Развивающая, противоязвенная, избавляющая от беспокойства и снижающая напряжение формула!

Основная причина тревог человека связана с Законом Перемен. С него начинаются все человеческие трудности. Одни беспокоятся о том, что перемены все-таки настанут, другие боятся, что они могут не произойти. Даже войны развязывают для предотвращения либо ускорения перемен.

На уровне отдельного человека это беспокойство заключается в разнообразных проявлениях нерешительности. Неотъемлемым его признаком становится страх — боязнь последствий любого решения или поступка. Чем дольше оттягивается решение, тем сильнее становится напряжение. В результате во всех частях человеческого тела накапливаются токсины. Рано или поздно функции организма серьезно ослабевают или вовсе отказывают. Нерешительность нас попросту убивает.

Обратимся к обобщенной и упрощенной статистике принятия решений. Некое абстрактное решение предполагает пятидесятипроцентную вероятность того, что человек сделает верный либо достаточно действенный выбор. Если решение правильно, никаких трудностей, разумеется, не возникает, но ошибка быстро становится очевидной. В последнем случае половина шансов за то, что ошибку можно исправить, заменить конструктивным решением.

Таким образом, вероятность необратимой ошибки составляет, в среднем, лишь одну четвертую. Все жизненно важные решения в человеческой истории принимались в таких условиях, когда вероятность успеха была намного меньше, чем три к одному. Некоторые могли оправдаться лишь в одном случае из двадцати — и все же оказывались верными.

Чтобы выбраться из глубокой ямы нерешительности, проще рассуждать так: любой поступок, любое решение лучше, чем вообще никакого. Исходите из того, что шансы на успех составляют три к одному. Чтобы этот процесс проходил достаточно безболезненно, воспользуйтесь таким приемом:

Составьте список "А". Перечислите в нем все те тревоги, беспокойства и заботы, в отношении которых вы совершенно ничего не можете сделать. Например, вы не в силах повлиять на завтрашнюю погоду. Дождь, снег, жара или стужа — вы не можете это предотвратить. Если вы не в состоянии повлиять на что-то прямо сейчас, сегодня, внесите эту проблему в список "А".

Составьте список "Б". Внесите в него те тревоги, беспокойства и заботы, которые можно хоть отчасти облегчить сегодня. В этот список входит все то, на что вы в состоянии повлиять.

Составьте список "В". К этому перечню относятся большие и малые потребности, надежды и желания, которые вы когда-нибудь хотите осуществить.

Сегодня же сделайте следующее:

1. Возьмите список "А" и сожгите его. При этом постарайтесь забыть все перечисленные в нем пункты. Зачем тратить силы на тревоги о том, что совершенно от вас не зависит?

2. Возьмите список "Б" и сделайте любое, пусть даже незначительное дело, приближающее вас к решению одной из перечисленных проблем. Не исключено, что какую-то из них можно решить раз и навсегда — и окончательно выбросить из головы. Что касается других затруднений, то в ваших силах уменьшить их груз: принять решение и приступить к его выполнению.

3. Выберите желание из списка "В" и сделайте хотя бы одно, большое или малое дело, приближающее вас к этой цели.

Повторяйте эти действия каждый день, пока списки "А" и "Б" не исчезнут окончательно. После этого вы сможете направить все свои силы и мысли на перечень "В".

Если когда-нибудь список "В" окажется пустым, можете считать, что до конца исполнили свое предназначение в этой жизни.

КЛИК!

Я свернул посыл, спрятал и обратился к Биллу (Интересно, но смутно знакомо).

Билл выгнулся (Ничего удивительного. Ты должен был проходить это пару сотен занятий назад).

Я раскрылся (Билл, куда идти, если здесь мне уже нечего делать?).

(Не знаю. Я практически ничего не воспринимаю).

(Должна же быть какая-то школа для... для таких бродяг, как я).

Билл выгнулся (Не сомневаюсь, что она есть. Прости, мне пора идти. Заглядывай в любое время, когда захочешь. Я на два кольца дальше).

Я широко раскрылся (Конечно, Билл).

Он развернулся и скрылся среди сонма серых фигур. Я не знал, что делать, перевернулся в воздухе и нырнул в материальное тело. Возвращение прошло без сложностей.

Следующим предметом для раздумий стал ряд проявлений — настоящих управляемых переживаний — старой пословицы о глупцах и ангелах*. Мне очень трудно представить, чего могут бояться ангелы. Что касается глупцов, то на начальных этапах своих путешествий я много раз не задумываясь мчался навстречу неизвестности, так что определенно могу отнести себя к первой категории. В результате я начал программу, которую назвал "Лекарством от глупости".
----------------

* Английская пословица "Глупец не задумываясь мчится туда, где боятся бывать даже ангелы" соответствует нашей "дуракам закон не писан". — Прим. перев.

Я опирался на предположение о том, что мое Высшее Я (душа?) всегда понимает происходящее. Благодаря ему я научился пользоваться той системой настройки, которую условно называю меткой. В целом, это похоже на сигнал — ему можно следовать, чтобы попасть в определенное место или оказаться рядом с каким-либо существом. В одном случае типичной "глупости" я "выкатился" из тела ранним утром и уже спустя секунду мысленно выразил слабое пожелание посетить какую-нибудь культуру, похожую на человеческую, пребывающую в пространстве-времени и доступную моему пониманию. Я тотчас почувствовал метку Z-55, развернулся и вытянулся. Возникло легкое ощущение движения, и я оказался перед мягко светящейся фигурой. Позади находились похожие фигуры, но больше ничего не было.

Фигура раскрылась (Я рад снова встретить тебя, Роберт).

Я замерцал (Э-э-э... да...).

(Продолжаешь раскапывать тайны Вселенной?)

Такого я совсем не ожидал. Несомненно, культура была отнюдь не человеческого типа, но это существо, судя по всему, знало меня. Похоже, какая-то ошибка в определении метки, и все же его излучение действительно казалось знакомым. Очень не хотелось спрашивать об очевидном, однако пришлось это сделать (Где я?).

Фигура разгладилась (Внешнее кольцо, Роберт. Еще один, последний цикл в человеческом облике, — и все закончится. Для меня).

Я опять замерцал (Я не воспринимаю метки Z-55, но тебя знаю...).

Z-55 завертелся (И это после долгих часов, проведенных вместе за сочинением музыки?.. После поездки на Кубу и записей в Гаване еще в пятидесятых годах?!).

Восприятие стало отчетливее и яснее. Разумеется, я знал его! Даже в те времена я уже называл его "древней душой". Я сильно завибрировал (Лу! Ну конечно! Меня смутила метка Z-55. Ты стал каким-то другим... Как я рад, что мы встретились!).

Z-55, или Лу, разгладился (Да, с тех пор, как мы были рядом, я успел пройти еще парочку циклов в человеческом облике, так что прежний Ну уже изрядно изменился).

Я свернулся. Лу, один из самых приятных людей, каких я только встречал... музыкант, композитор, дирижер... спокойно прожил свою жизнь, посвятив себя любимому занятию... часы, дни, проведенные вместе... сочинение новых и новых музыкальных мелодий, которое затягивалось далеко за полночь... струнные секвенции, оркестровки... потом наши пути разошлись... я слышал о его преждевременной смерти... от диабета, которым он страдал всю жизнь...

Z-55/Лу раскрылся (Ты все еще человек!).

Я разгладился (Да).

Он замерцал (А, спящий... И тебе удалось зайти так далеко? Неплохо, неплохо. Как жаль, что потом ты ничего не вспомнишь).

Я раскрылся еще сильнее (Не совсем так, Лу. Я... я действительно здесь).

Я направил ему краткий посыл, рассказывающий о начале моих внетелесных переживаний. Он принял его, закрылся, затем открылся и слегка покружился (Один из этих... Ты никогда мне не рассказывал).

Я изогнулся (Когда мы работали вместе, я и сам ничего не подозревал).

Он замерцал (Хорошо, перейдем к делу. Ты искал меня. Все еще интересуешься музыкой?).

Я снова выгнулся (Не совсем... Я собирался посетить какую-нибудь культуру, похожую на человеческую, ощутил твою метку... и оказался здесь).

Z-55/Лу засветился (Так ты хочешь побывать в моем... э-э-э... на моей, так сказать, родине?).

Я повертелся (Только не в Кентукки! Там я уже был — все слишком человеческое).

Он тоже закружился (Нет, нет... я имею в виду настоящую родину. Это именно то, чего ты хотел, потому и ощутил мою метку... Конечно, несколько... иное, но ты сможешь понять).

Я свернулся.

Если никогда не бывал в каком-нибудь экзотическом месте — во всяком случае, в таком районе, который выглядит экзотическим и удивительным с твоей точки зрения, —тебя непременно будет переполнять предвкушение. Обычно в голове возникают бесконечные предположения о том, что именно ты будешь делать и чувствовать.

В стремлении увидеть новое с готовностью миришься с разнообразными ограничениями и запретами, которые кажутся со стороны достаточно несущественными. Кроме того, начисто забываешь об одном важнейшем факторе: ты постоянно несешь с собой скрытый, но увесистый багаж собственной культуры — именно он используется как инструмент оценок и сравнений.

Z-55/Лу ярко засветился (Чтобы по-настоящему почувствовать это, нужно отправиться туда обычным, ограниченным в средствах туристом, наравне со всеми переживающим то обыденное историческое событие, которое мы... которое называют приливом).

Я засветился в ответ (Прекрасно! Я отлично воспринял!).

(И тогда ты сможешь пережить это по-настоящему), — продолжал он. — (Отключи общение с этим. местом., пока не пройдет прилив. Немного обучения в привычной для человека форме, но без полного уничтожения посыла).

Я широко раскрылся (Я готов. С чего начнем?)

(Я останусь здесь, буду твоим якорем. Чтобы вернуться, тебе достаточно настроиться на мою метку... прилив...).

Я завибрировал (Прилив...) — и вытянулся.

КЛИК!

Я в городе — во всяком случае, это похоже на город. Во всех направлениях видны довольно однообразные здания, не выше трех-четырехэтажного дома. В них нет ничего необычного, ничто не привлекает взгляд; в сооружениях есть отверстия, я воспринимаю их как окна и двери. Улицы, то есть пространство между зданиями, непривычно широки. На них только люди — существа, которых я воспринимаю похожими на себя —точнее, на того себя, какой я сейчас. Нет машин, вообще никаких средств передвижения. Не видно ни столбов, ни электропроводов, ни мелких улочек. Светло как днем, но я не вижу в небе солнца.

Бреду по городу, смешавшись с толпой. Окружающие смотрят на меня, но не реагируют, словно чувствуют чужака. С каждым шагом мне становится легче, а люди вокруг все больше кажутся похожими на обычных людей. Все местные жители выглядят довольно озабоченными и замкнутыми, словно заняты важными делами, не позволяющими отвлекаться на глупости. Если они и пользуются языком жестов, я его не воспринимаю, зато замечаю кое-что другое: мне не удается различать мужчин и женщин. Это довольно непривычно, и я решаю, что здесь такой разницы просто не существует.

Потерпев неудачу в попытках привлечь внимание тех, кто ходил по улице, вхожу в одно из зданий и оказываюсь в большом зале, чем-то напоминающем холл гостиницы средних размеров. Вокруг толпятся люди; судя по всему, они заняты разговорами. Я подхожу к человеку (?), который, как мне кажется, стоит за стойкой. Он выжидающе смотрит на меня, и я понимаю, что нужно найти предлог для разговора.

— У вас... э-э-э... где тут у вас можно перекусить? — спрашиваю я, стараясь говорить будничным гоном, но человек расплывается.

Понимаю, что сделал что-то не так, и обращаюсь за помощью к своим недоразвитым зачаткам НСО (Где я могу перезарядиться?).

Человек ярко светится и машет вправо. Двинувшись в указанном направлении, чувствую прилив гордости. Первое испытание пройдено. Они не пользуются речью, но добиться взаимопонимания удалось. Даже с моими слабенькими способностями к несловесному общению. Теперь все будет просто. Я принимаюсь строить догадки о том, что они едят. Несомненно, их кухня очень необычна. Теперь я стою перед проходом в виде арки, за которым царит темнота — вернее, полумрак, тускло освещенный разными цветами.

Я уверенно прохожу в арку и делаю шаг в эти разноцветные огни. В тот же миг меня окутывает горячей волной какого-то излучения, и я невольно отшатываюсь. Это совсем не ресторан, тот человек неправильно меня понял. Со всех сторон исходит всепоглощающий зов женской сексуальности — притягательный, умоляющий, призывный, многообещающий, совершенно непреодолимый. Прилагая огромные усилия, заставляю себя выскочить и останавливаюсь по другую сторону арки, переводя дыхание и пытаясь успокоиться. Не успеваю разгладиться, как передо мной возникает тот самый портье (?) в сопровождении двух незнакомцев —полиции восприятия, представителей власти, "кэгэбэшников" или кого-то в этом роде.

Один из "кэгэбэшников" подходит ко мне (Ваши документы).

Я начинаю шарить по карманам в поисках бумажника, но выясняю, что одежда на мне скроена из единого куска и карманов на ней просто нет. Однако на мне есть пояс, а к нему крепится небольшой мешочек. Сунув в него руку, вынимаю какую-то карточку — выглядит она точь-в-точь как обычная кредитная карточка. "Кэгэбэшник" берет ее в руки, тщательно изучает и переводит взгляд на меня.

(С Земли, так? Никогда не слышал о таком городе... Это по ту сторону океана?).

Я разглаживаюсь (Ну, в общем, да... понимаете...).

"Кэгэбэшник" машет карточкой перед моим носом (Что ж, нельзя сказать, что мы очень рады таким гостям. Так или иначе, вы должны подчиняться нашим правилам).

Я начинаю светиться (Разумеется, я понимаю).

(У нас не принято врываться в частные владения и пользоваться чем-нибудь, не заплатив за это. Платить нужно вперед). — "Кэгэбэшник" разворачивается к портье и передает ему мою карточку. — (Сколько он вам должен? У него тут не густо).

Портье опускает карточку в мешочек, висящий на его поясе (Этого почти хватает).

Я пытаюсь протестовать (Но это все, что у меня есть! Я не могу...)

(В таком случае придется вас пометить). Второй "кэгэбэшник" делает шаг вперед и хватает меня за руки (Мы не можем допустить, чтобы вы бродили здесь без документов и задавали нам хлопот).

Я мерцаю (Что вы собираетесь делать?).

Второй "кэгэбэшник" извлекает из своего мешочка небольшой плоский ящик и раскрывает его (Стойте спокойно, больно не будет).

Он берет мою ладонь и прижимает кончики пальцев к ящику. "Отпечатки, — думаю я. — Они берут у меня отпечатки пальцев". Однако я ошибаюсь. Черная краска стремительно поднимается по кисти и покрывает всю руку. Пока я изумленно смотрю на нее, к ящику прижимают вторую ладонь, и теперь черными становятся обе руки. Я пытаюсь стереть краску, но она словно впиталась под кожу.

Первый "кэгэбэшник" с удовлетворенным видом осматривает мои руки (Так-то лучше. По крайней мере, все поймут, кто вы такой).

(Мы тебя предупредили), — добавляет другой. — (Советую тебе поскорее вернуться домой. В таком виде здесь не разгуляешься. Документы —это не шуточки).

Первый "кэгэбэшник" смотрит на меня неприязненно (Учти, мы будем за тобой приглядывать). Оба разворачиваются, пересекают комнату и выходят наружу.

Я смотрю на портье и разглаживаюсь (Простите, я не знал, что это частные владения).

Портье начинает вибрировать (А чем, по-вашему, это может быть?!).

Я мерцаю (Вы имеете в виду, все эти здания — частные владения?).

Портье тускнеет.

(Тогда что здесь делают все эти люди? Их тут не меньше сотни!) Я выпаливаю это достаточно мощно, чтобы портье не сделал вид, будто не слышит.

(Что за вопрос? Разумеется, это их частные владения).

(Частные владения всей сотни?!)

Портье жестом манит меня за стойку. Когда я подхожу, он указывает на рисунок на стене за его спиной. На картине изображены крупные черные точки, похожие на дыры. Пять рядов точек по два десятка в каждом.

(Вот наши личные места), — гордо заявляет он. — (Лучшие в городе).

Я рассматриваю картину (Вы в них что, забираетесь?).

Он кивает (Только во время прилива. Они становятся вот такими!..) Он разводит руки примерно на полметра и собирается продолжить рассказ, но в этот момент издалека доносится грохот, похожий на раскат грома, и пол начинает сотрясаться. Все, кто присутствует в зале, замирают, разворачиваются и бросаются к проходам в глубине помещения. Портье мчится следом.

(Начинается прилив), — бросает он через плечо. — (Ты ведь ради этого приехал? И все же советую поскорее укрыться в своем личном месте).

В комнате становится пусто. Пол ритмично колышется, и я бреду к выходу, всеми силами стараясь удержаться на ногах. Грохочущий рев усиливается. Вдалеке показывается стремительно надвигающаяся мощная волна, но это не вода — валом катится сама земля. Здания и улицы, словно обломки кораблекрушения, болтаются на гребне высотой в сотню метров. Я замечаю, что за первой волной следуют вторая, третья, и каждая выше предшествующей. Возможно, есть и другие волны, но я не успеваю это узнать: первая уже здесь, здание поднимается и содрогается, а я мячиком лечу по комнате, ударяясь о стены, переворачиваясь, вращаясь...

...отчаянно пытаюсь сосредоточиться. Какая метка? Метка... метка Z-55/Лу... Z-55/Лу... вытянуться, вытянуться... плотно закрыться... плотнее...

КЛИК!

Кругом тишина, гул прекратился. Я по-прежнему дрожал, и мне было трудно раскрыться. Наконец это удалось. Я снова стоял перед Z-55/Лу и воспринял его терпеливое ожидание.

Я немного разгладился (И это — твой дом? Ты жил там до того, как стал человеком?).

Он выгнулся (Это тебе не Кентукки).

(И ты опять хочешь туда вернуться?)

Z-55/Лу широко раскрылся. Он очень ярко засветился, стал почти белым (Нет, не туда).

Внезапный, острый сигнал к возвращению. Не успел я ответить, как меня уже понесло прочь, Лу исчез... Я парил над материальным телом, сигнал к возвращению не ослабевал. Я скользнул во второе тело, затем в материальное и сел. С телом все в порядке, нет даже легкого давления в мочевом пузыре. Никакого сигнала. Что заставило меня так срочно вернуться? Не смог найти ни одной причины.

Вот оно, "лечение от глупости". И верно —дуракам закон не писан...

Итак, я предоставил своей полной личности всю власть в выборе направления и цели, и это стало для меня ускоренной программой постижения того, что я прежде называл Второй Зоной. Она началась с суровых основ, расположенных в самом центре всего спектра и продолжилась видоизменением практического процесса, который привел к неизбежным выводам. Попросту говоря, я мог лишь наблюдать за событиями, но не принимать в них участие. Как обнаружилось, цель всегда была многогранной и отчасти прояснялась намного позже.

Один из показательных случаев произошел ночью, когда я "выкатился" из материального тела. Прежде чем я успел покинуть второе тело, меня охватила непреодолимая тяга к сексу. Я собирался воспользоваться уже привычным успокаивающим методом "не сейчас, чуть позже", но меня резким толчком выбросило наружу и куда-то понесло. Перемещение было стремительным и недолгим. Восстановив способность воспринимать окружающее, я обнаружил, что стою в каком-то метре от гигантской груды шевелящихся тел. Она возвышалась пирамидой, скошенные склоны уходили в вышину, и я не видел верхушки. Стена тянулась в обе стороны и скрывалась вдалеке. Больше всего это напоминало сплетение огромных дождевых червей на дне жестянки, приготовленной для утренней рыбалки. Тела непрерывно двигались, их были тысячи, миллионы. Влажные и скользкие на вид фигуры пробирались среди себе подобных, искали, пытались что-то сделать... и не могли остановиться.

Меня одновременно осенило тремя потрясающими восприятиями. Во-первых, это были не черви, а люди! Во-вторых, от этой бурлящей массы исходило невообразимое, ошеломляющее излучение сексуального желания — и мужского, и женского. В-третьих, все эти люди были физически мертвы. Мне захотелось развернуться и убежать, но какая-то часть души задержала меня на месте. Наконец я немного успокоился и восстановил способность трезво мыслить. Неужели я хочу стать таким, как они? При одной только мысли об этом меня передернуло от отвращения. Половое влечение, которое лишь несколько секунд назад казалось таким важным, потеряло вас свою привлекательность. У меня появилось твердое убеждение, что оно по-прежнему будет возникать, но никогда больше не получит полной власти над моими мыслями и поступками.

Вслед за этой вспышкой понимания возникло другое мощное чувство: сильное сострадание ко всем, кто заточил себя в эту колышущуюся массу и до такой степени сосредоточился на поисках полового удовлетворения, что перестал думать обо всем прочем. Во мне разрастался гнев, направленный на полный запретов, ограничений и искажений мир, который сделал возможным то, что я видел сейчас. Кто эти люди? Отбросы человеческой эволюции, которым суждено вечно оставаться в этой куче?

Я осторожно шагнул вперед и остановился у самого края груды. Она состояла из кишащих, поблескивающих влагой тел, мужских и женских, всех форм и размеров. На мгновение из кучи высунулась голая волосатая нога, и я схватил ее, потянул на себя... Нога беспорядочно дергалась, ее владелец пытался забраться поглубже в шевелящуюся массу. Я потянул сильнее, крепче сжал скользкую от пота лодыжку. Вскоре мне удалось выдернуть из кучи все тело. Это был мужчина среднего возраста — черноволосый, с правильными чертами лица, довольно щуплой комплекции. Он упал на живот и, перебирая конечностями как краб, попытался вновь нырнуть в кучу. Судя по всему, он даже не понял, что его схватили за ногу.

Я без труда удержал его, затем склонился и крикнул прямо в ухо (Эй, я хочу с тобой поговорить. Подожди минутку!).

Я не заметил никаких признаков того, что он меня услышал: выражение его лица не изменилось, оно по-прежнему отражало страстное вожделение. Он продолжал ползти к куче, пришлось снова отдернуть его назад.

Я не знал, что делать дальше, и решил попробовать другой способ (Это полиция! Полиция! Облава притона! Спасайся кто может!).

Несколько секунд я ждал реакции, но ее не последовало. Я был не в состоянии предложить ему то излучение, какое смогло бы привлечь его внимание. Я отпустил йогу, и мужчина быстро подполз к куче. Груда поглотила его, закружила в безостановочной мешанине тел. Я с грустью развернулся, вытянулся к метке своего материального тела и добрался назад без происшествий.

С тех пор у меня появилось новое средство, помогающее справиться с приливами полового возбуждения. Чтобы избавиться от него, достаточно было вспомнить человечество, которое смешалось в кишащую, безмозглую груду извивающихся тел. Средство оказалось безотказным.

Этот эпизод мало отличается от типичных сцен, которые можно увидеть в непосредственной близости от физического плана. Вскоре я обнаружил, что мои посещения таких районов подчиняются определенной схеме — это были те уровни существования, которые я прежде сознательно проскакивал на большой скорости, чтобы избежать возможных столкновений. Все случаи нападений происходили именно во втором теле, еще до того, как я освобождался от него и полностью покидал материальное тело. Теперь, когда "за рулем" было мое Высшее Я, я чувствовал себя в полной безопасности.

Само чувство было правильным, но в причинах я ошибался.

Подозрения возникли, когда я уже решил, что неплохо разбираюсь в человеческих переживаниях. Оглядываясь назад, можно предположить, что все это было предопределено.

Я пускался в разнообразные внетелесные приключения весьма беспечно и хладнокровно, так как был полностью убежден, что руководящая полная личность знает ответы на все вопросы, обо всем позаботится и справится с любой трудностью. До определенного момента так все и было — быть может, именно по этой причине у меня начали зарождаться сомнения. Какой бы чудесной ни была моя личность, я прекрасно понимал, что она не может быть настолько хороша!

Проявилась одна из многочисленных сомнительных черт моего характера: я не могу мириться с большой удачей и просто радоваться ей, мне непременно нужно понять, в чем причина. На протяжении последующих путешествий вне тела я пытался понять, кто же выбирает цель и управляет моими перемещениями. Сначала ощущение было почти неуловимым: я не воспринимал ничего, кроме остающегося за спиной ненавязчивого присутствия чего-то такого, что руководило моими движениями. Я разворачивался, но позади никого не было — во всяком случае, никаких следов дружелюбного помощника. Но ощущение сохранялось, и я все отчетливее понимал, что помощь исходит извне.

Тогда я просмотрел все свои записи, с самого начала, и просто поразился тому, что прежде не замечал очевидного. Теперь я совсем иначе расценивал руки, помогающие мне выбраться из ловушки или поддерживающие под локоть, спасительные отклики на отчаянные мольбы о помощи, а также многие другие, более незаметные случаи посторонней помощи. В то время я просто отметил факт появления "помощников" и на этом успокоился. Так или иначе, я доверялся отнюдь не своему "Высшему Я", а именно этим "помощникам", кем бы они ни были.

После этого я много раз пытался вступить в общение с этой сущностью (или сущностями) во время внетелесных переживаний, но все было тщетно. Впрочем, стоит внести поправку: думаю, я не получал ответа лишь потому, что отклик представлял собой не слова, а зрительные образы, ощущения и действия. Перемены начались после того, как я начал смутно понимать, что просто не знаю, так сказать, их "языка". Обзор ранних записей большей частью подтверждал эту точку зрения. Привычные нам слова и язык — сугубо человеческое явление. Я пришел к очевидному выводу: причина в том, что я — человек. Мое присмиревшее эго несколько воспряло духом после осознания того, что, независимо от выбранного мной способа общения, отклик приходил именно от этих существ... от этих не-людей.

Сообразив это, я продолжал обращаться к "ним" и по-прежнему позволял им управлять моими перемещениями во внетелесном состоянии, делая это по одной простой причине: такое поведение было целесообразным. Не важно, кто они, но здешнюю территорию знают намного лучше меня. Однако каждый раз я пробовал различные способы общения, и со временем это принесло результаты. Подозревая, что позади меня кто-то есть, я направлял "помощникам" лишенные слов мысли — зрительные картины, образы действий, чувства и ощущения — и всякий раз немедленно воспринимал отклик на том же "языке". Чтобы разобраться в получаемых сообщениях, мне приходилось сочетать аналитический и субъективный подход. Я проявлял мучительную медлительность, а они — поразительное терпение. Благодаря этим усилиям проявились зачатки того, что мы называем сейчас несловесным общением (НСО). Это явление стало для меня чрезвычайно важной вехой, хотя сначала я просто понял, что НСО существует, и научился отличать его от других форм общения — ничего больше.

После того, как это общение было принято с обеих сторон, мои внетелесные переживания резко изменились по глубине проникновения и размаху. Меня часто отводили в то место, которое отчасти напоминало школу, так как там был наставник и ученики (одним из них стал я). Впрочем, эти занятия разительно отличались от запомнившихся мне уроков в школе для спящих. Если прибегнуть к достаточно вольным описаниям, в том месте был ослепительно белый, сверкающий шар света — учитель. Я ощущал окружающее меня излучение других существ — судя по всему, тоже учеников, — но не чувствовал ничего, кроме их присутствия, то есть никаких признаков того, кем были все остальные. Уроки представляли собой нечто вроде последовательной рассылки предназначенных для мгновенного поглощения пакетов информации, которая воспринималась сугубо в форме переживаний, а также устойчивых сгустков мысли — их подлинный смысл нельзя передать словами, и я использую для обозначения понятие "посыл". Судя по всему, этот способ НСО очень распространен. Вернувшись в тело, я пытался перевести то, что сохранилось в памяти, на понятный человеку язык, но получалось это далеко не всегда. Подавляющая часть полученных сведений, на мой взгляд, вообще не имеет связи с жизнью на Земле, в мире пространства и времени. Возможно, они передавались для подготовки к грядущей деятельности и были предназначены для использования в иных, нефизических энергетических мирах, С другой стороны, цель этих сведений может оказаться за рамками моего понимания. Последнее наиболее вероятно.

Таким образом, наши взаимоотношения получили совершенно иное развитие. Я доверял своему незримому рулевому (рулевым?) больше, чем самому себе, — и это было странно. Мне доводилось быть пассажиром авиалайнера, и я никогда не испытывал полного доверия к экипажу — возможно, потому что сам умею управлять самолетом. Так или иначе, летать приходилось, авиаперелет был возможностью быстро перенестись из одной точки физического мира в другую, и потому я пристегивал ремень и сидел в кресле, не чувствуя ничего, кроме тревоги и подергивания мышц, — о том, чтобы заснуть, не было и речи.

Но с внетелесными путешествиями все было иначе. Они действительно умели управлять этим летательным аппаратом я намного лучше меня знали маршрут. С каждым "полетом" мое доверие к ним только возрастало. С другой стороны, по мере усложнения маршрутов я начал понимать, насколько ничтожны мои собственные познания. Я нежно назвал их Разумниками, то есть "представителями разумной расы" — помимо прочего, это подразумевает, что к человечеству такое определение относится лишь отчасти.

Зная, что мне помогают, я начал намного спокойнее и хладнокровнее относиться к посещениям вложенных колец-миров в окрестностях Земли. Я чувствовал себя в полной безопасности: если и случится попасть на глубокое место, они меня вытащат. Позже выяснилось, что их представления о глубине изрядно отличаются от моих. Я уже не сомневался, что сейчас нырну в третий и последний раз, слезно молил о помощи, но они ждали восьмого-девятого раза, и лишь потом невозмутимо протягивали мне руку. Наши отношения отражали основной принцип обучения методом полного погружения.

Излюбленным приемом скоростного преподавания, при котором материал навсегда отпечатывается в памяти, было для них моделирование. Оно опиралось на их умение создавать и переносить в человеческое — то есть мое — сознание ситуации обычной, земной жизни. Эти модели были такими достоверными и поразительными, что я просто не мог отличить иллюзии от действительности. Мне не известны пределы такой технологии (способности?) моделирования. Трудно сказать, насколько широко она применяется. Конечно, не исключено, что этот метод использовался только в моем случае, но я в этом сомневаюсь. Вопрос о потенциальных сферах приложения подобного моделирования может стать богатой пищей для размышлений.

По моим наблюдениям, моделирование обычно применялось как средство быстрого избавления от мелких эмоциональных реакций, искажающих ясность моего восприятия или препятствующих восстановлению равновесия. Сам я чаще всего даже не замечал таких нарушений — но они их улавливали и тут же предлагали способ решения проблемы. Меня предупреждали о предстоящем уроке, он проходил только с моего согласия, но, едва моделирование начиналось, обстоятельства становились для меня полной и достоверной действительностью — и я переживал их на собственном опыте. Большая часть таких ситуаций представляла собой краткие события, во время которых мне приходилось принимать трудное решение в чрезвычайно неблагоприятных обстоятельствах. Важнейшей частью этих переживаний, тем самым уроком, который навсегда оставался в памяти, было конструктивное и обоснованное решение возникшей проблемы. Если мне не удавалось найти верное решение, моделирование повторялось. Повторение ситуации не избавляло меня от ощущения достоверности происходящего, но, как только урок заканчивался, я уже прекрасно понимал, что пережитое было именно моделированием.

Любопытным дополнением стали более поздние опыты, когда Разведчики из нашей лаборатории знакомились и вступали в общение с разумными существами, которым удалось освоить использование слов. По восприятию некоторые из этих существ очень напоминали моих Разумников; более того, они приветствовали меня как старого знакомого, и я тоже чувствовал, что мы уже встречались.

Я никогда не задавал Разумникам прямой вопрос о том, какова их роль в жизни человека на Земле. У меня возникла убежденность, что они представляют собой более зрелую разновидность помощников из внешних колец, которые прежде были людьми. Их поведение и цели казались очень похожими, за исключением того, что знания и технологии Разумников намного превышали все, что можно извлечь из человеческого жизненного опыта. Эту точку зрения подтверждал тот факт, что они, похоже, не принимали участия в последовательном переходе по кольцам. Я считал, что задавать Разумникам вопросы о мотивах их поведения просто непочтительно — вероятно, мне не хотелось лишиться той доброй помощи, какую они оказывали. Таким образом, во внетелесном состоянии я обычно не вступал с ними в прямое или осознанное общение.

Однако нам, дуракам, просто не сидится на месте. Однажды ночью у меня мелькнула кое-какая мысль, и я решил ее проверить. К тому времени излучение Разумников было мне хорошо знакомо, и я хотел настроиться на этот сигнал, как на метки других существ. Я надеялся многому научиться. Вот описание этих событий из моего дневника. Я немного расшифровал записи, чтобы они стали хоть чуток вразумительнее.

Время: Ночь, 2 часа 17 минут... спальня... Проснулся после двух циклов сна; отдохнувший, расслабленный... методом "отцепиться и выкатиться" перехожу во второе тело, "выкатываюсь" из него, и на этот раз довольно определенно воспринимаю метку Разумника... не очень четко, но, как мне кажется, достаточно... настраиваюсь на метку... обычная процедура растягивания... быстро прохожу сквозь систему колец... покидаю ее, и это меня совсем не удивляет... чувствую тепло; по мере движения оно усиливается и вскоре становится совсем нестерпимым, пора разворачиваться... в этот момент врезаюсь во что-то головой и падаю; сильный толчок... вытягиваюсь — передо мной действительно барьер: гладкий на ощупь, твердый, непроницаемый... жар по-прежнему вызывает очень неприятное ощущение... Я уплотняюсь, сжимаюсь. Понимаю, что дальше не пройти и уже можно возвращаться в тело... передо мной возникает яркое, очень мощное свечение... сначала оно овальное, затем меняет форму и превращается в высокую человекоподобную фигуру, такую ослепительную, что я невольно съеживаюсь... кажется, целую вечность отползаю назад, пытаясь прикрыться от этой яркости... потом немного успокаиваюсь; неприятное ощущение проходит, теперь яркость вполне терпима.

(Так лучше?).

"Лучше" — мягко сказано! Еще немного, и я бы просто расплавился.

(Ударился головой?).

Что ж, думаю, можно сказать и так. В обычном мире моя голова уже торчала бы с другой стороны...

(Нет нужды беспокоиться. У тебя крепкая голова, господин Монро).

Чуть не подпрыгиваю от неожиданности. Никогда не думал, что у Бога может быть такое ироничное чувство юмора. К тому же, это саркастическое "господин Монро"... Я выпрямляюсь, уже не пытаясь укрыться от света. Возникает такое чувство, словно мне протянули руку. Обмениваемся рукопожатием.

(Есть более интересные и подходящие для путешественника места).

Я в недоумении, продолжаю висеть на месте и пытаюсь сообразить, что происходит...

(Ты столкнулся с одним явлением... оно похоже на то, что ваши ученые называют "стоячей волной": две энергии в одной фазе встречаются и сглаживают друг друга до нуля. И все же это не нулевой уровень, энергия не погашена, просто превращена в иное состояние).

Итак, теперь я отчасти понимаю, что произошло, но это не помогает мне сообразить, где я нахожусь. Если я спрошу...

("Где" — понятие относительное. Самое доступное для твоего уровня объяснение: ты возле портала, у входа в нашу действительность, в точке преобразования. Сюда привела тебя использованная метка).

Замечательно! Вот они — ворота, ведущие на небеса! А я-то думал, что они сделаны из злата и жемчугов. Если уж за ними простирается рай...

(Твое предположение достаточно правильно. Все зависит от того, кто смотрит).

Наконец-то проявляется восприятие. Наш разговор начался так естественно и оживленно, что я не успел задуматься о происходящем. Вот он я, непринужденно беседующий — поправка: вступивший в общение — с этой волшебной сверкающей фигурой как с обычным приятелем. Она (он, оно?) отвечает на мои вопросы еще до того, как я успеваю их задать, а это значит, что я не так уж плохо владею НСО — нет смысла пытаться скрыть свои мысли, я не смог бы сделать это, даже если бы очень захотел. Что бы это ни было, ОНО читает все мои мысли. Я широко раскрываюсь — полностью, нараспашку.

(Это не обязательно, господин Монро).

И я тут же понимаю почему. ОНО (ОНИ) были частью всего, что со мной происходило. Мои предположения о внешнем источнике разумной энергии, помощи, руководства в перемещениях и выборе направления были совершенно правильными.

(Да, правильными, с точки зрения твоей текущей потребности в сохранении индивидуальности).

Вопрос возник сам собой: как долго это продолжается? Я начал осознавать это лишь недавно и смог отследить процесс до начала своих внетелесных переживаний. Но что было до того? Когда все началось? Неужели они всегда?..

(В свое время ты начнешь осознавать эту действительность).

Единственное, чему я могу полностью доверять, — мой собственный опыт, но ведь ОНИ, несомненно, вступают в общение и с другими людьми...

(Со многими. Мы используем разные подходы, но очень немногие достигли этого уровня).

Я понимаю, что мне вряд ли удастся узнать больше, и все же хочу спросить, кто ОНО (ОНИ).

(Нас много, и с некоторыми ты уже знаком).

Итак, правильнее будет: ОНИ... Остается надеяться, что название Разумники их не оскорбляет. Теперь оно кажется мне не очень удачным.

(Вполне подходящее, не хуже любого другого).

Я задумываюсь о том, не ИХ ли встречают наши Разведчики во время лабораторных экспериментов...

(В некоторых случаях, но не всегда).

Столько вопросов! Мне выпала такая редкая возможность...

(Будут и другие).

Главный вопрос... самый важный... какой же вопрос самый важный?.. Кто ОНИ, Бог или...

(Мы созданы и создаем сами — так же, как и вы. Если Бог и Творец — одно, то вы тоже Боги для того, что создаете).

Не могу удержаться, хоть убей. Мне просто необходимо это узнать... Были ли ОНИ...

(Не волнуйся, в таком вопросе нет ничего плохого. То, что ты оказался здесь, твое, как говорится, любопытство уже во многом служит ответом. Не мы сотворили твою сущность и сущность всех тех, кто сейчас люди. Как и мы, вы существовали задолго до перехода в мир человека, мир пространства и времени. Существовали так, как существуете сейчас. Опыт человеческой жизни — лишь часть того, что вы есть. Впрочем, довольно важная часть).

Я пытаюсь понять, что такого важного в человеческой жизни. В ней есть нечто такое, что...

(Как объяснить?.. Капля воды в океане не может постичь весь океан, она не в силах понять даже волну, которая выбрасывает ее на песчаный берег).

Минутку! Это звучит слишком по-человечески! В конце концов, быть может, ОНИ — просто люди, достигшие уровня сверхчеловека?

(Некоторые из нас действительно проходили через человеческое состояние. Я был выбран, потому что отношусь к числу этих немногих).

Немногих... Интересно, сколько их было? Пять, десять, тысяча?..

(Слияние не позволяет точно оценить. Их было больше, чем сейчас людей на Земле. Вероятно, почти в сто раз больше).

Это означает, что ОНИ существовали уже во времена зарождения человечества.

(Верно. До того мы, как и вы, просто были).

Если несколько сотен миллиардов — это "немногие", то сколько же ИХ всего?

(Мы не подсчитываем, части целого. В этом нет нужды).

Если в целом столько частей, то должны быть и другие, не менее важные способы обучения, неземные человеческие миры...

(Нет других миров, в точности похожих на материальный, человеческий, земной, но в известной тебе физической вселенной существует множество других центров развития сознания — или, как вы их называете, школ).

Готов поспорить, что ОНИ закончили все такие школы. Это необходимо, если только...

(Беспроигрышное пари, господа Монро).

События разворачиваются совершенно неожиданным образом. Мое благоговение стремительно исчезает и сменяется острым ощущением сердечности, взаимопонимания, того чувства, которое связывает старых добрых друзей, хотя меня по-прежнему переполняет глубокая почтительность. Совсем не тот набор ощущений, какой положено испытывать в присутствии ангелов, если, конечно, это ОНИ.

(При желании мы можем без труда отрастить себе крылья).

Нет, пожалуйста, не надо. Никаких крыльев, никаких нимбов... Хотя, глядя на своего Разумника — на своего друга? — я отчетливо воспринимаю...

(Да, и это в том числе).

Теперь я ясно понимаю, что человек, которому довелось недолго, но достаточно четко видеть сверхсознание, вполне может дополнить это зрелище нимбом чтобы принявший человеческий облик Разумник был не так похож на человека. Яркие, ослепительные... Сколько раз в истории человечества их видели? Чудотворцы, святые, местные знахари, старцы на смертном одре... Да, никаких сомнений.

(Можешь не сомневаться).

Стараюсь соблюдать большую осторожность. Я надеюсь на то, что такой подход принесет хотя бы проблеск понимания, что я смогу точно и подробно выяснить все, что мне по силам постичь. Они, Разумники, существовали задолго до появления людей — по меньшей мере, несколько миллионов лет назад...

(Верно, если оценивать вашими категориями времени. Однако с такой точки зрения вы и все прочие энергии, которые являются людьми сейчас или были ими когда-то, тоже смеете авали).

Означает ли это, что мы, люди — вернее, нефизическая энергия в нас — в действительности являемся Разумниками, просто не подозреваем об этом?

(Насколько известно нам, мы и вы созданы одним источником).

Но люди совсем другие.

(Это трудно объяснить... Представь себе строение различных форм физической материи. Исследуя его, вы нашли мелкие строительные элементы и назвали их атомами. В свою очередь, атомы оказались состоящими из частиц, делящихся на определенные типы. Ваши ученые уже начали понимать энергетическое взаимодействие между такими частицами. Они выявили вращение самих частиц. Созидательная сила, которая вызывает это вращение, — вот что роднит нас с вами).

Но при переходе от этих основ к более сложным структурам различия становятся все заметнее. Они так глубоки, что я не могу найти не только сходств, но вообще чего-то общего.

(Ты склонен усложнять, но в нашей действительности все очень просто и прямолинейно. Сложности возникают из-за того, что иллюзия пространства-времени вызывает искажения сознания).

Придется начать все с начала. Нет сомнений в том, что Разумников и людей связывают какие-то развивающиеся взаимоотношения — иначе зачем мы им? По какой-то причине мы нужны им, а они — нам. По какой-то причине они наблюдают за человечеством с изначальных времен. Я опять захожу в тупик...

(Все твои предположения в определенном смысле правильны).

Я чувствую раздражающий сигнал от того, что осталось там... Там? Где "там"? Навязчивый, настойчивый сигнал, я стараюсь не обращать на него внимания. То, что происходит здесь, намного важнее, нельзя отвлекаться. Я пытаюсь сосредоточиться на следующем мысленном вопросе, но сигнал становится нестерпимым. Разворачиваюсь, чтобы стряхнуть его, и тут понимаю, что это призыв к возвращению в материальное тело... Ну конечно, ведь у меня есть тело! Придется вернуться, хотя так не хочется. Ведь это уникальная возможность...

(Мы сможем часто встречаться в этом месте. Мы понимаем твой интерес и обеспечим более четкий сигнал метки, чтобы тебе легче было добраться).

Ощущение теплого, понимающего дружелюбия и чего-то еще, чего-то большего. Я отвечаю излучением благодарности, разворачиваюсь к метке своего материального тела и тянусь к нему. Перемещение обратно не занимает много времени, я машинально проникаю во второе тело, затем в материальное. По привычке отметил время: 2 часа 23 минуты. Всего-то шесть минут? В сравнении со случившимся причина моего возвращении выглядит отвратительно банальной. Я выбираюсь из постели, иду в туалет и опорожняю мочевой пузырь, а голова по-прежнему переполнена ошеломляющими мыслями о том, что произошло минуту назад.

Я не могу уснуть до самого утра.

На протяжении следующих недель моим вылазкам мешали повседневные заботы, а также горячее желание и предвкушение новой встречи. Мне не удавалось погрузиться в требуемое состояние на грани сна. Расслабившись, я очень осторожно приближался к моменту выхода из тела, но перейти к внетелесному состоянию не мог. После несколько попыток сделать это я попросту засыпал. Я понимал, что слишком стараюсь, но справиться с этим было не так уж легко. Наконец в какой-то момент я просто прекратил все усилия — и с легкостью вышел из тела.

Время: Ночь, 4 часа 45 минут... бодрый и отдохнувший, несмотря на то что пропустил свое обычное время. Использую метод "отцепиться и выкатиться", без труда перехожу во второе тело... легко покидаю его и тянусь за меткой... нахожу! Сдерживаю возрастающий восторг, стараюсь оставаться спокойным... вытягиваюсь и следую за сигналом. Ощущение недолгого, быстрого движения — и я останавливаюсь. Передо мной ослепительная фигура, за ней несколько таких же. Пытаясь сдержать свою радость, оставаться естественным, сосредоточиваюсь на излучении, которое в прошлый раз вызвало такие неприятные ощущения. Теперь я переношу его без труда — быть может, уже привык.

(И то, и другое, господин Монро. Мы немного изменили его, чтобы тебе было легче).

Я много думал о том, как продолжить наш неоконченный разговор, какие вопросы задать, в каком порядке это делать на тот случай, если общение вновь неожиданно прервется. И первый вопрос, самый главный...

(Перед тем, как удалиться... ты интересовался нашими взаимоотношениями с теми, кто сейчас в мире человеческого существования).

Перед тем, как удалиться в туалет! Какая нелепость! Что ж, на этот раз я позаботился о том, чтобы подобного больше не случилось: никакого кофе, вообще ничего жидкого...

(Причина и следствие, в которые ты так веришь).

Утешение верой — хороший способ. Нужно будет запомнить. Но эти, другие, которые стоят за его спиной... Их я не помню...

(Как ты уже заметил, здесь есть и другие. Они присутствовали и в прошлый раз, просто изменилось твое умение воспринимать. Им... как бы это выразить?.. интересно... нет, лучше сказать: "любопытно", это будет тебе намного понятнее).

Похоже, мне потребуется собрать все свои силы. Сейчас я мило болтаю с существом... существами, проникновение которых в человеческую жизнь истолковывалось как явление Господа, богов, ангелов, дьяволов...

(Это не входило в наши планы. Просто нужно было внести определенные... поправки).

Хорошо, а как насчет НЛО, всяких "летающих тарелок", которые лучше вписываются в современную культуру?

(А вот тут ты ошибаешься, господин Монро. Это проявления иного рода, о них ты скоро тоже узнаешь).

Тогда лучше не будем отвлекаться и продолжим развивать основную тему. Зачем нужно было вносить поправки, что бы это ни означало?

(Поскольку свободная воля является чрезвычайно важной частью учебы человека на личном опыте, нередко возникают, так сказать, достаточно предсказуемые отклонения от задуманного плана. Такие отклонения — просто... не могу подобрать подходящего слова... просто подбор точной настройки, да, подбор точной настройки).

Я воспринял образ гигантского механизма... невероятно сложного, непостижимого... вокруг него, на нем, внутри него много Разумников, они нажимают какие-то рычаги, поворачивают вентили, вынимают и прочищают фильтры, подстраивают кривые осциллографа, проверяют входной поток сырья... Поток! Вот оно! Их заботит перетекание энергии в человеческих переживаниях. Образ механизма полностью исчезает, и появляется Земля, окруженная призрачными кольцами человеческой энергии...

(Восприятие такого образа указывает на твой прогресс).

Однако если они привели в действие весь этот процесс, то не могли не понимать, что он потребует... сопровождения, видоизменений.

(Мы не создавали ни пространство и время, ни физическую Землю, ни человека, ни сам энергетический поток. Это, так сказать, не в нашем ведении. Мы заботимся только о результатах и... об их качестве. Чтобы добиться лучших результатов, мы при необходимости вносим поправки во внутреннее течение энергии).

К сожалению, эту тему тоже придется оставить. Попробую не отвлекаться от намеченного...

(Ты будешь изучать основы, первоначальное устройство).

Величайшая из добродетелей — терпение...

(Перед тем, как взлететь, нужно научиться ходить. Те, кто научились летать, прежде всего должны оглянуться назад и вспомнить, что уже умеют ходить. В твоем случае так было нужно).

Как же случилось, что я сразу учился сложному? Почему я? Почему мне сначала пришлось осваивать умение летать?

(У тебя есть одна дремлющая способность... возможность выполнить важную функцию второстепенного характера в развитии человеческого сознания).

Интересно, что это за способность? Какая функция? Должно быть, она настолько второстепенна, что даже я ее не замечаю.

(Достаточно посмотреть на самого себя. Ты и только ты можешь понять, что собой представляешь. Что касается функции, то ты, как и предполагалось, чудесно с ней справляешься).

Что ж, учитывая, какую помощь я получал и, надеюсь, буду получать в будущем... какая это функция?.. Не могу собраться с мыслями, нужно все хорошенько обдумать, упорядочить... все, с самого начала моих "полетов". Кстати, мне помогали взлететь в первый раз?

(Да, определенная помощь была, но одной из составляющих твоей способности стало то, что толкало тебя вперед. Ты уже догадался? Это качество так часто руководило твоими поступками, что ты начал его осознавать).

Мгновенная вспышка восприятия. Я всегда подозревал, что эта черта моего характера достаточно сомнительна, она часто приносила проблемы и намного реже — решения. Любопытство...

(Совершенно верно).

А как же старая поговорка: "Любопытство убило кошку"?..

(Это другой вид жизни. Возможно, кошку оно и способно убить, но ты живешь во множестве форм).

Если бы я воспринял, в чем заключается эта функция, то, быть может, мне удалось бы лучше ее выполнять?

(Мы постараемся помочь тебе понять то целое, частью которого является твоя функция, но сделаем это позже, при следующих встречах. До того ты не сможешь воспринять ее четко, тебе не удастся без искажений развернуть посыл о характере этой функции).

Я очень надеялся, что это обещание исполнится. У меня возникло ощущение собственной незначительности, неполноценности... помимо того, я сам удивлялся тому, что сохраняю такое спокойствие несмотря на величие происходящего... мои притязания просто нахальны, а невежество безгранично... Их лучистый отклик на эти беспорядочные мысли был таким глубоким, что я чуть не разрыдался, полностью потерял голову: в нем не было ни капли покровительственного тона, ни жалости, ни чувства превосходства... этот отклик был выше дружелюбия, братского участия, родительской любви, выше нежности и ободряющих слов... Если бы сейчас они сказали, что действительно являются Богом, моим Творцом, я полностью поверил бы в это.

(И все же это не так, господин Монро).

Удивительно, но они прекрасно знали, как привести меня в чувство: достаточно было сказать: "господин Монро". Если бы я был в материальном теле, то просто расхохотался бы от облегчения. Спасибо вам, это именно то, что нужно!

(Если хочешь, мы можем называть тебя по-другому).

Нет, мне нравится так, как есть. Несмотря на форму этого обращения, в нем не чувствовалось ничего официального, оно не создавало дистанцию, но мне стало интересно, почему они решили называть меня именно так.

(Один из нас прибегнул к такому обращению во время вашей встречи там, где ты работаешь... да, в лаборатории. После этого все мы начали называть тебя так).

Я тут же понял, о ком идет речь, и это меня не удивило. Я попросил их передать ему привет.

(Уже передали).

Однако я все еще не получил ответа на главный вопрос. Если я не буду знать, куда двигаться, что именно делать, то вновь могу сбиться с пути. Я знаю это, так как подобное случалось уже несколько раз...

(Мы поможем тебе понять это... очень скоро, по меркам ваших представлений о времени. В том, что ты делаешь, есть одна составляющая, которую нужно закончить прежде всего. Скоро все встанет на свои места. Как говорится, время покажет).

С их точки зрения, "скоро" может означать миллионы лет. К тому времени на свете уже не будет ни меня, ни, вероятно, самого человечества.

(Мы имеем в виду временной промежуток в рамках твоей текущей жизни. Чтобы ускорить понимание, мы рекомендуем тебе использовать для настройки только предоставленную нами метку. Если ее не окажется, тебе следует сосредоточиться на своем физическом проявлении и ждать, пока метка не появится вновь).

Иными словами, хватит отдыхать, пора браться за дело.

(Прежде чем двигаться вперед, тебе действительно нужно пройти определенную подготовку, кое-что сделать. Мы будем рядом, но вне твоего физического сознания. Мы приготовили упражнение, которое поможет тебе справиться с этими переживаниями. Хочешь попробовать?).

Я воспринял общую форму упражнения, хотя его содержание оставалось неизвестным. Я понял, что задача будет непростая. Но если ОНИ говорят, что это поможет, то нужно выполнять.

(Свернись и крепко закройся).

КЛИК!

Я лечу над большим городом на одномоторном "Нэвионе". Рядом сидит Билл. Мы на высоте около шестисот метров, чуть ниже облаков. Турбулентность умеренная. Показания приборов в норме. Мы одолжили этот самолет. Мне нужно успеть на встречу там, внизу.

Билл наклоняется ко мне и кричит в ухо (Если хочешь поспеть, нужно садиться прямо сейчас).

Я смотрю вниз (Аэродрома не видно).

(Черт с ним, аэродромом). — Билл тычет пальцем вниз. — (Пора садиться. Вон туда!).

Киваю, ввожу "Нэвион" в пике, сбрасываю скорость... опускаемся, скорость падает, мигают три зеленых индикатора... плавная спираль... пытаюсь выбрать место для посадки... улица, полно машин... вот — большая плоская крыша... Оборачиваюсь к Биллу за подтверждением, но он исчез! Исчез! Быстро поворачиваю голову назад: высота уже не больше трехсот метров, скорость — семьдесят. Нужно решать быстро, придется садиться на крышу — во всяком случае, если удастся остановиться, там, на улице, никто не пострадает... выравниваю, направляю к крыше, выпускаю закрылки, резко капотирую... отпускаю у самого края крыши... невыносимо громко воет предупреждение о срыве потока... сбрасываю сигнал одним движением, отключаю... ну, шасси, выпускайтесь... самолет падает, снижает скорость, касается крыши... противоположный край надвигается быстро, теперь медленнее... кажется, получилось, он останавливается! Вздох облегчения. Дрожь в теле прекращается. Жарко... Открываю фонарь кабины, выбираюсь на крышу. Осталось найти лестницу, ведущую вниз, — и успею на встречу вовремя. Хм, а как теперь вернуть "Нэвион" хозяину? С крыши длиной в шестьдесят метров ему не взлететь. Придется снимать крылья, опускать вниз подъемным краном... Какая глупость, что же я натворил?..

КЛИК!

Date: 2015-11-13; view: 293; Нарушение авторских прав