смахивала слезы, по щекам катились новые. Она не привыкла плакать на глазах людей, но она и не привыкла чувствовать себя такой беспомощной, такой ни к чему не способной. Она не знала, куда идет, только хотела оказаться подальше от криков Эгвейн.

– Мин!

Приглушенный окрик, и девушка замерла на месте. Поначалу она не разобрала, кто ее окликнул. Редкие прохожие шли по улице в такой близи от домов, где квартировали дамани. Не считая одного мужчины, что пытался уговорить двух шончанских солдат на портрет, который он с них нарисует цветными мелками, местные жители, как один, старались пройти мимо быстрым шагом, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег. Пара сул’дам прошагали мимо, позади, опустив взгляды, семенили на привязи дамани; шончанки обсуждали, сколько еще марат'дамани они рассчитывают обнаружить до отплытия на родину. Взор Мин скользнул по двум женщинам в длинных дубленках, потом изумленно метнулся обратно, когда они направились к ней.

– Найнив? Илэйн?

– И никто иной. – Улыбалась Найнив через силу; взгляд у обеих был напряжен, они словно гнали с лица тревожную нахмуренность. Мин подумала, что никогда не видела зрелища удивительнее, чем появление подруг. – Этот цвет тебе идет, – продолжала Найнив. – Тебе давно не мешало бы платье носить. Честно говоря, увидев тебя в штанах, я и сама о них начала подумывать. – Когда она подошла ближе и увидела лицо Мин, голос ее стал резче. – В чем дело?

– Ты плакала, – сказала Илэйн. – Что‑то с Эгвейн стряслось?

Мин вздрогнула и оглянулась через плечо. По ступенькам спустились сул'дам и дамани и двинулись в другую сторону, свернув к стойлам и конному двору. Наверху лестницы стояла еще одна женщина со вставками с молниями на платье и разговаривала с кем‑то внутри дома.

Мин схватила подруг под руки и заторопилась с ними вниз по улице, по направлению к гавани.

– Тут для вас обеих опасно. Свет, да вам и в Фалме находиться опасно! Тут повсюду дамани, и если они вас найдут… Вы знаете, кто такие дамани? Ох, вы себе представить не можете, как я рада вас видеть!

– Думаю, что вполовину того, как мы рады увидеть тебя, – сказала Найнив. – Ты знаешь, где Эгвейн? Она в одном из тех домов? С ней все хорошо?

Мин помедлила долю секунды, прежде чем сказать:

– С ней все хорошо, насколько можно надеяться. – Мин слишком хорошо представляла себе, что произойдет, если она прямо сейчас выложит, что творят с Эгвейн в эти мгновения. Не исключено, что Найнив немедленно бурей устремится спасать Эгвейн. Свет, лишь бы уже это кончилось. Свет, ну пусть она еще раз склонит свою упрямую шею, не то они ей раньше ее свернут. – Но я не знаю, как ее вывести оттуда. Я нашла одного капитана, который согласен забрать нас, если мы сумеем добраться с нею до его корабля. Он не станет помогать, пока нам не повезет ее освободить, и не скажу, что я виню его. Но ума не приложу, как довести Эгвейн до корабля.

– Корабль, – задумчиво произнесла Найнив. – Я предполагала просто поскакать на восток, но должна признать, такой вариант беспокоил меня. Насколько могу судить, нам бы пришлось пересечь почти весь Мыс Томан, прежде чем патрули Шончан совсем отцепились бы от нас, а по слухам, на Равнине Алмот что‑то вроде войны. О корабле я не думала. Лошади у нас есть, а денег на оплату проезда нет. Сколько этот человек запросил?

Мин пожала плечами:

– Об этом речь пока не заходила. Да у нас денег вообще нет. Я думала, ухитрюсь как‑нибудь оттянуть оплату, пока не отплывем. А потом… ну, не думаю, что он войдет в какой‑нибудь порт, где будут Шончан. Где бы он ни высадил нас, там всяко будет лучше, чем здесь. Вся трудность в том, чтобы убедить его вообще отплыть. Он хочет, но они высылают патрули и из гавани, и никак не определить, есть дамани на их кораблях или нет, а потом будет поздно. «Дайте мне дамани, чтоб стояла у меня на палубе, – говорит он, – и я в тот же миг подниму паруса». Потом он начинает бубнить об осадке, о мелях, о подветренных берегах. Ничего из этого мне не понятно, но пока я улыбаюсь и киваю изредка, он все талдычит свое, и я думаю, если не буду перебивать его достаточно долго, то, глядишь, он сам себя уговорит отплыть. – Мин со всхлипом втянула воздух; глаза вновь защипало. – Только вот не думаю, что есть время, чтобы он сам себя уговаривал. Найнив, они собираются отослать Эгвейн в Шончан, и очень скоро.

Илэйн охнула:

– Но почему?

– Она способна отыскивать руду, – с несчастным видом объяснила Мин. – Несколько дней, говорит Эгвейн, а я не знаю, хватит ли нескольких дней, чтобы этот человек успел убедить себя отплыть. Даже если у него это получится, как мы с нее снимем этот ошейник, это порождение Тени? Как мы выведем ее из того здания?

– Жаль, что здесь нет Ранда. – Илэйн вздохнула, а когда подруги повернулись к ней, вспыхнула и торопливо добавила: – Ну у него же есть меч. Жаль, что у нас нет никого с мечом, хоть одного. Лучше десяти. Сотни.

– Сейчас для нас главное не мечи и не мускулы, – заявила Найнив, – а голова. Мужчины обычно думают волосами на груди. – Она рассеянно провела рукой по своей груди, как будто ощупывая что‑то под дубленкой. – Большинство.

– Армия нам бы пригодилась, – сказала Мин. – И побольше. Шончан было не очень много, их превосходили числом, когда с ними столкнулись тарабонцы и Домани, но, судя по тому, что я слышала, Шончан с легкостью одерживали победы во всех сражениях. – Она поспешно оттащила Найнив и Илэйн на противоположную сторону улицы, когда по другой навстречу им показались дамани и сул'дам. Девушка испытала облегчение, обнаружив, что подгонять подруг не надо; обе следили за прошедшими мимо скованными женщинами с не меньшей настороженностью, чем она. – Раз у нас нет армии, нам втроем придется стать этой армией. Надеюсь, кто‑то из вас надумает что‑нибудь такое, чего я не сумела. Я себе мозги вывихнула и все время спотыкалась – все упирается в ай'дам, в эту привязь с ошейником. Сул'дам никому не позволяют увидеть поближе, как они открывают браслет. Думаю, если надо будет, я сумею вас внутрь провести. Одну – наверняка. Они считают меня прислугой, но у слуг могут быть гости, пока они остаются в комнатах слуг.

Найнив задумчиво нахмурилась, но почти сразу лицо ее прояснилось, обретя целеустремленность.

– Не беспокойся, Мин. У меня есть парочка идей. Я тут времени зря не теряла. Ты отведешь меня к этому человеку. Если договориться с ним окажется труднее, чем с упрямцами в Деревенском Совете, я съем эту шубу.

Илэйн, ухмыляясь, кивнула, и Мин впервые за все время в Фалме почувствовала настоящую надежду. Какое‑то мгновение Мин вдруг увидела ауры вокруг обеих женщин. Там была опасность, но этого и следовало ожидать, – но было вдобавок и новое среди тех образов, что она уже видела; порой так случалось. Над головой Найнив плавало мужское кольцо тяжелого золота, и раскаленные докрасна железо и топор – над головой Илэйн. Эти знаки предвещали беды. Мин была уверена, но казались они далекими, где‑то в будущем. Всего на миг предстали взору Мин эти знаки, а потом она увидела лишь Илэйн и Найнив, выжидающе глядящих на нее.

– Это внизу, у гавани, – сказала она.

Чем ниже спускались женщины по наклонной улице, тем многолюднее становилось. Уличные торговцы терлись возле купцов, что привели фургоны из глубины страны, из внутренних деревень; они уйдут не раньше, чем наступит и минет зима. Лоточники окликали прохожих, фалмийцы в вышитых плащах обходили фермерские семейства в тяжелых дубленках и полушубках. В город из деревень бежали многие, больше, чем с побережья. Мин не видела в этом никакого смысла – они попадали из огня в полымя, променяв возможное появление Шончан на несомненный факт присутствия Шончан повсюду вокруг них. Но до нее доходили слухи, как поступали Шончан, впервые заявившись в деревню, и Мин не слишком‑то упрекала селян за страх перед новым посещением. Когда по крутой улице шествовали Шончан или проносили мимо занавешенный паланкин, все кланялись.

Мин была рада, увидев, что Найнив и Илэйн известно про то, что надо кланяться. Обнаженные по пояс носильщики обращали на сгибающихся в поклонах людей не больше внимания, чем надменные солдаты в доспехах, но неисполнение подобной формальности неминуемо навлекло бы на оплошавших неприятности.

Три подруги, идя по улице, разговаривали мало, и Мин поразилась, услышав, что Найнив и Илэйн в городе провели всего на несколько дней меньше, чем она с Эгвейн. Но, подумав мгновение, решила: нет ничего удивительного, что их встреча не состоялась раньше, если не забывать про столпотворение на улицах. Она не стремилась без необходимости проводить время вдалеке от Эгвейн; в душе всегда сидел страх, что вот придет она в разрешенный день навестить Эгвейн и обнаружит, что ее нет. Так и случится. Если только Найнив чего‑нибудь не придумает.

В воздухе повеяло солью, пахнуло дегтем, запах стал сильнее. Кружась над головой, кричали чайки. В толпе все чаще теперь попадались матросы, многие, несмотря на холод, по‑прежнему босиком.

На вывеске таверны, поспешно переименованной в «Три Цветка Сливы», из‑под неряшливо, тяп‑ляп намалеванного рисунка по‑прежнему проглядывала часть слова «Наблюдающий». Несмотря на толпы снаружи, общая зала оказалась наполовину пуста; цены для многих были чрезмерно высоки, чтобы позволить себе посидеть с кружечкой‑другой эля. От пламени, гудящего в очагах в обоих концах залы, растекалось приятное тепло, а сам хозяин таверны, возившийся у стойки, был в рубашке. Набычась, он обозрел трех женщин, и у Мин мелькнула мысль, что лишь ее шончанский наряд не позволил ему выпроводить их вон. По виду Найнив и Илэйн, по их шубам фермерских женщин, ни за что не решишь, что у них водятся лишние деньжата.

Мужчина, которого Мин высматривала, сидел один за столом в углу, на своем обычном месте, и что‑то бормотал в кружку с вином.

– Капитан Домон, у вас найдется время поговорить? – спросила Мин.

Он поднял взгляд, проводя ладонью по бороде, и заметил, что девушка не одна. Ей же опять пришла в голову мысль, что бритая верхняя губа выглядит как‑то чудно рядом с бородой.

– Ага, ты привела подружек выпить за мой счет, а? Ладно, этот шончанский лорд купил мой груз, так что денежки у меня найдутся. Садитесь. – Илэйн вздрогнула, когда моряк зычно гаркнул: – Трактирщик! Вина сюда!

– Не бойся! – сказала ей Мин, садясь к столу на краешек скамьи. – Он только с виду и голосом медведь медведем.

Илэйн уселась с другого края, всем обликом выражая свое сомнение.

– Медведь, я‑то? – засмеялся Домон. – Может, и медведь! Но ты‑то как, девочка? Выкинула из головы мысли о том, чтобы отчалить отсюда? Платье‑то вроде как от Шончан.

– Никогда! – вскинулась яростно Мин, но при появлении подавальщицы с дымящимся, пахнущим пряностями вином смолкла.

Домон стерегся не меньше Мин. Он обождал, пока девушка не уйдет, получив с него несколько монет за вино, потом произнес:

– Направь меня Удача, девочка, я не хотел тебя обидеть! Люди обычно хотят просто жить, кто бы ни был у них лордами, Шончан или еще кто.

Найнив оперлась руками о стол:

– Мы тоже хотим жить по‑своему, капитан, но без всяких Шончан. Как понимаю, вы намерены вскоре отплыть.

– Если б мог, отплыл бы хоть сегодня, – сумрачно сказал Домон. – Каждые два‑три дня Турак посылает за мной, а я обязан рассказывать ему истории о всяких древностях, что я видел. По‑вашему, как, я на менестреля смахиваю? Я‑то думал, состряпаю ему байку‑другую и отбуду восвояси, но теперь мне сдается, когда перестану его забавлять, равные ставки будут на то, что он меня отпустит и что голову мне отрубит. Этот человек с виду мягок, но сам тверд как сталь и столь же бессердечен.

– Ваш корабль сумеет уйти от шончанских? – спросила Найнив.

– Направь меня Удача, да сумей я выбраться из гавани без того, чтобы какая‑то дамани разнесла «Ветку» в щепки, то без труда уйду. Как только я буду в море, никакой шончанский корабль я не подпущу к себе. Вдоль этого побережья уйма мелководий, а осадка у «Ветки» малая. Я уведу ее в такие воды, куда эти неуклюжие шончанские громадины сунуться не рискнут. В это время года они должны остерегаться ветров в такой близи от берега, и как только моя «Ветка»…

Найнив перебила его:

– Тогда мы отплываем с вами, капитан. Нас будет четверо, и надеюсь, у вас все будет готово к отплытию, как только мы ступим на борт.

Домон почесал верхнюю губу пальцем и уставился в вино:

– Ну, раз об этом, то, видите ли, по‑прежнему остается вопрос: как выйти из гавани. Эти дамани…

– А что, если я скажу, что вы отплывете с чем‑то лучшим, чем дамани? – тихо произнесла Найнив. Глаза Мин округлились, когда до нее дошло, к чему клонит Найнив.

Едва слышно Илэйн прошептала:

– И ты еще твердишь мне быть осторожной.

Домон не сводил взора с Найнив, и взгляд его был полон настороженности.

– Это вы о чем? – прошептал он.

Найнив расстегнула дубленку и пошарила сзади у шеи, вытянув наконец кожаный шнурок, который прятала под платьем. На шнурке висели два золотых кольца. Увидев одно, Мин задохнулась: это самое тяжелое мужское кольцо она видела, когда на улице читала по Найнив, но девушка поняла, что Домон вытаращил глаза на другое – изящное, сработанное для тонкого женского пальца. Змей, вцепившийся в собственный хвост.

– Вам известно, что оно значит, – промолвила Найнив, начав было снимать кольцо со Змеем со шнурка, но Домон накрыл кольцо ладонью.

– Спрячьте его! – Взгляд моряка в тревоге заметался по сторонам. Насколько могла судить Мин, на их столик никто не смотрел, но вид у Домона был такой, будто в зале каждый повернулся к ним и глядит во все глаза. – Это кольцо опасно! Если его увидят…

– Чтобы вы вспомнили, что оно значит, – сказала Найнив со спокойствием, которому Мин осталось только позавидовать. Найнив вытянула шнурок из ладони Домона и вновь завязала на шее.

– Знаю я, знаю, – хрипло проговорил капитан. – Знаю я, что оно значит. Может, и будет шанс, если вы… Четверо, говорите? Эта девушка, которой, видно, нравится слушать, что там мелет мой язык, как понимаю, одна из четырех. Потом вы, и… – Он кинул на Илэйн хмурый взгляд. – Наверняка же этот ребенок не… не вроде вас.

Илэйн сердито выпрямилась, но Найнив положила ладонь ей на руку и успокаивающе улыбнулась Домону:

– Она путешествует со мной, капитан. Вас бы удивило, узнай вы, на что мы были способны еще до того, как заслужили право на кольцо. Когда мы отплывем, у вас на корабле будет три женщины, которые, если потребуется, зададут жару любой дамани.

– Три, – прошептал Домон. – Шансы‑то есть. Может… – Лицо его на мгновение посветлело, но, когда он посмотрел на собеседниц, вновь стало серьезным. – Я бы прямо сейчас забрал вас на «Ветку» и обрубил концы, но, направь меня Удача, я не могу не сказать вам, с чем вы столкнетесь, если останетесь тут, а может, даже если и отплывете со мной. Послушайте меня и зарубите себе на носу. – Он окинул общую залу еще одним подозрительным взглядом и все равно понизил голос и слова подбирал тщательно. – Видел я, как Шончан захватили… э… женщину, которая носила кольцо вроде вашего. Миловидная, стройная женщина, невысокого роста. С ней был рослый Стр… мужчина, он, сразу видно, знал, как своим мечом орудовать. Верно, кто‑то из двоих оплошал, раз Шончан устроили им засаду. Здоровяк уложил шестерых‑семерых солдат, прежде чем сам пал. Э‑э… женщина… Ее окружили шестью дамани, которые внезапно выскочили из переулков. Мне показалось, она хотела… что‑то сделать – вы знаете, что я имею в виду, – но… В таких вещах я ни уха ни рыла. Но мгновение у нее был такой вид, что сейчас всех разом уничтожит, а потом на лице отразился ужас, и она закричала.

– Они отсекли ее от Истинного Источника. – Илэйн побелела как полотно.

– Ничего, – спокойно отозвалась Найнив. – Учинить такое с нами мы не позволим.

– Верю, может статься, будет так, как говорите. Но увиденное я до самой смерти не забуду. «Рима, помоги мне!» Вот что она кричала. И одна из дамани с плачем упала наземь, а один из тех ошейников они надели на шею… э… той женщине, а я… я убежал. – Он поежился, потер нос и уставился в вино. – Я видел, как захватили трех женщин, и такое зрелище не для моих нервов. Чтобы уплыть отсюда, я бы свою престарелую бабушку на пристани бросил, но я должен был вам рассказать.

– Эгвейн говорила, у них есть две пленницы, – медленно промолвила Мин. – Рима, Желтая, а кто другая, она не знает. – Найнив ожгла ее взглядом, и она замолчала, вспыхнув. Судя по лицу капитана, вряд ли известие, что Шончан схватили двух Айз Седай, а не одну, способствовало убеждению Домона.

Тем не менее он вдруг впился в Найнив взглядом и сделал долгий глоток вина.

– Вот, значит, зачем вы здесь. Чтобы освободить… тех двух? Вы говорили, вас будет трое.

– Вы знаете то, что вам надо знать, – отрезала Найнив. – Вы должны быть готовы мгновенно отплыть, в любое время в течение двух‑трех следующих дней. Согласны или останетесь тут ждать, отрубят они вам голову под конец или нет? Есть и другие корабли, капитан, и я намерена сегодня же договориться об отплытии на каком‑нибудь из них.

Мин затаила дыхание, крепко стиснула под столом сплетенные пальцы.

В конце концов Домон кивнул:

– Я буду готов.

Когда подруги вышли на улицу, Мин изумилась, увидев, как Найнив, едва закрылась дверь, тяжело привалилась к стене таверны.

– Найнив, ты больна? – озабоченно спросила она.

Найнив глубоко вздохнула и выпрямилась, одергивая дубленку.

– С некоторыми людьми, – заметила она, – нужно быть уверенной. Если покажешь им хоть проблеск колебаний, они увлекут тебя куда‑нибудь, куда тебе совсем не надо. Свет, как я боялась, что он скажет «нет»! Идем, нам еще нужно обмозговать наши планы. Поразмыслить надо, остались еще одна или две маленьких проблемы.

– Надеюсь, Мин, ты ничего не имеешь против рыбы, – сказала Илэйн.

Одна или две маленькие проблемы? – думала Мин, шагая за Найнив и Илэйн. Она очень надеялась, что Найнив не просто опять «была уверена».