Глава 4. Быстро поцеловал Злату, попросил подождать меня в номере, натянул джинсы и свитер и рванул вниз, на ходу набирая Тима

Быстро поцеловал Злату, попросил подождать меня в номере, натянул джинсы и свитер и рванул вниз, на ходу набирая Тима.

Тот, на удивление, ответил на первом гудке.

И голос не заспанный.

Удивительно, учитывая, как он вчера «Катюшу» и «Напред, Звездо, ле!» затягивал, всех остальных заводил под пиво да под сливовицу.

В неимоверных количествах.

Хотя, нет, не удивительно.

Как раз наоборот, понятно.

«Первый».

Я это дело в последнее время не жалую, особенно в сочетании с алкоголем.

– Привет, – спрашиваю, – это я, узнаешь?

– При‑ивет. Не знал, что ты мож… можешь, так?.. пробудиться в рань. Думал, спишь. К тому же ты уходил с красивая девушка.

– Девушку попозже обсудим, брат. Она, походу, и правда моей оказалась. А сейчас проблемы. Конкретные. Ты от моего отеля далеко?

– Нет, – сразу становится серьезным. – Пять минут.

– Жду. Чем быстрее, тем лучше. Для нас для всех.

И отрубаю связь.

На всякий случай.

Вряд ли местные полисы всех пасут и палят, но в свете последних событий лучше особо не выеживаться.

Внизу уже тер красные глаза здоровенными кулачищами и непрерывно зевал заспанный Жека.

По углам тусила добрая половина бригады.

И Илюха, богатырь, блин, былинный, круги нарезал с виноватым видом.

Достанется ему сегодня от братца.

По‑любому.

Интересно, он до поляков дозвонился?

Ладно, сам потом скажет.

Никитоса еще нет, видно, выковыривает из номеров остальных.

Подхожу к стойке лобби‑бара, заказываю себе стакан минералки с газом и чашку двойного эспрессо.

Все не скрывают возмущения.

Им бы сейчас пивка.

Лбы здоровенные.

Ничего, ближе к вечеру нахреначатся.

Хотя вести себя надо будет потише, мало ли какие меры местная полиция заготовила после такого подарка от нашего родного спартаковского менеджмента.

Скорее всего, чисто стадионными делами ограничатся, но могут и по особо шумным заведениям проскрестись.

С них станется.

А мне еще на Евро в Австрию сгонять охота, что с закрытым шенгеном будет затруднительно.

Да и на Новый год неплохо бы куда‑нибудь завалиться.

Лучше, конечно, в тропики.

Может, даже – со Златой.

Ага.

Надо спросить, только поаккуратнее.

У нас ведь всего лишь второй день знакомства рисуется.

Неудобно.

Я поднес к губам чашечку крепчайшего кофе, и мне показалось, что от кончиков моих пальцев сквозь густой запах свежемолотых кофейных зерен донесся аромат ее пахнущих летом и персиком волос.

А может, ну его все?!

Предупрежу сейчас парней, и обратно в номер, впереди собственного визга.

Погуляем со Златкой по Праге, перекусим неподалеку от Староместской, а футболян можно и в гостишке потом зазырить, наверняка же показывают.

Кубок УЕФА все‑таки, групповой этап.

И фигня, что их «Спарта» в этом году никакущая.

Есть шанс отобрать очки у русских, которые считаются фаворитами.

А это – всегда событие.

…Нет, тут же обрываю себя.

Ты че, Дэн, совсем с катушек свернулся?!

Парни‑то тебя, может, и поймут.

А ты сам?!

Вряд ли.

Взялся – вези.

На этом выезде за своих парней отвечаешь ты.

И никто другой.

Точка.

Ага.

И до свидания.

Допил одним глотком кофе, хлебнул минералки, не спеша закурил.

Обвел глазами притихшее лобби.

Вроде все в сборе.

Вон уже и сербы во вращающуюся дверь пролезают, и Никитос последних сонно‑похмельных бойцов подзатыльниками подгоняет.

Добил сигарету, позвал парней.

Поздоровался с теми, кого не видел.

С поляками, в частности.

С особо подчеркнутым уважением.

А с сербами – так даже обнялся.

Любят они это дело.

Южане.

Отозвал в сторонку топ‑боев, коротко доложил обстановку.

Парни поскрипели зубами, но проблемой озаботились.

В полный, что называется, рост.

На стадио в полном составе решили выдвинуться только парни из польской «ТМ».

Говорят, если траблы с полицией – так за ними сюда и ехали.

Хоть развлечемся, как следует, – не все же время сраных англичан по местным барам гонять.

Ну, и мы с Жекой на всякий случай туда отправились – за порядком приглядеть.

Мало ли что…

…На гостевых секторах пражского стадиона был ад.

Самый настоящий.

Чешская полиция и, как выяснилось потом, переодетый в стюардов спецназ не для того туда пришли, чтобы порядок охранять.

Наоборот.

У них была «охранная грамота» – предупреждение от администрации «Спартака» о «планирующихся массовых беспорядках».

И разрешение на применение силы и спецсредств.

Заранее!

Этим, с их убогой полицейской точки зрения, грех было не воспользоваться.

Мы же, по глупости своей, подумали, что если большей части реальных хулиганов на секторах гребаной пражской «Летны» копы не обнаружат, то все пройдет тихо и мирно.

Куда там!

Им, как выяснилось, мирных болел окучивать дубьем и забрасывать свето‑шумовыми гранатами даже интереснее.

По крайней мере, никто в обратку не идет.

Что, блин, может доставить этим пидарасам в погонах, постоянно орущим о шестьдесят восьмом годе и «русских оккупантах», большее удовольствие, чем бить по головам русских девочек и мальчиков резиновой палкой или тяжелым спецназовским кулаком в боевой перчатке со стальными вставками?!

Противостояли этому беспределу только наши польские братья, за что им низкий поклон.

Ще Польска не згинела!

Уважаю.

С ними стояли несколько наших парней, которые либо пренебрегли предупреждением, либо, тупо увлекшись пивом, смешанным со сливовицей, его просто не слышали.

Один даже «прорыв» на поляну исполнил.

С надписью на футболке: «Я русский».

Красавец.

Фотография «прорыва» потом все либеральные СМИ обошла – как доказательство «русского фашизма в фанатской среде».

Вот интересно: почему, скажем, купальник из звездно‑полосатого пиндосского флага – это здоровый американский патриотизм и искренняя любовь к демократии, а невинная надпись «Я русский» на футболке – шовинизм и разжигание национальной розни?

Сколько ни расспрашивал потом своих самых либеральных сослуживцев – так никто и не ответил.

Фашизм – и все дела.

Ага.

Все‑таки что‑то тут не совсем чисто…

…Они стояли, не сопротивляясь.

Сцепившись локтями и тупо закрывая своими телами перепуганных до смерти обычных фанов, на которых перли местные спецназовцы.

Предварительно забросав гостевой сектор с женщинами и детьми гранатами, предназначенными для разгона особо агрессивных демонстраций – типа срывающих очередной саммит антиглобалистов, вооруженных арматурой и бутылками с «коктейлем Молотова».

А мне лично было не до сопротивления.

Я шнурки сдуру перевязать решил, и тут у меня под носом свето‑шумовая граната рванула.

Ни хрена дальше не помню, только урывками.

Меня Жека сразу же с сектора уволок, мимо полицейских.

Те, что удивительно, пропустили.

Наверное, видок был соответствующий.

В башке туман, в ушах странно хлюпает.

Как потом выяснилось, кровь.

Я‑то надеялся, что только из носа течет.

Ага, щаз.

Но пришел в себя достаточно быстро.

В сортире какого‑то ресторанчика, куда меня Жендос умываться затащил.

Холодная вода и оттянула.

Да еще, видимо, опыт.

А так – был бы мозг, стопудово было бы сотрясение.

Умылся, доехали до гостиницы, переоделись – не только я в крови с ног до головы был, тащившему меня на себе Жендосу тоже досталось – и рванули к парням.

…Ни мразям в нашем клубе, писавшим это подметное письмо, ни мразям в чешской полицейской форме, применившим спецсредства против мирных людей, пришедших посмотреть футбол, ни от меня лично, ни от моих парней прощения не будет.

Ни‑ког‑да.

Мы к вам еще приедем, уроды, помните об этом.

Рано или поздно.

Вопрос времени.

…А парни так и просидели в теплом уютном баре, погрели задницы под пивко и чешскую печеную свининку.

И только потом, после игры, после нашего с Жекой приезда, почти всю ночь мотались по больницам и участкам, пытаясь хоть чем‑то помочь попавшим в беду людям.

Получалось хреновастенько.

В полиции нас чуть было самих не арестовали, и, если б не ребята из российской консульской службы, могли случиться и более серьезные неприятности.

Жека лез буром, да и все остальные не отставали.

Особенно после того, как в первой же больничке увидели прожженную насквозь, до зубов, «случайно отлетевшим» осколком свето‑шумовой гранаты щеку пятнадцатилетней русской девочки.

И мертвые, остановившиеся глаза впервые взявшего ее на стадион отца.

И Ваньку Комбата, лидера объединяющей мирных ультрас «Фратрии», плачущего от бессилия.

Злата работала переводчиком: размахивала перед лицами копов паспортом гражданки Чешской Республики и требовала прекратить издевательство.

Переводила она моих парней почти дословно.

Не сильно… гкхм… стесняясь в выражениях.

Слово «курва» слетало с ее уст так же изящно, как строки чешского поэта, которые она взахлеб читала мне днем, до игры, когда мы снова пошли гулять на Карлов Мост.

Тут я и понял, что пропадаю.

И кажется, блин, окончательно.

Date: 2015-11-13; view: 264; Нарушение авторских прав