Биологическая промежуточная игра

Опубликовав свое открытие о делении клетки, К. Вольф показал процесс возникновения живого организма и доказал посредством прямых наблюде­ний, что в зародыше должна быть целеустремленная уста­новка на заранее определенную форму. Вольф поведал нам о изначальном существовании готовых форм в зародыше. Современные философские школы понимают, что ab ovo (из яйца), то есть изначально, должно развиться совершен­но определенное существо. Это представление появилось благодаря наблюдениям за семечком растения, в котором скрыто полноценное растение. В ростке уже узнаваемы корень и листья, они продолжают развиваться, пока семя вызревает в почве. Предполагается, что у животных и че­ловека происходит тот же процесс.

Когда после изобретения микроскопа К. Вольф мог на­блюдать, как в действительности образуется живое суще­ство (он начал с изучения эмбриона птицы), он обнаружил простую клетку, в которой, как теперь уже известно, не заметно никаких изначально образованных форм. Клетки зародыша (возникшие от слияния двух клеток) состоят ис­ключительно из оболочки, протоплазмы и ядра, как и лю­бые другие клетки. Итак, клетка проста, имеет примитив­ную форму без видимого следа какого-либо дифференци­рования. Каждое живое существо, будь то растение или животное, развивается из таких простых клеток. То, что мож­но было наблюдать до изобретения микроскопа, а именно -росток из семени, явилось в действительности эмбрионом, который уже развился из зародыша и прошел первую фазу в своем развитии, когда семя поместили в почву.

Но зародыш имеет присущее ему высочайшее качество: он быстро делится на все новые и новые части по предоп­ределенному плану. Ядро клетки содержит хромосомы, являющиеся носителями наследственности.

Если проследить ступени развития живого существа (исходная клетка которого делится пополам, а половин­ки в свою очередь также делятся пополам и так далее), то можно увидеть, что посредством продолжающегося размножения, скопления и дифференциации клеток об­разуется сложный организм с многочисленными органа­ми и тканями. Вся простая и ясная структура зародыша работает и выдает с послушной точностью нематериаль­ное указание, которое он носит в себе, словно верный слуга. Зародыш, знающий наизусть свою задачу, претво­ряет ее без описаний, которые могли бы выдать его тай­ную задачу. План построения обнаруживается, когда тво­рение уже создано.

Первый орган, который формируется в эмбрионе жи­вотного и человека, - сердце. Лучше сказать, орган, кото­рый должен стать сердцем, - пузырек, тут же начинаю­щий пульсировать в заранее заданном ритме. Сердечко бьется в два раза быстрее, чем сердце матери. Оно будет неустанно биться, потому что это - мотор жизни, который защищает все образующиеся ткани, подводя к ним необ­ходимые питательные вещества.

Чудо этой таинственной строительной работы состоит в том, что она совершается сама собой. Фактически здесь мы имеем дело с чудом созидания. Мудрые жизненные клетки никогда не ошибаются и имеют способность пре­образовываться совершенно, будь то клетки хряща, или клетки кожи, или нервные клетки; каждая ткань занимает свое надлежащее место. Это чудо сотворения образует тай­ну Универсума.

Но новорожденное создание - не только материальное существо. Оно является со своей стороны неким видом зародыша, который заключает в себе латентную, уже за­ранее определенную духовную функцию. Это тело функ­ционирует не только с помощью своих органов. У него есть и другие задачи: образование в уже родившимся теле функций, которые не присущи зародышу и младенцу. Каж­дый зародыш несет в себе строительный план всего орга­низма, без которого он не мог бы утвердиться. Каждое но­ворожденное живое существо, принадлежащее всегда к ка­кому-либо виду, в строительном плане имеет функции, помогающие образовать связи с внешним миром.

Чудесные инстинкты пчел, с помощью которых они спо­собны создавать такие сложные социальные организации, начинают действовать лишь в самой пчеле, а не в яйце личинки. Инстинкт летать проявляется у подросшего птен­ца, но не раньше.

Как только образуется новое живое существо, оно ста­новится неким складом таинственных руководящих позы­вов, которые поведут в свое время к формированию ха­рактерных черт и достижений.

Внешний мир не только поставляет средства для физи­ологического бытия, но и стимулы для таинственных за­дач, которые несет в себе каждое живущее существо. Эти стимулы призывают не просто жить, но и выполнять фун­кцию по сохранению мира в необходимой гармонии.

Форма тела соизмерима с той духовной «сверхфунк­цией», с которой данное существо должно принимать уча­стие в жизни Вселенной. То, что эти высшие функции уже заложены в новорожденном, является очевидным у животных. Известно, что одно насекомое будет неутоми­мо работать по неизменному образцу, потому что это — муравей, а другое насекомое не будет делать ничего дру­гого, как стрекотать в одиночестве, потому что это - свер­чок.

Новорожденный ребенок - не только тело, но и духов­ный эмбрион с латентными духовными руководящими си­лами. Было бы бессмысленно отрицать, что как раз чело­век, будучи единственным в своем роде духовным суще­ством, отличается от всех других созданий тем, что он носит в себе план духовного развития.

Дух в человеке скрыт так глубоко, что не сразу стано­вится очевидным, пока ему не представится случай про­явиться, как это происходит с инстинктами у животных. То, что новорожденный человек с самого начала не владе­ет, как животные, твердыми и неукротимыми инстинкта­ми, является знаком, что он в некоторой мере владеет сво­бодой действий. Поэтому каждому индивиду необходимо построить себя, и результат этого непредсказуем. Итак, в душе ребенка есть секрет, который мы не можем открыть, потому что сам ребенок не открыт нами и потому что он строит себя постепенно. Мы снова имеем дело с явлени­ем, похожим на деление клеток. Здесь, как и там, совер­шается развитие по невидимому плану, который невозможно уловить и который обнаруживается лишь тогда, когда образование организма во всех деталях проходит спонтан­но. Ребенок может раскрыться нам только сам, свободно претворяя свой естественный план построения.

И нет ничего более нежного и чувствительного, чем но­ворожденное создание. Духовная жизнь новорожденного создания и окружающий его мир нуждаются в защите, как и оболочка, покрывающая физический эмбрион.

И услышали на земле трепещущий голос, который до этого не слышали.

Он вырвался из уст, из которых не раздавалось еще ни одного звука.

Об одном человеке слышала я, жившем словно в зат­мении. Ни одного проблеска света не видели глаза его, словно он находился в глубине ущелья.

Об одном человеке слышала я, жившем в тиши. Ни один звук не достигал ушей его.

Об одном человеке слышала я, жившем долго под во­дой, под странной теплой водой, и который потом махом окунулся в леденящий холод.

И он развернул свои легкие, которыми он раньше ни­когда не дышал (танталовы муки были легки в сравнении с его муками!) И он жил. Одним вздохом наполнились его легкие, которые были вначале свернуты.

Потом этот человек закричал.

И тогда на земле услышали его трепетный голос. Он вырвался из уст, не произносивших до этого ни одного звука.

Это был человек, который соблаговолил явиться.

Кому хотелось бы поразмышлять над тем, что есть пол­ная тишина?

Тишине не нужна пища, потому что за нее ест кто-то другой.

Все волокна тела расслаблены, потому что другие тка­ни рождают тепло, необходимое для жизни; внутреннос­ти не нуждаются в защите от ядов и ростков зла, потому что это берут на себя другие ткани.

Одно-единственное сердце его работает в нем. Оно уже стучало, прежде чем он был. Да, он еще не суще­ствовал, когда сердце его уже билось. И это было сердце человека.

И теперь...он вышел наружу.

Раненный светом и звуком, изнуренный до последней фибры, он принимает на себя всю работу бытия.

И он испустил громкий крик: «Почему ты оставила меня?»

Это первый случай, когда человек отражает в своем существовании умирающего Христа и Христа Воскрес­шего!