Значит, Вы, хоть и консерватор, считаете возможными перемены?

- Не меняется только скелет. Живой организм меняется. Но при этом все внешнее он впускает в себя, только переработав на свой лад. Это только кажется, что в Церкви нет перемен.

Вот лишь одна из них: в 91-м году, в мае был издан сборник газетных статей и интервью Патриарха Алексия. Это действительно было очень необычным – присутствие иерарха в светской прессе. Это был совершенно новый феномен, которого не знали ни Советская, ни дореволюционная Россия. Изменилась форма проповеди, но не та система ценностей, из которой эта проповедь исходит.

Здесь, как с любым живым организмом: всякое живое существо, начиная от одноклеточных, имеют свою мембрану, имеет свои, ясно выраженные границы. И вот что-то из внешнего мира через эту мембрану, через кожу проникает, а что-то отсекается, остаётся вовне.

В биологии есть закон Кеннона. Он гласит, что степень совершенства живых организмов определяется степенью их независимости от изменений окружающей среды. По этому критерию теплокровные животные совершеннее, чем хладнокровные. Это означает, что независимо от того, какая температура вокруг меня, у меня, я надеюсь, мои 36 и 6. А вот если однажды температура моего тела, мои давления — артериальное, соматическое, внутричерепное, глазное, внутриклеточное и т.д. — сравняются с тем давлением, которое было предсказано гидрометеоцентром, это будет означать, что я-таки стал частью окружающей среды.

Поэтому некоторая самозамкнутость живого организма, в том числе и Церкви, закрытость от внешнего мира есть признак жизнеспособности, а не какой-то ригидности и мёртвости.

В хрущёвские годы была замечательная история. В одной школе два мальчика отказались вступать в пионеры. Их спрашивают:

- Почему вы вступать в пионеры не хотите?

- Папа не велел.

- Отца завтра в школу.

Отец приходит в школу, директор начинает на него накатывать:

- Это вы не велели вашим детям в пионеры вступать?

- Да.

- Почему?

- А вы знаете, мы христиане, мы в Бога верим, нам с вами, атеистами, пионерами не по пути.

Директор начинает отрабатывать свою должность:

- Как это так? Это в наше время, когда мы ракеты в космос запускаем, когда Белка со Стрелкой уже три раза всю планету облаяли…

- Я не знаю, чем там Белка со Стрелкой занимались, но мы со Христом остаёмся.

- Это что же получается, что все наши великие инженеры, математики, конструкторы, все не правы, а вы один правы?

- Мы — христиане, что мы будем людей судить, можно мы со Христом останемся?

- Ну да, все, понимаете ли, идут не в ногу, один вы в ногу.

- Мы лучше со Христом…

- Конечно, все плывут по течению, один вы против.

И тут запасы христианского терпения у этого мужика иссякают, и он говорит:

- Милый мой, да ведь по течению только дерьмо плывёт!

Так вот умение плыть против течения — это признак жизнеспособного организма. Поэтому здравый консерватизм Церкви, умение Церкви дерзить современности по мелочам, не говоря уже о крупных вещах, — это признак жизнеспособности. Сквозняки свободно проходят только через пустую квартиру, в которой выбиты все окна.

Но с другой стороны не должно быть и романтики самоизоляции. Кто-то из титанов эпохи Возрождения решил дать замечательный пир и удивить гостей живыми статуями. Для этого несколько детишек были специально позолочены к этому дню, и вот такие живые золотые голенькие ангелочки ходили по саду. Их ласкали, кормили, поили. Но потом эти дети заболели и некоторые из них умерли. Оказалось, человек должен дышать не только носом, но и кожей, и полная изоляция — смерть для организма. Нечто подобное и в церковной жизни. Не надо полагать, что мы всецело самодостаточны, что нас ничто внешнее не интересует и мы ничего не будем брать из светской культуры и современной мысли. Церкви недостаточно древних форм.

Date: 2015-11-13; view: 322; Нарушение авторских прав