Шпрехен зи дойч?

Однажды я отдыхала на море в Турции. По вечерам в отеле устраивалась детская дискотека, где детей ставили в кружок, водили паровозиком и так далее. Для этого в отелях обыкновенно существуют специальные люди, которые называются новым словом аниматоры – то есть, если перевести буквально, одушевители, или воодушевители. В сущности, это то, что раньше называлось по‑русски массовик‑затейник. Забавно, однако, что даже людям, которые никак не могут выучить слово аниматор – ну как это, как это… ама… амин…, все равно никогда не приходит в голову сказать массовик‑затейник: ассоциации совершено другие. Задача аниматора на международных курортах осложняется тем, что аудитория там обычно разноязычная. Ну, в нашем случае все было не так плохо: детки говорили всего на двух языках – по‑русски и по‑немецки. И все‑таки задача оказалась для аниматора непосильной. Его познания в немецком языке, видимо, ограничивались фильмами о войне. И вот дети собрались в кружок, родители в умилении смотрят на своих чад из‑за столиков. Аниматор вещает в микрофон: Так, детки, все подняли ручки! Но ему еще надо сориентировать немецких детей, и он не находит ничего лучшего, как завопить: Hande hoch! Немецкие родители поперхнулись пивом, зато русские дружно отозвались: Гитлер капут!

Коллега, которая отдыхала вместе с нами, тут же рассказала мне такую историю. Ее знакомый был на какой‑то международной выставке, где к нему подошел немец и, видимо, по наружности приняв его за своего, стал очень темпераментно что‑то говорить по‑немецки. Тот растерялся. Начатки полученных в школе знаний смыло временем, зато кино сыграло злую шутку. И бедняга залепетал: Nicht schiessen! Nicht schiessen! Он‑то думал, что говорит: Не понимаю, а на самом деле говорил: Не стреляйте! Не стреляйте! Надо ли говорить, как ошарашен был немец.

В школе у меня была любимая учительница истории Людмила Филипповна, к сожалению, ныне покойная. Она преподавала также и предмет, который тогда назывался обществоведение, а теперь – обществознание. Видимо, обществознание так же относится к обществоведению, как аниматор к массовику‑затейнику. Так вот, помню, Людмила Филипповна, когда мы «проходили» философию, усмехнулась: Мы диалектику учили не по Гегелю – говорит Маяковский почему‑то с гордостью.

Впрочем, надо сказать, что некоторые иноязычные цитаты становятся самостоятельным фактом культуры. Вот недавно я услышала по телевизору, что было проведено какое‑то там социологическое исследование, и оказалось, что наиболее часто цитируемая фраза – это фраза Я вернусь. Пару секунд я вообще ничего не могла понять, а потом сообразила, что имеется в виду фраза Терминатора: I'll be back! Конечно, ее всегда цитируют по‑английски, даже люди, которые английского языка не знают. Русский перевод совершенно не обладает нужным набором ассоциаций.