Госпитальеры вчера и сегодня. 2 page

Уже на четвёртый день своего пребывания на троне сын Павла I, всю жизнь смертельно боявшийся отца, объявил, что «в знак доброжелательства и особого благоволения» он принимает госпитальеров под своё покровительство, но отказывается возложить на себя титул великого магистра. Александр I обещал в том же указе, что будет оказывать содействие в избрании высшего иерарха ордена и с согласия прочих дворов примет меры по созыву генерального капитула.

Вслед за этим новый император приказал отменить изображение мальтийского креста в российском государственном гербе, а в 1817 г. было высочайше объявлено, что «после смерти командоров ордена св. Иоанна Иерусалимского наследники их не наследуют звания командоров ордена и не носят знаков ордена, по тому уважению, что орден в Российской Империи более не существует». Витиевато, но предельно ясно.

Александр I не предпринимал никаких шагов, чтобы вернуть Мальтийский архипелаг иоаннитам. Хотя по Амьенскому мирному договору между Великобританией и Францией англичане (занявшие Мальту ещё в 1800 г.) были обязаны возвратить острова рыцарству, они не торопились совершать этот шаг. После смерти Павла госпитальеры вновь превратились в странствующих рыцарей, находя пристанище при различных европейских дворах, а сан лейтенанта великого магистра достался после российского императора никому не известному командору Жану Батисту Томази.

В Санкт‑Петербурге в католической церкви при Пажеском корпусе, в бывшей капелле при «замке мальтийских рыцарей» ещё в конце прошлого века хранилось осенённое бархатным с изящным золотым шитьём балдахином царское место, предназначавшееся для императора Павла I как для великого магистра. А в Оружейной палате в Москве – вынесенные гоффурьерами безо всякого церемониала из Бриллиантовой комнаты Зимнего дворца регалии великого магистра: корона и «кинжал веры». В так называемой Романовской галерее Эрмитажа висел портрет императора Павла в одеянии высшего иерарха Мальтийского ордена работы художника Владимира Боровиковского…

Если бы Павел I жил в наше время, он был бы весьма разочарован своим «мальтийским прошлым», ознакомившись с официальным «Ежегодником», который издаётся Мальтийским орденом в Риме по адресу: виа Кондотти, дом э 68. Возьмём эту толстую книгу за 1989 год. На странице VI читаем по‑французски:

«Провозглашение женатого некатолика (Павла I. – Б. П.) главой католического религиозного ордена было полностью незаконным, неправомерным и никогда не признавалось Святым престолом (вот почему Пий VI ограничился лишь устным согласием в отношении императора всероссийского. – Б. П.). Несмотря на то что Павла I признали многие рыцари и ряд правительств, его необходимо рассматривать как великого магистра де‑факто, но ни в коем случае не де‑юре».

Чтобы эта мысль прозвучала ещё отчётливее, то же самое на странице XIII написано по‑итальянски, а на странице XX – по‑английски.

* * *

До того как далёкая Мальта оказалась накрепко связанной с Северной Пальмирой, орден уже имел богатую событиями и хитросплетениями историю. Начиналось всё так.

Для упрочения положения государств крестоносцев в начале XI в. в Палестине были созданы военно‑монашеские ордены, первым из которых и стал орден госпитальеров, или иоаннитов. Основателем его считается провансальский рыцарь Жерар Том. Орден вырос на базе странноприимного дома, или госпиталя (от латинского слова «госпиталис» – «гость»), который находился в Иерусалиме. Приняв имя патриарха Александрийского, жившего в VII в., – св. Иоанна, орден занимался на первых порах тем, что давал приют и уход занедужившим или раненым пилигримам, приезжавшим из Европы поклониться Святому гробу. Госпитальеры не ограничивались только Палестиной и Сирией, а построили госпитали и в некоторых европейских городах, откуда чаще всего начинали свой нелёгкий путь паломники: в Марселе, Отранто, Бари, Мессине, а также госпиталь св. Симеона в Константинополе.

При великом магистре Раймунде де Пюи (1120–1160 гг.) орден превратился преимущественно в рыцарское объединение, оставив попечение за больными и ранеными большей частью «служилой братии» и священникам. А ещё раньше, в 1113 г., папа Пасхалий второй утвердил устав госпитальеров, предоставив им, как и тамплиерам, ряд привилегий, главной из которых явилось то, что оба ордена были изъяты из подчинения местной администрации Иерусалимского королевства, как церковной, так и светской, и подпадали под юрисдикцию римской курии.

Во всех землях, завоёванных крестоносцами, госпитальеры сооружали замки, крепости и укреплённые дома в черте городских стен. Форпосты «рыцарей церкви» возникли в Антиохии, Триполи, на берегу Тивериадского озера, на границах с Египтом. В 1186 г. иоаннитские зодчие и мастера закончили строительство Маркибского замка, на территории которого без труда могли разместиться более тысячи рыцарей; здесь были и церковь, и жилища, и мастерские ремесленников, и даже деревня с садами, огородами и пашнями.

По Западной Европе были разбросаны земельные угодья и имения, принадлежавшие ордену. 19 тысяч рыцарских вотчин – таков итог «материальных достижений» иоаннитов в XIII в.

В 1187 г. мусульмане овладели Иерусалимом, монахи‑рыцари перебрались в Птолемаиду, но когда египетский султан Салах‑ад‑Дин захватил и этот город, то иоанниты были вынуждены осесть на Кипре. Таким образом, «мечта» о Востоке и защите Гроба Господня себя изжила. Отныне рыцари занимались большей частью Средиземным морем. В течение 20 лет госпитальеры жили и действовали в Лимассоле и успели создать там не только сильное централизованное государство, но и один из лучших по тем временам флот. Поначалу иоанниты были встречены киприотами без всякого энтузиазма, видимо, потому, что орден считался военным и пользовался безусловной поддержкой римских пап; на Кипре было известно также, что орден имеет большое влияние и на королевские дворы в Европе. Киприоты же стремились сохранить независимость своего королевства, так что такое могущественное и непрошенное соседство им не могло импонировать.

Однако «рыцари церкви» и сами не собирались долго делить этот остров с его обитателями, они тоже давно лелеяли надежду обрести государственную самостоятельность. Внимание госпитальеров не мог не привлечь остров Родос, занимавший центральное положение в Эгейском море. В 1307 г. под предводительством великого магистра Фалькона де Вилларета с помощью вездесущих генуэзцев рыцарская «братия» атаковала Родос. Целых два года островитяне оказывали пришельцам ожесточённое сопротивление, но силы были слишком неравны, и родосцы сложили оружие.

С момента сдачи Акры госпитальеры оставались «бездомными». Но высадка на Родосе вновь вселила надежду: суверенный и в относительной безопасности орден имел возможность беспрепятственно продолжать свою деятельность; подчинявшийся только понтифику, он мог теперь заняться необходимой внутренней реорганизацией. Находясь на острове, иоанниты вспомнили и о своей первоначальной миссии – уходе за больными и ранеными. Получая огромные доходы от своих европейских владений, «рыцари церкви» начали на Родосе и прилегающих островах строительство укреплений, создав первую линию обороны. Прекрасно оснащённый и оборудованный орденский флот контролировал важнейшие коммуникации в Эгейском море.

Не избегали госпитальеры и прямых столкновений со своими извечными врагами – турками. Так, в 1345 г. орден оккупировал часть Малой Азии, изгнав мусульман из Смирны. Вместе со своими христианскими союзниками иоанниты в 1365 г. участвовали в захвате Александрии и учинённой в этом городе безжалостной резне.

Целых 200 лет орден считался передовым рубежом католической Европы на Востоке. В 1453 г. пал Константинополь, а в 1480 г. турки напали на Родос, однако рыцари‑монахи выстояли, что позволило говорить об ордене как о «непобедимом братстве».

И вот новый «наместник аллаха на земле», султан Сулейман Великолепный, торжественно поклялся изгнать иоаннитов с Родоса – «сатанинского убежища гяуров».

В 1552 г. турецкая армада в 200 тысяч человек на 700 судах обрушилась на Родос. Рыцари сопротивлялись целых три месяца, прежде чем великий магистр Филипп Вилье де Лиль Адан сдал свою шпагу Сулейману. Султан обошёлся с побеждёнными более чем великодушно: предоставил свободу, предложил помощь при эвакуации с острова и вручил свою охранную грамоту.

Уже в который раз орден св. Иоанна Иерусалимского остался без убежища. Семь лет странствовала монашеско‑рыцарская братия, «осчастливив» своим пребыванием Чивитавеккья, Крит, Мессину, Витербо, Ниццу. Император «Священной Римской империи» Карл V не оставил госпитальеров без внимания: он предложил им острова Мальту, Гоцо и Комино, прославленные чудесами апостола Павла. В октябре 1530 г. корабли «рыцарей церкви» бросили якоря в Кастела Маре и Биргу, недалеко от пирса Большой гавани. Получив в ленное владение Мальтийский архипелаг, иоанниты дали клятву продолжать борьбу против мусульман и морских разбойников.

Первым же подвигом, совершённым рыцарями‑монахами во славу христианского оружия, явилась помощь императорскому флоту в овладении африканской крепостью Галета, важного форпоста в Средиземноморье.

По мнению западных исследователей, наивысшего расцвета Мальтийский орден достиг во времена великого магистра Жана де Ла‑Валлетта (1557–1568 гг.). В этот период госпитальеры отразили довольно длительную осаду турок, войско которых состояло из 40 тысяч отборных янычар. Иоанниты сумели выставить против них всего 700 рыцарей и около 8 тысяч солдат. Четыре месяца подряд мусульмане штурмовали орденскую столицу, но безрезультатно. Потеряв убитыми и ранеными больше половины своей армии, турки откатились. Потери рыцарей составили 240 кавалеров и 5 тысяч солдат.

Блестящая победа опьянила монахов‑рыцарей. Прежняя воинская дисциплина ослабевает, возникают конфликты между рыцарями отдельных «языков». Великий магистр, невзирая на свой авторитет, не в состоянии обуздать междоусобицы и вместо беспристрастного решения спорных вопросов принимает сторону сильнейших. Всё это отзывается и на низших сословиях, благосостояние которых резко ухудшается. В довершение всего увеличивается число столкновений, вызванных вмешательством инквизиции во внутренние дела госпитальеров. В период правления великого магистра де Ла‑Кассиера (1572–1581 гг.) патентами на звание рыцаря ведали инквизиторы, назначавшиеся на Мальту римской курией. В начале XVII в. озлобление иоаннитов против культивировавшего симонию инквизитора достигло предела, и он едва не поплатился жизнью за своё высокомерие, стяжательство и вмешательство в рыцарские дела.

Несмотря на внутренние распри, раздиравшие орден, мальтийцы не забывают о важном источнике своих доходов – грабительских походах. Так, они завоёвывают Коринф, Лепанто и Патрос, но по Вестфальскому миру 1648 г., закрепившему и усилившему политическую раздроблённость Германии, отчуждаются их земельные угодья и имущество в германских землях. А более чем через полторы сотни лет после упомянутых завоеваний в истории Мальтийского ордена начинается его «российский период», о котором мы уже вкратце поведали читателю.

Ко времени нахождения иоаннитов на Мальте их прежняя внутренняя структура стабилизировалась. Законодательная власть принадлежала генеральному капитулу – он же избирал и великого магистра. Исполнительные органы – великий магистр и состоящий при нём совет (consiglio ordinato), финансы ордена находились в ведении особой камеры. Великий магистр избирался пожизненно и утверждался понтификом, полномочия высшего иерарха ордена были весьма обширными. После смерти Павла I процедура, связанная с главой ордена, была изменена: папа назначал руководителя этого института с менее почётным саном – лейтенанта великого магистра. Однако 28 марта 1871 г. папской буллой прежний титул великого магистра был дарован лейтенанту барону фра Жану Батисту Чесчи а Санта‑Кроче.

С течением времени в Мальтийском ордене установились и разряды его членов: настоящие рыцари или кавалеры, священники и военнослужащие, так называемые «servienti d'armi».

Почти сразу же после возникновения ордена госпитальеров от новых претендентов в стан рыцарей стали требовать доказательств их родовитости. Особенно ужесточилось это требование с тех пор, когда участились браки дворян с женщинами «неблагородного происхождения» – скажем, из купеческой среды. Претенденты были обязаны предоставить сведения не только об отце и матери, но и о двух других нисходящих коленах, каковые должны принадлежать к древнему дворянству. При этом был издан рескрипт, согласно которому Мальтийский орден не принимал в число своих кавалеров тех, родители которых были банкирами, хотя бы и с дворянским гербом.

Те кандидаты, которые удовлетворяли всем генеалогическим требованиям, получали рыцарство по праву рождения: «cavalieri di giustizzia». Однако в порядке исключения великий магистр мог предоставлять звание рыцаря и другим, которые не полностью отвечали этим требованиям, – в таком случае они назывались «cavalieri di grazzia». Одно правило соблюдалось в кавалерстве неукоснительно: доступ сюда был закрыт любому претенденту – самому отдалённому потомку еврея как в мужском, так и в женском колене.

Военнослужащие («servienti d'armi») не предоставляли никаких свидетельств своего дворянского происхождения. Единственно, что от них требовалось, – это доказать, что их отец и дед не были рабами и не занимались каким‑либо ремеслом или художественным промыслом.

Любопытна одежда членов Мальтийского ордена. В те времена, когда иоанниты выполняли функции больше монахов, нежели рыцарей, одевались они в чёрные суконные мантии (в таких платьях изображался патрон ордена Иоанн Креститель), сотканные из верблюжьей шерсти. Рукава в этих мантиях были настолько узкими, что туда едва пролезала рука, – сие символизировало отсутствие свободы у инока. На левом плече одеяния нашивался большой крест из белого материала, восемь концов которого символизировали восемь блаженств, ожидавших праведника в загробном мире.

О Мальтийском кресте, или кресте святого Иоанна Иерусалимского, следует рассказать особо. Это золотой эмалированный восьмиконечный крест поначалу прикреплялся к чёткам, затем его стали носить на шее или в петлицах. Начиная с XVIII в. рыцари высших классов носят кресты большей величины. Мальтийский крест как награда был введён в Италии, Австрии, Пруссии и Испании, а затем в качестве знака отличия распространён и на другие католические страны и Россию. Раньше он жаловался только лицам дворянского происхождения христианского вероисповедания под условием взноса определённой суммы в орденскую кассу. Российский Мальтийский крест был учреждён Павлом I и отменён Александром I. Для «рыцарей»‑женщин император установил особые знаки отличия. Медные маленькие восьмиконечные кресты (так называемые «донаты ордена св. Иоанна Иерусалимского») выдавались всем нижним военным чинам за 20‑летнюю «беспорочную службу».

По мере превращения монашеского ордена госпитальеров, хотя и на основе христианской религии, в военное сообщество для рыцарей было введено несколько другое одеяние: красный супервест с нашитым на груди мальтийским крестом, поверх которого надевались блестящие латы. Такая ритуальная одежда была объектом вожделения многих европейских рыцарей, но иметь её могли лишь те из них, кто состоял членом Мальтийского ордена. Исключение делалось только для независимых государей и тех из самых знатных аристократов, которые «при их набожности и других добродетелях» вносили в орденскую казну единовременно 4 тысячи скудо золотом.

Не забыты были протоколом и женщины: члены ордена носили длинную чёрную одежду с белым восьмиконечным крестом на груди и на левом плече, суконную мантию и чёрный остроконечный клобук с чёрным же покрывалом.

Великий магистр ордена являлся непререкаемым авторитетом и пользовался среди иоаннитов почти теми же правами, что и папа в Ватикане. Главу ордена, считавшегося державным государем, избирали из числа рыцарей «cavalieri di giustizzia». Одной из странных, но тем не менее важных привилегий, которыми обладал высший иерарх госпитальеров, было его исключительное право на разрешение пить воду после вечернего колокольного звона. Во время богослужения орденской братией читалась такая молитва:

«…помолимся, да Господь Бог наш Иисус Христос просветит и наставит великого нашего магистра имярек к управлению странноприимным домом ордена нашего и братии нашей и да сохранит его в благоденствии на многая лета…»

С момента завоевания Родоса и создания там практически суверенного государства госпитальеры стали именовать себя «державным орденом святого Иоанна Иерусалимского», и такой титул признали за ним почти все европейские монархи. Великий магистр заключал договоры с другими государствами, вёл от имени ордена войны против врагов христианства и истреблял пиратов, имевших свои базы по средиземноморскому побережью.

Великий магистр получил от папы звание «стража Иерусалимского странноприимного двора» и «блюстителя рати Христовой». По согласованию с римской курией ему были выделены знаки власти: корона, «кинжал веры» (обыкновенный средневековый меч) и государственная печать (поначалу на орденской печати был изображён больной на постели с мальтийским крестом в головах и светильником в ногах, а затем на печати был вычеканен всего лишь лик очередного великого магистра). В ознаменование своего духовного и светского владычества он имел титул «Celsitudo eminentissima», что означает «его преимущественнейшее» или преосвященнейшее высочество».

Структура Мальтийского ордена отличалась простотою и чёткостью: высшие подразделения – 8 «языков», или наций, каждая из которых составляла великое приорство того же государства и от него получала содержание. В свою очередь, великое приорство было поделено на несколько приорств, а те – на бальяжи или командорства, состоявшие «из недвижимых имений разного рода». Владельцы таких имений, как родовых, так и принадлежавших ордену, носили титул бальи или командоров.

Священный капитул, состоявший из членов, избранных по два человека от каждого «языка», собирался для обсуждения важнейших вопросов. Обычно такие заседания происходили после обеденной молитвы. В зал вносили знамёна ордена, затем члены капитула подходили по очереди к великому магистру и, целуя его руку, подавали кошельки со своим именем, в которых звенело по пять серебряных монет, называвшихся «жанетами». Сии символические кошельки означали не более и не менее как «отчуждение рыцарей от их собственности». Но не только – они же служили и решению деловых вопросов, ибо там помещались записки членов капитула с их мнениями по делам, подлежавшим обсуждению на том или ином заседании.

Во время нахождения «рыцарей церкви» на Мальте было введено такое понятие, как конвент: без особого разрешения великого магистра никто из рыцарей не мог ночевать за пределами столицы – Ла‑Валлетты, то есть ночь проводилась в конвенте – общежитии. В конвенте рыцарь должен был провести ровно пять лет, и ни на день меньше (подряд или в разное время).

Продумали квартирьеры и вопрос о поддержании рыцарей‑монахов в теле: в день на каждого отпускалось не менее одного фунта свежего мяса, одного графина доброго вина и шести хлебов (к сожалению, до нас не дошли данные о весе каждого такого хлеба). Когда же иоанниты постились (а номинально многие из них всё же считались монахами), то мясо заменяли таким же количеством рыбы и яйцами.

Необходимо сказать, что рыцари, находясь на Мальте, не только исправно питались и не менее истово молились. Они совершали и своеобразный искус: «караван». Борясь против «магометанского исчадия», иоанниты обучались военному делу и должны были не менее двух с половиной лет проплавать на орденских галерах, что и называлось «совершать караван».

После того как новициат удовлетворял требованиям, предъявлявшимся к нему строгими орденскими статутами, его принимали в ряды рыцарей Мальтийского ордена с соблюдением соответствующих торжественных ритуалов. Ещё до посвящения в рыцари кандидат принимал обет послушания, целомудрия и бедности, давал клятву отдать свою жизнь за Иисуса Христа, за знамение животворящего креста и за своих друзей, исповедующих католическую веру. Отсюда вытекало, что рыцарь Мальтийского ордена не только не мог жениться, но и не имел права пользоваться услугами по хозяйству в своём доме родственницы, рабыни или невольницы моложе 50 лет. Получив рекомендации кого‑либо, имевшего рыцарское звание, и подтвердив своё благородное происхождение, новициат ждал того дня, когда состоится его посвящение в рыцари Мальтийского ордена.

Процесс приёма проходил весьма своеобразно, о чём достаточно подробно рассказал в своих записках Е. П. Карнович.

Вступавший в ряды рыцарей‑монахов до начала обедни должен был прибыть в церковь в широкой неподпоясанной одежде, что, по‑видимому, символизировало ту полную свободу, коей новициат наслаждался до посвящения в рыцарское достоинство. Будущий кавалер становился на колени, а принимавший его в орден давал ему зажжённую свечу и вопрошал:

– Обещаешь ли ты иметь особое попечение о вдовах, сиротах, беспомощных и о всех бедных и скорбящих?

Как видим, первый вопрос был о милосердии, бывшем когда‑то первопричиной возникновения духовно‑рыцарских братств.

Конечно, неофит отвечал на первый вопрос положительно, но по установленной форме, без какой бы то ни было отсебятины.

После чего приниматель передавал ему меч со словами:

– Меч сей даётся тебе для защиты бедных, вдов и сирот и для поражения врагов католической церкви. – При этом посвящаемый получал три удара по правому плечу обнажённым мечом плашмя.

Рыцарь торжественным голосом вещал:

– Такие удары наносят бесчестье дворянину, но они должны быть для тебя последними.

Вытерпев довольно ощутимые удары по своему телу, неофит вставал с колен и трижды потрясал мечом, вселяя страх и трепет в противников католической церкви и Мальтийского ордена.

По окончании обряда приниматель вручал новициату золотые шпоры:

– Шпоры сии служат для возбуждения горячности в конях и постоянно должны напоминать тебе о той горячности, с какой ты должен теперь исполнять даваемые тобой обеты. Золотые шпоры, которые ты наденешь на свои сапоги, могут быть и в пыли, и в грязи, но означает сие, что ты должен презирать сокровища, не быть корыстным и любостяжательным.

После обедни на ритуал приёма неофита наводили последний глянец. Принимаемый восклицал:

– Имею твёрдое намерение вступить в знаменитый орден святого Иоанна Иерусалимского.

На это приниматель:

– Хочешь ли ты повиноваться тому, кто будет поставлен над тобой начальником от имени великого магистра?

– Обещаю лишить себя всякой свободы.

– Не сочетался ли ты браком с какой‑нибудь женщиной?

– Нет, о высокочтимый!

– Не состоишь ли ты порукою по какому‑либо долгу и сам не имеешь ли долгов?

– Нет, о высокочтимый!

Новициат клал руку на раскрытый «Служебник» и произносил:

– Клянусь до конца своей жизни оказывать безусловное послушание начальнику, который будет дан мне от ордена или от великого магистра, жить без всякой собственности и блюсти целомудрие.

На первый раз, показывая своё беспрекословное повиновение, неофит должен был по приказу принимателя отнести «Служебник» к престолу и принести его оттуда на прежнее место. Затем он читал подряд 150 раз «Отче наш» и столько же раз канон Богородицы. Трудно сказать, не запинался ли будущий монах‑рыцарь, извергая из своих уст без привычки такое обилие слов, но можно поручиться, что к концу этой процедуры все без исключения участники с трудом скрывали зевоту и в сердцах проклинали создателя такого нелепого ритуала.

У принимателя был заготовлен и ещё один сюрприз:

– Воззри на сие вервие, бич, копьё, гвоздь, столб и крест. Воспомни, какое значение имели предметы сии при страданиях Господа нашего Иисуса Христа. Как можно чаще думай об этом.

С этими словами он набрасывал принимаемому верёвку на шею:

– Это ярмо неволи, которое ты должен носить с полною покорностью.

И наконец под пение псалмов рыцари облачали новициата в новенькое орденское платье и каждый троекратно целовал в губы своего нового собрата (помнится, различного рода поцелуи лиц одного пола были инкриминированы ордену рыцарей Храма, что отягчило его положение).

Вервие сие было единственным, что сохранилось на протяжении веков из прежней одежды иоаннитов. Их средневековые тяжёлые железные доспехи претерпели метаморфозы и к XVIII в. обернулись модными французскими кафтанами из бархата и шёлка. Стальные неуклюжие шлемы или грубые чёрные клобуки были заменены щегольскими беретами с пёстрыми страусовыми перьями, появились пудреные парики с надушёнными локонами и красивые треуголки с плюмажем. Мальтийцы сверкали изящными золотыми галунами и бриллиантовыми аграфами. Даже грубые ремни, поддерживавшие когда‑то рыцарскую броню, за неимением таковой уступили место уборам из кружев и батиста.

Как отмечает Е. П. Карнович, обычный свой наряд – красные супервесты и чёрные мантии с нашитыми на них крестами из белого полотна – рьцари‑иоанниты надевали только в торжественных случаях, то есть так редко, что, собираясь вместе в этих одеяниях, не узнавали друг друга.

«Рыцари церкви» всё больше и больше отступали от своих древних учреждений, атрибутов и ритуалов, и уже в XVIII в. на рыцарей Мальтийского ордена начали смотреть как на людей сугубо светских, думавших лишь о мирской жизни, а не как на монахов, посвятивших себя милосердию и опасным походам против мусульман и корсаров.

В XIX в. захиревший после смерти Павла I орден постепенно потерял свои земли во многих европейских государствах, в частности в Баварии, Пруссии, Вестфалии и др. В 1834 г. резиденция Мальтийского ордена утверждается в Риме, а в 1839 г. папа Григорий XVI восстанавливает великое приорство королевства Обеих Сицилий. Примеру понтифика последовали австрийский канцлер Клеменс Меттерних, создавший ломбардо‑венецианское приорство, и прусский король Фридрих‑Вильгельм IV, в 1852 г. восстановивший орден в Бранденбурге, однако без предоставления ему прежних поместий и земельных угодий.

В середине XIX в. римская курия пыталась обновить орден и пристроить его к какому‑либо полезному делу: то предлагалось поручить иоаннитам борьбу против торговли рабами, то – охрану Гроба Господня в Иерусалиме. Ни то ни другое в жизнь воплощено не было. Во второй половине прошлого века Мальтийский орден превращается в достаточно крупную «духовно‑благотворительную корпорацию», как о нём пишет словарь Ф. Брокгауза и И. Ефрона, распространённую в европейских странах. Во многих городах Европы, а также в Бейруте мальтийцы организовали больницы, в Иерусалиме – странноприимный дом для богомольцев. Особенно активную деятельность «рыцари церкви» развили в германских государствах, где они выступили в роли филиала Красного Креста, организационно делясь на 15 обществ. Число их лечебных заведений доходит здесь до 42, бесплатным или за небольшую плату лечением и уходом пользуется около 11 тысяч человек различного вероисповедания. Во время сербо‑болгарской войны богемское приорство Мальтийского ордена отправило на театр военных действий несколько санитарных отрядов и полевых лазаретов.

* * *

В апреле 1988 г. наше внимание привлекла статья Дэвида Кейса, опубликованная в лондонской газете «Индепендент». В ней говорилось о том, что английский школьный учитель был избран главой самого маленького в мире государства. Мальтийский рыцарский орден, пользующийся суверенитетом над четырьмя акрами территории в Риме, избрал своим новым великим магистром Эндрю Бэрти – бывшего преподавателя английского языка из Суссекса.

В расцвете своего могущества мальтийские «рыцари церкви» владели островом Родос площадью 540 квадратных миль, расположенным в 12 милях от турецкого побережья. Теперь же их мини‑государство состоит из большой виллы на Авентинском холме в Риме и старинного дворца на улице Кондотти.

После своего избрания 58‑летний Бэрти, внук седьмого графа Абингтона, стал именоваться «его преосвященное высочество, фра (брат (итальянский)) Эндрю Бэрти, 78‑й князь и великий магистр суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского». Он был избран заседавшей в Риме коллегией выборщиков в составе 36 рыцарей, и его назначение было утверждено папой 15 апреля 1988 г.

Любопытно, что среди выборщиков были председатель Британской ассоциации Мальтийского ордена сэр Питер Хоуп и член бывшей германской императорской семьи принц Гогенцоллерн.

Нынешний Мальтийский орден выпускает свои почтовые марки, монеты и паспорта и поддерживает дипломатические отношения с 50 странами, например с Аргентиной, Австрией, Бразилией, Кубой, Чили, Испанией, Эфиопией, Италией, Мальтой, Парагваем, Сан‑Марино, Уругваем, Доминиканской Республикой и другими. Госпитальеры имеют также свои дипломатические представительства (не на уровне посольств) и миссии в пяти странах: ФРГ, Бельгии, Франции, Монако, Швейцарии, а также постпредства при международных организациях в Женеве, Вене, Брюсселе, в ЮНЕСКО, Европейском Совете и др.

Мальтийский орден в настоящее время проводит также большую работу по традиционному направлению – осуществляет фактически функции Красного Креста и занимается благотворительной и милосердной деятельностью, содержит множество больниц, госпиталей, домов для престарелых и медицинских служб. Так, например, в ФРГ существуют следующие учреждения Мальтийского ордена: госпиталь св. Франциска и детский дом св. Йозефа во Фленсбурге, больницы в Бонне, Кёльне, Бохуме и других городах, госпиталь св. Елизаветы в Юлихе, «Мальтийский дом для престарелых» в Дренштайнфурте, служба скорой помощи, организации медицинских и патронажных сестёр – всего около 30 различных учреждений и их филиалов более чем в 100 западногерманских городах. В Австрии – около 20 учреждений и их филиалов Мальтийского ордена почти в 30 городах, в Аргентине – 10 в 45 городах, в Испании – около 20 в 80 городах и так далее, по одному учреждению со многими филиалами – в Бенине, Боливии, Китае, на Коморских островах, Кубе, в Гваделупе, Иране, Израиле, Люксембурге, Малави, Нигере. Большое число мальтийских заведений санитарного и благотворительного профиля в США, Италии, Польше, Португалии, Швейцарии, Ирландии.