Эффективно используйте визуализацию

Не могу не согласиться, что для некоторых слушателей, частных случаев и определенного материала визуальные средства полезны и даже необходимы. Торговые презентации, технические обсуждения, отчеты, презентации, которые нуждаются в том, чтобы их идеально поняли и максимально запомнили, – во всех этих случаях визуальные средства способны помочь, если применять их правильно. Я делаю упор на слове «правильно», потому что ими можно воспользоваться как удачно, так и не очень. Вот некоторые рекомендации на этот счет:

• Повторюсь: откажитесь от визуализации, если ваш материал не нуждается в ней для эффективности изложения. Не используйте визуальные средства, чтобы завуалировать свою неподготовленность к произнесению хорошей, осмысленной речи.

• Средства визуализации не должны возобладать над словами. Используйте их для поддержки доводов и усиления эффекта сообщения, но не позволяйте над ним доминировать. Будьте избирательны. Возьмите ровно столько, сколько необходимо.

• Средство визуализации должно быть скрыто, пока вы не перейдете к связанному с ним вопросу; не оставляйте его на виду после того, как тема исчерпана. Меньше всего вам следует соревноваться с собственным материалом за внимание аудитории.

• Не распространяйте раздаточный материал, который нужно изучать, пока не закончили речь. Многие слушатели, вчитываясь в бумаги, пропустят все, что вы говорите. Раздаточный материал – полезная вещь, но его надо разносить в конце выступления.

• Визуальные средства должны быть аккуратно выполнены и не слишком сложны. Пользуйтесь разборчивым шрифтом и простыми изобразительными решениями. Слишком красивые, яркие визуализации отвлекают внимание от оратора. Чересчур сложная визуализация может оказаться непонятной. Обычно хорошие средства визуализации способны объяснить сами себя.

• Убедитесь, что всем в зале хорошо видны визуальные средства. Об этом следует позаботиться во время предварительного визита на место выступления.

• Помните, какое вы занимаете положение по отношению к визуальным средствам. Не загораживайте публике обзор.

• Не переусердствуйте с указкой. Указка – хороший способ управлять вниманием аудитории. Если вы используете ее, то направляйте на конкретный участок диаграммы. Не играйте с указкой. Когда она не нужна, отложите ее в сторону. Вертеть в руках указку или другой предмет – значит рисковать отвлечь внимание слушателей.

• Сохраняйте контроль. Поддерживайте хороший зрительный контакт с аудиторией при обсуждении средств визуализации. Нужно, чтобы слушатели поняли: визуальные средства поддерживают то, что вы говорите, а не наоборот. В фокусе внимания всегда должны оставаться вы сами.

• Если вы показываете слайды, постарайтесь затемнить зал так, чтобы изображения были хорошо видны. Вы ведь не хотите сами пребывать в потемках или держать в потемках слушателей – ни в прямом, ни в переносном смысле.

• Избегайте ненужной болтовни, которая часто сопровождает показ визуальных средств. Не говорите фраз вроде «следующий слайд покажет, что…». Ваши слова должны соответствовать данным на слайде, и слушатели сами поймут, что изображено.

• Используя механические приспособления – проекторы, слайды, видеомониторы и т. д., – помните закон Мерфи: все, что может пойти не так, пойдет не так. Однажды президент Рейган выступал по телевизору. В ходе речи он предполагал воспользоваться фломастером. Но тот, как выяснилось, не писал. Прошло несколько тягостных мгновений, пока в кадре не появилась некая загадочная рука с новым фломастером. Мораль проста: проверяйте все. И неплохо иметь запасной фломастер, в чем смог убедиться Рейган.

«Опасное десятилетие»

В речи, произнесенной 18 декабря 1979 года, британский премьер‑министр Маргарет Тэтчер эффективно использовала метафору, антитезу и цитаты:

Сегодня, в день моего выступления, до окончания 1979 года и вообще 70‑х остается меньше двух недель. Сама я по некоторым причинам с радостью вспоминаю и этот год, и все десятилетие. Но в целом, как мне кажется, вряд ли многие сожалеют об их окончании. Последние десять лет были не самым лучшим временем для западных демократий как во внутренней, так и во внешней политике. Рефлексия необходима для здоровья любого общества. Но мы, возможно, слишком увлеклись ею, и она, доведенная до крайних пределов, разумеется, вызвала паралич. Пришло время, когда Запад – и прежде всего Европа и Соединенные Штаты – должен заняться действиями, а не наблюдениями. Начинается новое десятилетие, которое уже назвали «опасным десятилетием», когда угроза нашей безопасности и нашему образу жизни, если это только возможно, будет еще серьезнее, чем в 1970‑х. Реакция западных стран и их лидеров должна быть твердой, спокойной и конкретной. Ни слабость, ни гнев, ни отчаяние нам не помогут. Проблемы обескураживают, но, на мой взгляд, есть достаточно поводов для оптимизма.

Редкие международные проблемы позволяют в наши дни принимать простые решения. Потому что редкая из них может рассматриваться отдельно, изолированно. Они все сильнее и сильнее взаимодействуют. В связи с постоянно ускоряющейся технологической революцией мы каждый день все больше начинаем понимать, что земля и ее ресурсы конечны, притом истощаются очень быстро.

В самом факте мировой взаимозависимости – извините за сложные слова – нет ничего нового. Четыреста лет назад южноамериканское золото и серебро вызвало инфляцию в Европе – один из ранних примеров тех зол, которые влечет за собой переизбыток денег. Двести лет назад в Индии и на Великих озерах Америки люди воевали за то, чтобы, как сказал Маколей[82], прусский король мог ограбить соседа, которого обещал защищать.

Но большинством людей эта взаимозависимость не воспринималась. Когда я была подростком, британский премьер‑министр мог во всеуслышание объявить Чехословакию «отдаленной страной», о конфликтах в которой британцы ничего не знают, а американский президент все никак не мог убедить свой народ в необходимости вмешиваться в войну в Европе. Сегодня со всей остротой мы ощущаем, что ни один человек и ни одна нация не изолированы от мира. То, что президент Кливленд когда‑то назвал «заграничными сварами», ныне приходит в каждый дом. Цена на нефть в Саудовской Аравии и Нигерии, урожай зерна в Канзасе и на Украине – все это суть первостепенные заботы жителей всего мира. Ближний Восток и ближний Запад стали соседями и останутся ими, как бы некомфортно они себя от этого ни чувствовали. Колокол звонит по всем нам.

И это получило свои трагические доказательства в последние несколько недель. Мир с гневом и содроганием лицезрел события в Тегеране. Мы все чувствовали свою причастность к судьбе заложников. Ничем нельзя оправдать то, как с ними обращались; сотни лет уважался принцип неприкосновенности посланников и дипломатов. Сейчас же этот принцип, ключевой для цивилизованного поведения в отношениях между государствами, систематически нарушается.

Мы в Британии уважаем и поддерживаем то спокойствие и решимость, с которыми президент Картер подошел к этой возмутительной ситуации. Вместе с нашими партнерами в Европе мы как публично, так и в частном порядке оказывали полную поддержку его усилиям по освобождению заложников без всяких условий. Мы продолжим всемерно поддерживать его и оказывать ему помощь. Прежде всего мы восхищаемся той выдержкой, с которой американцы отреагировали на бесчестье, которому подверглись их соотечественники. Эта сдержанность, безусловно, в наибольшей степени способствовала интересам заложников.

Иранский кризис подчеркивает те проблемы, с которыми мы сталкиваемся, пытаясь сосуществовать в постоянно уменьшающемся мире, для которого в особенности характерны политические, экономические и социальные потрясения. Некоторые могли бы добавить сюда и религиозные потрясения, но я не считаю, что по событиям в Иране мы должны судить обо всем исламе. Ислам – это в наименьшей степени захват заложников. В мусульманском мире произошел рост самосознания и уверенности в себе, который и предшествовал иранской революции, и он переживет ее текущие эксцессы. Западный мир должен относиться к исламу с уважением, а не с враждебностью. Ближний Восток – это регион, в котором многое поставлено на карту. В наших собственных интересах, как и в интересах жителей этого региона, основываться на их собственных глубоких религиозных традициях. Мы не хотим, чтобы они поддались обманчивому очарованию заимствованного марксизма.

Потому что, если обращаться вновь в сторону Ближнего Востока, я уверена, что в исходных марксистских предпосылках к революции осталось мало силы. Марксистский импульс продолжает ослабевать, поскольку крах применения этой доктрины на практике становится все очевиднее. Она не смогла пустить корни в развитых демократиях. В тех же странах, где она пустила корни – а это страны отсталые или авторитарные по своим традициям, – доктрина не смогла обеспечить экономическое или социальное развитие. Все, что у нее осталось, – это методы подрывной деятельности и набор громких фраз. И первое, то есть методы подрывной деятельности, все еще опасно. Как и терроризм, это та угроза, с которой надо бороться повсюду, где она возникает, а британские премьер‑министры в последние несколько лет имеют свои причины страстно говорить о терроризме. Что же до трескучих фраз марксизма, то и они сохраняют определенную притягательную силу. Но не в тех странах, которые сейчас управляются по принципам Маркса. Коммунистические режимы не могут дольше скрывать ту брешь, которая отделяет их лозунги от реальности. Сейчас от Советского Союза исходит прежде всего военная, а не идеологическая угроза. И угроза эта направлена не только на нашу безопасность в Европе и Северной Америке, но также, прямо и опосредованно, в третьем мире. Я часто говорю о военном вызове, перед которым стоит сегодня Запад. Порой меня намеренно понимают неправильно, особенно мои враги, которые прозвали меня «железной леди». Что ж, они правы – я такая и есть. Тем не менее я хотела бы сформулировать несколько предложений еще раз.

Советский Союз продолжает объявлять об идеологической борьбе. Там полагают, что упадок западной политической системы неизбежен, и пренебрегают тем фактом, что на самом деле не многие из тех, кто живет в западных демократиях, действительно выказывают намерения сменить свою систему на ту, которая управляется русскими. В 1919 году Ленин сказал: «Мировой империализм не может существовать бок о бок с победоносной советской революцией – в конце концов одно или другое победит».

Советское правительство не опровергало это угрожающее предсказание. Более того, их амбиции постоянно растут. Они не должны удивляться, если мы внемлем угрозам и примем меры.

Тем временем они увеличивают вооруженное присутствие на земле, на море и в небе. Они постоянно улучшают качество вооружения. Они и их союзники превосходят нас числом в Европе. Их войска, их корабли и их воздушные силы все чаще появляются в тех частях света, где о них раньше и не слышали, как и их кубинские и восточногерманские союзники.

Можно спорить насчет мотивов Советов. Но реальность в том, что у русских есть оружие и его становится все больше. Простым благоразумием со стороны Запада будет отреагировать адекватно. Мы в Британии собираемся сделать все возможное для этого на всех уровнях, включая стратегический. Как показал президент Картер, он намерен поступить так же. И на прошлой неделе в НАТО приняли решение модернизировать свое ядерное оружие дальнего действия. Если последовательно провести в жизнь эту идею, она поможет противостоять новым и совершенным видам оружия, которое русские уже нацелили на Европу. Стратегическая мощь США в НАТО остается вне всякой конкуренции. Но я хотела бы подчеркнуть и вклад в НАТО европейских стран – вклад, в котором никогда не сомневались сами русские.

Современное оружие – это оружие массового уничтожения и больших денег. Накапливать его до бесконечности не входит ни в чьи интересы. Благоразумнее для обеих сторон было бы договориться о контроле над оружием, что обеспечивало бы безопасность тех и других. Мы в Британии поддерживаем в связи с этим переговоры по ограничению стратегических вооружений и взаимному и сбалансированному сокращению вооруженных сил. Британское правительство надеется на ратификацию соглашения по ОСВ II[83].

Я подверглась нападкам советского правительства за то, что предложила Западу вести себя с позиции силы на этих переговорах. Но эта моя фраза – всего лишь отражение постоянных амбиций самого советского правительства. Я не говорю о превосходстве на переговорах. Я хотела бы таких переговоров, на которых мы и они начинали бы с позиций равновесия, и, если бы обе стороны смогли поддержать этот баланс на более низком уровне, я была бы удовлетворена. С таких же позиций я подхожу к предложениям, недавно сделанным президентом Брежневым и остальными.

Конфликт Запада и Востока пронизывает большинство глобальных проблем. Но встают и другие, столь же серьезные. Они прежде всего касаются мировой экономики и отношений развитого западного мира и недавно возникших стран Латинской Америки, Африки и Азии.

Ни одна страна в наши дни не может избежать экономических связей с другими государствами. Для экономики Великобритании внешняя торговля всегда имела первостепенное значение. Для США это не совсем так, но в последнее время вы стали больше зависеть от заокеанских стран. Десять лет назад вы импортировали пять процентов своей нефти, сейчас – уже половину. Но это не просто нефть, хотя она и имеет очевидное влияние на вашу внешнюю политику. Богатые и бедные, коммунисты и антикоммунисты, потребители и производители нефти – экономическое благосостояние всех все больше зависит от операций на рынке. Все больше зависит от растущего спроса сложных отраслей промышленности на труднодоступные материалы и давления на далеко не бесконечные мировые запасы ископаемого топлива.

Все это совпало с продолжительным периодом напряженности в мировой экономике. Ближайшие перспективы туманны: искоренить инфляцию будет тяжело, рост производства значительно сократился по сравнению с прежним уровнем, постоянно маячит угроза хаоса на мировом нефтяном рынке. Новости о недавнем повышении цен только усугубляют общую неопределенность, которая является одним из самых опасных последствий текущей ситуации на нефтяном рынке. Задача экономического управления, как национального, так и международного, все более затрудняется. Хрупкий баланс мировой экономики в любой момент могут смести политические потрясения в одной или нескольких странах, на которые остальные вряд ли смогут как‑то повлиять.

В этих обстоятельствах мы напрямую заинтересованы в должной организации политических дебатов.

Некоторые соображения в сочетании с другими, более очевидными, убедили британское правительство в необходимости решительно обеспечить безопасность договоров в Зимбабве‑Родезии. Как вы знаете, после нескольких месяцев напряженных переговоров вчера было достигнуто предварительное соглашение по новой Конституции, организации свободных и честных выборов и прекращению огня. Достигнутая в Лондоне договоренность доказала, что даже, казалось бы, неразрешимую проблему можно решить при должном сочетании смелости и воображения. Уступки сделали обе стороны. Было принято много трудных решений, не последнее из них – со стороны британского правительства, которое внезапно обрело новую колонию, пусть и на короткий срок. Мы благодарны за эффективную и своевременную поддержку на переговорах со стороны американского правительства и лично президента Картера, особенно на последних этапах.

Мы не питаем иллюзий по поводу того, с какими проблемами нам придется столкнуться при претворении соглашения в жизнь после многолетнего тяжелого конфликта. Но сейчас настала пора примирения и восстановления нормальных отношений между всеми государствами в регионе. Соглашение, достигнутое в Ланкастер‑хаусе[84], может оказаться серьезным шагом по направлению к мирной эволюции и от кровавой революции в Южной Африке. Мы намерены настойчиво добиваться пятисторонней инициативы по всестороннему урегулированию ситуации в Намибии.

В данном контексте я хотела бы отдельно высказаться по поводу Южной Африки. Существует реальная возможность того, что вскоре конфликты на границах этого государства – в Родезии и Намибии – закончатся. Это в сочетании с внутренними удачными мерами южноафриканского правительства дает шанс избежать серьезного регионального кризиса и сделать важный шаг на пути к окончанию международной изоляции Южной Африки.

Эти проблемы нельзя считать неразрешимыми. На стороне Запада огромные активы, материальные и моральные. К ним нужно добавить ясность понимания того, где должна быть использована наша сила, желание и уверенность в справедливом ее применении, проницательность, позволяющая видеть вещи в их истинном свете.

Давайте никогда не будем забывать, что, несмотря на все упомянутые мной трудности, западные демократии продолжают оставаться невероятно сильными с экономической точки зрения. Да, нельзя не признать: мы более уязвимы, чем были раньше. Уязвимы из‑за зависимости от сырья, уязвимы из‑за специфики и сложности нашего сообщества. Таким образом, жизненно важно, чтобы мы сохраняли спокойствие и согласовывали наши действия. Мы уже пришли к соглашению относительно основных требований – победить инфляцию, избежать протекционизма, лучше использовать наши ограниченные энергоресурсы. И когда мы справимся с проблемами, присущая нам жизненная сила проявит себя вновь. Так или иначе, нет ощутимых угроз роли западных демократий как движущей силы мировой экономики.

Политическая мощь и стабильность Запада тоже несокрушима. Слишком занятые проносящимися мимо политическими драмами, мы часто забываем о реальной крепости наших политических институтов. Изнутри им ничто не угрожает. Они отвечают чаяниям простых людей. Они вызывают зависть тех, кто их лишен. За тридцать пять лет, прошедших со времени последней войны, они показали себя на редкость устойчивыми к подрывным влияниям.

Демократическая система сделала возможной организацию наших взаимоотношений на здоровой основе. Североатлантический альянс и Европейское сообщество являются, как и ранее, свободными объединениями свободных людей. Существует свобода обсуждения политики, при этом дебаты часто очень оживленные, а порой даже горячие. Но эти дебаты – признак силы, так же как единодушные решения коммунистов – признак слабости. Спор о существовании Европейского сообщества – яркий тому пример. Европейское сообщество привыкло к дебатам, зачастую трудным и продолжительным. Сейчас мы наблюдаем нечто более серьезное, чем многие диспуты прошлого. Но интересы, объединяющие членов сообщества, сильнее того, что их разделяет, особенно если рассматривать все это в свете других международных проблем. Я уверена, что в итоге возобладают именно общие интересы. Я не сомневаюсь, что будет найдено приемлемое решение и Европейское сообщество выйдет из дебатов, став еще крепче. А сильная Европа – лучший партнер для США. И именно от силы этого партнерства зависит сила свободного мира.

Последний вопрос, который я хотела бы сегодня затронуть, – это отношения Запада со странами третьего мира. Ни последние события, ни несправедливости прошлого, ни устаревшая риторика антиколониализма не способны заслонить сходство интересов третьего мира и Запада.

Именно мы на Западе понимаем и способны удовлетворить нужды третьего мира. Мы обеспечиваем основные рынки сбыта для их товаров и сырья. Мы обеспечиваем их требуемыми технологиями. Мы предоставляем им как частные инвестиции, так и помощь на правительственном уровне.

Мы поступаем так не только в собственных интересах, но и потому, что поощряем усилия стран третьего мира по развитию собственной экономики.

Я успела коснуться лишь нескольких вопросов текущей международной политики. Незатронутых осталось гораздо больше. Пусть не складывается впечатление, что я недооцениваю трудности, особенно на внутреннем экономическом фронте, с которыми сталкиваются Британия и наши западные партнеры, в том числе и Соединенные Штаты. Но эти трудности можно и нужно преодолеть, если мы не будем недооценивать сами себя и преуменьшать нашу силу. Нам понадобится уверенность в себе в это опасное десятилетие.

Настало время действия, действия восьмидесятых:

• мы должны восстановить динамику нашей экономики;

• мы должны модернизировать нашу оборону;

• мы должны продолжать добиваться соглашения с Западом;

• мы должны помогать развивающимся странам помочь самим себе;

• мы должны сохранить наши источники энергии, особенно ископаемого топлива;

• мы должны добиться взаимопонимания с экспортерами нефти, что пойдет на пользу и нам, и им;

• мы никогда не должны терять нашей веры в свободу и уверенности в институтах, которые ее обеспечивают.

Циники скажут, что все это не ново. Да, действительно. Так и есть. Но новых магических формул не существует. Мы знаем, что нужно сделать. Наши проблемы решатся только благодаря направленным усилиям. Это и есть вызов политического лидерства.

Продолжительный успех никогда не достигается легко – ни человеком, ни государством. Процитирую Уолта Уитмена[85]: «Нужно прилагать усилия, чтобы стать сильным; нужно сражаться за принципы, чтобы стать храбрым; нужно пережить кризис, чтобы появился кураж и стремление к одной‑единственной цели». Давайте войдем в историю как поколение, которое не просто понимало, что нужно сделать, но и как поколение, которому достало силы, самодисциплины и решимости, чтобы это сделать. Вот наше поколение. И вот наша задача на 80‑е годы.