Древнегреческая философия

Древнегреческая философия представляет собой совокупность учений, развившихся с VI в. до н. э. по VI в. н. э. (от формирования архаических полисов на ионийском и италийском побережье до расцвета демократических Афин и последующего кризиса и крушения полиса). Обычно начало древнегреческой философии связывают с именем Фалеса Милетского (625—547 гг до н. э.), конец — с декретом римского императора Юстиниана о закрытии философских школ в Афинах (529 г н. э.). Это тысячелетие развития философских идей демонстрирует удивительную общность, обязательную направленность на объединение в едином космическом универсуме природы, человека и богов. Во многом это объясняется языческими (политеистическими) корнями греческой философии.

Для греков природа выступала главным абсолютом, она не сотворена богами, боги сами составляют часть природы и олицетворяют основные природные стихии.

Человек же не теряет своей изначальной связи с природой, но живет не только «по природе», но и «по установлению» (на основе разумного обоснования). Человеческий разум у греков освободился от власти богов, грек их уважал и не оскорблял, но в своей повседневной жизни опирался на доводы разума, полагаясь на самого себя и зная, что не потому человек счастлив, что любим богами, но потому боги любят человека, что он счастлив.

Важнейшим открытием человеческого разума для греков выступал закон (nomos). Номос — это разумные установления, принятые всеми жителями города, его гражданами и равнообязательные для всех. Поэтому такой город есть также государство (город — государство — полис).

Полисный характер греческой жизни (с ее ролью народного собрания, публичных ораторских состязаний и т. д.) объясняет доверие греков к разуму, теории, а поклонение безличному абсолюту (природе) — постоянную близость и даже неразделимость физики (учения о природе) и метафизики (учения о первооснованиях бытия). Гражданский характер общественной жизни, роль личностного начала нашли свое отражение в этике (это уже практическая философия, ориентирующая человека на конкретные типы поведения), определяющей человеческие добродетели, должную меру человеческой жизни.

Созерцательность — рассмотрение проблем мировозрения в единстве природы, богов, человека — служила обоснованием норм человеческой жизни, положения человека в мире, путей достижения благочестия, справедливости, даже личного счастья. Уже у раннегреческих философов природы (натурфилософов) — Фалеса, Анаксимандра, Анаксимена, Пифагора и его школы, Гераклита, Парменида — обоснование природы космоса служило определению природы человека. На первый план вьщвигается проблема космической гармонии, которой должна соответствовать и гармония человеческой жизни, в человеческой жизни она зачастую отождествлялась с рассудительностью и справедливостью.

Раннегреческая натурфилософия — это способ философствования и способ миропонимания, в котором physis играет ключевую роль, интегрируя мироздание: природу с человеком и богов с природой. Но природа при этом не обособляется ни как объект самостоятельного и специального рассмотрения, ни как выражение человеческой сущности. Она не отрывается от окружающих человека вещей -panta ta onta. Другое дело, что человек не может и не должен останавливаться на феноменах, «человек философствующий», как отмечал Аристотель, начинает «удивляться», он ищет, говоря словами Гераклита, подлинной природы, которая «любит скрываться», и на этом пути обращается к началам мироздания — archai. При этом человек остается на переднем плане в картине мироздания. Собственно, космос — это космизированный мир человеческой повседневности. В таком мире все соотнесено, прилажено и устроено: земля и реки, небо и солнце, — все служит жизни. Природное окружение человека, его жизнь и смерть (Анд и «острова блаженных»), светлый заоблачный мир богов, все жизненные отправления человека описываются раннегреческими натурфилософами наглядно и образно. Эта наглядность в изображении показывает мир обжитым и освоенным человеком.

Космос — не абстрактная модель вселенной, а человеческий мир, однако в отличие от конечного человека — вечный и бессмертный.

Созерцательный характер философствования проявляется в космологической форме и у поздних натурфилософов: Эмпедокла, Анаксагора, Демокрита. Космологизм здесь несомненен, он присутствует и в учении о космических циклах и корнях вселенной у Эмпедокла, и в учении о семенах и космическом «нусе» (уме), который «привел все из беспорядка в порядок», и в учении об атомах и пустоте и естественной необходимости у Демокрита. Но созерцательная наглядность сочетается у них с разработкой категориального аппарата, использованием логической аргументации. Ведь уже у Гераклита образы наполнены глубоким смыслом (смыслообразы), а Парменид в поэме с традиционным названием «О природе вещей» обосновывает нетрадиционный путь исследования природы при помощи понятий («разумом ты разреши эту задачу»).

Особую роль играет категория причины, вины (aitia), введенная Демокритом. Он отвергает возможность использования мифологических образов и суждений и заявляет об истинности имен (включая всю сферу понятий) не «по природе», а «по установлению». Природа и для Демокрита остается основанием человеческой жизни и целью познания, однако, познавая природу, создавая «вторую природу», человек побеждает природную необходимость. Это не значит, что он начинает жить вопреки природе, но, например, научившись плавать, не утонет в реке.

Демокрит практически первым широко развернул антропологические аспекты древнегреческой философии, обсуждая такие вопросы, как человек, бог, государство, роль мудреца в полисе. И все-таки слава первооткрывателя антропологической проблематики принадлежит Сократу. Полемизируя с софистами (Протагором, Горгием, Гиппием и др.), которые провозглашали человека «мерою всех вещей», он отстаивал объективность, общеобязательность
гносеологических и этических норм, что объяснял незыблемостью, устойчивостью и обязательностью космического порядка.

Впрочем, судить о Сократе мы можем лишь на основании диалогов Платона, который использовал образ Сократа в качестве постоянного персонажа своих диалогов. Платон был верным учеником Сократа и потому полностью слил идеи Сократа со своими. Мера, знание (знаменитое сократовское «познай себя»), которые, столь необходимы человеку, Платон обосновывает космическим разумом. Он выдвигает на первый план демиургическую сотворённость мира («Тимей»). Порядок и меру вносит в мир разум-демиург, пропорционально соотнося стихии и придавая космосу совершенные очертания и т. д. Разум творит, как творит ремесленник («демиург») из доступного материала и обращаясь к эталону, образцу (т. е. созерцая «идеи»). «Эйдос», «идея» есть образец каждой веши, но в первую очередь это «облик», «лик» — eidos, idea, с которым мы встречаемся, однако не всегда можем распознать. Эти облики, подлинные лики вещей, запечатлены в нашей душе. Ведь душа бессмертна и несет в себе это бессмертное знание. Поэтому Платон обосновывает вслед за Пифагором необходимость припоминания виденного душой. И путь к воссозданию забытого и самого ценного — созерцание, любование и любовь (Эрос).

Другой великий греческий философ — Аристотель — более прозаичен. Он изгоняет из философии мифологические образы и неоднозначность понятий. Природа, бог, человек, космос — неизменные предметы всей его философии. Хотя Аристотель уже различает физику и метафизику, но лежащие в их основании принципы (учение о перводвигателе, учение о причинности) едины. Центральная проблема физики — проблема движения, которое понимается Аристотелем как непосредственное воздействие одного предмета на другой. Движение совершается в ограниченном пространстве и предполагает направленность тел «к своему естественному месту». И то и другое характеризуется категорией цели — телос, т. е. целевой заданностью вещей. И эту цель и заданность сообщает миру бог как первотолчок, как то, «что движет, оставаясь неподвижным». Наряду с этим в основании вещей лежат причины — материальная, формальная и движущая. Фактически целевая причина в противостоянии материальной (тот же платоновский дуализм) охватывает и движущую и целевую.

Однако бог Аристотеля в отличие от христианского не вездесущ и не предопределяет событий. Человеку дан разум и, познавая мир, он должен сам найти разумную меру собственной жизни.

Эпоха эллинизма знаменует крущение полисных идеалов, как и обоснование новых моделей космоса. Основные течения данной эпохи — эпикуреизм, стоицизм, кинизм — обосновывают не гражданскую активность и добродетель, а личное спасение и невозмутимость души как жизненный идеал личности. Отсюда отказ от разработки фундаментальной философии (воспроизводятся физические идеи Гераклита — стоиками, Демокрита— эпикурейцами т. д.). Явно выражен крен в сторону этики, которой отстаиваются пути достижения атараксии — невозмутимости. Что еще оставалось делать в условиях социальной нестабильности, крушения полиса (а вместе с ним легко обозримого и регулируемого общественного порядка) и нарастания хаоса, неуправляемых социальных конфликтов, политического деспотизма и мелкого тиранства?

Правда, пути предлагались разные: следование судьбе и долгу (стоики), предание удовольствию (эпикурейцы), воздержание от суждений (киники). Итог был один — крушение культуры и философии, основанных на рационализме и личностных интуициях, обосновывающих единство и гармонию человека и природы.

1. В отличие от античности, где истиной надо было овладевать, средневековый мир мысли пребывал в уверенности об откровенности истины в Священном Писании (Библии). Идея откровения была разработана отцами церкви и закреплена в догматах. Так понятая истина сама стремилась овладеть человеком, проникнуть в него. На фоне греческой мудрости, эта идея была совершенно новой. Полагалось, что человек рожден в истине, что он должен постичь ее не ради себя, но ради нее самой, ибо ею был Бог, воплощением которого на земле являлся Христос в единстве Божественной и человеческой природ. Потому дольний мир, соответственно и человеческий разум изначально мыслились встроенными в высшую реальность, причащаясь ей. Причащенный разум - это определение средневекового разума. Функции философии заключаются в том, чтобы обнаружить правильные пути для осуществления причастия: этот смысл и заключен в выражении "философия - служанка богословия".

2. Основаниями средневековой философии были теоцентризм, провиденциализм, креационизм, традиционализм. Опора на авторитеты, без которых немыслима обращенность к традиции, объясняет идейную нетерпимость к ересям.

В условиях заданности истины основными философскими методами были герменевтический и дидактический, тесно связанные с логико-грамматическим и лингвистико-семантическим анализом слова. Поскольку Слово лежало в основании творения и соответственно было общим для всего сотворенного, то оно предопределило рождение проблемы существования универсалий. С попытками решения проблемы универсалий связаны три философских течения: концептуализм (существование общего вне и внутри конкретной вещи), реализм (существование общего вне и до вещи) и номинализм (существование общего после и вне вещи). В то время, когда средневековая философия представлялась хранителем античных традиций, реализм считался единственно правильным подходом к решению проблемы универсалий. Появление номинализма свидетельствовало о распаде средневекового мышления, а концептуализм рассматривался как сочетание умеренного реализма с умеренным номинализмом. Однако исследования средневековых текстов показали, что важнейшую роль в понимании христианского боговоплощенного мира играл именно концептуализм.

Попытки разрешения проблемы универсалий открывали возможности обнаружить процедуры сопричастности земного и горнего миров. В контексте теологически ориентированной культуры логика, бывшая вместе и инструментом философии и самой философией, представляла собой особые способы созерцания Бога, позволявшие строить между Ним и человеком субъект - субъектные отношения. По существу, такая логика непременно становилась теологикой.

3. Средневековое Слово в зависимости от его векторности претерпевало двойное преображение: воплощение (Божественного Слова) и раз-воплощение (при направленности Слова от человека к Богу). Слово было наивысшей реальностью именно в силу его существования в двух модусах. Мир мыслился существующим потому, что было сказано, что он существует. Сказание вело к существованию, но при этом любое сотворенное существо, оставаясь причащенным Творцу, не могло быть пассивным: вещь начинала ведать о себе, иной вещи средневековье не знало. Любая вещь в силу акта творения Богом - Верховным субъектом, была субъектной и соответственно личностной - Северин Боэций назвал ее субъект-субстанцией.

4. Идеи субъектности и личностности находились в тесном отношении со смыслом воплощенного Слова, не имевшего аналогов ни в одной из предшествующих религий и философских умозрений. Инкарнация (воплощение) - не вселение Бога в тело. Явление богов в человеческом облике, известное у греков, не означало их становления человеком. В христианстве вочеловечение Бога включает в себя жертву, принимаемую распятым Сыном человеческим, т.е. предполагает внутренние таинственные богочеловеческие отношения, теологическим истолкованием которых служит учение о Троице.

Воплощение Слова, приобретение духом своей окончательной действительности означает, что логос освобождается от спиритуалистического характера. Единственность и неповторимость акта искупления привели к включению исторического в сферу европейской мысли. Если история философии есть история богопознания, то в обращении философов к Богу реализуется их свободная воля. История философии есть история мысли, выбирающей Бога.