Глава девятая. Можно задать еще один вопрос?

ТЕОРИЯ

Можно задать еще один вопрос? — робко попросила я, когда мы на бешеной скорости выезжали на шоссе. Зачем так нестись?

— Только один, — нехотя согласился он, — но для начала пристегнись.

Я тут же послушалась, чувствуя, что Эдвард внимательно за мной наблюдает.

— Как ты догадался, что я не заходила в книжный? Не думаю, что тебе рассказала та старая ведьма с седыми космами!

Эдвард целую минуту смотрел на трассу, на которой никого, кроме нас, не было.

— Мы вроде пытаемся быть откровенными, — раздраженно пробормотала я.

Каллен ухмыльнулся.

— Ладно, скажу. Я не почувствовал твой запах. — Он снова уставился на дорогу, давая мне время переварить сказанное. Не подобрав подходящего объяснения, я решила обдумать это позже. Если хочу докопаться до истины, то сейчас нужно спрашивать.

— Ты не ответил на мой первый вопрос… — напомнила я.

Такое развитие событий Эдварду не понравилось.

— Разве? — со вздохом спросил он.

— Как именно ты читаешь мысли? На каком расстоянии? А твои родственники умеют… — Я чувствовала себя малолетней идиоткой, пристающей с глупыми вопросами к взрослым.

— Вообще‑то, это уже второй вопрос, — возразил Эдвард, однако я сцепила пальцы и выжидающе на него смотрела.

— Нет, мои родственники так не умеют, а мысли удобнее читать вблизи. Чем знакомее «голос», тем с большего расстояния я могу его слышать. В среднем — в радиусе нескольких миль. Это все равно, что находиться в большом зале, где полно народу и все разговаривают одновременно. Очень похоже на негромкий гул, шум, звучащий где‑то на заднем плане. Когда он начинает меня раздражать, я просто его отключаю. Гораздо проще казаться «нормальным», когда слышишь только голоса людей, а не голоса, вперемешку с мыслями.

— А почему ты не слышишь меня? — с любопытством спросила я.

Золотистые глаза загадочно вспыхнули.

— Не знаю, — пробормотал он. — Единственно возможное объяснение — твой разум устроен иначе, чем у остальных. Если сравнить с радио, то твои мысли текут на ультракороткой волне, а я способен ловить только длинные.

— Хочешь сказать, что у меня мозги набекрень? — разозлилась я.

— Я слышу голоса, а ты беспокоишься о своем душевном здравии!.. Не волнуйся, это же просто теория! Все, теперь твоя очередь. — Он вопросительно поднял брови.

Я тяжело вздохнула. С чего же начать?

— Мы вроде пытаемся быть откровенными, — напомнил Эдвард.

Собираясь с мыслями, я взглянула на приборную панель и, увидев показания спидометра, окаменела.

— Ты что, с ума сошел! — заорала я. — Сбавь скорость!

— Что случилось? — испугался он, однако на тормоз не нажал.

— Сто шестьдесят километров в час! — Я в панике посмотрела в окно, но не увидела ничего, кроме ярких убегающих огней. По обеим сторонам дороги тёмной стеной стоял лес, а мы неслись так быстро, что стена казалась монолитной.

— Расслабься, Белла! — закатил глаза Эдвард.

— Хочешь, чтобы мы разбились?

— Ничего не случится!

— Куда ты спешишь? — спокойнее спросила я.

— Я всегда так езжу! — усмехнулся он.

— Смотри на дорогу!

— Белла, я ни разу не попадал в аварию, даже штрафов не платил! — похвастался Эдвард и постучал по голове. — У меня здесь встроенный радар!

— Очень смешно! Особенно если учесть, что я дочь полицейского и воспитана на уважении к законам! К тому же, если твой «вольво» разобьется в лепешку, ты просто встанешь и пойдешь дальше.

— Очень может быть, — усмехнувшись, ответил он. — Но ты‑то так не можешь, поэтому в лепешку лучше не расшибаться, — тяжело вздохнул Эдвард, и стрелка спидометра поползла вниз. — Довольна?

— Почти.

— Ненавижу ползать, как улитка! — пробормотал он.

— Сто двадцать километров в час — это скорость улитки?

— Хватит обсуждать мою езду! Я жду, когда ты расскажешь о своей теории!

Я закусила губу, а медовые глаза неожиданно смягчились.

— Смеяться не буду, — пообещал Эдвард.

— Я больше боюсь, что ты разозлишься!

— Неужели все так страшно?

— В общем, да.

Он ждал, а я, не желая видеть его лица, разглядывала свои руки.

— Рассказывай.

— Не знаю, с чего начать!

— Начни с начала, — посоветовал он. — Ты самостоятельно вывела эту теорию?

— Нет.

— Откуда ты ее взяла? Из книги или из фильма?

— Нет, все произошло в субботу на пляже. Я встретила старого друга — Джейкоба Блэка. Его отец и Чарли дружат с незапамятных времен. Отец Джейкоба — один из квилетских старейшин. — Эдвард никак не отреагировал. — Мы прошли к воде. — О коварном соблазнении юного Джейкоба я благоразумно умолчала, — Блэк рассказывал мне старые индейские легенды, наверное, старался напугать. Особенно хорошо мне запомнилась одна… — я запнулась.

— Продолжай.

— Легенда о вампирах. — Неожиданно для себя перешла на шепот. Смотреть на лицо Каллена я не решалась, зато заметила, как побледнели сжимающие руль пальцы.

— И ты сразу подумала обо мне? — Иронии в его голосе я не услышала.

— Нет. Он упомянул твою семью.

Эдвард внимательно следил за дорогой. От его невозмутимости мне стало страшно, и я бросилась защищать Джейкоба.

— Блэк считает это глупым суеверием. Он просто хотел меня напугать. Я сама виновата — заставила его рассказывать страшилки.

— Зачем?

— Пытаясь меня задеть, Лорен что‑то сказала про твою семью, но парень постарше, тоже индеец, заявил, что вы в резервации не бываете. Прозвучало это как‑то странно, и, предложив Джейкобу пройтись, я вытянула из него эту историю, — низко опустив голову, каялась я.

Эдвард засмеялся, чем немало меня напугал. Разве можно смеяться одним ртом, когда глаза злые и холодные?

— Как же ты ее вытянула? Щипцами, что ли?

— Я флиртовала, и мне все удалось.

— Жаль, что меня там не было! Бедный Джейкоб Блэк! А ты еще меня обвиняла в том, что я «ослепляю и поражаю людей»!

Густо покраснев, я стала смотреть в окно.

— Что же случилось потом? — через некоторое время спросил Эдвард.

— Я залезла в Интернет.

— И твои подозрения подтвердились? — Особого интереса в голосе не слышалось, но руки так и сжали руль.

— Нет… Большая часть информации оказалась абсурдной. А потом…

— Что потом?

— Я решила, что мне все равно!

— Все равно? — Вопрос прозвучал так, что я невольно подняла голову. Неужели мне удалось пробить его нерушимое спокойствие?

— Да, — слабым голосом ответила я, — мне все равно.

— Тебя не волнует, что я монстр? Что я не человек?

— Не волнует, — твердо ответила я.

Эдвард не ответил, внимательно следя за дорогой. Бледное лицо снова стало непроницаемым.

— Ты злишься… Зря я все тебе рассказала.

— Нет, предпочитаю знать, что ты думаешь, даже если твои догадки неверны.

— Так я снова ошиблась?

— Я вовсе не об этом, — процедил Эдвард. — Ей все равно! — потрясенно повторял он.

— Так я права? — испуганно спросила я.

— А тебе не все равно? — съязвил он.

— Просто любопытно. По большому счету, я все для себя решила.

— Что именно ты хочешь знать? — покорно осведомился Эдвард.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать, — тут же ответил он.

— И давно тебе семнадцать?

— Довольно давно. — Он усмехнулся.

— Ясно.

Эдвард внимательно меня разглядывал, совсем как в ресторане, когда пытался понять, все ли со мной в порядке после невеселого «приключения».

— Не смейся… но разве ты можешь выходить в дневное время?

Он все‑таки засмеялся.

— Ерунда!

— Солнце не мешает? В гробу не спишь?

— Чушь! Я вообще не сплю.

— Вообще не спишь? — ошеломленно переспросила я.

— Никогда! — прошептал Эдвард, задумчиво глядя на меня. Попав в плен золотых глаз, я начисто забыла, о чем думала.

— Ты еще не задала самый главный вопрос. — Его голос звучал холодно и как‑то отрешенно.

— Какой именно?

— Тебя не интересует моя диета?

— Ах, это… — прошептала я.

— Да‑да! Ты же хочешь знать, пью ли я кровь? Меня передернуло.

— Ну, Джейкоб мне кое‑что рассказал…

— И что же рассказал Джейкоб?

— Что вы не охотитесь… на людей. По его словам, твоя семья не считается опасной, потому что вы охотитесь только на животных.

— Так он сказал, что мы неопасны? — недоверчиво уточнил Эдвард.

— Не совсем. Он сказал, что вы не считаетесь опасными, но квилеты по‑прежнему не хотят, чтобы вы появлялись в их резервации.

Каллен смотрел куда‑то вперед. Стрелка спидометра ползла к ста пятидесяти километрам, но возражать я не решилась.

— Итак, он прав, вы действительно не охотитесь на людей? — Я старалась, чтобы мой голос звучал как можно безразличнее.

— У квилетов хорошая память, — ничуть не смутившись, ответил Эдвард, и я приняла это за положительный ответ.

— Однако не стоит обольщаться, — предупредил он. — Квилеты совершенно правы, что держатся от нас подальше. Мы по‑прежнему опасны.

— Не понимаю…

— Мы стараемся. Как правило, у нас получается. Но и ошибки бывают, как, например, сейчас, когда я нахожусь наедине с тобой.

— Ты считаешь это ошибкой? — Надеюсь, мой голос прозвучал не слишком печально.

— Да, и очень опасной, — мягко подтвердил он. Воцарилась тишина. Я смотрела на яркие огни встречных машин. Они проносились так быстро, что казалось, будто я попала в виртуальный мир компьютерной игры. Время улетало так же стремительно, как и полотно автострады. А вдруг у меня не будет второго такого шанса? Судя по всему, Эдвард считает, что разговор окончен. Ну уж нет, я не стану терять времени!

— Расскажи мне еще что‑нибудь! — отчаянно попросила я. Неважно, что он скажет, пусть только говорит!

— Что ты хочешь знать? — Он произнес это как‑то растерянно: мольба в моем голосе застала его врасплох.

— Объясни, почему вы охотитесь на животных, а не на людей, — в отчаянии придумала я. На глаза навернулись слезы, и сдерживать их с каждой минутой становилось все труднее.

— Не хочу быть монстром! — тихо сказал Эдвард.

— Но ведь животных тебе мало? — допытывалась я.

— Наверное, это похоже на замену мяса соей. Мы в шутку называем себя вегетарианцами. Кровь животных не полостью удовлетворяет голод, или в нашем случае — жажду, но ее достаточно для поддержания жизни. В большинстве случав, — зловеще добавил Эдвард, — Иногда сдерживаться особенно сложно.

— И сейчас сложно? — осторожно спросила я.

— Да.

— Но ведь ты не голоден!

— Откуда такая уверенность?

— Твои глаза. Я же рассказывала о своей теории. На пустой желудок мужчины всегда раздражительнее.

— А ты очень наблюдательна, — рассмеялся Эдвард.

Я не ответила, просто наслаждалась серебристым смехом.

— Ты ведь охотился в эти выходные? Вместе с Эмметтом?

— Да, — помолчав, ответил он. — Не хотелось уезжать, но было просто необходимо. Лучше не искушать судьбу!

— Почему ты не хотел уезжать?

— Когда ты далеко, мне очень неспокойно. — Я таяла под взглядом золотых глаз. — Я ведь не шутил, когда просил не упасть в океан. Все выходные я места себе не находил. Тебе повезло, что сегодня ты осталась живой и невредимой. — Он покачал головой, будто что‑то внезапно вспомнил. — Ну, почти невредимой.

— Что? — удивилась я.

— Твои ладони! — напомнил Эдвард, и я посмотрела на почти зажившие царапины. От него ничего не скроешь!

— Упала, — вздохнула я.

— Так я и думал. — Яркие губы насмешливо изогнулись. — Наверное, все могло быть и хуже! Я страшно переживал и за три дня успел порядком надоесть Эмметту.

— Три дня? Ты что, вернулся только сегодня? —спросила я, с трудом выбираясь из плена прекрасных глаз и приводя в порядок мысли.

— Нет, в воскресенье.

— Тогда почему ты не был в школе? — зло спросила я, вспоминая, сколько горя причинило мне его отсутствие.

— Ну, вообще‑то мне солнце не мешает, но в ясную погоду лучше никому на глаза не показываться.

— Почему?

— Когда‑нибудь сама увидишь.

— Мог бы мне позвонить! — с упреком воскликнула я. — Я ведь не знала, где ты. — Мой голос предательски дрогнул. — Я… мне…

— Что?

— Мне было так плохо! Я ведь тоже беспокоилась! — Я зарделась, рассказывая о самом сокровенном.

Лицо Эдварда перекосилось, как от резкой боли.

— Нет, — простонал он, — это неправильно!

— Что я такого сказала?

— Белла, неужели ты не понимаешь? Одно дело — мучиться самому, и совсем другое — впутывать тебя! — Полные страдания глаза устало смотрели на дорогу, а слова полились так быстро, что я с трудом улавливала смысл. — Не хочу, чтобы тебе было больно, — глухо, но настойчиво проговорил он. — Это неправильно и очень опасно!

— Нет! — тоном обиженного ребенка воскликнула я. — Мне все равно, кто ты. Уже слишком поздно!

— Не говори так! — прошептал Эдвард.

Я закусила губу, надеясь, что физическая боль заглушит сердечную, и смотрела на дорогу. До Форкса, наверное, осталось всего ничего.

— О чем ты думаешь? — раздраженно спросил он. Не уверенная, что не разрыдаюсь, я покачала головой.

— Ты плачешь? — изумился Эдвард.

Я и не подозревала, что по щекам катятся предательские слезы.

— Нет, — дрожащим голосом сказала я.

Его рука потянулась ко мне, но на полпути замерла и снова легла на руль.

— Прости. — В бархатном голосе слышалось глубокое раскаяние. Я знала, то он извиняется не только за то, что заставил меня плакать.

— Не извиняйся! — уже увереннее проговорила я. — Ты ведь только что спас мне жизнь.

Мы помолчали.

— Скажи мне кое‑что, — спустя некоторое время попросил Эдвард, стараясь, чтобы голос звучал весело.

— Да?

— О чем ты думала, когда я выехал из‑за угла? У тебя было такое лицо — не испуганное, а скорее сосредоточенное.

— Пыталась вспомнить, как вывести из строя противника. Что‑нибудь из самообороны. Собиралась сломать ему нос.

— Неужели ты хотела драться? — недоумевал Эдвард. — Почему не попыталась убежать?

— Когда бегу, я очень часто падаю, — неохотно призналась я.

— Ты могла закричать!

— В горле пересохло. Он покачал головой.

— Ты права. Спасая тебе жизнь, я действительно вмешиваюсь в судьбу. В Финиксе ты тоже устраивала столько проблем?

— Что значит «устраивала»? Разве в том, что случилось, есть моя вина? — обиженно спросила я.

— «Устраивала» значит как магнит притягивала все опасное. Итак, ты устраивала столько проблем в Финиксе?

— Ну, проблемы случались, но гораздо реже, — неохотно промолвила я. — Обычно удавалось отделаться парой швов и легким испугом. Наверное, все дело действительно в магнетизме: чем ближе я к Северному полюсу, тем страшнее и опаснее жизнь.

Эдвард негромко захихикал.

— Тебе лучше жить на экваторе. Я вздохнула.

Въезжая в предместья Форкса, Эдвард сбавил скорость. Дорога заняла не более тридцати минут.

— Увидимся завтра? — поинтересовалась я.

— Конечно, мне ведь нужно сдавать сочинение, — улыбнулся он. — Встретимся за ленчем.

Глупо, но после всего, что случилось сегодня, от обещания Эдварда у меня перехватило дыхание.

Я не заметила, как мы оказались возле дома Чарли. В окнах горел свет, пикап стоял на месте; я словно очнулась от волшебного сна и вернулась к реальности. «Вольво» остановился, но выходить я не спешила.

— Обещаешь прийти завтра в школу?

— Обещаю!

Нерешительно кивнув, я в последний раз вдохнула упоительный запах кожи и сняла пиджак.

— Оставь его себе. Твоя куртка ведь у Джессики, — напомнил Эдвард.

— А что сказать Чарли?

— Да уж, рисковать не стоит…

Я нерешительно коснулась дверцы. Выходить совсем не хотелось.

— Белла? — позвал Эдвард.

— Что? — Обернувшись, я увидела, что его лицо вдруг стало очень серьезным.

— Можешь мне кое‑что пообещать?

— Конечно! — выпалила я и тут же об этом пожалела. А если он попросит меня остаться? Я не смогу…

— Никогда не ходи в лес одна. Я раскрыла рот от удивления.

— Почему?

— Невинная прогулка может быть еще опаснее, чем дружба со мной. Просто поверь на слово.

Голос звучал так зловеще, что я задрожала. Что же, это обещание я сдержать смогу.

— Как скажешь, — улыбнулась я.

Похоже, моя покорность не слишком его обрадовала.

— До завтра, — вздохнул он, и я поняла, что мне пора уходить.

— До завтра, — повторила я и неохотно открыла дверцу.

— Белла? — Эдвард потянулся ко мне, и прекрасное лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Мне казалось, что сердце сейчас вырвется из груди. — Спокойной ночи!

Я почувствовала дивный аромат его кожи. Так вот чем пахла куртка! Голова закружилась. Не в силах сдвинуться с места, я пыталась привести в порядок мысли. Наконец я все‑таки вышла из машины, но тут же потеряла равновесие и чуть не упала. Эдвард негромко рассмеялся. Обиженно хлопнув дверцей, я, пошатываясь, пошла к дому.

Эдвард подождал, пока я дойду до двери, и только потом завел мотор. Серебристая машина исчезла за поворотом, а я завороженно смотрела вслед, почти не чувствуя холода.

Словно во сне я нащупала ключи и открыла дверь.

— Белла? — тут же позвал из гостиной Чарли.

— Да, папа. — Кажется, он смотрит бейсбольный матч.

— Что‑то ты рано!

— Разве?

— Еще и восьми нет. Как съездили?

— Отлично! — Я почти забыла, что именно планировалось на этот вечер. — Девочки выбрали платья.

— Ты в порядке?

— Да, просто немного устала. Мы столько магазинов обошли…

— Думаю, тебе стоит пораньше лечь спать! — озабоченно посоветовал Чарли. Неужели я так плохо выгляжу?

— Сначала позвоню Джессике.

— Разве не она тебя привезла?

— Да, но я забыла куртку в ее машине. Хочу попросить, чтобы Джесс завтра ее захватила.

— Дай ей хоть до дома доехать!

— Конечно!

Ретировавшись на кухню, я плюхнулась на стул. Боль тысячей иголок терзала голову. Наверное, это последствия стресса. Зря я так храбрилась при Эдварде… «Соберись!» — приказала я себе.

Зазвонил телефон, страшно меня испугав. Я схватила трубку.

— Алло! — пролепетала я.

— Белла?

— Привет, Джесс! Как раз собиралась тебе звонить.

— Ты уже дома? — Она беспокоилась за меня, но удивилась, что я вернулась так рано.

— Да. Я забыла куртку в твоей машине. Захвати ее завтра, ладно?

— Конечно! А теперь расскажи мне, что случилось! — потребовала она.

— Давай лучше завтра на тригонометрии, хорошо?

— Нас слышит твой папа? — догадалась подруга.

— Угу.

— Ладно, поговорим завтра, пока!

Судя по ее тону, завтра мне предстоит инквизиторский допрос.

— Пока, Джесс!

С трудом передвигая ноги, я поднялась наверх и кое‑как расстелила постель. Только встав под теплый душ, я поняла, как сильно замерзла. Несколько минут меня колотил озноб, и лишь когда вода стала горячей, как кипяток, онемевшее тело начало оживать. Я так и стояла, не в силах пошевелиться, пока бойлер не опустел.

Выйдя из душа, я поплотнее закуталась в махровую простыню. Сушить волосы феном было лень, и, вернувшись в свою комнату, я быстро переоделась в теплую толстовку и тренировочные брюки. Соорудив на голове тюрбан из полотенца, я нырнула под одеяло и сжалась в комочек. Тепло волнами развивалось по телу, и я понемногу успокаивалась.

Сегодняшние события теснились в голове, не давая уснуть. Столько всего случилось! Образы кружили в бешеном калейдоскопе, но, проваливаясь в забытье, я успела подвести итог уходящему дню.

Три вещи прояснились окончательно.

Во‑первых, Эдвард — вампир. Во‑вторых, он хочет попробовать мою кровь, хотя и борется с этим желанием.

А в‑третьих, я окончательно и бесповоротно в него влюбилась.

Date: 2015-11-13; view: 255; Нарушение авторских прав