Глава 2. На какое-то мгновение Шаан утратила дар речи

На какое-то мгновение Шаан утратила дар речи. Ей показалось, что она вот-вот лишится рассудка.

– Ты с ума сошел? – удалось наконец ей выдавить из себя. – Ты же презирал меня с самой первой нашей встречи.

– Это не правда, Шаан!

Она попыталась встать, но ноги не слушались ее. Тело окаменело, как будто все, что она пережила за эти два последних часа, мертвым грузом навалилось на нее.

Рейф крепко сжал пальцы Шаан, молчаливо настаивая, чтобы девушка повернулась и посмотрела ему в лицо. Он весь напрягся, но являл собой абсолютную непреклонность. Шаан дрожала. Тряслась даже голова на нежной хрупкой шее, а ее дыхание стало прерывистым и трудным, будто мощные тиски сжимали легкие.

– Знаю, что я не Пирс, – мрачно изрек Рейф. – И вообще, он мне только наполовину брат и так же отличается от меня, как… как Мэдлин от тебя. Но…

Мэдлин! Само имя, казалось, дразнило ее. А это миловидное нежное личико с большими голубыми капризными глазками, окруженное облаком мягких золотых волос! Мэдлин была похожа на красивую фарфоровую куклу. А Шаан… Она была…

– Она создана для Пирса! – внезапно прервал ее размышления Рейф, поразив девушку яростным напором своего голоса. – И так было с самого начала! Они нежно ухаживали друг за другом в детстве, а чуть позже поняли, что их взаимные чувства не что иное, как любовь. И если бы досадное недоразумение не омрачило их безоблачного блаженства и Мэдлин не уехала с матерью в Америку в прошлом году…

– Я же сказала, что не хочу ничего слышать об этом! – выкрикнула Шаан, отчаянно пытаясь совладать с черным облаком, которое вновь начало заволакивать ее сознание.

– Ну, хорошо! – Рейф глубоко и напряженно дышал. – Тогда вот что: через три дня твои дядя и тетя должны отплыть в трехмесячный круиз. Как ты думаешь, сейчас, после всего этого, они еще думают о поездке?

Шаан ошеломленно уставилась на него. Она совсем забыла о давнем плане ее дяди и тети совершить путешествие их мечты, после того как племянница, о которой они так нежно заботились последние девять лет, покинет, так сказать, отчий дом.

– Они не должны беспокоиться за меня, – нерешительно пробормотала Шаан. – Я скажу им…

– Скажешь им что? – с вызовом спросил Рейф, когда обнаружил, что Шаан не находит слов, чтобы продолжать, а лишь беззвучно шевелит губами. – Что ты просидишь эти три месяца взаперти, упиваясь своим горем?

– Я не намерена горевать, – отрезала девушка.

– Прекрасно. – Рейф одобрительно кивнул. – Я рад, что у тебя достаточно силы духа, чтобы не делать этого. Но разве ты оставила бы их одних, если бы с ними вдруг стряслось нечто подобное? Уверен, что нет, – ответил он, не дожидаясь ответа девушки. – Но если ты даже убедишь их уехать, думаешь, они будут наслаждаться отдыхом, зная, что оставили тебя здесь одну?

– Я поживу пока у Джеммы…

– Джемма собирается замуж, – напомнил Рейф.

– Откуда ты знаешь? – ошеломленно выдохнула Шаан.

Рейф покачал головой, пропустив ее вопрос мимо ушей.

– Просто знаю, и все. Так вот, навязать себя Джемме сейчас – это все равно что испортить ей радость ожидания. Твоя неудавшаяся свадьба будет постоянно маячить перед ней, словно грозовая туча.

– По-твоему, я должна навязать себя тебе! – выкрикнула Шаан, глубоко уязвленная столь жестокой прямотой Рейфа.

– Почему бы и нет? – воскликнул он, испепеляя ее мрачным непреклонным взглядом. – По-моему, именно я больше всех подхожу для этой роли. Ты сама обвинила меня во всем, и я не отрицаю своей вины! Это я позвонил Мэдлин и предупредил о вашей с Пирсом помолвке. Это я посоветовал ей вернуться сюда, если она все еще любит моего брата. И в конце концов, это я внушил им обоим необходимость встретиться, чтобы Пирс понял, какую страшную ошибку он совершает, собираясь жениться на тебе!

– Господи Боже, как же я тебя ненавижу! – процедила сквозь зубы Шаан и упала на постель, уткнувшись лицом в покрывало. Невыносимая душевная боль так остро терзала все ее тело, что девушка не могла унять дрожь.

– Послушай же! – К ее удивлению, Рейф опустился рядом с ней, словно обладал правом находиться к ней так близко, несмотря на то, что еще вчера избегал даже смотреть в ее сторону! – Шаан… – Рейф теребил мокрую прядь ее волос слегка подрагивающими пальцами. – Я знаю… Мне тоже плохо из-за всего этого. Я чувствую свою вину, если можно так выразиться. И поэтому позволь мне помочь тебе достойно выйти из этого кошмара.

– Помочь как? Предлагая себя вместо брата? – Шаан истерически засмеялась. – Сколько тебе лет? – спросила вдруг она, переворачиваясь на спину и вглядываясь в лицо Рейфа.

Он поморщился.

– Тридцать четыре.

– А мне двадцать два, – сказала она. – Пирсу двадцать четыре.

– Ясно. – Рейф резко отшатнулся от нее. – Значит, я невыгодная сделка по сравнению с моим братцем! Но я же не прошу твоей любви взамен, просто… просто разреши мне помочь тебе пережить первые месяцы, пока ты не оправишься от этой потери.

Шаан подумала, что она вряд ли когда-нибудь оправится от этого.

– Тебе-то зачем это нужно? – Шаан проработала три последних года в компании “Дэнвере” и чуть не каждый день слышала, что уважаемый всеми босс и пальцем не шевельнет, если это не сулит ему выгоды!

– Затем же, что и тебе, – ответил Рейф. – Спасти честь семьи.

– Тебя это так волнует? – недоверчиво спросила Шаан.

Рейф поджал губы.

– Мой брат должен будет покинуть город. То, как он использовал тебя, Шаан, – позорное пятно на репутации семьи Дэнверс.

Использовал… Внезапная слабость овладела девушкой, в глазах у нее потемнело, она бессильно откинулась на подушки. Да, Пирс использовал ее; использовал, уверяя в своей вечной любви и неземной страсти.

Не только использовал – грубо надругался. Так вернее. Единственное, что утешало Шаан, это то, что Пирс все-таки не поддался ее трогательным тихим просьбам заняться с ней любовью, не дожидаясь свадьбы!

– Господи, меня тошнит!

Шаан вскочила с постели и, пошатываясь от головокружения, бросилась в ванную. Ее мучительно рвало, а Рейф стоял сзади, придерживая ее волосы, чтобы они не падали на лицо, поддерживая ее саму, пока она наконец не облокотилась, обессилев, на раковину.

“Вот она, – с горечью думала Шаан, – девственница в день своей свадьбы. Не хватает только жениха, чтобы оценить то, что она сохранила для него!”

Она ополоснула лицо ледяной водой…

Рейф ошибался, называя себя невыгодной сделкой по сравнению с братом. Он стоил десяти Пирсов, несмотря на красоту и шарм младшего. Она понимала это, пусть в ее груди все еще теплилась любовь к тому, кто так жестоко ранил ее.

Только из-за своего врожденного чувства ответственности Рейф предупредил бывшую возлюбленную Пирса о предстоящей свадьбе брата. Вот и сейчас он яростно добивался права достойно выйти из недостойной ситуации, в которую втянул семью его родственник.

– Я не выйду за тебя замуж, Рейф, – сказала Шаан, тяжело облокотившись о раковину. – Дело вовсе не в спасении твоей или моей чести. Я просто не собираюсь больше унижаться и позволять еще одному Дэнверсу использовать меня в своих интересах.

– Я не пытаюсь использовать тебя, – хрипло произнес Рейф.

– Ложь. – Шаан подняла голову и некоторое время мрачно разглядывала угрюмое лицо Рейфа в зеркале, а потом перевела взгляд на свое собственное…

Беспомощные слезы внезапно полились из ее глаз. Шаан закрыла лицо ладонями и зарыдала в приливе отчаянной жалости к самой себе.

Рейф положил руки девушке на плечи и решительно повернул ее в свою сторону.

– У меня ничего не осталось… – прошептала она. – Ничего…

– Все еще изменится, – ободряюще пробормотал он, неожиданно прижимая ее к себе. – Уедем со мной сейчас же, Шаан, – настойчиво убеждал Рейф. – Пока только ты, я и Пирс знаем, что написано в его письме. Только нам троим известна причина вашего разрыва. Даже твой дядя толком ничего не понял, кроме того, что Пирс решил не жениться на тебе. Мы можем сказать ему, – продолжал Рейф, – что Пирсу стало все известно о нас, что мы с тобой полюбили друг друга. Пирс не посмеет ничего отрицать. Он просто испытает облегчение оттого, что мы нашли способ, который поможет ему выйти сухим из воды. Сейчас все внизу уже и так удивляются, почему ты захотела, чтобы именно я оставался с тобой в этот момент. Пойдем, спустимся и скажем им, что мы хотим уехать и тихо пожениться где-нибудь. Давай дадим им за что-нибудь уцепиться. Шаан, дадим хоть какую-то надежду!

– Все уже упаковано, – прошептала она ему в плечо. – М-мне нечего надеть.

– Все это поправимо, – произнес с облегчением Рейф. Он воспринял слова Шаан как согласие.

Еще какое-то мгновение он сжимал ее в своих объятиях, потом повел девушку обратно в спальню, остановился перед чемоданами, составленными у двери.

– Какой открыть? – спросил он.

“Мое приданое”, – тоскливо подумала Шаан. Одежда, которую она выбирала неделями, чтобы угодить вкусам Пирса.

Не глядя, девушка махнула рукой в сторону одного из чемоданов и резко отвернулась, содрогаясь от ужаса при мысли, что ей придется надевать что-то из этих вещей.

Рейф бросил на нее быстрый взгляд, но ничего не сказал, только его лицо еще больше помрачнело, когда он поднял небольшой чемоданчик и поставил его на постель, собираясь открыть.

Шаан, стоя у Рейфа за спиной, заглянула внутрь чемодана. Там оказались разнообразные женские украшения, принадлежности дамского туалета и шелковое нижнее белье. Напряжение между ними вновь достигло самой высокой точки при виде этих интимных вещиц, отобранных Шаан для первой брачной ночи.

Она сжала зубы, выудила белые шелковые трусики и бюстгальтер, достала немнущийся жаккардовый нежно-зеленый костюмчик, который приготовила, чтобы надеть по приезде в Париж. Оттуда они с Пирсом собирались лететь на Сейшельские острова, чтобы провести там медовый месяц. Взяв одежду, Шаан направилась в ванную.

Дверь за ней закрылась, а Рейф еще долго стоял, задумчиво глядя в одну точку. Затем медленно повернулся к чемоданчику и вдруг, охваченный такой злобой, что девушка испугалась бы, будь она здесь, схватил его и с силой швырнул на пол. Ворох женского белья упал к его ногам.

Когда одетая Шаан, с волосами, собранными в простой пучок на затылке, вернулась в комнату, там царил прежний порядок.

Рейф стоял у окна. Его фигура казалась огромной, лицо – потемневшим и мрачным. Но все же он хмуро улыбнулся при ее появлении.

– Все в порядке? – спросил он, подходя к девушке.

Шаан кивнула, смутно чувствуя, что не должна делать этого.

Рейф был прав. Он оказался единственным человеком, с которым она могла разделить свое горе, потому что не кто иной, как он, стал причиной трагедии ее жизни.

– Предоставь объясняться мне, – сказал он, слегка подтолкнув девушку к двери спальни.

Шаан ничего не ответила. Она не смогла бы заговорить, если бы даже и попыталась, и только молча кивнула. Придется довериться ему. В конце концов, то, что он предлагал, было не лишено здравого смысла и обещало ей какой-то выход из кошмара сегодняшнего дня.

Они вошли в гостиную.

Ее тетя, такая сияющая, счастливая и радостно-взволнованная всего несколько часов назад, когда она отправлялась в церковь, сейчас казалась измученной и несчастной. Ее лицо опухло и покраснело от слез. На ней уже не было роскошного платья цвета гиацинтов и легкомысленной шляпки с широкими полями, над которой Шаан и ее дядя посмеивались, когда тетя принесла ее из магазина.

Она поднялась на ноги, когда вошли Шаан с Рейфом, мужу пришлось поддерживать ее. Они оба показались сейчас Шаан какими-то постаревшими и осунувшимися. Ужас, который внезапно обрушился на них, оказался слишком тяжелым испытанием.

Девять лет своей жизни они любили Шаан и заботились об осиротевшем в результате несчастного случая ребенке Тарика и Мэри Сакета. И хотя им обоим шел уже пятый десяток, эта бездетная пара искренне полюбила Шаан и с радостью делала для девочки все, что было в их силах.

Замужество Шаан освобождало их от обязательств перед девушкой. И поэтому, в то время как Шаан была занята приготовлениями к свадьбе, эти двое славных людей тоже восторженно предвкушали кругосветный круиз, радуясь, словно два подростка, которые наконец вырвались из-под родительской опеки.

Да, Рейф был прав, она не имеет права испортить им эту радость.

– Шаан… – Тетя бросилась к ней и прижала девушку к себе. В ее дрожащем голосе звучала такая неприкрытая боль, что Шаан почувствовала, как на ее глаза снова наворачиваются слезы.

– Со мной все в порядке, – уверяла она, прикрыв глаза, страдая от того, сколько горя принесла этим самым близким ей людям. – Простите меня, – прошептала она, глядя на дядю поверх головы рыдающей женщины.

Рейф подошел сзади и обхватил Шаан за талию.

– Мистер Лестер…

– Хочется верить, что ваш брат, хотя бы в душе, стыдится того, что он натворил сегодня, – натянуто пробормотал дядя Ральф.

– Я уважаю ваши чувства, сэр, – вежливо начал Рейф, – но мой брат был волен изменить свое решение вплоть до последнего момента, так же, как и Шаан обладала правом на это, – сухо добавил он.

– О, мое бедное дитя, – всхлипнула тетя Шаан, и девушка, чувствуя, что силы женщины на исходе, помогла ей добраться до кресла. Шаан и сама еле стояла на ногах, отчаянно пытаясь взять себя в руки.

Рейф отпустил ее и смотрел, как девушка усаживала плачущую тетку в кресло, а потом и сама опустилась с нею рядом, обнимая и пытаясь успокоить.

– Тем не менее, – продолжал дядя Ральф, – он должен отвечать за свои поступки. Кто дал ему право так поступить с моей племянницей? Разве можно придумать более жестокое предательство, чем ждать до последней секунды, когда уже настало время отправляться в церковь?

– В данном случае это простительно, – невозмутимо ответил Рейф. – Видите ли, мой брат отказался от брака с вашей племянницей, потому что узнал, что мы с Шаан любим друг Друга.

Шаан опустила голову на мягкий кожаный подголовник и устало закрыла глаза. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя столь измученной и опустошенной.

Теперь, когда закончилось самое худшее, Рейф вел машину молча и сосредоточенно, замкнувшись в себе. О, как же умно и предусмотрительно он вел себя во время этой пытки. Он ни на секунду не оставил ее наедине с родственниками, даже не позволил дяде задать девушке хотя бы один вопрос по поводу его заявления.

И как ни странно, дядя, похоже, испытал уважение к Рейфу за то, что тот намеревался защищать ее теперь, считая отныне своей.

Рейф просто и четко объяснил им, что они с Шаан влюбились друг в друга с момента их первой встречи, но поначалу пытались задушить в себе свои чувства; что Шаан – дядя в этом не усомнился ни на минуту – отказалась прервать помолвку, потому что считала себя уже связанной обязательствами с Пирсом. Однако в конце концов Рейф в приступе отчаяния открыл брату всю правду и умолял его от их с Шаан имени отказаться от свадьбы.

Рейф еще сказал, что Пирс, конечно, не захотел жениться на женщине, которая влюблена, причем взаимно, в его собственного брата. Он выразил сожаление по поводу причиненных неприятностей родственникам Шаан и гостям, приглашенным на торжество. Рейф сказал, что понимает: все это результат его откровенного объяснения с Пирсом, но тем не менее он доволен, что удержал брата от опрометчивого шага.

В заключение Рейф сообщил, что теперь намерен увезти Шаан куда-нибудь и тихо на ней жениться, а потом на время покинуть страну. Он надеется, что за время их медового месяца уляжется шумиха вокруг этого дела.

И теперь вот они ехали – куда, Шаан не имела представления, да и знать не хотела. Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что Рейфу удалось убедить ее дядю и тетю: все, что случилось, произошло вовремя, и это только к лучшему. И еще она испытывала некое облегчение оттого, что все-таки не успела выйти замуж за Пирса, а то неизвестно, чем бы обернулся для нее такой брак.

Она покинула дом своих родственников, зная, что они осуществят свой долгожданный круиз в твердой уверенности, что их племянница, в которой они, как подозревала Шаан, едва не разочаровались, осталась в любящих и надежных руках.

Но, хотя Рейф, возможно, и спас ее от клейма отвергнутой невесты, он ошибался, думая, что его замысел восстановит ее уязвленное достоинство. Сейчас она сама выглядела предательницей. А что хуже – быть отвергнутой или отвергающей, – еще неизвестно.

Но самым отвратительным было то, что Шаан не покидало ощущение, что ее использовали, осквернили и бросили. И никакая ложь, как бы убедительно она ни звучала, не в состоянии была заглушить чувство, что она не заслужила такой несправедливости.

Машина наконец остановилась. Девушка открыла глаза. Перед ней был элегантный особняк семейства Дэнверсов, расположенный в самом престижном районе Лондона. Рейф молча вышел, обошел машину и открыл перед ней дверцу. Затем все так же молча повел ее в дом. Дом, в котором она никогда не чувствовала себя хоть сколько-нибудь желанной гостьей.

Стоило им войти в просторный холл, навстречу торопливо засеменила невысокая плотная женщина с кудрявыми волосами и встревоженным лицом.

– О, мистер Дэнверс, – взволнованно выдохнула она, пытаясь отдышаться. – Наконец-то вы дома. Телефон не умолкает… – И словно в подтверждение ее слов, пространство огласилось настойчивыми трелями. – Все хотят поговорить с вами, а я даже не знаю, что им отвечать. Говорят, что мистер Пирс бросил свою…

В этот момент экономка заметила Шаан, которую прежде заслоняла мощная фигура Рейфа, и сначала густо покраснела, а потом лицо ее вдруг побелело как мел.

– О, милая, простите меня. Я… Рейф нетерпеливо перебил ее.

– Отключите этот чертов телефон, миссис Клоу! – скомандовал он и, обняв Шаан за плечи, повел ее вверх по лестнице. Они вошли в комнату, которая несомненно была комнатой хозяина дома, настолько ее атмосфера казалась пронизанной присутствием мужчины.

– Садись, – Рейф кивнул на темно-коричневое кожаное кресло около огромного камина, отделанного дубом. – Я скоро. Хочу только переодеться.

С этими словами он скрылся за другой дверью, оставив Шаан в оцепенении перед креслом. Разум ее понемногу затуманивался. Мучения истерзанной души отступали куда-то в самые потаенные уголки сознания.

Она попыталась сдвинуться с места, но не смогла, словно разучилась ходить. Окаменев в неподвижности, Шаан стояла, опустив голову, а плечи ее мучительно ныли от напряжения, в висках бешено пульсировала кровь, желудок сжимали судорожные спазмы, а глаза казались сухими и горячими.

Она услышала шум льющейся воды и поняла, что за той дверью находился душ. Шли минуты, а она все стояла посреди комнаты, безвольно уронив руки и ощущая странную тяжесть в каждом пальце. Уголки ее рта обреченно опустились вниз.

Вошел Рейф и резко остановился, заметив неподвижную Шаан. Свежий аромат мужского мыла мгновенно наполнил комнату. Он с беспокойством смотрел на девушку, и глаза его слегка сузились от напряжения.

– Шаан, – осторожно окликнул Рейф. Она не повернулась – не могла. Слышала его голос, но была не в состоянии ответить. Тяжесть теперь давила ей на грудь, тянула к земле, а голова, словно зажатая в тисках, казалось, вот-вот расколется от невыносимой боли.

Рейф подошел к ней, и Шаан еще отчетливее ощутила запах чистого тела. Она подумала, что вот сама она словно парализована, а ее органы чувств, похоже, продолжают работать. Она чувствовала запах мыла и даже ощутила прикосновение пальцев Рейфа, когда он приподнял ее подбородок и заглянул ей в лицо.

Шаан увидела встревоженные глаза на хмуром лице. Отметила, что его темные влажные волосы прилипли к голове, что он переоделся в бледно-голубую рубашку и обыкновенные джинсы, которые превосходно сидели на его стройных бедрах.

– Уж не в обморок ли ты собралась падать? – пробормотал он.

Да, подумала Шаан про себя, похоже на то. И закрыла глаза, безвольно качнувшись в сторону Рейфа. Он подхватил ее, что-то бормоча себе под нос, поднял на руки. Девушка смутно ощутила, что он несет ее куда-то. Второй раз за этот день ее тащит на себе человек, который разрушил всю ее жизнь. Рейф вошел в соседнюю комнату и опустил Шаан на огромную, прямо-таки королевскую, кровать, а сам скрылся в ванной.

Он вернулся со стаканом воды и полотенцем; воду поставил на столик у постели, а холодное полотенце положил на лоб девушки.

Прикосновение мужских рук казалось нежным и успокаивающим, а мокрая холодная ткань освежала; бедро Рейфа касалось ее бедра, и эта непреднамеренная близость почему-то подействовала на Шаан ободряюще.

– Ты напоминаешь мне куклу, – внезапно сказал он. – Хрупкую, но темпераментную заводную куклу, из которой вытащили ключик.

Шаан с трудом разомкнула веки и слабо улыбнулась ему.

Рейф улыбнулся в ответ. Это оказалось необыкновенным зрелищем, Шаан еще ни разу не видела, чтобы он улыбался. Улыбка преображала его лицо, смягчала резкость линий, изменяла общее выражение. Шаан не могла не признать, что это оказалось довольно волнующим. Почему – она не могла ответить даже себе, поэтому нахмурилась и снова прикрыла глаза.

– Вот, выпей это…

Шаан приподняла голову и увидела, что Рейф держит наготове стакан воды и две маленькие белые таблетки.

Какое-то мгновение девушка отрешенно смотрела на них, потом покачала головой.

– Нет, я не хочу принимать снотворное.

– Это не совсем снотворное, – уговаривал Рейф. – Это просто легкое успокаивающее лекарство, и его можно спокойно купить в аптеке без рецепта. Я тоже принимаю его, когда мне предстоит длительный перелет, например. Ты не уснешь, если сама этого не захочешь, но таблетки помогут тебе расслабиться. Ты сейчас очень взвинченна, Шаан, – мягко добавил он, касаясь ее волос.

Внезапно Шаан осознала, что костяшки пальцев у нее побелели, с такой силой она сжала кулаки. Ее руки, плечи, шея, ноги – все тело сковывала непреодолимая тяжесть, ее била дрожь, хотя Шаан и не отдавала себе в этом отчета.

– Поверь, сейчас тебе это необходимо. И прежде чем Шаан успела что-либо сообразить, Рейф приоткрыл ей рот и сунул в него пилюли. Она едва не захлебнулась, потому что он сразу влил в нее немного воды.

– Прости, – сказал он, заметив ее возмущенный взгляд. – Но сейчас тебя было просто необходимо слегка укротить. Это единственное спасение от мучительных размышлений.

Да, наверное, он прав. Мысли причиняли ей такую боль, что казалось, она уже не сможет ее вынести.

Шаан глубоко вздохнула и сомкнула веки, не желая больше видеть Рейфа, не желая вообще ничего видеть и слышать. Теперь она хотела, чтобы лекарство поскорее подействовало.

Она, словно те люди, которых сшибла машина, может, и способна была двигаться, но только потому, что еще не пришло полное осознание катастрофы…

С того самого момента, когда Рейф приехал утром, чтобы перевернуть всю ее жизнь, она, смертельно раненная, брела в никуда, еще не понимая всей глубины постигшего ее несчастья.

К тому времени, когда это понимание придет, она может оказаться в ловушке.

– Мы не должны этого делать, Рейф, – тревожно проговорила Шаан слабым голосом. – Это не правильно и…

– Мне кажется, мы решили предоставить все раздумья по этому поводу мне, – тихо перебил ее Рейф. Он слегка сжал ее руку. – Доверься мне, Шаан. Обещаю, я не брошу тебя в беде.

Тихий вздох Шаан обозначил конец этой слабой попытки сопротивления его непреклонной воле. Она снова замолчала, уступая ему.

Рейф еще некоторое время посидел с ней. Шаан ощущала на себе его взгляд и думала: какой он видит ее? Жалкой, отвергнутой невестой своего брата или той Шаан, которая вся съеживалась при встрече с ним?

– Ты презираешь меня из-за Мэдлин? Или из-за моей смешанной крови? – услышала вдруг Шаан свой голос, еще не совсем осознавая, что этот вопрос произнесен ею.

Зато ответ Рейфа заставил ее широко открыть глаза.

– Что? – резко выдохнул он. – Я тебя правильно понял? Ты обвиняешь меня в расовой нетерпимости?

Шаан не хотела обидеть его, но, похоже, именно это она и сделала.

– Ты избегал малейшего прикосновения ко мне, – напомнила девушка. – Избегал даже смотреть в мою сторону, если только это было возможно. Что еще я могла подумать?

– Знаешь, ни один из твоих домыслов не имеет ничего общего с действительностью! – Рейф поднялся с постели, и Шаан внезапно почувствовала себя потерянной, не ощущая больше его близости. – Значит, ты считаешь меня настолько диким, что решила, будто я сторонник расовой дискриминации и поэтому не одобряю твоих отношений с Пирсом?

Рейф, казалось, был сильно уязвлен подобным предположением.

Шаан снова закрыла глаза. Ее охватила такая апатия, что она лишь печально улыбнулась возмущению Рейфа.

Но ведь он ее действительно презирал. И если виной тому было не ее происхождение, то тогда что же?

– Отдохни немного, – резко сказал Рейф. – Мы поговорим об этом позже.

“Да, позже”, – мысленно согласилась она. Напряжение, которое сковывало ее мышцы, начало внезапно ослабевать. Они еще успеют поговорить…