Путешествие в зелёный мир

Понимание трав пришло неожиданно скоро, и способствовал этому один случай. Однажды утром я пошел в ближний подлесок за грибами, быстро наполнил свою корзинку и собрался было домой, но услышал какой-то шум. Решив, что это кто-то из знакомых ребят, я пошел на шум. Выйдя на небольшую полянку, я увидел незнакомого мальчишку, он был года на три старше меня и значительно выше. Мальчишка держал в руке рогатку и стрелял из нее в деревце, на котором висел окровавленный комочек перьев. Тельце подвешенного за лапки жаворонка было почти разорвано камнями и лоскутьями болталось на ветке.

Мальчишка был так увлечен своим занятием, что не заметил, как я вышел из кустов. При виде растерзанного птичьего тельца во мне вспыхнула ярость. Отбросив корзинку и ничего не видя вокруг, я бросился на убийцу и сшиб его на землю. От неожиданности мальчишка заорал и выронил рогатку. Мы покатились по земле, я молотил его кулаками, а он пытался вырваться и закрыть лицо. Наконец мальчишка сообразил, что его противник значительно младше и слабее, отшвырнул меня и ударил ногой в лицо. Боли я не почувствовал, но кровь из рассеченной брови мгновенно залила глаза. Я потряс головой и снова бросился на него. Видимо, вид моей окровавленной физиономии испугал мальчишку, и он бросился бежать. Я остался один на один с мертвым жаворонком, весь перемазанный в крови, с огромным синяком под глазом и исцарапанными руками.

Всхлипывая от бессильной злости, я снял птичку с дерева и, расковыряв палкой землю, похоронил ее. Постепенно злость и возбуждение прошли, их место заняли боль и слабость. Левый глаз заплыл и не открывался, голова дико болела, видимо, в драке я ударился о дерево, ноги дрожали так, что трудно было стоять. Я потащился к дому. Убитая птичка все еще стояла у меня перед глазами. Выйдя из подлеска на луг, я опустился на землю, уткнулся лицом в траву и сквозь всхлипывания начал жаловаться.

Луг замер, наступила гнетущая тишина, потом раздался звук, похожий на стон, когда я рассказывал о мертвом жаворонке. Потом травы зашумели на разные голоса, что-то обсуждая и переговариваясь, этот шум перешел в монотонный шелест, травинки льнули к моему лицу, касаясь кожи и успокаивая. Где-то внутри головы рождался шепот: "Не бойся, мы с тобой, вспоминай, вспоминай, спи, спи, спи".

Перед внутренним взором поплыли картинки этого дня. Я заново переживал драку с мальчишкой, смерть птички, чувствовал, как мои пальцы раскапывают землю. Я видел, как из осинки, под которой был похоронен жаворонок, вытянулась рука, кора вздулась, обозначилось лицо, которое внимательно глядело на меня. Таинственная рука провела по моему лицу, и меня будто ударило током. На мгновение стало нестерпимо больно, я застонал, но двинуться не мог. Рука еще раз провела по лицу, и я услышал голос: "Не бойся, мы с тобой". Потом все исчезло, растворившись в мириадах синих и оранжевых искр.

Не могу сказать, где кончилась явь и начался сон, или все было сном, просто возбужденный мозг строил привычные образы. Проснулся я, когда солнце уже садилось. Я лежал в высокой траве, рядом сидела бабушка, она смотрела на заходящее солнце и улыбалась.

- Не рассказывай, я все знаю, - сказала она. - Ты был в другом мире, и тебя приняли. Пойдем-ка домой.

Я поднялся, боли не было, подбитый глаз видел нормально, царапины на руках зажили и затянулись тонкой розовой кожей. Дома я подошел к зеркалу. Рана над бровью закрылась и выглядела как едва заметный рубчик, и ли бы не перемазанное засохшей кровью лицо и одежда, можно было подумать, что события этого дня мне приснились. Но они имели продолжение. Бабушка согрела оду, я умылся, сменил одежду и пристал к ней с расспросами. Бабушка сначала отговаривалась занятостью - мою одежду постирать надо, ужин приготовить. Но вскоре разговорилась:

- Сегодня ты был в зеленом мире, не знаю, как это случилось среди дня, то ли эмоции твои были очень сильны, то ли потому, что ты ребенок, но хозяева впустили тебя, говорили с тобой и ушибы залечили. - Бабушка еще раз внимательно осмотрела мой глаз и руки,покачала головой. - Не знаю, - сказала она. - Знаю только, что приняли тебя, теперь скоро помощника звать пойдем.

На следующее утро к нам пришел милиционер. Оказывается, я вчера довольно сильно отлупил мальчишку. У него были разбиты губы, выбит зуб, а убегая, он споткнулся о корень и сломал руку. Милиционер долго расспрашивал меня, недоверчиво качал головой:

- Надо же, - говорил он. - Так старшего пацана покалечил, а на самом даже синяков нет.

После разговора милиционера с бабушкой мы втроем сходили на место происшествия, где на земле так и валялась рогатка и птичьи перышки. Страж порядка осмотрел помятую траву, подобрал рогатку, и мы ушли. Дома он написал акт, который бабушка подписала, захватил рогатку и удалился.

Я продолжал приставать к бабушке:

- Когда, наконец, мы пойдем звать помощника?

-Подожди, вот полнолуние будет, тогда и пойдем, а пока походи-ка ты к той осинке, где птичку похоронил, оставляй там хлебца, молочка да проси, чтоб помощник пришел.

И дух трав обернулся мышкой…

Изо дня в день я ходил к деревцу, клал под него кусочки хлеба, оставлял молоко в формочке для песка. Подолгу сидя под деревцем, я разговаривал с ним, звал помощника. Дерево молчало, помощник не шел. На луг разговаривать с травами бабушка меня не пускала.

- Подожди, пока тело очистится, кровь на тебе была, - говорила сна.

Наступило полнолуние. За три дня до него бабушка перевела меня на растительную пищу, а сама вообще не ела. Каждый вечер она обмывала меня настоем трав, над которыми подолгу что-то шептала. На мои вопросы отвечала кратко: "Рано тебе еще это знать, не время".

В день полнолуния бабушка сказала, что есть мне нельзя. Она поставила на стол кастрюльку с отваром каких-то трав, с добавлением меда.

- Сегодня до ночи это пить будешь, - сказала она. -Пей больше, не бойся.

Отвар оказался горьковато-терпким, с легкой сластинкой и сильным, но приятным запахом. Из каких трав он составлен, бабушка мне не сказала. Весь день я пил этот состав, после него голова делалась удивительно легкой, хотя и слегка кружилась, двигаться не хотелось. Весь день я пребывал в состоянии приятной эйфории. Время словно замедлило свой бег, я легко замечал движение крыльев пролетающей мухи, и сама она как будто замирала в воздухе. Движения давались очень легко, казалось, что тело внутри кипит от переполняющей силы. Но двигаться не хотелось, было приятно пить ароматный настой, сидеть в тени и чувствовать, как все внутри кипит и наполняется энергией.

Когда солнце наполовину скрылось за горизонтом, бабушка вылила остатки настоя в бутылку и велела мне собираться. Внутреннее возбуждение к тому времени улеглось, но тело оставалось удивительно легким и послушным. Бабушка велела мне раздеться, достала завернутые в лист лопуха растертые в порошок можжевеловые ягоды и натерла ими мое тело. Потом подожгла ветку можжевельника и, окуривая меня дымом, принялась произносить какие-то непонятные слова. Это продолжалось довольно долго, солнце уже скрылось за горизонтом, когда она закончила ритуал, значения которого я тогда не понял.

- Одевайся, пойдем, - сказала бабушка.

Голова слегка кружилась, но ноги двигались очень легко, каждый шаг превращался в прыжок, создавалось впечатление, что я стал весить значительно меньше. Я несколько раз споткнулся, пока соразмерил шаги. Мы пришли на поляну к осинке. По земле стелился туман, он скрывал ноги до колен, и казалось, что идешь по молочной реке. На поляне бабушка велела мне раздеться и встать на колени лицом к дереву. Луна уже поднялась, и ее бледный свет, отражаясь от пелены тумана, превратил округу из молочной реки в блестящую ртуть. Когда я опустился на колени, блестящая поверхность плескалась на уровне груди. Туман охватывал тело не холодом, а мягким теплом.

Бабушка еще раз дала мне хлебнуть травяного настоя и велела закрыть глаза. Затем она этим же настоем смазала мне веки и стала звать. В ее речи обычные слова переплетались с непонятными звуками, и сами звуки из резких и отрывистых постепенно становились мягкими и протяжными, пока не перешли в своеобразное пение. Я стоял с закрытыми глазами, но почему-то все видел. Я видел, как туман вокруг заколыхался, расходясь в стороны, открылись травы, только вокруг деревца остался туманный столбик. Столбик этот уплотнялся, приобретая очертания человеческой фигуры. Фигура начала двигаться, раздался звук, похожий на звон хрустального колокольчика. Звук был очень тихий, но отчетливый. Я стоял, не в состоянии пошевелиться. Туманная фигура надвинулась на меня, охватила со всех сторон, и я начал падать.

Это произошло так неожиданно, что у меня захватило дух. Я летел в бездонную пропасть, вращаясь по бесконечной сужающейся спирали. Казалось, полету не будет конца. Наконец движение стало замедляться, пока не остановилось совсем. Я висел над поляной и видел себя, стоящего на коленях лицом к дереву. Туман рассеялся, расходясь кольцами в стороны. Центром этого круга было деревце, возле которого находилось мое тело. У колен копошился маленький полевой мышонок, он грыз корочку хлеба и поглядывал на меня бусинками глаз. Луна, отражаясь в его маленьких глазках, заставляла их светиться зеленоватыми огоньками. На краю туманного кольца я увидел бабушку, она стояла, слегка раскачиваясь, и что-то пела.

Я не испытывал ни страха, ни удивления и как бы со стороны наблюдал за происходящим. Мышонок тем временем доел корочку, отбежал немного в сторону и начал грызть стебелек зверобоя. Он старался вовсю, пока травинка не упала на землю. Мышонок еще раз посмотрел в мою сторону, причем не в сторону тела, а выше головы, на меня, висящего над поляной, и, как мне показалось, подмигнул. Потом деловито ухватил зубами упавший стебелек и потащил к дереву. Положив его на то место, где была похоронена птичка, он юркнул в траву и исчез. Опять раздался звон хрустального колокольчика, бабушка делала в воздухе пассы руками, как будто что-то притягивая к себе. Туман зашевелился, сходясь к центру, а меня снова закрутило по спирали. Очнулся я в той же позе, под деревом, рядом стояла бабушка.

- Возьми его, - сказала она, указывая на стебелек зверобоя, лежавший у моих ног. Я поднял стебелек.

- Ба, я себя видел и мышку тоже, летал...

- Знаю, миленький, знаю, - остановила меня бабушка. Она как-то осунулась и выглядела очень усталой. - Пойдем домой, утром поговорим.

Луна висела на том же месте, значит, прошло всего несколько минут с тех пор, как мы пришли на поляну, хотя казалось, что мы провели здесь долгие часы. На следующий день бабушка велела высушить стебелек зверобоя, который оставил мышонок.

- Зачем он, ба, и что это была за мышка? - спросил я.

- Мышка - это твой помощник из мира трав, - пояснила она. - А стебелек, чтобы позвать ее.

- Зачем мне звать мышку? - не унимался я.

- Она тебе любые травы покажет, какие для работы нужны, - ответила бабушка. - И не мышка это вовсе, а дух трав. Это для тебя он материализовался в виде мышки. По-всякому его разные народы называют, кто эльф, кто сильфид, и в разных формах видят, кто к какой привык. Но показаться он может в виде любой живности луговой. На старой Руси люди жили в ладу с лесными и луговыми силами, глупые им поклонялись, а умные дружбу водили и помощь принимали, то же и в других странах было. Всегда люди тайны зеленого мира постичь пытались. Да каждый по-своему. Некоторые, как их учили, а другие к этому свои знания и наблюдения добавляли. Вот из последних как раз настоящие целители и учителя получались. В каждой травинке жизненная сила сокрыта, надо только знать, как ее выделить да на пользу людям поставить. Силы те травы от земли берут, земля же по Божьему велению их от светил небесных получает.

- Учительница в школе говорит, что Бога нет, а попы людей обманывают, - перебил я бабушку.

- Для науки все, чего она постичь не может, не существует, - ответила она.

- А почему Бог не показывается? - не отставал я.

- Зачем это ему? - Бабушка устало махнула рукой. - Вот представь себе, приходит к профессорам да академикам некто и говорит: "Здравствуйте, я Бог". Предположим даже, что поверят ему и не отправят в ту же палату, где наполеоны и цари сидят. Что ему ответят? А ответят ему вот что: "Здравствуй, Бог, давай-ка мы тебя приборами разными обвешаем да изучать будем". Или просить всяческих благ будут, как в сказке "О рыбаке и рыбке", жаден человек и глуп в своей жадности. А надо ли все это Богу, никто и не спросит. Ну а попы - такие же люди, как и все, чему их учили, то и проповедуют. Учили же их люди, а не Бог. Редко какой священник своей головой живет и своими словами говорит, все чужие мысли и слова повторяют. Которые сами мыслить умеют, с теми Бог говорит и помогает, веру дает.

- Одно могу сказать, не может человек без веры жить, она ему желание и стремление к жизни дает. Кто веру в себе несет, тот Бога в себе имеет, таких людей в народе святыми зовут. Бог ведь как сотворил человека и растения, и весь необъятный мир, так и дал ему право в мире этом с любовью жить и любые знания из него брать, а не губить да поганить. Ну, хватит о Боге, тяжело тебе его пока понять, давай-ка лучше о травках поговорим. Так вот, силы свои травы через землю от планет небесных получают. Посмотри-ка на луг, земля вроде одна, и одинаковые химические вещества в той земле содержатся, а каждая травка свое вещество среди других выберет и в себя впитает. По кирпичику сложит и в виде лекарства человеку подаст. Силы же небесные те вещества в травах удержат и к взаимодействию приведут. Великий врачеватель древности Гиппократ считал, что растения надо использовать в природном виде и все его части: корень, стебель и цветы - должны поддерживать друг друга в лекарственном препарате. Того же мнения придерживался и святой Пантелеймон-целитель. Мы с тобой еще почитаем и великого восточного самоучку Авиценну, и Гераклита, и других...

Date: 2015-11-13; view: 264; Нарушение авторских прав