Украшенный чертог. Вскоре пилигримы дошли до дома привратника, куда они спешили добраться до наступления ночи

Вскоре пилигримы дошли до дома привратника, куда они спешили добраться до наступления ночи. Проводник постучал в дверь, и раздался голос привратника: «Кто там?» Но только он услышал ответный голос стучащего: «Это я!» то, немедленно узнал знакомую ему личность и поспешил сойти к ним. Не в первый раз приходилось этому проводнику приводить сюда пилигримов. Привратник отворил калитку, и, увидя стоявшего у ней проводника (женщины и дети были в некотором отдалении и потому сначала не были им замечены), он обратился к нему с удивлением: «Как так. Дух Твердости, – спросил он, – что тебя сюда занесло в такую позднюю пору?»

«Я привел сюда, – отвечал проводник, – несколько пилигримов, которые, по повелению Господа должны здесь переночевать. Я бы давно был у вас, но мне помешал великан, который был заодно со львами. Но после долгого и утомительного боя, мне удалось его сразить, и я благополучно привел пилигримов до сего места.»

Привратник: «Не войдешь ли, чтоб дождаться утра?»

Дух Тв.: «Нет, я сегодня же ночью вернусь к Господу».

Хр.: «О, добрый наш проводник, как нам прискорбно, что ты нас покидаешь! Ты нас так дружески и верно ограждал в опасностях, такие мудрые давал советы, что я этого никогда не забуду».

Любовь: «О, нельзя ли нам сохранить тебя до конца нашего путешествия? Как станем мы, слабые женщины, продолжать путь, усеянный опасностями, без друга и защитника?»

Яков: (младший из всех): «Умоляю вас, добрый проводник, согласитесь остаться с нами: мы так беспомощны, а путь опасен».

Дух Тв.: «Я под властью Господа. Если Он прикажет мне идти с вами до конца, я это охотно исполню. Но вы сами виноваты; ибо, когда Он мне приказал проводить вас до сего места, вам бы следовало упросить Его дозволить мне идти с вами до конца, и Он исполнил бы вашу просьбу. Теперь, пока я должен уйти. Итак, добрая Христиана, Любовь и милые дети – прощайте!»

Тогда привратник по имени Бдительный стал расспрашивать Христиану о ее родне, и она ему ответила, что они пришли из города Разрушения и что она вдова Христианина пилигрима. «Так он был муж твой?» – с изумлением спросил привратник. «Да, – ответила она, – и вот его дети, а эта (указывая на Любовь) из одного города со мной, моя подруга».

После того привратник позвонил и к двери подошла девица по имени Смирение. К ней он обратился со словами: «Поди, скажи в доме, что Христиана, жена Христианина, прибыла сюда с своими детьми». Она вышла, чтоб передать эту весть. И в доме раздались возгласы радости, как только о том узнали.

Все поспешили выйти к привратнику, который все еще стоял у калитки с пилигримами. Некоторые из самых важных обратились к Христиане с приветствием: «Войди к нам, Христиана, войди, жена того хорошего человека, войди, благословенная, со всеми, которые с тобой».

Все последовали за хозяевами. Им указали на пространную комнату, где предложили сесть. Глава дома явился принять гостей. Они поклонились и приветствовали один другого лобзанием мира, после чего главный хозяин промолвил: «Приветствую вас, сосуды благодати Божией; с радушием принимаем вас, верные наши друзья!»

Так как время было позднее и пилигримы были утомлены ходьбой и душевными волнениями во время опасности, то они изъявили желание скорей отдохнуть. «Сперва, – сказал глава дома, – укрепитесь пищей и вкусите мяса» (Исх. 12:21). Им изготовлен был агнец с особенной приправой, ибо привратник уже был извещен об их скором прибытии и кушанье их ожидало (Иоан. 1:29). Когда они отужинали и кончили молитвой и пением псалма, то изъявили желание отправиться на отдых.

«Дозвольте нам, – сказала Христиана, – если вас это не стесняет, ночевать в комнате, которую когда‑то занимал муж мой».

Их отвели туда, и они устроились все в одной комнате. Когда они остались одни, Христиана вступила в разговор со своей подругой на счет всего с ними случившегося.

Христиана: «Ну уж не мечтала я, когда мой муж отправился в пилигримство, что и я скоро за ним последую».

Любовь: «А еще менее думала ты, что станешь отдыхать на его постели и в его комнате».

Хр.: «И даже не думала, что когда‑нибудь увижу его снова с радостью и что с ним вместе буду восхвалять Царя и Господа а теперь верую, что будет так».

Любовь: «Т‑с! Слышишь? Шум какой‑то?»

Хр.: «Да, это гармонические звуки радости о нашем прибытии сюда».

Любовь: «Чудо! Гармония в доме, гармония в сердце, восклицания радости в небе, все это потому, что мы здесь!»

Они побеседовали еще немного и потом уснули. Поутру, когда проснулись, Христиана спросила Любовь: «Что с тобой было, что ты всю ночь прохохотала? Тебе что‑нибудь веселое приснилось?»

Любовь: «Я видела чудный сон. Но неужели я в самом деле хохотала?»

Хр.: «Да, и от души. Но расскажи мне твой сон».

Любовь: «Вижу, что сижу одна, в уединенном месте, и сожалею, что у меня такое жесткое сердце. Но мне показалось, что я не долго оставалась одна и что вокруг меня стали собираться другие, внимая моим словам. Они слушали, а я продолжала громко выражать свое сожаление. При этом некоторые стали насмехаться надо мной, другие называли меня дурой, а остальные начали меня отталкивать от себя прочь. Вдруг я подняла глаза и увидела кого‑то с крыльями, прилетающего ко мне. Он подошел и спросил меня: «Любовь, о чем ты печалишься?» Когда я ему сказала причину моей скорби, он ответил: «Мир тебе.» Потом отер мои глаза своим платком и облек меня в серебро и золото. На шею надел он мне цепь, в уши вдел серьги и чудный венец возложил мне на голову. Потом, взяв меня за руку, он сказал: «Любовь, иди со мной». Он пошел, а я за ним, и мы дошли до Золотых Ворот. Тут он постучался и, когда ему отворили, он вошел и я за ним, и подошли мы к престолу, на котором кто‑то сидел, который мне сказал: «Приветствую тебя, дочь моя!» Место это было светлое, злачное, как звезды на небе или скорее как само солнце, и мне показалось, что я увидала там твоего мужа – и я проснулась. Но неужели я хохотала?»

Хр.: «И еще как смеялась, но впрочем, было тебе о чем радоваться, Ибо я тебе скажу, что сон твой чудный. Ты же могла убедиться, что начало верно, и ты узнаешь, что конец также исполнится. Впрочем, Бог говорит однажды, и если того не заметят – в другой раз. Во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе (Иов. 32:14–15). Нам не нужно бодрствовать на постели, чтобы беседовать с Богом. Он может посетить нас спящими и заставить внимать Его голосу. Нередко сердце наше бодро, когда мы во сне, и Господь может к нему обратиться либо словами, или видениями, или притчами, также ясно как будто бы на яву.»

Любовь: «Я очень довольна моим сном. Надеюсь скоро увидеть его исполненным, и тогда снова стану смеяться от радости».

Хр.: «Однако, нам пора вставать и узнать что нам делать».

Любовь: «Пожалуйста, если нас станут уговаривать оставаться далее, примем приглашение. Я очень была бы рада прожить здесь некоторое время и ближе познакомиться с девицами: Мудрость, Благочестие и Милость, которые все такой кроткой и скромной наружности».

Хр.: «Увидим, что они нам скажут».

Они встали и, одевшись, сошли в общую комнату, где их спросили, спокойно ли они провели ночь.

Любовь: «Очень покойно; ночь была из лучших в моей жизни». Мудрость и Благочестие стали их уговаривать продлить на некоторое время пребывание у них, уверяя, что все будет исполнено для доставления им спокойствия. «И от всего сердца будем стараться угодить вам», – прибавила Милость.

Пилигримы дали свое согласие и провели около месяца в доме Привратника, что оказалось весьма для них полезным.

Мудрость пожелала убедиться, какое воспитание дала Христиана своим детям, и просила у нее позволение поставить им некоторые вопросы из христианского катехизиса. Она с радостью дала на то согласие. Тогда девица начала с меньшего по имени Яков, Мудр.: «Пойди сюда, Яков, и скажи мне, знаешь ли ты, кто тебя сотворил».

Яков: «Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой».

Мудр.: «Хорошо. Ну, а кто же спас тебя?»

Яков: «Бог Отец, Бог Сын и Бог дух Святой»

Мудр.: «Так, но как спас тебя Бог Отец?»

Яков: «Своею благодатию».

Мудр.: «А как спас тебя Бог Сын?»

Яков: «Своей праведностью, кровию, смертию, воскресением».

Мудр.: «А как спас тебя Бог Дух Святый?»

Яков: «Своим просвещением, обновлением и хранением».

Тогда, обратясь к Христиане, сказала: «Ты достойна похвалы за воспитание, которое ты дала своим детям. Мне кажется, с него теперь довольно, и я займусь с другим его братом постарше».

Мудрость: «Ну, Иосиф, хочешь отвечать на мои вопросы?»

Иосиф: «Очень охотно».

Мудр.: «Что такое человек?»

Иосиф: «Разумное творение Божие, как о том говорил брат».

Мудр.: «Что подразумевается под словом спасенный?»

Иосиф: «Что человек посредством греха вовлек себя в состояние рабства и скорби, из которого спас его Господь».

Мудр.: «Что значит, что человек спасен Св. Троицей?»

Иосиф: «Что власть греха так велика, что никто не может вырвать человека из его когтей кроме Бога, а что Господь, так благ и так любящ к своим созданиям, что действительно вырывает их из этого жалкого состояния».

Мудр.: «Какая цель у Бога, спасая их?»

Иосиф: «Прославление имени Его, благодати и правосудия Его, и вечное блаженство Его творения».

Мудр.: «Кто те, которые будут спасены?»

Иосиф: «Которые сердцем веруют и принимают спасение».

Мудр.: «Хорошо, Иосиф. Мать твоя учила тебя как следует, а ты хорошо внимал ее учению».

Тогда, обратясь к Самуилу, немного его старше, спросила: «А ты, Самуил, станешь отвечать на мои вопросы?»

Самуил: «Конечно, сколько вам угодно».

Мудр.: «Что такое небо?»

Самуил: «Состояние и место блаженства, ибо там обитает Бог».

Мудр.: «Что такое ад?»

Самуил: «Состояние и место страдания, ибо там обитают грех, дьявол и смерть».

Мудр.: «Почему желаешь ты идти на небо?»

Самуил: «Дабы мне узреть Бога и служить Ему неустанно, чтобы видеть Христа и любить Его вечно и получить в сердце ту полноту Духа Святого, которую здесь чувствовать в совершенстве не могу».

Мудр.: «Очень хорошо. И ты хорошо воспользовался уроками твоей матери».

Тогда она обратилась к самому старшему по имени Матвей и сказала ему: «Теперь ты, Матвей, подойди ко мне, и позволь задать несколько вопросов».

Матвей: «Очень рад».

Мудр.: «Было ли что или могло ли что получить бытие перед Богом, т. е. до Него?»

Матвей: «Нет, потому что Бог предвечный и ничто кроме Него не существовало до начала первого дня: «Ибо в шесть дней сотворил Бог небо и землю и все что в них».

Мудр.: «Какое твое мнение о Библии?»

Матвей: «Это святое слово Божие».

Мудр.: «Не находишь ли ты там чего, что понять не можешь?»

Матвей: «Очень многое».

Мудр.: «Как же ты поступаешь, когда встречаешь в ней места, совсем для тебя непонятные?»

Матвей: «Я думаю, что Господь мудрее меня. Я также молюсь, чтобы Он дал мне понять все то, что может послужить к пользе моей души».

Мудр.: «Как ты веруешь в отношении воскресения мертвых?»

Матвей: «Я верую, что воскреснет тоже тело, которое было погребено, одинаковое по существу, но нетленное. И я верую этому по двум причинам: во‑первых, потому что Господь обещал сие; во‑вторых потому что Он властен исполнить это».

Тогда Мудрость, обратившись ко всем юношам вместе, сказала им: «Продолжайте слушаться вашей матери, ибо она может еще многому научить вас. Вы также должны внимательно слушать беседы других на этот счет, ибо для вашей же пользы говорят хорошее. Старайтесь также с особой заботливостью учиться полезному у неба и земли, а главное, углубляйтесь в чтении той книги, которая сделала из вашего отца пилигрима. Милые дети, я стану вас учить чему могу во время вашей бытности у нас и с радостью дам вам ответы на все вопросы относительно божественного».

Неделю спустя, к Любви пришел посетитель, который оказывал ей всякое внимание. Имя ему было Весельчак, хорошо воспитанный по‑светски человек, имеющий некоторые притязания на религиозность, но внутренне очень преданный миру и делам мирским. Он несколько раз навестил ее и наконец, признался ей в любви. Надо сказать, что Любовь была очень красивой наружности и потому легко могла нравиться.

Она постоянно была занята работой, и когда ей нечего было делать для себя, то готовила одежды и обувь для раздачи неимущим. Г‑н Весельчак, не зная куда она распределяет все ею сшитое, был в восхищении от ее трудолюбия, и думал, что в ней найдет отличную домохозяйку. Любовь с своей стороны рассказала об этом обстоятельстве девицам дома и расспрашивала о нем, зная, что они его лучше знают, чем она. Они ей передали, что он весьма суетный молодой человек с некоторыми претензиями на религию, но что, по их мнению, он совсем чужд доброму влиянию веры.

«Если так, – сказала Любовь, – я не намерена обращать на него ни малейшего внимания, ибо я твердо решилась не ставить никакого препятствия моей душе». Мудрость дала ей заметить, что совершенно бесполезно давать ему формальный отказ, но что он сам отойдет, как только убедится, что она трудится в пользу бедных, а не для своих выгод.

Когда он пришел на следующий день, он снова застал ее дома за работой для неимущих, и сказал ей: «Как, опять за трудом?» – «Да, – отвечала она, – иногда для меня, иногда для других» – «А сколько можете вы зарабатывать за день?» – спросил он. «Я делаю эти вещи, чтобы сделаться богатой добрыми делами, чтоб положить твердое основание для будущего и достигнуть жизнь вечную». – «Но что же вы со всем этим делаете? Скажите на милость», – возразил он. «Одеваю нагих», – отвечала она. При этих словах лицо его вытянулось, и с тех пор он более к ней не возвращался. Когда его спрашивали почему, то он отвечал сухо: «Девица эта красива, но страдает умопомешательством».

Когда он скрылся, Мудрость сказала Любви: «Не говорила ли я тебе, что г‑н Весельчак скоро оставит тебя? Теперь он, конечно, станет недоброжелательно о тебе отзываться, ибо, несмотря на свои претензии на религию и на воображаемое нежное чувство к тебе, вы оба самых различных свойств, так что меж вами ничего общего нет».

Любовь: «Я бы давно могла быть замужем, хотя не люблю об этом говорить. Но все желавшие получить меня, не принимали моих условий, хотя всегда были довольны моей наружностью. Поэтому я ни с кем не могла сойтись».

Мудр.: «В наше время любовь не считается необходимостью, и кто не понимает любви, не в силах подчиниться ее условиям».

Любовь: «Ну, что делать. Если никому я не нужна, умру девицей и мои условия будут служить мне замужеством. Я изменить себя не могу, и никогда не дозволю кому‑нибудь помешать мне в том, что отныне сделалось целью моей жизни. У меня была сестра, по имени Добродушная, замужем за подобным шалопаем: они никогда не могли ладить. Сестра взяла решимость продолжать как начала, т. е. быть доброй к бедным, мужу ее это не нравилось, и он сперва обесславил ее и привел ко Кресту, а потом выгнал из дому».

Мудр.: «А между тем, я уверена, что он устами исповедывал христианство».

Любовь: «Да, но какое христианство, каким он сам был представителем, и какими полон мир в наше время. Но я не достанусь никому из подобных».

Вскоре Матвей, старший сын Христианы, сильно заболел желудком. Недалеко от них жил г‑н Разумение, пожилой, известный врач. По желанию Христианы за ним послали, и он прибыл. Когда он вошел к больному юноше и рассмотрел в чем дело, то решил, что он страдает коликами, и, обратясь к матери, спросил: «Какая была его пища в эти последние дни?» – «Самая простая и здоровая», – отвечала мать. «О, нет, – прервал ее врач, – он ел нечто неудобоваримое, что еще и до сих пор камнем давит ему желудок, и потому его надо очистить, не то он умрет».

Самуил: «Мама, что такое было, что брат сорвал с дерева и съел после нашего выхода из Тесных Врат? Помнишь, на левой стороне был палисадник за стеной и ветви некоторых дерев висели с прекрасными плодами над самой стеной?»

Христиане: «Правда, мой милый, он ел от этих плодов, шалун такой, и я его побранила за это, все таки он поел несколько».

Разумение: «Я знал, что он съел чего то, что было для него нездорово, а эта пища, или вернее, этот плод, самый вредный. Это плоды из фруктового сада Вельзевула, и удивляюсь, что вас никто во время от них не предостерег. Многие от этого даже уже умерли!»

Христиана громко зарыдала, повторяя: «О, негодный малый! Ах, я несчастная мать! Чем теперь спасти сына?»

Разумение: «Однако вы не отчаивайтесь, сын ваш может еще выздороветь, если примет рвотное и слабительное».

Христиане!: «Прошу вас, доктор, употребите все ваше искусство, чтобы вылечить его, как бы дорого это ни стоило». Разумение: «Надеюсь быть невзыскательным». Он приготовил лекарство, которое, однако, оказалось слабым и недействительным, потому что оно было сделано из крови козла, из золы телки с соком иссопа, и пр. Тогда врач решился употребить самое сильное средство, которое неминуемо действует целебно, а именно: он дал больному ex carne et sanguine Christi. (Доктора употребляют иногда самые непонятные для нас вещества.) Он приготовил это лекарство в виде пилюль, смешал с двумя обещаниями, и прибавил порядочное количество соли. Принимать их больной должен был три раза в день, натощак, в четверти стакана слез покаяния. Когда оно было поднесено юноше, он не пожелал это проглотить, хотя страдания его все увеличивались.

«Нечего толковать, – сказал врач, – вам следует это принять».

«Но оно противно моему желудку», – отвечал юноша.

«Я требую, чтобы ты это принял», – твердо возразила Христиана.

«Мне оно произведет рвоту», – простонал юноша.

«Скажите, доктор, какой вкус у этого лекарства?» – спросила его мать.

«Дурного вкуса оно не имеет», – отвечал врач.

Тут Христиана сама попробовала лекарство:

«О, Матвей, средство это слаще меда. Если ты любишь меня, мать свою, если тебе дороги братья твои, если тебе мила Любовь, если, наконец, дорога тебе твоя жизнь – прими это средство!»

После некоторого колебания и короткой молитвы для испрошения благословения Божия на лекарство, юноша проглотил предложенное ему и тотчас почувствовал облегчение. Оно очистило его от зла, давящего его внутренности, он спокойно и тихо уснул, и более не метался в постели от страданий. Жизненная теплота заменила озноб, от которого посинели его члены, испарина выступила по телу, изгоняя всю испорченность, и он дышал ровно, с радостной улыбкой на устах.

Вскоре он так оправился, что встал с постели, и с посохом в руке стал прохаживаться из комнаты в комнату, разговаривая с Мудростью, Благочестием и Милостью о своем дурном нраве, от которого он ныне вылечен.

Когда юноша совсем окреп, Христиана спросила врача, что ему следует получить за его попечение о сыне. На это он отвечал: «Вы должны поднести Главе общества врачей, что следует по предписанию в этих случаях» (Евр. 13:15–16). Христиана: «На что еще полезны эти пилюли?»

Разумение: «Они от всех болезней, особенно от тех, к которым более склонны пилигримы, и когда хорошо изготовлены и приняты как следует, то неминуемо излечивают. Их можно хранить всегда, не боясь порчи».

Христиана: «Прошу вас, доктор, изготовить мне двенадцать коробочек подобных пилюль, тогда я никогда не стану употреблять иного лекарства».

Разумение: «Эти пилюли могут даже предохранить от будущих болезней. Да, я твердо убежден и отвечаю, что, принимая их как следует, можно жить вечно. Но, добрая Христиана, не употребляй этого средства ни на что другое, как на то, что я тебе указал» (Иоан. 6:58).

И он вручил это лекарство ей, ее детям и Любови, увещевал Матвея впредь быть осторожным и, расцеловав их, простился.

Я уже прежде говорил, что Мудрость предложила мальчикам заняться своим образованием во все время их пребывания в доме. Поэтому, она их однажды подозвала к себе и спросила, не хотят ли они побеседовать с ней. Они собрались около нее.

Матвей: «Почему большею частью лекарство горько в устах?»

Мудр.: «Это доказывает, насколько плотской нашей природе неприятно принимать действие Слова Божия».

Матвей: «А почему, если желаешь получить облегчение, следует принять очистительное средство?»

Мудр.: «Это доказывает, что действующее на нас Слово Божие очищает сердце. Что лекарство для тела, то Слово для души».

Матвей: «Что должны мы заключить, когда видим пламя в очаге восходящим к верху, а лучи и живительную теплоту солнца нисходящими к нам?»

Мудр.: «Восходящим пламенем огня мы научаемся стремиться к небу искренними и пламенными желаниями, а солнце, ниспосылающее нам свою теплоту, лучи и живительные силы, научает нас, что наш Спаситель, хотя стоит над нами высоко, однако ниспосылает нам свою благодать и любовь».

Матвей: «Откуда берут тучи свою воду?»

Мудр.: «Из морей, рек и озер».

Матвей: «Чему это нас научает?»

Мудр.: «Тому, что проповедники должны искать в Боге учение, которое желают передавать».

Матвей: «А почему тучи изливаются на землю?»

Мудр.: «Потому что проповедники должны передавать миру все, что им дано знать о Боге».

Матвей: «Почему радуга происходит от солнца?»

Мудр.: «Чтобы нам доказать, что завет благодати Божией утвержден Христом, Солнцем Правды».

Матвей: «Почему источники исходят из морей, и доходят к нам через землю?»

Мудр.: «Чтоб доказать, что благодать приходит чрез Христа».

Матвей: «Почему некоторые источники выбиваются из земли на вершинах высоких гор?»

Мудр.: «Чтоб доказать нам, что Дух благодати может засиять в великих и сильных, и также в смиренных и слабых».

Матвей: «Почему огонь окружает светильню?»

Мудр.: «Чтобы научить нас, что, только когда благодать воспаляет наше сердце, мы получаем истинный свет жизни».

Матвей: «Почему светильня и сало улетучиваются для поддержания света в свечах?»

Мудр.: «Чтоб показать, что тело и душа, и все должно быть отдано в жертву и совершенно исчезнуть для полного проявляется в нас благодати Божией».

Матвей: «Почему пеликан сам разрывает свою грудь?»

Мудр.: «Чтоб накормить своих птенцов своею кровью. Этим мы научаемся помнить, что Христос, благословенный наш Спаситель, так любит малых своих (народ Свой), что кровью своею спасает их от смерти».

Матвей: «Чему можем мы научиться, внимая пению петуха?»

Мудр.: «Научись вспоминать о грехе Петра и о его покаянии. Пение петуха возвещает нам также, что настает новый день; да напомнит же оно тебе всякий раз, что настанет и последний, страшный день суда Божия».

Месяц, назначенный для пребывания пилигримов в доме Привратника, пришел к концу, и они объявили хозяевам дома о своем намерении продолжать путешествие. Один из сыновей Христианы сказал матери: «Не худо было бы тебе, матушка, послать Прошение к Истолкователю о возвращении нам нашего Проводника, без которого мы будем не в силах бороться с опасностями во время пути». – «Ты прав, милый мальчик, сказала она, – а я совсем забыла об этом». Она написала просьбу и просила г‑на Бдителя. Привратника, отослать ее с верным посланным к другу их – Истолкователю. Получив прошение. Истолкователь ответил посланному, что он может вернуться и сказать, что просьба им принята и будет исполнена.

Когда семейство дома узнало о намерении Христианы уходить, то все собрались для совершения молитвы. Они воздали хвалу Царю своему, что прислал им в дом таких полезных для них гостей. Потом, обратясь к Христиане, они сказали: «По обычаю нашего дома мы перед отъездом твоим покажем тебе нечто, о чем нелишне пилигримам рассуждать во время пути». Они повели Христиану и все общество в комнату, где показали им яблоко, от которого вкусила Ева, и другое, от которого дала она вкусить Адаму, за что оба были изгнаны из рая, и спросили ее, как она об этом рассудит. Христиана ответила; «Это пища или яд, но не могу определить, что именно». Они ей объяснили, и она подняла руки от удивления.

После того, повели они ее на одно место, где указали ей Лестницу Иакова. В это время несколько ангелов подымались по ней. Христиана остановилась посмотреть на поднимавшихся ангелов, и все ее семейство также следовало за ними глазами. Только что хозяева надумали увести их в другое место, как Яков сказал матери: «Пожалуйста, останемся здесь подолее, это такое чудное видение!» И они продолжали восхищаться видом светлых ангелов.

Потом они все отправились смотреть на Золотой Якорь. Хозяева предложили Христиане снять его, сказав: «Возьми якорь с собой, он тебе будет необходим в то время, когда тебе будет нужно взяться за него для входа во внутреннее, за завесу, и остановиться от бурной погоды». Она приняла якорь с благодарностью. После того их повели на гору, на которой Авраам принес в жертву сына своего Исаака, и показали им жертвенник, дрова, огонь и нож его. Увидя все это, пилигримы воскликнули: «О, какой великий человек был Авраам! Какая любовь к Творцу и самоотвержение».

После осмотра всего, их отвели в столовую, где стояли гусли, на которых Мудрость заиграла и запела следующую песнь: «Ты видела яблоко Евы, да будет оно тебе уроком; ты узрела лестницу Иакова, по которой подымаются ангелы, и здесь получила ты якорь, но не давай себе покоя, пока не принесла, как Авраам, в жертву то, что самое дорогое твоему сердцу».

В эту минуту кто‑то постучался в дверь. Привратник отворил ее и вошел Дух Твердости, их проводник. Радость пилигримов была неописуемая! Они только что вспомнили, как он убил великана Кровожадного и избавил их от львов.

Вошедший обратился к Христиане и Любови: «Господь мой прислал каждой из вас по бутылке вина, молотого хлебного зерна и по две гранаты. Мальчикам же прислал он винограду и несколько винных ягод на дорогу».

Они отправились в путь, и до некоторого расстояния Мудрость и Благочестие пошли их провожать. Когда они дошли до забора, Христиана спросила у привратника, не проходил ли кто недавно?

«Нет, – отвечал он, – один только, и то уже несколько времени тому назад, и он мне передал, что недавно был сильный разбой на Царской большой дороге, по которой вы идете. Однако мошенники схвачены и скоро будут судимы». Женщины смутились, но Матвей, старший из юношей, прибавил: «Не бойтесь, пока с нами Дух Твердости, никакая опасность не должна нас страшить».

Христиана, прощаясь, сказала привратнику: «Много вам благодарна, добрый хозяин, за ваше радушное гостеприимство и за все ваши ласки к моим детям. Не знаю, чем могу выразить вам мою признательность, но примите в знак памяти от меня эту малую вещь». И она положила ему в руку золотого ангела, за что он почтительно наклонился и прибавил: «Да будет одежда твоя всегда непорочной белизны, и голова твоя покрыта елеем. Да будет жива Любовь и дела ее многочисленны». И, обратясь к юношам: «Храните себя чистыми от страстей юности и стремитесь к святости с теми, которые мудры. Вы исполните радостью сердце вашей матери и получите награду, назначенную смиренным душам».

Они благодарили привратника и отправились. Но лишь только дошли они до подножья одного пригорка, как Благочестие, которая их провожала, вспомнив о чем‑то, воскликнула: «Ах, я забыла вручить Христиане, что я приготовила для нее и ее спутников. Я пойду назад и принесу сейчас». Как только она ушла, Христиане показалось, что она слышит из ближайшей рощи, на правой руке, чудное пение, в котором они могла различить слова: «Во всей моей жизни Твоя ко мне милость так ясно высказывается, что я жажду поселиться навеки в твоих жилищах».

Вслушиваясь далее, ей показалось, что раздалось ответное пение другим голосом: «Почему? Потому что Господь и Бог наш столь благ. Он утвердил на нас милость Свою, истина Его во все времена неизменна, и от века до века твердо гласит Его святую волю». Христиана спросила у Мудрости, откуда раздается такое замечательное пение? «Это наши лесные птички, – ответила она. – Они редко поют, только весной, когда расцветают цветы и солнце жаркое греет – тогда пение их слышно весь день. Я часто хожу в рощу прислушиваться к ним, иногда приносим некоторых домой накормить их и они нас знают. Их общество особенно отрадно, когда мы задумчивы: ими увеселяются и рощи и леса, и самые уединенные ущелья».

В это время вернулась Благочестие и сказала Христиане: «Я тебе принесла начертание всего тобою виденного в нашем доме, и когда ты станешь забывать о том, стоит тебе только на это взглянуть, и ты все опять припомнишь для своего наставления и пользы душевной».