Джонатан Свифт

(1667–1745)

«Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей»

(1716–1726)

Автор единственного романа «Travels into Several Remote Nations of the World, in Four Parts. By Lemuel Gulliver, First a Surgeon, and then a Captain of Several Ships» – «Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей» (1716–1726) Джонатан Свифт (1667–1745), настоятель (декан) дублинского собора Св. Патрика, в последние годы жизни был признан сумасшедшим. Несмотря на это писатель весьма разумно распорядился своим состоянием. Он завещал его дому умалишенных, тем самым определив место и главному своему богатству – роману о Гулливере. Человечество и по сей день безмерно благодарно декану за самую правдивую историю о нем. «Путешествия Гулливера» стали второй «Одиссеей», написанной не иначе как вещей Кассандрой мировой литературы. Это уникальное произведение, не претендующее ни наместо своего рождения, ни на время, – роман для всех стран и на все времена. Созданный осмеять деяния конкретных лиц английской и ирландской истории эпохи Просвещения, нравы и обычаи той поры, он стал зеркалом, в котором с каждым годом человечество все отчетливее видит свои уродливые черты.

«Мой отец имел небольшое поместье в Ноттингемшире; я был третий из его пяти сыновей». Так начал свой рассказ «средний» сын «среднего» семейства Англии, в некотором смысле самый средний европеец и тех дней, и дней сегодняшних (включая Россию). Читаешь эту книгу и поражаешься, что она написана не только что, а почти 300 лет назад. «Не перечтешь всех их (прожектеров. – В. Л.) проектов осчастливить человечество. Жаль только, что ни один из этих проектов еще не разработан до конца, а между тем страна, в ожидании будущих благ, приведена в запустение, дома в развалинах, а население голодает и ходит в лохмотьях».

В книге описаны четыре путешествия Гулливера, занявшие 16 лет 7 месяцев. Каждый раз, отплывая из Англии, герой попадал в новую страну, которой нет на карте, и оказывался в непривычных условиях своего существования. Простодушно и одновременно язвительно путешественник описывал ее нравы, образ жизни, законы и традиции, житейский уклад, давал «сравнительный анализ» ее и Англии. С каждым путешествием стереоскопичная картина миропорядка становилась еще более ужасающей, а человек, претендующий на место его главного и единственного устроителя, все более отталкивающим и безобразным.

Титульный лист первого издания «Путешествий… Лемюэля Гулливера»

В Лилипутии, стране маленьких людей, лилипуты встретили Человека Гору гостеприимно, за что он средь бела дня утащил у их соседей блефускуанцев флот. Император, «отрада и ужас вселенной», пожаловал великану высочайший титул нардака. Далее Гулливера втянули во внутриполитические дрязги двух партий, «низких каблуков» и «высоких», и межгосударственные отношения Лилипутии и Блефуску, воюющих за установление права разбивать яйцо с тупого либо острого конца. Утопическое законодательство Лилипутии ставило нравственность превыше умственных достоинств и одним из тяжких преступлений считало человеческую неблагодарность. Именно ею и отплатили Человеку Горе его «друзья» – императорские советники, состряпав обвинительный акт, в котором благодеяния, оказанные им Лилипутии, объявили преступлениями. Самым «гуманным» наказанием в списке наказаний было предложение выколоть преступнику глаза, дабы он без ущерба его физической силе мог «быть полезен его величеству». «Эмигрировав» в Блефуску, где все повторилось, Гулливер сбежал и оттуда на выстроенной им лодке. Встретив английское купеческое судно, он вернулся домой.

Вскоре Гулливер на своей шкуре испытал, каково быть лилипутом. Оказавшись в Бробдингнеге – государстве великанов, путешественник проявил великую «терпимость» и недюжинное умение приспособиться к новым обстоятельствам. Попав к королевскому двору, «крошка» стал любимым собеседником короля. Поведав монарху историю Англии, он поверг того в крайнее изумление. «Он объявил, что, по его мнению, эта история есть не что иное, как куча заговоров, смут, убийств, избиений, революций и высылок, являющихся худшим результатом жадности, партийности, лицемерия, вероломства, жестокости, бешенства, безумия, ненависти, зависти, сластолюбия, злобы и честолюбия». Положение лилипута среди великанов Гулливер воспринимал как свою несвободу, и, в конце концов, сбежал и из Бробдингнега. Дома ему долго еще все казалось маленьким.

Затем Гулливера занесло на летающий остров Лапуту, метафору нашего абсурдного мира; в город Лагадо с его Академией прожектеров, занятой всем на свете, кроме решения насущных проблем науки, государства и его жителей; на остров Глаббдобдриб; в королевство Лаггнегг. Продвижение Гулливера из одной диковинной страны в другую напоминало ходьбу по болоту – чем дальше, тем больше засасывала его трясина.

Под занавес Гулливер попал в страну лошадей – гуигнгнмов, добропорядочных и высоконравственных созданий. Прислуживали им мерзкие йеху – звероподобные алчные люди. Кони прониклись сочувствием к разумному путешественнику и даже благосклонно выслушивали его суждения. Однако поведав о своей стране, Гулливер встретил с их стороны полное непонимание – как можно жить столь противоестественно человеческой природе! И Гулливер, несмотря на всю его тягу к приличному обществу, был изгнан из него, как чужак, мало чем отличающийся от йеху. Закончил свои странствия Гулливер в Англии, где и сошел с ума, не найдя в ней благородных гуигнгнмов.

Свифт задумал написать «Путешествие Гулливера» в середине 1710‑х гг. как пародию на появившиеся к тому времени многочисленные истории о дальних странах и небывалых приключениях. Успех дефовского «Робинзона» подогрел писателя. Роман о Гулливере, напечатанный для конспирации сразу в пяти различных типографиях, вышел в свет анонимно в 1726 г. (полная версия в 1735 г.) и, что называется, догола раздел всех англичан, начиная с короля Георга I. Это была бомба, которая разнесла старую добрую Англию на неприглядные клочки. Книгу смели с прилавков, а автора тут же нарекли гением. Читали «от кабинета министров до детской» в полной уверенности, что это дневник путешественника, а истории в нем не придуманные, а реальные.

Тогда еще романов‑памфлетов, полемических и философских, романов‑притч, романов‑антиутопий не было. «Путешествия Гулливера» стали первым таким «синтетическим» произведением. Англия переживала первый период в развитии литературы Просвещения (1689 – 1730‑е гг.), источавшей панегирики буржуазному прогрессу. Свифтже, видя в настоящем одни лишь противоречия и недуги собственнического общества, в будущее взглянул без всякого оптимизма. Этот ледяной взгляд и огненное сердце великого сатирика и породили сатирическую традицию не только английской, но и мировой литературы. Писатель не мог бить могущественного врага (правительство и церковь) открыто, он его лупил гротеском, ставшим пророчеством. Он отверг власть, причем не только государственную, но и власть одного человека над другим, а также стяжательство, как главный мотив существо – вания европейца и главную опору всякой власти.

Естественно, власть восприняла роман в штыки. Роман и по сию пору замалчивают, адаптируют под детские сказочки, науськивая на автора легион критиков и психоаналитиков, «объяснивших» творчество писателя его сексуальной озабоченностью, человеконенавистничеством, маниакальной депрессией и даже «невротической фантазией, сосредоточенной на труположестве». Собственно, критики и диагносты лишний раз подтвердили слова их «клиента» о том, «что на свете нет такой нелепости, которую бы иные философы не защищали как истину». А еще: «Когда на свет появляется истинный гений, то узнать его можно хотя бы потому, что все тупоголовые объединяются в борьбе против него».

«Путешествия Гулливера» оказали огромное влияние на многих писателей в мире, от Ф.‑М. Вольтера до М.Е. Салтыкова‑Щедрина, породив множество произведений, от «Мальчика‑с‑пальчик» до «Летающего острова» Ж. Верна.

В России первый перевод «Путешествий Гулливера» с французского языка был осуществлен Ерофеем Коржавиным. В советское время первые две части книги издавались в специальном, детском, варианте – с многочисленными сокращениями. Переводили Свифта П. Кончаловский, А. Франковский и др.

В 1996 г. английскимрежиссеромЧ. Стерриджем был снят телефильм «Путешествия Гулливера» по первым двум частям книги, в котором был выдержан дух романа и адекватно воспроизведены основные эпизоды и текст.

Аббат Прево (Антуан Франсуа Прево д'Эгзиль)

(1697–1763)

«История кавалера де Грие и Манон Леско»

(1731)

Французский писатель Антуан Франсуа Прево д'Эгзиль (1697–1763), чья жизнь могла бы стать сюжетом для плутовского романа в духе его современника А.Р. Лесажа, известен не только как человек авантюрного склада и шатких нравственных позиций, но и как автор знаменитой «Histoire du chevalier des Grieux et de Manon Lescaut» – «Истории кавалера де Грие и Манон Леско» (1731). Роман принято называть шедевром психологической прозы, к чему молено добавить – и безнравственной, – поскольку в этой поэме низменной и самоубийственной страсти нет нравственности как таковой, зато есть бездна психологии, оправдывающей это отсутствие. Аббат Прево своим сочинением преподнес неоценимый подарок не только литературоведам и психологам, но и молодым особам, особо не отягощенным моралью.

Действие романа происходит в девятилетнюю эпоху Регентства (1715–1723), когда для французского высшего общества в «междуцарствие» Людовика XIV и Людовика XV больше других подходило определение – развращенное. При регенте герцоге Филиппе Орлеанском правящая элита Франции погрязла в блуде и стяжательстве. Дворяне о гильотине еще не думали, а ханжески поучали граждан добронравию и благочестию. Церковь занималась своими прибыльными делами, отдалившись от паствы и от Бога, а творческая интеллигенция просвещала издыхающий от нищеты народ. Все они, уверенные в незыблемости своего права кто грабить, кто веселиться, кто поучать, приблизили Великую французскую революцию (1789–1794), разом покончившую с априорным делением общества на сословия. Роман с темой роковой, всепоглощающей любви, где несчастными героями стали заложники собственной плоти, пришелся элите как нельзя более кстати – он помог ей самой окончательно освободиться от пут нравственности и страха Божьего наказания.

Иллюстрация к роману «История кавалера де Грие…». Художник М. Лелуар

Чем же так поразил роман современников аббата? Если взглянуть на него из прекрасного сегодня, то сразу и не ответишь (если ты, конечно, не специалист по литературе эпохи Просвещения).

17‑летний кавалер де Грие влюбился в 16‑летнюю девицу Манон Леско, привыкшую жить в веселии и роскоши. 11 дней юноша блаженствовал, а на 12‑й Манон изменила ему с состоятельным откупщиком, г‑ном Б. Чтобы убрать соперника, этот господин написал письмо отцу де Грие, и кавалера увезли домой. Манон стала жить с Б. и за два года вытянула из него приличную сумму. Де Грие стал изучать в Париже богословие, позабыл о Манон, но на экзамене в Сорбонне она явилась к нему, и все его добронравие пошло к черту. Влюбленные припеваючи жили на денежки г‑на Б., но при пожаре сундучок с деньгами пропал. Это было первым ударом судьбы, за которым последовали и другие. Чтобы обеспечить возлюбленной достойное существование, кавалер опускался все ниже: стал карточным шулером и мошенником, несколько раз попадал в тюрьму, из которой выходил только благодаря общественному положению его родителей. Манон, не переставая прыгать из постели в постель, тоже побывала в приюте для проституток и в тюрьме, откуда ее наконец выслали в Америку. Следом отправился и де Грие. В Новом Орлеане парочка решила обвенчаться, но губернатор заявил, что Манон выйдет замуж за его племянника. Де Грие ранил соперника на дуэли и бежал с Манон в пустыню. Там девушка заболела и скончалась. Де Грие, с трудом преодолев отвращение к жизни, вернулся во Францию.

В конце романа кавалер и Манон уже не те, что в начале романа. Оба они повзрослели, поумнели, поостыли, но оба и получили по заслугам.

Разумеется, роман не сводится только к морализаторству по поводу падения слабовольного юноши и распущенной девушки. В нем показано нечто и более существенное, чем власть рока и чувств (пусть и безумных), – власть золота, и это, увы, категория вечная. Специалисты не раз отмечали, что Прево стержнем своего повествования сделал «конфликт между долгом и чувством, развертывающимся в душе героя», что его «интересует не борьба добра со злом, а неуловимое их слияние», и что разрешение всех этих конфликтов он нашел «в компромиссе между требованиями человеческой природы и законами общества».

Небольшого объема роман (около 200 стр.) написан от лица де Грие, что немало способствовало доверительности интонации и легкой восприимчивости текста. Аббат Прево поведал в нем историю своей страсти. Ихуписателя доставало. По молодости во время скитаний по Европе судьба свела его с некоей проституткой; через 10 лет он принимал исповедь у другой смертельно больной проститутки, оставившей свою профессию, по прозвищу Манон; а еще через пару лет Прево в Амстердаме познакомился с куртизанкой Элен Экхартпо прозванию Ленки, влюбился в нее, наделал долгов и едва не угодил за махинации на виселицу. Тогда‑то он и сподобился создать «Историю кавалера де Грие и Манон Леско».

Поскольку публика привыкла к романным «мыльным операм», амстердамский издатель потребовал от Прево продолжение истории. Аббат включил «Манон Леско» в седьмую книгу своих «Мемуаров и приключений знатного человека, удалившегося от света» (1731). Тираж этого тома «за безнравственность» конфисковали. Через 2 года роман появился в Руане. Как аморальный и вольнодумный, его и тут запретили.

Литературоведы в слезах умиления без малого 300 лет расписывают телесные прелести (это после Прево!) и наивность барышни – воровки и проститутки, – восхищаются высотой чувств, оправдывают ее лживость, коварство и распущенность высокими филологическими оборотами – потому лишь, что Манон стала расхожим персонажем не только литературы и кинематографа, а и самой жизни. Можно сказать, политая развратом французской (и не только) элиты, почва, из которой с усердием выдрали корни не только религиозные, но и почти все культурные, стала благодатной для произрастания всевозможных сорняков.

Романом Прево (а пуще прелестной Манон) восхищались Вольтер, Дюма, Стендаль, Мопассан, Франс.

На русском языке «Манон Леско» впервые была переведена в 1790 г. Переводили М. Архангельская, Н. Рыкова, Б. Кржевский, М. Петровский и др. В России Манон «позолотила» Серебряный век, многих поэтов охватывал сладкий ужас и неземной восторг от одной лишь мысли о ней, от роковых и безумных страстей романа, но это другая песнь.

На сюжет «Манон Леско» написали оперы Д. Обер, Ж. Массив, Дж. Пуччини, Г.В. Генце, создали балет Ж. Галевии К. Мак‑Миллан. Фильмов же о Манон и иже с ней не счесть.