Легко и непринужденно

Хорошего писателя отличает, помимо прочего, умение плавно переходить от одной темы к другой, иными словами – эффективно пользоваться переходами.

Правильные переходы важны в любой разновидности письменной речи, но особенно – в речах. В напечатанном или написанном тексте вы можете использовать подзаголовки, абзацные отступы и прочий типографский инструментарий, чтобы указать читателю на смену предмета, – так делаю и я на протяжении всей книги. В речи же приходится изыскивать другие пути.

Иногда зн а ком перехода служит немного удлиненная пауза, голосовое выделение слова или фразы. Паузы и смысловые ударения – это знаки препинания в звучащей речи: короткая пауза – запятая, длинная – точка. Еще более долгая пауза играет роль красной строки. При написании речей я иногда оставляю пустыми несколько строчек или пишу в скобках слово «пауза», чтобы показать: в этом месте переход обозначен паузой.

Без правильного оформления переходов речь выглядит беспорядочной и сбивчивой. Переходы способствуют ясности, помогая слушателю «переключать передачи» своего восприятия. Они используются как связующее звено между основными разделами речи: вступления с основной частью, основной части с заключением, а также пунктов с подпунктами. Они предупреждают слушателя о предстоящей смене предмета, противопоставлении или приведении примера. Переход может быть выражен одним предложением, фразой, словом и даже числом, как при перечислении пронумерованных пунктов.

Простые и распространенные обозначения перехода – словосочетания «тем не менее», «к примеру», «давайте рассмотрим следующее», «однако»… Список бесконечен.

Повторение слова, предложения или фразы также может служить переходом. При обсуждении риторических приемов я привел несколько примеров анафоры – повторения первых слов в начале последовательных фраз, словосочетаний, предложений или абзацев. В одном из примеров (докладе на съезде Демократической партии 1928 года) оратор начинал каждое из шести последовательно идущих предложений с имени Гамильтона. Как вы помните, он сравнивал его с Джефферсоном, и каждое повторение было, по сути, переходом к следующему пункту сравнения.

Вот удачный пример из речи исполнительного директора Портового управления штата Джорджия, в которой он отчитывался о проделанной работе по улучшению портов:

Благодаря данному проекту вкупе с новым мостом в Саванне, который откроется этой весной, для судоходства через Саваннский порт наступит новая эпоха – по крайней мере, что касается требований к ширине и высоте канала. С его глубиной, однако, ситуация обстоит иначе.

Предложение «С его глубиной, однако, ситуация обстоит иначе» – это переход. Оно открывает растянутое на несколько абзацев изложение необходимости углубить канал, чтобы обеспечить проход по нему современных грузовых судов. Использование вводного слова «однако» и ударение на слове «глубина» делают переход особенно действенным.

Иногда переходом служит вопрос. Высокопоставленный сотрудник компании, активно участвующей во внешнеторговой деятельности, в течение нескольких минут рассказывал о произошедших за последние годы процессах, превративших мир в глобальный рынок. Затем внезапно спросил: «Что же все это означает для нашей компании?» Вопрос – это переход, переводящий разговор с общих вопросов (мировые события) к конкретным, раскрывающим практическое воздействие этих событий на работу компании.

При чтении и слушании мы едва ли задумываемся о переходах, но они присутствуют во всяком качественно составленном тексте. Обычно замечается только их отсутствие в нужном месте. По мере оттачивания мастерства по созданию и произнесению речей вы заметите, что обращаете все больше внимания на переходы и их роль в облегчении понимания. В следующей главе мы продолжим обсуждать риторические приемы и иные средства профессионального составления речей. Сейчас же заметим, что многие из описанных в этой книге способов встречаются не только в публичных выступлениях. Старайтесь обнаружить их при чтении газет, журналов и книг и, конечно же, в любых речах, которые вам доведется слышать. Научившись распознавать эти приемы, вы станете искуснее в их использовании.

«Общность и здравый смысл»

Не многие из ораторов способны отточить фразу так, как преподобный Джесси Джексон. С этим соглашаются даже его политические противники и недоброжелатели. В речах Джексона ощущается его богословское образование, а также опыт работы в Движении в защиту гражданских прав. Здесь представлен сокращенный вариант речи, произнесенной на Национальном съезде демократов в июле 1988 года. Однако совершенно очевидно, что ввиду приближающейся президентской гонки он обращается к более широкой аудитории. Слово «общность» пронизывает весь текст речи и используется анафорически, чтобы расставить акценты. Для усиления эффекта оратор применяет многочисленные метафоры, аналогии, антитезы и примеры из личного опыта. Например, простое утверждение «Вы не имеете права» превращается в эффектную концовку:

Сегодня мы возносим хвалу Господу нашему за то, что позволил нам собраться здесь. Обращаясь к вам, я вижу перед собой лицо Америки – красное, желтое, коричневое, черное и белое, словно радуга, – и все мы равны и одинаково дороги Господу нашему. Каждый из нас, каждый из тех, кто пришел сюда сегодня и думает, что мы сидим. Но на самом деле мы все стоим на плечах у другого человека. Дамы и господа, миссис Роза Паркс, основательница движения в защиту гражданских прав…

Право и привилегия выступать сегодня перед вами были завоеваны – на протяжении всей моей жизни – кровью и потом невинных людей. Двадцать четыре года назад ныне покойная Фанни Хеймер[59], а также Аарон Генри, представляющий сегодня штат Миссисипи, не были допущены к участию в Атлантик‑Сити главой Демократической партии Миссисипи. Но сегодня, двадцать четыре года спустя, черно‑белую делегацию из Миссисипи возглавляет Эд Коул, человек с черным цветом кожи, из Миссисипи.

Мы потеряли очень многих в борьбе за всеобщее избирательное право. Джимми Джексон, юный студент, отдал свою жизнь. Виола Луиццо, белая женщина‑мать из Детройта, убита выстрелом в упор за то, что связалась с ниггером. Швернер, Гудман и Чейни – два еврея и негр – найдены в общей могиле в Миссисипи, их тела изрешечены пулями. Четыре очаровательные девочки в церкви Бирмингема, расположенного в штате Алабама, – они погибли, чтобы мы имели право на жизнь. Могила Мартина Лютера Кинга находится всего в нескольких милях от этого места, и я уверен, что он смотрит на нас с радостью. Мы сидим за одним столом – коалиция, сыны и дочери рабовладельцев и рабов, – мы сидим за одним столом, решая, каким будет будущее нашей партии и нашей страны. Сердце доктора Кинга переполнилось бы радостью.

Как свидетельство усилий со стороны тех, кто жил до нас; как наследство тем, кто придет в этот мир после нас; как дань уважения терпению, выносливости и храбрости наших предков; как гарантия того, что их молитвы услышаны, их труд не пропал даром и надежда вечна, завтра вечером будет объявлено о начале моей предвыборной кампании на пост президента Соединенных Штатов Америки.

Мы встречаемся сегодня на перекрестке дорог, в ответственный момент принятия решения. Должны ли мы раскрыть двери, обрести единство и могущество или позволить разногласиям обессилить нас? Мы собрались в Атланте, колыбели старого Юга и горниле Юга нового.

Сегодня нас объединяет чувство торжества, поскольку мы изменились, с нами произошли коренные перемены, мы прошли путь от полей расовых сражений до экономической общности, и завтра мы решимся ступить на новый уровень. Новый уровень общности!

Подумайте об Иерусалиме – перекрестке столь многих путей. Крошечная деревня, ставшая колыбелью трех великих религий, – иудаизма, христианства и ислама.

Почему эта деревня оказалась столь благословенной? Именно потому, что она стояла на перекрестке, где встречались разные люди, где разные культуры и цивилизации пересекались и находились в поиске общности.

Когда люди собираются вместе, распускаются цветы и воздух наполняется ароматами новой весны. Возьмем, к примеру, Нью‑Йорк, этот динамичный мегаполис. Что делает его таким особенным? Статуя Свободы словно приглашает – пусть приходят все уставшие, все обездоленные, все несчастные, все, кто заслужил право дышать свободно.

Без ограничений, а не только те, кто говорит на английском. Множество людей, культур, языков – и их объединяет только одно: это горячее желание дышать свободно.

Общность!

Сегодня мы в Атланте, а это значит, что мы впервые в этом столетии собираемся на Юге. Этот штат, в котором Джулиан Бонд не попал в законодательное собрание из‑за своих непоколебимых убеждений и открытых выступлений против войны во Вьетнаме. Это город, который благодаря пяти черным университетам выпустил больше черных студентов, чем любой город мира. Атланта, современный перекресток нового Юга.

Общность!

Это невероятной сложности задача, которую нам предстоит решить сегодня. Левое крыло. Правое крыло. Прогресс недостижим в условиях безграничного либерализма или статичного консерватизма, но возможен как критическая масса взаимного выживания. Для полета нужны два крыла.

Неважно, ястреб вы или голубь, ведь вы просто птица, живущая в этом мире. Как учит нас Библия, когда львы и агнцы спят рядом, никто не страшится и в долину приходит мир. Но это кажется невозможным, ведь львы поедают ягнят. А ягнята избегают львов. Но даже львы и ягнята достигают общности. Почему? Потому что ни львы, ни ягнята не хотят, чтобы лес сгорел от пожара. Ни львы, ни ягнята не хотят, чтобы на землю лились кислотные дожди.

Ни львы, ни ягнята не смогут пережить ядерную войну. Если они понимают общность своих интересов, достигают согласия, то и мы сможем. Ведь мы цивилизованные люди. Единственный путь к победе – это единство. В 1960 году ныне покойный Джон Кеннеди победил Ричарда Никсона с незначительным преимуществом в 112 000 голосов – это меньше, чем один голос на округ. Он выиграл с преимуществом размером с нашу надежду. Он объединил нас. У него хватило смелости проигнорировать советы и навести справки о заключении доктора Кинга в Олбани в Джорджии. Он победил с преимуществом в одну надежду, вдохновленный примером отваги и мужества.

В 1964‑м Линдон Джонсон объединил оба крыла. Тезис, антитезис, синтез – и вместе мы победили.

В 1976‑м Джимми Картер снова нас объединил, и мы снова победили. Разобщенные, мы никогда не побеждаем.

В 1968‑м разделение и отчаяние в июле привели к нашему поражению в ноябре.

В 1980‑м затаенная злоба и вражда весной и летом привели к тому, что осенью мы получили Рейгана. Разделяясь, мы не можем победить. Мы обязаны достичь общности и согласия ради выживания, развития, перемен и роста.

Сегодня, когда мы дискутировали, спорили, размышляли, согласились соглашаться и согласились не соглашаться, когда нам хватило ума не допустить самоликвидации, Джордж Буш был лишь на шаг дальше от Белого дома и чуть ближе к семейной жизни.

Сегодня я приветствую губернатора Майкла Дукакиса.

Он провел прекрасно подготовленную и достойную кампанию. Не важно, насколько сильно он устал, но он никогда не позволял себе опускаться до демагогии. Я наблюдал за работой прекрасного ума, человека со стальными нервами. Он проводил свою кампанию, не апеллируя к инстинкту толпы, к тому худшему, что есть в нас. Я наблюдал за тем, как увеличивается широта его взглядов по мере того, как расширялась его аудитория. Я с близкого расстояния видел его жесткость и силу воли. Мне известна его преданность государственной службе.

Майк Дукакис родился в семье доктора и учительницы, я – в семье горничной и уборщика. Между Бруклином в штате Массачусетс и многоквартирным домом на Хэйни‑стрит в Гринвилле в Южной Каролине лежит огромная пропасть. Он изучал право, я – теологию. Между нами есть различия в месте рождения, территориальные, религиозные и расовые, различия в жизненном опыте и перспективах. Но величие нашей страны в том, что мы, такие разные, можем объединиться.

Провидению было угодно, чтобы наши пути пересеклись. Его предки прибыли в Америку на корабле с иммигрантами, мои предки прибыли в Америку на судне работорговцев. Но сегодня мы плывем в одной лодке. Наши корабли могли разминуться в ночи, если бы у нас было ложное чувство независимости, или они могли столкнуться и пойти на дно. Мы бы потеряли всех пассажиров. Мы можем добиваться лучшего будущего по отдельности. Мы можем дрейфовать на обломках рейганомики[60], удовлетворять свои насущные потребности и наживаться на страхах нашего народа. Но мы также способны воззвать к благородным инстинктам и привести свой корабль к безопасности и благополучию. Лучшее будущее – это общее будущее.

Как сказал Иисус: «Не Моя воля, но Твоя да будет»[61]. Под этим он подразумевал, что есть вещи более важные, чем личный комфорт и благополучие.

На кону благополучие нашей нации – ее преданность трудящимся мужчинам и женщинам, беднякам и нуждающимся и еще очень многим в этом мире. С таким количеством нацеленных ракет и сбившихся с курса лидеров ставки невероятно высоки. Мы стоим перед выбором: полноценное участие в работе демократического правительства или игнорирование и запущенность. И поэтому сегодня вечером мы выбираем не ложное чувство независимости и не способность выживать.

Сегодня мы выбираем взаимозависимость, способность действовать и объединиться ради чего‑то более важного, ради общего блага. Общее благо заключается в том, чтобы найти новые приоритеты, обрести приверженность и стремление к расширению, развитию и открытости, приверженность активному участию в деятельности Демократической партии на любом уровне. Приверженность единой национальной стратегии на любом уровне. Приверженность новым приоритетам, которые позволяют нам не терять надежду. Общая приверженность законопроекту Джона Коньерса, который обеспечит расширение прав, универсальную, одномоментную регистрацию на месте, в любом месте, – а также приверженность идее присвоения статуса штата федеральному округу Колумбия – ведь Колумбия этого заслуживает. Приверженность квотированным средствам, приверженность законопроекту Деллумса, касающемуся всесторонних санкций против Южной Африки, общая приверженность ради общего блага. Общность.

Проще сказать, чем сделать. Как обрести общность, столкнувшись с трудностями? Эта предвыборная кампания показала со всей очевидностью, что политика не нуждается в маркетинге и раскрутке, не нуждается в опросах общественного мнения, мнениях экспертов и ученых мужей. Политика может быть ареной для эмоций, на которой люди сходятся, чтобы обрести общность.

Мы находим общность у ворот предприятий, которые без предупреждения закрываются для рабочих. Мы находим общность на аукционах, где фермеры теряют свою землю из‑за высоких процентных ставок по кредитам или падения спроса. Общность на школьных дворах, где учителя не получают достойную зарплату, а студентам отказывают в стипендии и кредитах на обучение. Общность в приемном отделении больницы, которая отказывает умирающему, потому что он не может оплатить лечение, и дожидается, пока заболеет кто‑нибудь со страховкой. Мы прекрасная нация и мы можем все это исправить. Общность.

Что такое руководство, если не помощь в момент кризиса? Мы встречались с вами в момент тяжелых испытаний в Джее в штате Мэн, когда сотрудники бастовали, требуя достойного заработка; в Гринфилде в штате Айова, когда фермеры сражались за достойные цены; в Кливленде в штате Огайо, где женщины сражались за сопоставимую ценность труда; в Макфарланде в штате Калифорния, где дети испаноязычных сельскохозяйственных работников умирают от ядовитых веществ, умирают целыми толпами от рака; в ВИЧ‑хосписе в Хьюстоне (в штате Техас), где заболевшие ищут поддержки друг у друга, отвергнутые родными и близкими. Общность.

Америка – это одеяло, и сшито оно не из одной нитки, одного цвета, одной материи. Я рос в Гринвилле в штате Южная Каролина, и бабушка не могла позволить себе купить одеяло, однако она никогда не жаловалась, а мы не замерзали. Вместо этого мы брали куски старой материи – обрывки шерсти, шелка, габардина – лоскутки, которыми вы бы не стали вытирать свою обувь. Но благодаря сильным рукам и крепкой веревке они превращались в стеганое одеяло, прекрасную, восхитительную вещь.

И сейчас, демократы, мы должны создать такое одеяло. Фермеры, вы добиваетесь честных цен, и вы правы, но вы ничего не добьетесь в одиночку. Ваш лоскуток недостаточно велик, чтобы стать одеялом. Рабочие, вы боретесь за справедливую зарплату. Вы правы. Но и ваш лоскуток слишком мал. Женщины, вы стремитесь к сопоставимой ценности труда. Вы правы. Но ваш лоскуток недостаточно велик. Женщины, матери, вы добиваетесь медицинской и образовательной помощи своим детям, вам нужны детские сады и пренатальная помощь – и для вас это важнее, чем помощь заключенным или соцобеспечение. Вы правы, но и ваш лоскуток недостаточно велик. Студенты, вы хотите получать стипендии на обучение. Вы правы. Но и ваш лоскуток слишком мал. Черные и мексиканцы, сражаясь вместе за гражданские права, мы правы, но и наш лоскуток слишком мал. Геи и лесбиянки, сражаясь против дискриминации или за право получить помощь при СПИДе, вы правы, но ваш лоскуток недостаточно велик. Консерваторы и члены прогрессивной партии, сражаясь за то, во что вы верите, – левое крыло, правое крыло, ястреб, голубь, – вы все по‑своему правы, но этого недостаточно.

Не отчаивайтесь. Будьте мудрыми, как была моя бабушка. Соберите вместе все лоскутки, соединив их общей нитью. Сшив лоскутное одеяло единства и общности, мы сможем исполнить свои мечты и добиться достойного здравоохранения, образования, достойных зарплат и уровня жизни. Мы, граждане, сможем победить. Мы дождались окончания долгой ночи реакции. Сегодня нас объединяет приверженность новому началу. На протяжении восьми лет нами руководили те, кто верит, что социальное благо должно финансироваться из частного кармана, что общественная жизнь может быть источником благосостояния отдельных лиц. Они были готовы пожертвовать общим благом большинства ради частных интересов и благосостояния меньшинства. Мы верим, что правительство – это инструмент нашей демократии на службе общества, а не инструмент аристократии, жаждущей обогащения.

Мы верим, что правительство должно действовать с согласия людей, для людей и ради людей. Рейганомика, основанная на вере в то, что богатые, имея много денег, – имеют слишком мало, а бедные – слишком много.

Это классическая рейганомика. Она считает, что у бедных слишком много денег, а у богатых – слишком мало.

И поэтому они играли в Робин Гуда наоборот – забирали у бедных, отдавали богатым, и все это за счет среднего класса. Мы не можем позволить себе еще четыре года рейганомики под любой личиной.

Спустя семь лет один процент богачей платит на двадцать процентов меньше налогов, в то время как беднейшие десять процентов платят на двадцать процентов больше. Рейганомика.

Рейган устроил мультимиллиардную вечеринку для богатых и влиятельных. Так вот, вечеринка закончилась. Теперь он надеется, что люди заплатят за нанесенный ущерб. Это моя принципиальная позиция – нельзя повышать налоги для бедных и среднего класса, но те, кто все это время развлекался, богатые и влиятельные, должны наконец заплатить!

Я хочу, чтобы здравый смысл восторжествовал. Мы тратим сто пятьдесят миллиардов долларов каждый год, защищая Европу и Японию сегодня, хотя война закончилась сорок три года назад. В Европе сегодня больше наших вооруженных сил, чем семь лет назад, хотя угроза войны далека как никогда. Германия и Япония являются кредиторами – а это значит, у них есть излишек. А мы – страна‑дебитор, и это значит, что мы в долгу. Почему бы им не взять на себя больше ответственности за свою собственную безопасность и не начать строить свои дома за собственные деньги!

Использовать часть этих денег на образование наших детей!

Использовать часть этих денег на долгосрочные программы здравоохранения!

Использовать часть этих денег, чтобы расчистить трущобы и заставить Америку снова работать!

Я хочу, чтобы здравый смысл восторжествовал. Если мы можем позволить себе выручать из беды Европу и Японию, если мы можем позволить себе выручать из беды Continental Bank, Chrysler, а мистер Якокка[62]при этом зарабатывает восемь тысяч долларов в час, то мы можем выручить из беды простого фермера.

Я хочу видеть здравый смысл. Не имеет смысла закрывать шестьсот пятьдесят тысяч фермерских хозяйств, чтобы ввозить продукты из‑за рубежа на субсидии правительства США.

Давайте искать здравый смысл. Я не вижу его в том, чтобы гонять танкеры по Персидскому заливу и платить в результате два с половиной доллара за то, что стоит всего один, в то время как нефтяные запасы в Техасе, Оклахоме и Луизиане просто консервируются. Я хочу найти здравый смысл.

Руководство должно отвечать на моральные вызовы своего времени. Каковы моральные вызовы сегодняшнего дня? У нас есть право голоса и избирательное право. У нас есть жилищная политика равных возможностей.

Так в чем же наша основная задача? Прекращение экономического насилия. Заводы закрываются без предупреждения. Это экономическое насилие. Даже жадные недолго получают прибыль от своей жадности. Это экономическое насилие. Большинство бедняков не ленивы. Они не черные. Они не коричневые. В большинстве своем они белые, и они женщины, и они молодежь.

Белые, черные или коричневые. Если вывернуть наизнанку желудок голодного ребенка, он будет всегда одного цвета. Назовите это болью. Назовите это агонией. Большинство бедняков не получают пособий.

Некоторые из них безграмотны и не могут прочитать объявление в газете. А если и могут, то им все равно сложно найти работу. Они трудятся каждый день, и трудятся усердно, я знаю. Я живу среди них. Я один из них.

Я знаю, что они работают. Я свидетель. Они садятся на автобус с утра пораньше. Они работают каждый день. Они воспитывают чужих детей. Они работают каждый день. Они чистят улицы. Они работают каждый день. Они сидят за рулем автобусов и такси. Они работают каждый день. Они меняют белье на кроватях, в которых вы спали сегодня ночью, но не могут заключить договор с профсоюзом. Они работают каждый день.

Хватит. Они не ленивы. Кто‑то должен встать на их защиту, потому что это правильно, потому что они не могут сделать этого сами. Они работают в больницах. Я знаю, о чем говорю. Они вытирают тела больных, страдающих от нестерпимой боли. Они убирают за ними судна. Нет работы, которую они считали бы недостойной себя, но стоит им заболеть, они не имеют права на постель, которую перестилали каждый день. Америка, это неправильно. Мы можем жить иначе. Мы можем жить иначе.

Мы должны объявить войну наркотикам. Вы не можете сказать «нет». Это очень глубокая проблема. Вы не можете просто нанять экстрасенса или астролога – все гораздо серьезнее. Мы тратим сто пятьдесят миллиардов долларов в год на наркотики. Мы прошли путь от безразличия к осознанию угрозы для наших детей. Но дети не могут купить наркотиков на сто пятьдесят миллиардов в год. Высокооплачиваемые спортсмены – даже они не отмывают сто пятьдесят миллиардов в год, но это делают банкиры.

Я встречался с детьми в Уотсе – с детьми на грани отчаяния. Гроздья надежды в их сердцах давно превратились в крошечные комочки отчаяния, и им не к кому обратиться за помощью, они стоят на пути саморазрушения, и я провел с ними целый день. Я хотел услышать их истории. Они сказали мне: «Джесси, вы требуете сказать “нет” наркотикам, и вы правы. И не продавать их, и вы снова правы. И не браться за пистолеты, и вы опять правы».

Да, и кстати – обещание CETA[63] – они распустили CETA. Не создали на его место что‑то иное. У нас нет работы, дома, услуг, обучения – нет выхода. Некоторые из нас принимают наркотики для анестезии. Другие – для удовольствия, для короткого удовольствия и бесконечной боли. Некоторые продают наркотики ради денег. Это неправильно, мы знаем. Но вы должны знать, что мы знаем. Мы можем покупать наркотики коробками в порту. Если мы можем покупать наркотики коробками, неужели вы считаете, что федеральное правительство не могло бы остановить их распространение, если бы захотело?

Они говорят: «Мы покупаем АК‑47 и Uzis, новейшее смертельное оружие. Мы покупаем их с прилавка на бульваре Лонг‑Бич». Мы не можем начинать войну с наркотиками, пока не победим банкиров, продавцов оружия и тех, кто за ними стоит. Мы не должны думать только лишь о детях – мы должны остановить наркотики на уровне спроса и предложения. Это бич американской культуры, и мы должны положить этому конец. Руководство. Что мы можем сделать? Недостаточно прости идти вперед, чтобы преуспеть. Недостаточно просто менять президентов. Необходимо сменить направление. Руководство должно отвечать на моральные вызовы сегодняшнего дня. Наращивание ядерного вооружения иррационально. Сильное руководство не значит несгибаемое руководство, нельзя позволить этому встать на пути к достижению мира. Руководство должно развернуть вспять гонку вооружений.

По крайней мере, мы должны связать себя обещанием не наносить удар первыми. Почему? Потому что за первым ударом следует возмездие, что означает взаимное уничтожение. Это не есть разумный выход. Полный отказ от применения – давайте будем продумывать все до конца, а не сражаться до конца, поскольку в этом сражении не может быть победителей. Зачем держать карту, которую ты не можешь сбросить? Давайте же дадим шанс миру. Руководство – у нас есть сейчас удивительная возможность совершить прорыв в отношениях с Советами. В прошлом году СССР посетили двести тысяч американцев. Есть шанс для совместных предприятий в космической отрасли – не звездные войны, не эскалация гонки вооружений, но совместная инициатива по космической обороне. Давайте вместе строить космические объекты, давайте демилитаризировать небеса. Это и есть выход.

Америка, давайте расширять границы. Встреча Рейгана и Горбачева была событием огромной важности. Они выступали от имени одной восьмой части человечества. Семь восьмых человечества при этом не были допущены на встречу. Азиаты представляют сегодня половину человечества, и половина из них – китайцы. На Ближнем Востоке сегодня проживают представители двадцати двух наций. Затем у нас есть Европа, сорок миллионов латиноамериканцев в Карибском бассейне, Африка – полмиллиарда человек. Большинство людей сегодня имеют желтый, коричневый или черный оттенок кожи, они не христиане, они бедняки, женщины, молодежь, и они не говорят по‑английски – таков реальный мир.

Это поколение должно предложить руководство реальному миру. Мы теряем свое прежнее положение в Латинской Америке, на Ближнем Востоке, в Южной Африке, потому что мы забываем о реальном мире, об этом самом реальном мире. Мы должны поддерживать основные принципы, поддерживать международное право. Поддержим права человека, ведь мы в них верим. Поддержим право на самоопределение, ведь мы на нем основываемся. Поддержим экономическое развитие, ведь вы знаете, что это правильно. Давайте будем последовательными, и тогда мы завоюем моральный авторитет в этом мире.

Сегодня, друзья мои, я ставлю трудную задачу: давайте станем лучше как нация и как партия. Перед нами стоят сложные задачи. Свобода в Южной Африке; как демократы, мы уже договорились считать Южную Африку террористическим государством. Но этого недостаточно. Выведем Южную Африку из Анголы. Освободим Намибию. Поддержим государства, стоящие на линии фронта. Мы должны создать новую, более гуманную политику защиты прав человека в Африке.

Меня часто спрашивают: «Джесси, почему вы беретесь за столь сложные проблемы? Ведь они не относятся к компетенции партии. Мы не сможем победить, следуя этим путем».

Если проблема имеет моральное значение, она в итоге относится к компетенции партии. Вопрос можем быть партийным, но не иметь отношения к справедливости. Фанни Хеймер не получила большинства голосов в Атлантик‑Сити, но ее принципы пережили всех тех, кто проголосовал против нее. Роза Паркс не получила большинства голосов, но морально она была права. Доктор Кинг не получил поддержки в своей позиции относительно войны во Вьетнаме, но морально он был прав. Если мы принципиальны, то наша политическая деятельность будет ясной и понятной.

«Джесси, почему вы выступаете с этими масштабными дерзкими инициативами?» Как говорится в стихотворении неизвестного автора, «мы покорили воздух, мы покорили море, мы отменили расстояния и продлили жизнь, но нам не хватило мудрости жить на этой планете без войн и ненависти».

Что же до меня, Джесси Джексона, то я устал плавать на крошечной лодке – я хочу выйти в открытое море, туда, где ходят большие корабли. И если случится так, что мое суденышко окажется слишком хрупким и волны поглотят его, пусть лучше я пойду ко дну в сражении, чем погибну в защищенной бухте.

Мы должны решиться выйти в открытое море, туда, где ходят большие корабли. И тогда, ради наших детей, ты поднимешь голову, молодая Америка. Мы можем победить. Мы не можем потерять тебя в сражении с наркотиками, насилием, ранней беременностью, суицидами, цинизмом, пессимизмом и отчаянием. Мы можем победить.

Где бы вы сегодня ни были, я призываю вас надеяться и мечтать. Не отказывайте от своей мечты. Мечтайте о том дне, когда мы освободимся от наркотиков. Мечтайте не останавливаясь. Да, вы должны смело взглянуть в глаза реальной жизни. Но не останавливайтесь на достигнутом – мечтайте о том, как должно быть. Мечтайте. Взгляните в глаза боли, но помните, что любовь, надежда, вера и мечты помогут вам подняться над болью. Надежда и воображение – это орудия выживания и прогресса, поэтому продолжай мечтать, молодая Америка. Мечтай о мире. Жить в мире разумно и рационально. Война в наше время иррациональна, в ней не бывает победителей.

Мечтайте об учителях, которые учат вас ради жизни, а не ради куска хлеба. Мечтайте о врачах, которые думают о вашем здоровье, а не о своем кошельке. Мечтайте о юристах, которые думают о справедливости, а не о судейской должности. Мечтайте о священниках, которые думают о Священном Писании, а не о золотом тельце. Мечтайте, и пусть ваши мечты будут основаны на истинных ценностях.

И в Америке, поскольку мы смотрим дальше сентября, октября и ноября… Америка не должна сдаваться, склоняться перед моральными вызовами. Не сдаваться в борьбе с наркотиками. Лучшая политика в этом отношении – «даже не пробуй». Или ты даже не пробуешь, или сразу же отправляешься в больницу. Никогда не сдавайся, молодая Америка.

Идем дальше. Америка не должна сдаваться в борьбе с недоеданием. Мы можем накормить голодных и одеть раздетых. Мы никогда не должны сдаваться. Мы должны идти вперед. Мы не должны склоняться перед неграмотностью. Вкладывайте деньги в своих детей. Не сдавайтесь, идите вперед.

Мы не должны сдаваться в борьбе с неравенством. Женщины не должны идти на компромисс, когда речь идет о равноправии или сопоставимой ценности труда. Женщина получает только шестьдесят центов там, где мужчина зарабатывает доллар. При этом женщины не могут покупать мясо дешевле. Не могут покупать хлеб дешевле. Не могут покупать молоко дешевле. Женщины заслуживают, чтобы им платили за ту работу, которую они выполняют. Это правильно и справедливо.

Не сдавайтесь, друзья мои. Те, у кого СПИД, заслуживают нашего сочувствия. Даже если у вас СПИД, не сдавайтесь. Я вижу вас сегодня, сидящих здесь в инвалидных креслах. Я знаю вас, я общался со многими из вас во всех уголках нашей страны. Не сдавайтесь. Я знаю, временами это очень тяжело. Окружающие смотрят на вас свысока. Я знаю, что вам было сложнее добраться до места нашей сегодняшней встречи, чем остальным.

Никто не должен смотреть на вас свысока, но иногда недалекие и злые люди так делают. Мы имеем право смотреть сверху вниз на человека, только если собираемся остановиться и помочь ему подняться. Но и сидя в инвалидных креслах, не сдавайтесь. Помните, пятьдесят лет назад Рузвельт сидел в инвалидном кресле. По мне лучше Рузвельт в инвалидном кресле, чем Рейган и Буш на коне. Не склоняйтесь и не сдавайтесь.

Не склоняйтесь и не сдавайтесь. Почему я говорю вам это? «Джесси Джексон, ты не понимаешь, у меня другая ситуация. Тебя показывают в телевизоре. Я вижу тебя с большими людьми. Ты не понимаешь, у меня другая ситуация».

Я понимаю. Вы видите меня по телевизору, но вы не знаете меня, истинного меня. Всем интересно, почему я участвую в выборах, почему я хочу попасть в Белый дом. Но вы не видите, из какого дома я вышел. У меня есть своя история. Я не всегда был «в телевизоре». За моей дверью не всегда толпились журналисты и писатели. Когда я родился вечером 8 октября в Гринвилле, в Южной Каролине, ни один журналист не спросил у моей матери, как ее зовут. Никто не записал нашего адреса. Потому что моя мама не должна была этого делать. И я не должен был этого делать, я не должен был родиться. Потому что, видите ли, меня родила школьница, которую тоже в свое время родила школьница.

Я понимаю. Я знаю, что значит быть брошенным. И я знаю, что люди бывают очень злыми. Они говорят, что ты никто и ничто и никогда не станешь человеком. Я понимаю. Джесси Джексон – мое третье имя. Я был усыновлен. Когда у меня не было имени, мне дала его бабушка. До двенадцати лет меня звали Джесси Бернсом. Мне дали имя, потому что надо было заполнить строчку в документах. Я понимаю, как это, когда никто не знает твоего имени. Я понимаю, как это, когда у тебя нет имени. Я понимаю. Я родился не в больнице. У мамы не было страховки. Я родился дома, в кровати. Я отлично понимаю. Я родился в трехкомнатном доме, туалет во дворе, ведро с помоями в комнате, нет ни горячей, ни холодной воды. Я понимаю. Обои для украшения комнаты? Нет. Обои вместо забора. Я понимаю.

Я работающий человек, и поэтому я понимаю вас, не важно, белый вы или черный. Я понимаю, что значит работать. Я не родился с серебряной ложкой в руке. Я был рожден, чтобы держать в руках лопату. Моя мать – работающая женщина. Каждый день она убегала на работу, а на колготках – затяжки. Она носила колготки с затяжками, чтобы мы с братом могли позволить себе парные носки и над нами не смеялись в школе.

Я понимаю. В три часа в День благодарения мы не ели индейку, потому что в это время мама готовила индейку к чужому столу. Нам приходилось играть в футбол, чтобы как‑то развлечься, и в шесть часов она выходила из автобуса, несла нам остатки чужого ужина, и около восьми мы садились и ели остатки индейки, обгрызали мясо с костей и вылизывали клюквенный соус. Я действительно понимаю.

Каждый из этих забавных ярлыков, которые на вас навешивают те, кто смотрит по вечерам все эти передачи, я понимаю. Называют вас изгоем, отбросами общества, говорят, что вы никто и ничто и ничего в жизни не добьетесь, – так вот, когда вы видите по телевизору Джесси Джексона и меня называют кандидатом, так это вас называют кандидатом.

Я родился в трущобе, но сумел выбраться. И вы можете. Где бы вы сегодня ни находились, вы можете выбраться. Держите голову высоко поднятой, расправьте плечи. Вы можете. Иногда наступают темные времена, но затем приходит утро. Не сдавайтесь. Страдания закаляют характер. Характер закаляет веру. А вера никогда вас не подведет.

Вы не имеете права.

Date: 2015-11-13; view: 390; Нарушение авторских прав