Глава IV об очевидности чувства

В Вас происходит много такого, чего Вы не замечаете; а если Вы хотите это вспомнить, то оказывается, что даже было время, когда из того, что в Вас происходило, весьма немногое от Вас не ускользало. К счастью, Ваше высочество, это время не очень давнее для Вас, и, чтобы его вспомнить, Вам не

нужно сильно напрягать память. Открытия, которые Вы сделали в себе самом, совсем свежи, и Вы не раз находи­лись в положении мещанина во дворянстве, который говорил прозой, сам того не зная. Это — преимущество, всю ценность которого Вы еще не понимаете; но я надеюсь, что оно предохранит Вас от многих предрассудков.

Тем не менее Вы чувствовали все, что происходит в Вас, ибо это были в конце концов модификации (manieres d'etre) Вашей души, а модификации этой субстанции по отношению к ней суть лишь ее формы существования, ее формы чувствования. Это доказывает Вам, что необходи­мо известное искусство, чтобы по чувствам распознать все то, что в Вас имеется ¹¹ Одна только метафизика знает эту тайну: именно она ежеминутно сообщает нам, что мы говорим прозой, сами этого не подозревая, и я признаю, что она не сообщает нам ничего другого, но и из этого нужно заключить, что, не владея метафизикой, люди весьма невежественны.

Картезианцы верят в существование врожденных идей; сторонники Маль-бранша воображают, что видят все в боге; а приверженцы Локка говорят, что существуют только ощущения. Все думают, что они судят по тому, что чувствуют; но это различие мнений доказывает, что все они не умеют спрашивать у своего чувства.

Таким образом, не всегда, когда мы думаем, что обла­даем очевидностью чувства, мы ею действительно обладаем. Наоборот, мы можем обманываться, либо замечая не всё, что в нас происходит, либо предполагая то, чего в нас нет, либо искажая то, что в нас есть.

Часть того, что в нас происходит, ускользает от нас. Сколько в страстях тайных побудительных причин, влияю­щих на наше поведение? Однако на этот счет мы не сомне­ваемся: в глубине души мы уверены, что они не участвуют в том, что определяет наше поведение, и принимаем иллю­зии за очевидность.

Было время, когда Вы воображали себя прелестным принцем. Ваше чувство повторяло Вам это так же часто, как и льстецы. Тогда, Ваше высочество, Ваши недостатки от Вас ускользали, Вы не замечали Ваших капризов, влияв­ших на Ваше поведение, и все, чего Вы хотели, казалось Вам разумным. Теперь Вы начинаете относиться недовер­чиво и к льстецам, и к самому себе; Вы понимаете, что у нас есть основание наказывать Вас, и часто Вы осуждаете

себя сами; это доброе предзнаменование. Но оставим Ваши недостатки, о которых мы часто имели случай с Вами беседовать, и перейдем к примерам, менее задевающим Ваше самолюбие.

Каждое мгновение приносит нам ощущения, которых мы не в состоянии заметить и которые, определяя без: нашего ведома наши движения, заботятся о нашем само­сохранении. Я вижу камень, который вот-вот упадет на меня, и уклоняюсь от него, потому что мне представляется идея смерти и страдания. Я действую соответствующим образом. Теперь, когда Ваше внимание целиком поглощено тем, что Вы читаете, Вы заняты только открывающимися Вам идеями и не замечаете, что при этом ощущаете слова и буквы. На этих примерах Вы видите, что для того, чтобы верно судить обо всем, что мы чувствуем, необходимо раз­мышлять об этом. Думать, что мы всегда чувствовали так, как чувствуем сейчас,— значит предполагать, что у нас никогда не было детства, и, следовательно, дать ускользнуть из нашего поля зрения многому из того, что произошло в нас.

Мы предполагаем в нас то, чего в нас нет, так как чувство позво­ляет, чтобы от нашего внимания ускользнула часть того, что происхо­дит в нас, и вследствие этого внушает предположение, будто в нас есть то, чего на самом деле нет. Если, находясь под влиянием страстей, мы не знаем истинных побудительных причин, определяющих наше поведение, то мы воображаем такие причины, которые не имеют отношения к нашим действиям или имеют к ним лишь косвенное отношение. Между состоянием, когда вообра­жаешь, будто нечто чувствуешь, и состоянием, когда дейст­вительно это чувствуешь, разница столь мала, что совер­шенно естественно такое положение, когда люди считают, будто действительно чувствуют то, что, как они вообра­жают, они должны чувствовать.

Обратите внимание на человека, который прогули­вается, на все повороты, совершенные им во время про­гулки в саду, и спросите его, почему он прошел по одной аллее, а не по другой. Он может с уверенностью ответить Вам: «Я чувствую, что был свободен выбрать, и если я предпочел эту аллею, то исключительно потому, что я этого хотел».

Однако возможно, что движение именно по данной

аллее не было со стороны этого человека актом свободы; возможно, что он предоставил своему телу двигаться по ней, подчиняясь такой же необходимости, какой подчи­нился бы предмет, который толкнула бы в данном направ­лении внешняя сила. Но у него есть чувство своей свободы, он распространяет его на все свои действия; и так как он нередко чувствует, что свободен, он верит, что ощущает себя свободным всегда.

Однорукий человек ощущает руку, которой он ли­шился; к ней он относит испытываемую им боль, и он сказал бы: «Для меня очевидно, что у меня снова есть рука». Но воспоминание о сделанной ему операции пре­дотвратит заблуждение, которое могли бы рассеять взгляд и прикосновение другой руки.

Словом, мы представляем себе иска­женно то, что происходит в нас. На­пример, люди считают естественным то, что привычно, врожденным — то, что приобретено; последователь Мальбранша не сомневается, что, когда ему угрожает паде­ние на одну сторону, его тело естественно отклоняется в противоположную сторону. Значит, для человека ходить естественно? Но разве не при помощи осязания выраба­тывается у детей привычка сохранять равновесие своего тела? Что бы ни говорил Мальбранш, не природа управляет движениями нашего тела, а привычка.

Из всех средств, какие у нас есть для приобретения знаний, нет ни одного, которое не могло бы нас обмануть. В метафизике нас вводит в заблужде­ние чувство, в физике — наблюдение, в математике — ис­числение; но так же как имеются правила, позволяющие хорошо исчислять и хорошо наблюдать, есть правила, позволяющие хорошо чувствовать и хорошо судить о том, что чувствуешь.

Правда, не нужно льстить себя надеждой, что мы всегда разбираемся в том, что происходит в нас; но это незнание не есть заблуждение. Мы даже откроем в себе многое, и тем больше, чем более тщательно будем избегать двух других помех. Ведь предрассудки, предполагающие в нас то, чего в нас нет, или представляющие в ином свете то, что в нас есть, становятся препятствием к открытиям, источником заблуждений. Именно из-за них мы судим о том, чего мы не видим, и, заменяя то, что есть, тем, что

мы воображаем, создаем призраки. Предрассудки закры­вают нам глаза на нас самих и на то, что нас окружает.

Следовательно, мы сможем убедиться в очевидности чувства лишь постольку, поскольку будем уверены в том, что не предполагаем в себе того, чего в нас нет, и не иска­жаем того, что в нас есть; и если мы преуспеваем в этом, то откроем в себе такое, о существовании чего прежде не могли даже подозревать, и, видя себя почти такими, каковы мы в действительности, мы позволим ускользнуть от нашего взора лишь тому, чего вовсе невозможно уловить.

Но никогда не удастся предположить в себе то, чего в нас нет, если никогда не представлять себе искаженно то, что в нас есть. Мы приписываем нашим действиям побуди­тельные причины, которые на самом деле вовсе не вызы­вали этих действий, лишь потому, что хотим скрыть от себя те причины, которые в действительности их вызывают; и в момент, когда мы вовсе не пользуемся никакой свобо­дой, мы верим в то, что свободны, лишь потому, что наше положение не позволяет нам ни заметить, сколь невелико участие нашего выбора в наших движениях, ни ощутить силу причин, насильственно нас побуждающих. Значит, мы должны лишь не представлять себе искаженно то, что происходит в нас, и тогда мы избежим всех заблужде­ний, к которым может дать повод чувство. Стало быть, все ошибки, в которые мы впадаем, когда советуемся с чувством, происходят исключительно из того, что мы пред­ставляем себе искаженно то, что чувствуем, а поступать так — значит не видеть того, что в нас есть, и видеть то, чего в нас нет.

ГЛАВА V

ОБ ОДНОМ ПРЕДРАССУДКЕ,