ГЛАВА 1. Статья Н.А. Добролюбова «Что такое обломовщина?»

В том же 1859 году, практически сразу после того, как роман «Обломов» увидел свет, появилась и одна из первых критических статей, автором которой был Н.А. Добролюбов. Эта работа стала одной из лучших в его литературной деятельности, так же имела большой вес в политической жизни государства. Огромный резонанс статья вызвала в консервативных, либерально-буржуазных и дворянских кругах. Основная мысль статьи была полностью воспринята самим автором романа, под впечатлением от только что опубликованной работы, 20 мая 1859 года Гончаров писал П.В. Анненкову: «Мне кажется, об обломовщине, то есть о том, что она такое, уже сказать после этого ничего нельзя. Он это, должно быть, предвидел и поспешил напечатать прежде всех. Двумя замечаниями своими он меня поразил: это проницанием того, что делается в представлении художника. Да как же он, нехудожник, знает это? Этими искрами, местами рассеянными там и сям, он живо напомнил то, что целым пожаром горело в Белинском».[2]

В своей статье Добролюбов раскрывает Гончарова, как автора, умеющего с непередваемой точностью описывать действительность с помощью художественных приемов. Гончаров - в первую очередь – художник, творец слова. Многие читатели отмечали чрезмерную растянутость в первой половине романа, Добролюбов же обосновал это наличием в авторе силы художественного таланта, ни одно слово не написано впустую, все для поддержания общей картины действительности.

Критик отмечает один из методов Гончарова, который не дают происходящему своей собственной оценки, не вникает в суть суждений, а лишь описывает жизнь Обломова такой, какой она протекает.

«Ему нет дела до читателя и до выводов, какие вы сделаете из романа: это уж ваше дело. Ошибетесь - пеняйте на свою близорукость, а никак не на автора. Он представляет вам живое изображение и ручается только за его сходство с действительностью; а там уж ваше дело определить степень достоинства изображенных предметов: он к этому совершенно равнодушен»[3]

Гончаров, подобно истиному художнику, прежде чем запечатлеть желаемое, тщательно присматривается, все взвешивает, осмысливает, создает в голове образ, и лишь потом переносит на бумагу, именно в этом Добролюбов отмечает грандиозную особенность таланта Гончарова. «У него есть изумительная способность - во всякий данный момент остановить летучее явление жизни, во всей его полноте и свежести, и держать его перед собою до тех пор, пока оно не сделается полной принадлежностью художника»[4].

Именно это спокойствие и размеренность создают у некоторых читателей ощущение растянутости и отсутствия действий.

Замечая закономерности, Добролюбов выводит понятие «обломовщины» - бездельничество, бесполезность и совершенная ненужность на свете, бесплодное стремление к деятельности, сознание героев, что из них многое могло бы выйти, но не выйдет ничего...

В отличие от других «обломовцев», пишет Добролюбов, Илья Ильич искреннее, он не старается прикрыть своего безделья даже разговорами в обществах и проргулками по Невскому проспекту.

Отвечая на вопрос, что вызвало в литературе этот тип, Добролюбов говорит и о великом таланте авторов, и о широте их мнений, и о иных обстоятельствах. Критик отмечает, что созданный И.А. Гончаровым герой – доказательство распространения обломовщины в обществе: «Нельзя сказать, что превращение это уже совершилось: нет, еще и теперь тысячи людей проводят время в разговорах, и тысячи других людей готовы принять разговоры за дела. Но что превращение это начинается - доказывает тип Обломова, созданный Гончаровым»[5].

Роман принес в общество кое-что весьма полезное, говорит Добролюбов: «изменилась точка зрения на образованных и хорошо рассуждающих лежебоков, которых прежде принимали за настоящих общественных деятелей»[6]. Гончарову удалось раскрыть и показать обломовщину, но, в конце концов, он закрыл эту тему, совершенно зря, как считает автор статьи: «Обломовка есть наша прямая родина, ее владельцы - наши воспитатели, ее триста Захаров всегда готовы к нашим услугам. В каждом из нас сидит значительная часть Обломова, и еще рано писать нам надгробное слово».[7]

Николай Александрович всё же видит в Обломове очень положительную, и крайне ценную для любого времени,черту – он не обманывает людей.

Критик говорит о том, что в романе есть антипод Ильи Ильича, человек деятельный и стремящийся к чему-либо постоянно, это Штольц. Не забыл Добролюбов и об Ольге – единственной, кто может хоть как-то повлиять на общественное мнение: «Ольга, по своему развитию, представляет высший идеал, какой только может теперь русский художник вызвать из теперешней русской жизни, оттого она необыкновенной ясностью и простотой своей логики и изумительной гармонией своего сердца и воли поражает нас».[8] «Обломовщина хорошо ей знакома, она сумеет различить ее во всех видах, под всеми масками, и всегда найдет в себе столько сил, чтоб произвести над нею суд беспощадный...»[9]

Собрав все выше сказанное воедино, можно прийти к выводу, что статья Добролюбова носит в большей степени социально-политический характер, нежели чем литературоведческий.

Давая характеристику Обломову, критик не боится высказать своего крайне негативного мнения, указывая лишь на одно-единственное положительное качество – никого не пытался обмануть. Именно акцентируя на чертах характера Ильи Ильича, Добролюбов и выводит в свет понятие «обломовщина». Роль сыграли и апатия, и безволие, и бездействие, и инертность.