Глава 2. И влюбиться в нее было так же легко, как в этот город

Ее звали Златой.

Как Прагу.

И влюбиться в нее было так же легко, как в этот город. Особенно после пары кружек темной «Крушевице».

Раньше у меня никогда не складывались отношения с блондинками.

Так получилось…

…С англичанами мы с утра разобрались, конечно.

Но неприятности с этим островным народцем, чуяло мое сердце, еще только начинались.

И все же хороший почин следовало отметить.

В каком‑нибудь безопасном месте.

Бритиша – народ злопамятный.

И, надо отдать им должное, не трусливый.

А битому неймется, это наши предки правильно заметили.

Так на фига подставляться, особенно в таком расслабленном состоянии?

Вот мы тот кабачок на набережной Влтавы и выбрали, хоть и был он для большинства наших парней, скажем так, – не совсем бюджетным.

Зато безопасным.

Проход между двумя древними зданиями – узкий, двое бы не разошлись – вел во дворик заведения. С другой стороны туда можно было добраться только по реке.

Но не викинги же они.

Напротив прохода – маленькая симпатичная кафешка. Туда я усадил пару скаутов из молодых, выделив им денег из общака и запретив пить местное, соблазнительно дешевое и вкусное пиво.

Ничего, завтра оторвутся.

Когда в Прагу подтянется основная масса красно‑белых и англичанам будет не до нас.

Они же все‑таки не самоубийцы.

Наших в Чехию тысячи три прибудет, как минимум.

Не считая сербов с поляками.

Если что – массой задавят.

Реального хулиганья среди них – всего сотни три рыл, но бритишам и такой состав тут не выставить, при всем желании.

Максимум, на что они могли рассчитывать – и, уверен, рассчитывали, – это привалить наш авангард. А значит, у них есть только сегодняшний вечер.

Если мы им с утра желание не отбили.

Похоже, кстати, на то.

Но предосторожность не помешает.

Потому я молодых и попросил посидеть в той кафешке, понаблюдать, не начнут ли кучковаться напротив нашего места отдыха подозрительные личности.

И если что – сразу же звонить мне на мобильный.

Расслабон расслабоном, а готовым надо быть ко всему.

Чешское хулиганье тоже, кстати, не подарок.

Хотя до нашего уровня пока что не дотягивает.

Ну, а все остальные, включая нас с Жекой, его младшим братцем‑гоблином Илюхой и Никитосом, пошли вниз пить пиво, есть знаменитое «печено вепрево колено» и орать патриотические песни военных лет.

«Катюшу» даже поляки охотно подтягивали, особенно когда заметили случайно забредших в наш кабачок беспечных немецких туристов.

У немцев перед этой нехитрой мелодией – генетический ужас.

А у поляков к немцам – генетическая неприязнь.

Такие дела…

…Тут она меня и окликнула.

Нет, не Злата.

Ее подруга.

Когда мы ввалились в ресторанчик, мне показалось, что это та самая испуганная девочка, которую мы от скузерского лапанья избавили.

Барменша.

Она сидела с двумя подружками за угловым столиком.

Я потом еще пару раз взгляд в их сторону кидал: она, не она?

Вот и окликнула.

Подошла и, поставив передо мной литровую кружку пива, сделала легкий книксен:

– Спасибо, русский! Ты меня сегодня утром просто спас: я здорово испугалась…

Присматриваюсь – точно она.

И по‑русски довольно внятно лопочет, хоть и с акцентом.

Но что такое акцент по сравнению с симпатичным личиком и точеной фигуркой?

Полная фигня.

Мы ее тут же к нам за стол усадили.

И подруг привели.

Они не возражали.

Одну из них звали Златой.

Она училась в Пражском университете, на славистике, и каждый раз, когда я смотрел в ее сторону, у меня начинала немного кружиться голова.

Пиво тут было совершенно ни при чем.

…А потом народ рванул в какой‑то ночной клуб продолжать, а мы со Златой от них отстали и случайно оказались на Карловом мосту. Я когда‑то читал: чтобы по нему пройтись, в Прагу специально приезжают влюбленные со всех уголков Европы.

Типа, примета такая.

Златина узенькая ладошка с длинными пальцами почему‑то оказалась в моей пятерне.

И с этим ничего невозможно было поделать.

Она просто шла рядом и улыбалась.

А мне ни о чем не хотелось думать, даже о завтрашнем матче со «Спартой» и о начинающейся необъявленной войне с англичанами.

Такие дела.

Давненько мне не было так хорошо.

Она неожиданно запрыгнула на основание одной из украшающих мост древних статуй.

– Держи меня, Русский!

И решительно шагнула на узкий скользкий парапет нависшего над речным перекатом моста.

Внизу было темно, там грозно шумела холодная ноябрьская Влтава.

Я здорово испугался.

Сгреб ее в охапку, втащил обратно на мост.

– Ты что делаешь, сумасшедшая?!

Смеется, упираясь мне в грудь сильными, ухоженными руками.

– А что ты бы сделал, будь я и впрямь сумасшедшая?

Я привлек ее поближе и заглянул в искрящиеся смехом серые счастливые глаза.

– Пригласил бы тебя куда‑нибудь выпить чашечку кофе. И ты бы обязательно согласилась.

– Пойдем! Тут недалеко моя самая любимая кофейня. Можешь угостить меня блинчиками с клубничным мороженым. Сумасшедшие пражанки очень любят блинчики с мороженым и горячий ирландский кофе, ты слышал об этом, Русский?

– Нет, – смеюсь в ответ, – не слышал. Но теперь запомню.

Date: 2015-11-13; view: 251; Нарушение авторских прав