По советам ученых

Но вот в начале марта 1953 г. был убит Сталин.[144]

Убит за попытку на XIX съезде ВКП(б) передать власть от партийной номенклатуры Советам. В конце июня того же года был коварно убит и Л. П. Берия, попытавшийся продолжить начатую Сталиным перестройку. У власти оказались бюрократы – люди, которые Сталина считали своим начальником, которые несколько десятилетий выполняли его указания и посему, так или иначе, отвыкли думать об общей сути этих указаний – о том, зачем они даются, как они должны повлиять на общее состояние дел. У Сталина начальников не было (сотня членов ЦК ВКП(б) и съезды не в счет – эти люди сами смотрели Сталину в рот, а не командовали им), поэтому Сталин должен был до всего доходить своим умом. Напомню, что он собирал в свою библиотеку книги, которые прочел и которые предполагал впоследствии или перечитать, или использовать. Только в библиотеке его дачи (на которой он жил в последние годы) было 20 тысяч томов, из которых 5,5 тысячи были исписаны пометками Сталина, т. е. изучены досконально. У его соратников так работать не было необходимости: возник трудный вопрос – пошел к Сталину и спросил, что делать. А потом делай это и можно не думать, зачем ты это делаешь, – Сталин приказал!

Сталин умер, спрашивать стало не у кого. И сначала Хрущев, а затем и все остальные за ним стали узнавать что делать у ученых – они ведь умные! И началась вакханалия идиотизма, при которой правительство СССР внедряло в жизнь мероприятия одно за другим без малейших хозяйских оценок того, как они повлияют на общее состояние дел.

Возьмем, к примеру, сельское хозяйство сразу после Сталина в период правления Хрущева. Еще при Сталине была создана комиссия под председательством выдающегося биолога Т. Д. Лысенко по планированию развития этой отрасли. Комиссия пришла к выводу, что экономичнее всего на том этапе вложить деньги в традиционные сельскохозяйственные районы России и Украины (в которых уже есть сёла, дороги, элеваторы и т. д.) и за счет удобрений, мелиорации, посадки лесополос в степях, строительства сельхозкомплексов получить большой и быстрый эффект от увеличения урожайности сельхозкультур. А в это время на целинных землях Казахстана, Сибири и Алтая построить испытательные станции, на которых определиться, как распахивать целину, какие сорта сеять, в какие сроки, как бороться с засухой, с сорняками и т. д. И уж потом, на прибыль от роста урожайности в традиционных районах земледелия, осмотрительно освоить и целинные земли. Но научные противники Лысенко, так называемые генетики, убедили Хрущева, что Лысенко дурак, не понимающий величия Моргана и Вейсмана и того, что, если распахать Целину, то хлеба сразу будет очень много. И начиная с 1954 г. СССР израсходовал огромные средства на освоение целинных земель, миллионы энтузиастов переехали туда на жительство. И первые три года Целина давала огромные урожаи, но толку от этого было мало, поскольку еще не было ни дорог, ни элеваторов и зерно, если его убирали, сгнивало на токах. Распахали на Целине 41,8 млн га (в царской России, включавшей Польшу и Финляндию, пахали всего 118 млн га). А потом начались пыльные бури, которые сдули плодородный слой целинных земель, не защищенный ни лесополосами, ни агротехникой, и хлеб вообще перестал расти. И спустя 20 лет в Казахстане урожайность в 3,7 ц с гектара была плановой, а на Украине за урожайность в 10 раз выше агронома выгоняли с работы, так как такую урожайность считали неурожаем. Колоссальные убытки легли на себестоимость сельхозпродукции в целом по СССР при мизерном результате.

Лидер советских генетиков Н. С. Хрущев

Л. И. Брежнев, которому не было никакого смысла приуменьшать достижения Целины, сообщил в своем бестселлере, что за 24 года своей истории Целина дала 250 млн тонн зерна, т. е. чуть более 10 млн тонн в год.[145]Урожайность же по всему СССР в зависимости от погоды колебалась от 180 до 220 млн. тонн. Т. е., если на Украине и Юге России в мае и начале лета пройдут дожди, то в Казахстане можно и не сеять: колебания урожайности в традиционных районах с лихвой перекрывали урожай Целины. Лысенко‑то знал, что предлагал. И сегодня, по прошествии почти 50 лет, член‑корреспондент РАН, директор Института степи Уральского отделения РАН А. Чибилев итожит:

«После смены руководство страны весной 1953 года травопольная система земледелия была сперва раскритикована, а затем даже запрещена. Тогда же были ликвидированы лесо‑, почвозащитные и другие агробиологические станции. Более того – власти предписали впредь не ухаживать – за лесозащитными полосами, созданными в 1948–1953 годах и позволившими предотвратить во многих регионах опустынивание, засоление почв, снижение их естественного плодородия. (Программа создания лесозащитных полос в сочетании с травопольными севооборотами на прилегающих землях была рассчитана на 1948–1963 годы.) Страна начала невиданную в истории цивилизации распашку целинных степей и лесостепных земель. Такая аграрная политика стала роковой для страны». [146]

А в 1958 г. были ликвидированы машинно‑тракторные станции (МТС) и вся сельхозтехника была передана колхозам и совхозам. Товарооборот в производстве сельхозпродукции был резко сокращен. Ни Хрущев, ни его консультанты «ученые‑экономисты» абсолютно не понимали того, почему Сталин требовал всемерного «разворота товарооборота». МТС пахали землю, убирали урожай ограниченного числа колхозов, цены на использование техники МТС были фиксированы, следовательно, и доход МТС был фиксированным. Чтобы не потерпеть убытков, МТС обязаны были очень бережно относиться к своим основным затратам – к покупке тракторов, комбайнов, автомобилей и т. д., к их ремонту и рациональной эксплуатации. Если бы МТС оставались, то они бы не дали СССР производить сельхозтехнику в таких удручающе огромных количествах – они бы не покупали ее. А у колхозов, повторю, затраты на технику были всего лишь одной из строчек общих затрат на производство продукции. Цепочка товарооборота – тракторный завод продал трактор МТС, а МТС продала вспаханное поле колхозу, которую так настойчиво сохранял Сталин, позволяла сокращать затраты и сохранять ресурсы страны чисто экономическим способом, без всяких кампаний «борьбы за бережное отношение».

Эти хрущевские эксперименты проводились еще в послесталинский СССР, когда производство в сельском хозяйстве, как и во всех остальных отраслях, шло достаточно быстро, но теперь затраты на сельское хозяйство опережали рост продовольствия. В условиях, когда у руля страны стоят люди не соображающие, что делают, снижать цены было некуда, их планомерное снижение прекратилось, а в 1961 г. произошел первый подъем цен. Накануне, в 1960 г., был отправлен на пенсию министр финансов А. Г. Зверев. Прошли слухи, что он пытался застрелить Хрущева, а такие слухи убеждают, что уход Зверева не обошелся без конфликта. Возможно, в основе этого конфликта была денежная реформа 1961 г., а как мы помним по реформе 1947 г., такие мероприятия начинают готовиться примерно за год до их проведения. Хрущев, видимо, не мог решиться открыто поднять цены в условиях, когда народ явственно помнил, что при уже заплеванном Хрущевым Сталине цены не поднимались, а ежегодно снижались. Официально целью реформы было объявлено спасение копейки, дескать, на копейку ничего нельзя купить, поэтому рубль надо деноминировать – увеличить его номинал в 10 раз. Заметим, что такая скромная деноминация никогда не проводится, к примеру, в 1997 г. рубль был деноминирован в 1000 раз, хотя копейку сразу же выбрасывали из сдачи даже нищие, – в 1997 г. и на 10 копеек ничего невозможно было купить. Хрущев проводил деноминацию только с целью прикрытия ею повышения цен. Если мясо стоило 11 рублей, а после повышения цен должно было стоить 19 руб., то это сразу же бросилось бы в глаза, но если одновременно проводить и деноминацию, то цена мяса в 1 руб. 90 коп. сначала сбивает с толку – вроде и подешевело. Трудно сказать, но и исключать нельзя, что у Зверева вышел конфликт с Хрущевым именно по поводу вот такого сугубо политического, а не экономического использования финансов.

Итак, в 1961 г. послесталинская безголовость дала о себе знать всему народу – началось повышение цен, причем довольно существенное. Подорожали хлеб, яйца, молоко. Масло стоило 28 рублей, в новых рублях стало стоить 3 руб. 50 коп. и т. д. Причем, безголовость правительства, когда одна рука не знает, что делает вторая, сказалась и в том, что правительство Хрущева не только заранее, но и вообще не прекратило планомерного сталинского снижения расценок и тарифов, т. е. плановые меры по снижению доли зарплаты в себестоимости и цене, которые вызвали снижение цен. То есть хрущевцы накладывали сниженные расценки на повышение цен – дикий идиотизм как с точки зрения сохранения спроса на рынке, так и с социальной точки зрения. По всему СССР прошли бунты, причем в Новочеркасске бунт подавили войска, открыв огонь по толпе, что было невероятно для СССР Сталина. Ведь Сталин делал все, чтобы трудящиеся стали хозяевами страны, и ситуация, когда слуги стреляют по хозяевам, для сталинского СССР была просто дикой. К примеру, я уже упоминал, что в октябре 1941 г. немецкая агентура подбила ивановских ткачей на бунт. Когда началась вывозка ткацкого оборудования на Восток из‑за очередного наступления немцев, ткачи заполнили цеха, не дали демонтировать станки, разбивали ящики с уже упакованным оборудованием и громогласно объявляли, что им все равно на кого работать – на СССР или на Гитлера. Это было предательством, и в связи с этим предательством, казалось бы, сам бог дал применить пулеметы. Но ни один солдат не прибыл в Иванове, к толпе выехали партийные работники всех рангов, успокоили толпу, решили ее бытовые вопросы, толпа успокоилась и подчинилась. В это время работники НКВД внедрились в толпу, выявили немецких агентов, ночью их арестовали, и на следующий день все было в порядке. А в Новочеркасске в 1961 г. рабочие взбунтовались из‑за снижения оплаты труда на фоне повышения цен, вопрос, казалось бы, несложный – надо было немедленно отменить или задержать изменение тарифов. Но партноменклатура разбежалась, выставила вместо себя солдат, те, не имея даже представления о том, как действовать в таких случаях, совершили грубейшую ошибку – стали стрелять поверх голов, толпа, не видя убитых от стрельбы, решила, что солдаты стреляют холостыми патронами и бросилась отбирать у них автоматы. Защищая свое оружие, солдаты стали стрелять в толпу, а в таких условиях каждая пуля находит цель. Вообще‑то случай в Новочеркасске очень мутный и, несмотря на многочисленные исследования, в нем до сих пор очень много непонятного, например исключительная осмысленность действий толпы: она действовала как руководимая штабом воинская часть. И тем не менее, действия правительства СССР показали, что оно само осознает свою умственную недостаточность, понимает свою хозяйскую (экономическую) неспособность и в связи с этим боится говорить с народом, предпочитая убеждать его не силой разума, а силой оружия. И это осознание все больше и больше бросало высшую власть СССР в объятия совершенно безответственных идиотов – бюрократического аппарата управления СССР и его составной части – «ученых‑экономистов».

СССР стал превращаться благодаря этим умникам в испытательный полигон идиотских идей, которые и экономическими (хозяйственными) назвать трудно, поскольку они внедрялись в народное хозяйство без малейшего понимания того, что в нем происходит. То ликвидировали общесоюзные промышленные министерства и заменяли их совнархозами в областях, то ликвидировали совнархозы и восстанавливали общесоюзные министерства, то по всей стране сажали кукурузу, то спасением всего объявляли вал (общую стоимость продукции предприятия), то прибыль, то качество продукции, то управление этим качеством. При безголовом правительстве бюрократический аппарат с граны и «ученые» резвились, на сколько фантазии хватало, зарабатывая себе на этих кампаниях ученые звания, огромные зарплаты и доплаты, а ничего не дающие затраты экономики СССР все росли и росли.

Плановость – как осмысленность понимания того, что нужно, и осмысленные действия по достижению необходимого были заменены тупым контролем за сотнями показателей работы предприятия Хотя цепочка товарооборота как‑то сохранялась, но возглавлявшие в ней предприятия хозяйственники потеряли всю хозяйскую самостоятельность: за них все решал тупой госаппарат в Москве и такие же партийные аппараты на местах. Чтобы было понятно, о чем речь, поясню сначала на абстрактном примере.

Положим, вы в СССР выпускаете табуретки и у вас что‑то отапливается электричеством и углем. Расход угля и электричества контролируется аппаратом вашего министерства и стадом контрольных ведомств – от Госснаба до народного контроля. Углем топить дешевле, и вы решили реконструировать котельную, для чего ее нужно остановить и топить в это время только электричеством. В результате у вас по году будет перерасход электроэнергии, за который вас непременно накажут, и сокращение расхода угля, поэтому на следующий год вам плановые поставки угля автоматически снизят до того уровня расхода, когда у вас котельная стояла. Теперь вы запустили котельную, но угля у вас нет. Вам надо будет ехать в Москву и доказывать, что вы сэкономили государству деньги и что вам нужен дополнительный уголь. Доказывать надо будет цепочке московских инженеров, экономистов, старших экономистов, специалистов и т. п., которые либо не имеют никакого, либо имеют самое смутное представление об экономике вообще и о вашем предприятии в частности. У этих чиновников два варианта: разрешить и запретить (дать уголь или не дать). Но, не зная промышленности, они не могут принять и осмысленного решения. Тогда они действуют, исходя из инстинкта самосохранения: если они разрешат, но дело окажется убыточным, то начальство обвинит их, что они дураки, а никакие не кандидаты экономических наук. Если они запретят, то проявят бдительность в экономии государственного угля.

Поэтому аппарату выгоднее все запрещать. Если вы начнете бюрократов пугать тем, что они своим запрещением наносят убыток стране, то они начнут посылать вас согласовывать вопрос в десятки различных инстанций – от отраслевых институтов до санэпидем‑станции – к таким же точно «специалистам», как и они. Я не говорю, что в СССР ни один вопрос нельзя было решить – можно, но времени и энергии, чтобы пробить эту бюрократическую дтену, нужно было море. Скажем, как писали газеты, чтобы изменить форму ручки настройки бытового радиоприемника, заводу ВЭФ потребовалось получить в Москве подписи в двадцати инстанциях.

В «Дуэли» я давал воспоминания Г. С. Гаврилина, который в середине 30‑х годов руководил артелью и самостоятельно делал, что хотел: и землю арендовал, и безвозвратные ссуды рабочим давал и т. д. и т. п. Для послесталинских директоров такая самостоятельность была немыслима. Скажем, наш замдиректора официально продал котельной города для предзимнего ремонта два десятка тонн огнеупорного кирпича, чтобы дать ей отремонтироваться и зимой не заморозить город с нашими же рабочими. В результате завод оштрафовали на сумму продажи, прокурор потребовал у суда взыскать штраф лично с этого замдиректора, и суд этот штраф с него содрал. Замдиректора плюнул на такую работу и уволился. Но он еще легко отделался. Газеты писали, как один председатель колхоза из Прибалтики нанял посторонних рабочих очистить пустырь от камней и распахал его. Уже первый урожай покрыл расходы на очистку поля, но председатель получил 3 года тюрьмы – не имел права платить неработникам колхоза.

А в Москве ЦК КПСС и «ученые‑экономисты» все придумывали, что бы еще такого хорошего отечественной промышленности устроить. Какие‑то московские ученые идиоты узнали, что в Японии предприятия практически не имеют запасов сырья, следовательно, они экономят оборотные средства. И с наших заводов потребовали уменьшить запасы на складах: было принято Постановление, что если у завода на складе оборудования больше, чем норма, то нового оборудования ему не давать. Что делать? Лежащее на складе оборудование пока не требуется, продать его – в тюрьму сядешь, а без нового работать нельзя. Как быть? И старое оборудование «списывалось в производство», а фактически уничтожалось В тот год, когда ЦК КПСС осенила эта японская идея, таким образом было уничтожено нового оборудования в сумме, равной трети годового национального дохода. А как же в Японии? А в Японии открыто утверждают, что они пользуются опытом сталинского СССР, поэтому они всемерно развернули товарооборот. У них нужные склады, с еще большими чем у наших заводов, запасами сырья и оборудования находятся не в составе заводов, а в виде самостоятельных фирм при заводе. Наши ученые идиоты, посетив Японию и хлебнув сакэ, осмотрели только заводы, а надо было осмотреться еще и вокруг, прежде чем давагь такие рекомендации тупому ЦК КПСС.

Date: 2015-11-13; view: 396; Нарушение авторских прав