Эдемы, змии и драконы

Откуда идея и истинное значение термина «Эдем»? Христиане будут утверждать, что Сад Эдема есть Священный Рай, место, оскверненное грехопадением Адама и Евы. Оккультист будет отрицать это толкование мертвой буквы и докажет обратное. Не требуется верить в Библию и видеть в ней Божественное Откровение, чтобы сказать, что эта древняя книга, если прочесть ее Эзотерически, основана на тех же самых традициях, что и другие древние Писания. Чем был Эдем, частично изложено в «Разоблаченной Изиде», где говорится, что

«Сад Эдема, как местность, вовсе не миф; он принадлежит к тем вехам истории, которые иногда открывают изучающему, что не все в Библии является аллегорией. «Эдем», или же еврейское ןרעיןג, Ган‑Эдем, означая Парк или Сад Эдема, и есть архаическое название страны, орошаемой Евфратом и ее многими ответвлениями от Азии и Армении до Эритрейского моря».[460]

В халдейской Книге Чисел местонахождение ее определено в числах, а в тайном письме Манускрипта розенкрейцеров, оставленного графом Сен‑Жерменом, страна эта описана полностью. На ассирийских табличках она называется Gan‑duniyas. «Узри», говорит םיהלא, Элохим в Книге Бытия, «Человек стал одним из нас». «Элохим» может быть понят, в одном смысле, как боги или силы, в другом, как Алейм или священнослужители – Иерофанты, посвященные в добро и зло этого мира; ибо существовала школа жрецов, называемых Алейм, тогда как глава их касты или же глава Иерофантов был известен под именем Ява‑Алейм. Вместо того, чтобы стать неофитом, постепенно приобретая свое Эзотерическое знание через обычное посвящение, Адам или Человек воспользовался своими интуитивными способностями и побуждаемый Змием – Женщиной и Материей – незаконно вкушает от Древа Знания, Эзотерическое или Тайное Учение. «Жрецы Геркулеса или Мел‑Карт, „Владыки“ Эдема, все носили „покрытие кожное“. Текст гласит: «и Ява‑Алейм сделал для Адама и его жены רועתונתב, Chitonuth‑our». Первое, еврейское слово Хитон есть греческое Χιτών (Chitфn). Оно стало славянским словом, будучи заимствовано из Библии и означает верхнее одеяние.

Еврейские писания носят на себе знаки двоякого происхождения, хотя и содержат тот же субстрат Эзотерической истины, как и каждая древняя Космогония. Книга Бытия есть просто воспоминание о Вавилонском плене. Названия мест, людей и даже предметов, встречающиеся в оригинальном тексте, могут быть найдены и в писаниях халдеев и аккадийцев, предков и арийских наставников первых. Весьма сильны возражения против того, что племена аккадов в Халдее, Вавилоне и Ассирии могли иметь какую‑либо родственную связь с браминами Индустана, но доказательства в пользу этого мнения более многочисленны, нежели обратные. Семиты или ассирийцы, может быть, должны были бы называться туранцами; монголы же были отнесены к скифам. Но если аккадийцы когда‑либо действительно существовали, а не только в воображении некоторых филологов и этнологов, то, без сомнения, они никогда не были племенем туранским, как старались уверить нас некоторые ассириологи. Это были просто переселенцы из Индии, колыбели человечества, на своем пути в Малую Азию, где их священнослужители, адепты, остановились, чтобы цивилизовать и просветить народ варваров. Галеви доказал ошибочность туранийской мании, что касается до аккадийцев, другие же ученые установили, что вавилонская цивилизация не возникла и не развилась в той стране. Она была занесена из Индии и насадителями ее были индусы, брамины».[461]

И теперь через десять лет после написания этого мы видим подтверждение этому в словах проф. Сайс'а в его первой «Hibbert Lecture», в которой он говорит, что культура вавилонского города Эриду была «чужеземного происхождения». Она пришла из Индии.

«Большая часть теологии была заимствована семитами от не‑семитов, от аккадийцев или же прото‑халдеев, вытесненных ими, но местные культы которых они не захотели, да и не могли искоренить. Действительно, на протяжении длинного периода веков обе расы, семиты и аккадийцы, жили бок о бок, и их понятия и почитания богов незаметно слились».

Здесь аккадийцы называются «не‑семитами», как мы уже утверждали это в «Разоблаченной Изиде», что является еще одним подт верждением. Также мы не менее правы, постоянно утверждая, что еврейская библейская история была компиляцией исторических фактов из истории других народов, но лишь в еврейском одеянии – исключая Книги Бытия, которая есть чистый и простой Эзотеризм. Но именно от Евксина до Кашмира и за пределами их должна наука искать колыбель – или, вернее, одну из главных колыбелей – человечества и сынов Ad‑ah; особенно в последующие времена, когда Сад Эд‑ем'а на Евфрате превратился в Школу Астрологов и Магов, Алейм'ов.

Но эта Школа и этот Эдем принадлежат Пятой Расе и являются слабыми напоминаниями об Ади‑Варша, стране первобытной Третьей Расы. Каков этимологический смысл слова Эдем? По‑гречески оно есть ήδονή, означая «наслаждение». В этом аспекте оно не лучше, нежели Олимп греков, Небеса Индры, Сварга на Горе Меру и даже Рай, полный Гурий, обещанный Магометом верным сынам Ислама. Сад Эдема никогда не был достоянием евреев, ибо Китай, который едва ли может быть заподозрен в знании чего‑либо, касающегося до евреев за 2000 лет до Р. Хр., имел подобный же примитивный Сад в Центральной Азии, населенный «Драконами Мудрости», Посвященными. И согласно Клапроту, иероглифическая карта, скопированная из японской Энциклопедии в книге Фо‑го‑цзи [462]помещает этот «Сад Мудрости» на плоскогории Памира, между высочайшими Вершинами Гималайской Гряды; и, описывая его, как кульминационную точку Центральной Азии, называет четыре реки – Окс (Аму‑дарья), Инд, Ганг и Сило – вытекающие из общего истока «Озера Драконов».

Но это не есть генетический Эдем; также и не каббалистический Сад Эдема. Ибо первый – Эдем‑Илла‑а – означает в одном смысле Мудрость, состояние вроде Нирваны, Рай Блаженства; тогда как в другом, это относится к разумному человеку как таковому, вмещающему Эдем, в котором растет Древо Познания Добра и Зла; причем человек является Познающим его.

Ренан и Варфоломей Сент‑Илэр, базируясь на «самых бесспорных выводах», считают, что дольше невозможно сомневаться, и оба помещают колыбель человечества «в область Тимауса». Наконец, «Journal Asiatique»[463]заключает, что:

«Все традиции человеческой расы, собирая ее примитивные семейства в области их мест рождения, указывают на то, что они группировались вокруг стран, где еврейская традиция помещает Сад Эдема; где арийцы [последователи Зороастра] установили свою Айрьяна‑Ваэджо или же Меру [?]. С Севера они граничат со странами, которые подходят к Аральскому Озеру, а на Юге с Балтистаном или Малым Тибетом. Все сходится к тому, чтобы доказать, что именно там была обитель того примитивного человечества, от которого происходим и мы».

Это «примитивное человечество» находилось в своей Пятой Расе, когда «Дракон о Четырех пастей», озеро, от которого сейчас остались весьма слабые следы, было обиталищем «Сынов Мудрости», первых Разумом‑Рожденных Сынов Третьей Расы. Тем не менее, это не было ни единственной и не первоначальной колыбелью человечества, хотя она и была, поистине, копией колыбели первого мыслящего божественного Человека. Это была Парадеза, плоскогорье первого народа, говорившего на санскритском языке, Гедон, страна восхищений у греков, но она не была «Обителью Наслаждений» халдеев, ибо последняя была лишь воспоминанием ее; так же как и не здесь произошло «Падение Человека» после «разъединения». Эдем евреев был взят с халдейской копии.

Тот факт, что Падение Человека в зарождение случилось на протяжении первой части времени, называемого наукой Мезозойским периодом или же веком пресмыкающихся, устанавливается библейской аллегорией о змии, природа которого объяснена в Зохаре. Вопрос не в том, аллегоричен ли инцидент Евы со Змием Искусителем или же текстуален, ибо никто не может сомневаться, что он аллегоричен, но чтобы доказать древность его символизма и что это не было еврейским представлением, но именно универсальным.

Так мы находим в Зохаре весьма странное утверждение, которое рассчитано на то, чтобы вызвать веселый смех читателя в силу его очевидной нелепости. Оно сообщает нам, что змий, которым воспользовался Самаэль, предполагаемый Сатана, для обольщения Евы, был нечто вроде «Летающего Верблюда», χαμηλόμορφον.[464]

«Летающий Верблюд», действительно, это уже слишком даже для самого свободомыслящего члена Корол. Общества. Тем не менее Зохар, от которого вряд ли можно ожидать тех же словесных выражений, что и от Кювье, был прав в своем описании; ибо мы находим в древних Манускриптах зороастриан, что он назывался Ашмог, который в Авесте представлен, как утративший после Падения свою природу и имя, и описан, как огромная змея с шеей верблюда.

Сальверт утверждает, что:

«Нет ни крылатых змий, ни настоящих драконов… Кузнечики до сих пор у греков называются крылатыми змиями и эта метафора могла создать многие рассказы о существовании крылатых змий».[465]

Их нет сейчас; но нет причины, почему бы они не могли существовать во время Мезозойского периода; и Кювье, восстановивший их скелеты, является свидетелем «летающих верблюдов». Уже после нахождения простых окаменелостей некоторых завров, знаменитый натуралист записал, что:

«Если нечто может оправдать существование гидр и других чудовищ, образы которых так часто повторялись средневековыми историками, то это, без сомнения, плезиозавр».[466]

Мы не знаем, добавил ли что Кювье на пути к дальнейшей своей mea culpa, но мы легко можем представить его смущение перед всей его клеветой на архаическую достоверность, когда он оказался в присутствии летающего завра, птеродактиля, найденного в Германии, семидесяти восьми футов длиною и снабженного сильными крыльями, прикрепленными к его телу пресмыкающегося. Эта окаменелость описана, как пресмыкающееся, мизинцы рук которого удлинены настолько, чтобы поддерживать длинное мембранное крыло. Итак, «Летающий Верблюд» Зохара получил оправдание. Ибо, несомненно, между длинной шеей плезиозавра и мембранным крылом птеродактиля, или еще лучше мозазавра, достаточно научного вероятия, чтобы построить «летающего верблюда» или же длинношейного дракона. Проф. Коп из Филадельфии доказал, что мозазавр, окаменевший в меловых пластах, был крылатым змием этого вида. Имеются признаки в его позвонках, которые указывают, скорее, на его связь с змеевидными, нежели с ящерными.

Вернемся теперь к главному вопросу. Хорошо известно, что Древность никогда не претендовала на то, что палеонтография и палеонтология составляли часть ее искусств и наук, и она никогда не имела своих Кювье. Тем не менее, на вавилонских табличках, и, особенно, на древних китайских и японских рисунках в древнейших пагодах и памятниках, и в Императорской Библиотеке в Пекине, многие путешественники видели и узнали в многообразных китайских драконах[467]точные воспроизведения плезиозавров и птеродактилей. Больше того, в Библии пророки говорят о летающих огненных драконах[468], и Иов упоминает левиафана[469]. Теперь следующие вопросы поставлены весьма прямо:

I. Как могли древние народы знать что‑либо о вымерших чудовищах Угольного и Мезозойского времени и даже описывать их устно и воспроизводить изображения их, если только сами они не видели этих чудовищ или же не обладали описаниями их в своих преданиях; описания, которые требовали живых и разумных очевидцев?

II. И раз только существование подобных очевидцев признано, то каким образом (если только не допустить ретроспективного ясновидения) утверждается, что человечество и первые люди Палеолита могли появиться не ранее, нежели около середины Третичного периода? Мы должны иметь в виду, что большинство ученых не допускает появления человека ранее Четвертичного Периода, совершенно исключая его, таким образом, из Кайно зойских времен. Здесь мы имеем виды животных, исчезнувших с лица земли миллионы лет назад, описанные и известные народам, цивилизация которых, как говорят, могла начаться едва лишь несколько тысяч лет назад. Возможно ли это? Очевидно нужно допустить, что Мезозойский период зашел на период Четвертичный или же, что человек должен быть признан современником птеродактиля и плезиозавра.

И потому только, что оккультисты верят и отстаивают Древнюю Мудрость и Науку, несмотря даже на то, что в переводе Зохара крылатые завры называются «летающими верблюдами», из этого еще не следует, что мы охотно верим во все россказни, явленные нам средневековьем о подобных драконах. Птеродактили и плезиозавры перестали существовать вместе с большинством человечества Третьей Расы. Потому, когда католические писатели серьезно убеждают нас поверить в сказки Христофора Шерера и Кирхера, воочию видевших живых, огненных и летающих драконов в 1619 и 1669 годах, может быть, нам будет разрешено рассматривать их утверждения, как сновидения или же выдумки[470]. Также мы не можем принять иначе, как «поэтическую вольность», легенду о Петрарке, который, сопровождая, однажды, в лесу свою Лауру и проходя мимо пещеры, увидел в ней дракона, он тут же вонзил в него кинжал и убил, воспрепятствовав, таким образом, чудовищу пожрать его даму сердца[471]. Мы охотно поверили бы этому рассказу, если бы Петрарка жил в дни Атлантиды, когда подобные допотопные чудовища еще могли существовать. Мы отрицаем существование их в нашу настоящую эпоху. Морской‑змий одно, дракон же совершенно другое. Первый отрицается большинством, потому что он живет в самой глубине океана, очень пуглив и подымается на поверхность только когда он вынужден к тому, может быть, голодом. Таким образом, держась вне видимости, он может существовать и, все же, быть отрицаемым. Но если бы существовал вышеописанный дракон, то как мог бы он избежать быть замеченным? Эта тварь, современная самому началу Пятой Расы, больше не существует.

Читатель может спросить– почему мы вообще говорим о драконах? Мы отвечаем, во‑первых, потому, что знание о существовании подобных животных есть доказательство огромной древности человеческой расы; и во‑вторых, чтобы показать разницу между действительным зоологическим смыслом слов «Дракон», «Нага» и «Змий» и значением метафоры при их символическом пользовании. Непосвященный читатель, ничего не знающий о тайном языке, найдя одно из этих упомянутых слов, весьма вероятно, примет его дословно. Отсюда quidproquos и несправедливые обвинения. Два примера достаточны. «Sed et Serpens?» Да, но какова была природа змия? Мистики интуитивно видят в Змии Книги Бытия животную эмблему и высокую духовную сущность; космическую силу, сверхразумную, «Великий Упавший Свет», дух надзвездный и воздушный и теллурный одновременно, «влияние которого окутывает наш земной шар» (qui circumambulat terram), как излагает это де Мирвилль[472], христианин, фанатик мертвой буквы, и «который проявил себя лишь в физической эмблеме, лучше всего отвечающей его моральным и умственным извивам» – то есть, в змеевидном образе.

Но что же сделают христиане из Медного Змия, «Божествен ного Целителя», если мы будем рассматривать змия как эмблему хитрости, лукавства и зла; как самого Сатану? Возможно ли будет когда‑либо установить линию разграничения, когда она произвольно проведена в сектантском теологическом духе? Ибо если последователям римско‑католической церкви преподается, что Меркурий и Эскулап или Асклепий, в действительности представляющие из себя одно лицо, являются «дьяволами и сынами дьявола», и жезл и змий последних есть «Жезл Дьявола», то как быть с Медным Змием Моисея? Каждый ученый знает, что как языческий «жезл», так и еврейский «змий» есть одно и то же, именно Кадуцей Меркурия, сына Аполлона Пифона. Легко понять, почему евреи приняли змеевидный образ для их «обольстителя». У них он был чисто физиологичным и фалличным и никакое количество казуистических рассуждений со стороны римско‑католической церкви не сможет придать этому иного смысла, когда тайный язык будет хорошо изучен и еврейские свитки прочитаны в их числовом значении. Оккультисты знают, что Змий, Нага и Дракон, каждый имеет семеричное значение; что Солнце, например, было астрономической и космической эмблемой двух противоположных Светочей и двух Змий гностиков, доброго и злого. Они также знают, что при обобщении заключения науки, так же как и теологии представляют две самые нелепые крайности. Ибо, когда первая говорит нам, что достаточно проследить легенды о змиях до их первоначального источника астрономической легенды и серьезно задуматься над Солнцем, победителем Пифона, и над Небесной Девой в Зодиаке, отбрасывающей назад пожирающего дракона, чтобы иметь ключ ко всем последующим религиозным догмам, – легко усмотреть, что, вместо обобщения, автор просто прислушивается к христианской религии и Откровению. Мы называем это одною крайностью. Мы видим другую, когда теология, повторяя знаменитое решение Трентского Собора, старается убедить народные массы, что

«От Грехопадения человека до часа его крещения, Дьявол имеет полную власть над ним и обладает им по праву – diabolum dominium et potestatem super homines habere et jure eos possidere».[473]

На это Оккультная Философия отвечает: докажите сначала существование Дьявола, как особи и затем мы сможем поверить в подобное прирожденное одержание. Весьма малая степень на блюдательности и знания человеческой природы будут достаточны, чтобы доказать ошибочность этой теологической догмы. Если бы Сатана имел реальность в объективном или даже субъективном мире (в церковном смысле), то именно жалкий дьявол увидел бы себя хронически одержимым и даже одержанным злобными – следовательно большинством человечества. Именно, само человечество и, в особенности, священство, возглавляемое надменной, беспринципной и нетерпимой римско‑католической церковью, зачало, родило и любовно воспитало Духа Зла. Но это уже отступление.

«Церковь бросает обвинение всему мыслящему миру за его поклонение Змию. Все человечество воскуряло благовония ему или же побивало его камнями. В книгах Зенд упоминается о нем так же как и в Цзин и Ведах, как в Эдде … и в Библии … Везде священный змий [Нага] имеет свое святилище и своего священнослужителя. В Риме весталка, которая… приготовляет ему пищу с тою же заботливостью, какую она выказывает и священному огню. В Греции Эскулап не может исцелить без его помощи и посвящает ему свои силы. Каждый слышал о знаменитом римском посольстве, посланном Сенатом к богу целения, и о возвращении их с не менее знаменитым змием, который последовал за ними по собственному желанию и один без сопровожатых к своему главному храму на одном из островов Тибра. Не было ни одной вакханки, которая не обвивала бы его [змия] вокруг своих волос, ни одного авгура, который не вопрошал бы его старательно, ни одного некроманта, могилы которого были бы лишены его присутствия. Каиниты и офиты называют его Создателем, признавая в то же время, как это делал и Шеллинг, что змий «злобен в естестве и образе своем».[474]

Да, автор прав, и если бы кто захотел иметь полное представление того престижа, которым пользуется змий вплоть до наших дней, он должен был бы изучить этот вопрос в Индии и узнать все, во что еще верят в связи с Нагами (кобры) и, что приписывается им в этой стране. Также следовало бы посетить африканцев племени Whydah и Voodoo из Порт‑о‑Прэнс и Ямайки, нагалов в Мексике, и па или людей‑змей Китая и т. д. Но почему изумляться, что змию «поклоняются» и, в то же время, проклинают его, раз мы знаем, что с самого начала он был лишь символом? В каждом древнем языке, слово дракон означало то, что оно означает и сейчас на китайском языке, именно длинный или же «существо, отличающееся разумом», а на греческом δράχων, или «тот, кто видит и стережет»[475]. Неужели же подобные эпитеты могли относиться к животному, носящему это наименование? Неужели не очевидно, что куда бы суеверие и забвение первоначального смысла ни привело ныне дикарей, но вышеуказанные определительные предназначались для человеческих прообразов, символами которых были Змии и Драконы. Эти прототипы – по сей день именуемые в Китае «Драконами Мудрости» – были первыми учениками Дхиани, которые были их Наставниками; короче говоря, они были первыми Адептами Третьей Расы и затем Четвертой и Пятой Расы. Имя это стало универсальным, и ни один здравомыслящий человек до начала христианской эры никогда не смешал бы человека с символом.

«Символ Кнуфа или Мировой Души», пишет Шамполлион –

«среди других символов изображается, как огромный Змий, стоящий на человеческих ногах; это пресмыкающееся, эмблема Доброго Гения, есть настоящий Агафодэмон. Он часто изображается с бородой… Это священное животное, тождественное с Змием офитов, встречается на многочисленных гностических и византийских камнях… Змий имеет разные головы, но всегда одну надпись, состоящую из следующих букв „ΧΝΟΥΒΙΣ“».[476]

Агафодэмон был одарен «познанием добра и зла», то есть Божественной Мудростью, ибо без последнего и первое невозможно[477]. Приводя слова Ямвлиха, Шамполлион доказывает, что он был:

«Божеством, называемым Είχτω̃ν, [или же Огнем Небесных Богов – Ве ликим Тот‑Гермесом][478], которому Гермес Трисмегист приписывает изобретение Магии».[479]

Изобретение «Магии»! Странное выражение, точно бы раскрытие вечных и существующих тайн Природы могло быть изобретено! Все равно, что по истечении тысячелетий, в будущем приписать Круксу изобретение лучистой материи вместо открытия ее. Гермес не был изобретателем или даже открывшим, ибо, как сказано в последнем подстрочном примечании, имя Тот‑Гермес есть имя нарицательное, так же как и Енох‑Еноихион, «внутреннее духовное око» – Нэбо, пророк и ясновидец и т. д. Оно не есть личное имя какого‑либо живущего человека, но общий титул многих Адептов. Связь их со змием в символических аллегориях произошла, благодаря их просвещению и озарению Солнечными и Планетарными Богами во время самой ранней, разумной Расы, именно Третьей. Все они являются представителями и покровителями Тайной Мудрости. Асклепий – сын Солнечного Бога Аполлона и он же Меркурий. Нэбо – сын Бэл‑Меродах'а; Вайвасвата Ману, великий Риши, есть сын Вивасвата – Солнца или Сурья и т. д. И тогда как астрономически Наги вместе с Риши, Гандхарва, Апсарас, Грамани (или Якша меньшие Боги), Ятудхана и Дэвами представлены, как приближенные Солнца в течение двенадцати солнечных месяцев; в теогонии, так же как и в антропологической эволюции, они – Боги и Люди, когда они воплощаются в Низшем Мире. В связи с этим пусть читатель вспомнит тот факт, что Аполлоний встретил в Кашмире Нагов буддистов. Конечно, они не были змиями зоологически, ни Нагами этнологически, но просто «мудрыми людьми».

Библия, начиная с Книги Бытия и до Откровения, есть лишь ряд исторических рекордов великой борьбы между Белой и Черной Магией, между Адептами Правой Тропы, Пророками, и адептами Тропы Левой – левитами, священством грубых толп. Даже изучающие Оккультизм, несмотря на то, что некоторые из них имеют большое количество архаических Манускриптов и непосред ственное обучение, на чем они могут основываться, все же, часто затрудняются провести линию разграничения между Последователями Правой и Левой Тропы. Великий раскол, начавшийся между сынами Четвертой Расы, как только первые Храмы и Святилища Посвящения были воздвигнуты под руководством «Сынов Божьих», передан в аллегории о Сынах Иакова. Доказательство того, что существовали две Школы Магии, и что ортодоксальные левиты не принадлежали к сокровенной из них, видно из слов, произнесенных умирающим Иаковом. Здесь будет уместно привести несколько выдержек из «Разоблаченной Изиды». [480]

«Умирающий Иаков так описал своих сыновей: «Дан», говорит он, «будет змием на дороге, аспидом на пути, уязвляющим пяту коня, так что всадник его упадет назад, [то есть он будет учить Черной Магии]. На помощь твою надеюсь, Господи!» О Симоне и Левии патриарх замечает, что они «братья; орудия жестокости мечи их. В совет их да не внидет душа моя и к собранию их да не приобщится слава моя»[481]. В оригинале слова «совет их» читаются – «их Сод»[482]. А Сод было наименованием великих Мистерий Ваала, Адониса и Вакха, которые все были Солнечными Богами и имели своим символом Змиев. Каббалисты объясняют аллегорию огненных змиев, говоря, что имя это было дано племени Левия, короче говоря, всем левитам, и что Моисей был Главою Содалов».[483]

Итак, первоначальное значение «Победитель Змия» должно быть отнесено к Мистериям. Вопрос этот вполне освещен в дальнейшем.

Пока что из всего этого следует, что если Моисей стоял во главе Мистерий, то он был Иерофантом; кроме того, если мы видим, что в то же время пророки громили «мерзости» народа израильского, то значит существовали две Школы. «Огненные Змии», таким образом, были эпитетом, данным левитам священнической касты после того как они отошли от Доброго Закона, тра диционного Учения Моисея, и всем тем, кто предавались Черной Магии. Исайя, указывая на «восставших детей», которые должны будут нести богатства свои в земли, откуда… выходят «аспиды и огненные летучие змеи»[484], или в Халдею и Египет, Посвященные которых уже сильно выродились в его время (700 лет до Р. Хр.), имел в виду колдунов этих стран[485]. Но большая осторожность должна быть проявлена, чтобы не смешать их с «Огненными Драконами Мудрости» и «Сынами Огненного Тумана».

В Великой Книге Мистерий нам говорят, что

«Семь Владык создали семь Человек: Трое Владык (Дхиан‑Коганы или Питри) были святыми и благими, четверо других менее божественными и полны страстей… Чхая (отображения) Отцов были им подобны».

Это поясняет различия, наблюдаемые в человеческой природе, которая подразделяется на семь степеней добра и зла. Семь вместилищ были готовы для обитания в них Монад при семи различных кармических условиях. На этом основании Комментарии объясняют легкое распространение зла, как только человеческие формы сделались настоящими людьми. Однако, некоторые древние философы в своих генетических писаниях не признавали этих семь и писали лишь о четырех. Таким образом, местный мексиканский Генезис имеет «четырех добрых людей», описанных, как четыре настоящих предка человеческой расы, «которые не были порождены ни Богами, ни зачаты женщиной»; но создание их было чудом, произведенным Творческими Силами, и которые были сделаны лишь после того как «три попытки создать людей не увенчались успехом». Также египтяне в своей теологии имели лишь – «Четырех Сыновей Бога» – тогда как в Пэмандре даны семь – избегая, таким образом, всякого упоминания о дурной природе человека. Однако, когда Сет из Бога опустился до Сет‑Тифона, он стал именоваться «седьмым сыном»; откуда, по всей вероятности, возникло поверие, что «седьмой сын седьмого сына» всегда будет прирожденным магом – хотя вначале предполагался лишь колдун. Апап‑змий, символизирующий Зло, сражен Акер'ом, змием Сета[486]; потому Сет‑Тифон не мог быть этим злом. В Книге Мертвых указано, что глава CLXIII должна читаться «в присутствии змия на двух ногах», что означает высокого Посвященного, Иерофанта, ибо диск и рога овна[487], украшавшие его «змеиную» голову, означают именно это в иероглифах оглавления указанной главы. Над «змием» изображены два мистических глаза Амона[488], скрытого «Тайного Бога». Вышеуказанные места подтверждают наше утверждение о значении в древности слова «змий».

Что же касается до Нагал'ов и Наргал'ов, то откуда происходит тождественность имен индусских Нагов и американских Нагал'ов?

«Наргал был главою халдейских и ассирийских Магов (Раб‑Маг), а Нагал был главным колдуном мексиканских индейцев. Оба эти наименования производятся от Нергал‑Серезер ассирийского бога и индусских Нагов. Как тот, так и другие обладают тою же мощью иметь при себе приближенного пособника Демона, с которым они совершенно отождествляют себя. Халдейский и ассирийский Наргал сохранял своего Демона внутри храма в образе какого‑либо животного, почитаемого священным. Нагал индейцев сохраняет своего, где ему удобнее, – в соседнем озере или лесу, или же в образе какого‑либо домашнего животного».[489]

Подобное сходство не может быть приписано совпадению. Новый свет открыт и мы видим, что для наших предков Четвертой Расы он уже был старым; ибо Арджуна, спутник и ученик Кришны, по преданию, спускался в Патал'у – «Антипод» и там женился на Улупи[490], Нага или, вернее, Наги, дочери царя Нагов Кауравия».[491]

Итак, можно надеяться, что полное значение эмблемы Змия доказано. Именно, это не эмблема зла и, менее всего, символ дьявола; но, в действительности, это есть ΣΕΜΕΣ ΕΙΛΑΜ ΑΒΡΑΣΑΞ, «Вечное Солнце Абрасакс», Центральное Духовное Солнце всех каббалистов, изображенное на некоторых диаграммах кругом Тиферет.

Здесь мы снова можем привести выдержки из наших ранних трудов и приступить к дальнейшим объяснениям.

«Из этой области бездонной Глуби (Бифос, Адити, Шекина, Покров Непознаваемого) исходит Круг, составленный из спиралей. Это и есть Тиферет, что на языке символизма означает великий Круг, состоящий из меньших кругов. Свернутый внутри так, чтобы следовать по спиралям, лежит Змий – эмблема Мудрости и Вечности – Двуеродная Андрогина; Круг изображает Эннойа или же Божественный Разум (Мощь, не создающая, но которая должна воспринимать), а Змий есть Агафодэмон, Офис, Тень Света (не вечный, но, тем не менее, величайший Свет на нашем плане). Как тот, так и другой были Логосами у офитов; или же Единством, ибо Логос проявляет себя, как двуеродный Принцип Добра и Зла».[492]

Если бы это было только Светом, бездейственным и абсолютным, человеческий разум не мог бы не только оценить его, но даже понять его. Именно тень дает возможность свету проявить себя и дает ему объективную реальность. Потому Тень не есть Зло, но является нужным и необходимым соотношением, дополняющим Свет или Добро; Тень является создателем его на Земле.

По воззрению гностиков эти два принципа являются непреложными Светом и Тенью; Добро и Зло в сущности едины и существовали на протяжении всей Вечности, и будут существовать до тех пор, пока существуют проявленные миры.

«Этот символ объясняет почитание этою сектою Змия, как Спасителя, безразлично, будет ли он свернут вокруг жертвенного хлеба или же вокруг Тау (фаллическая эмблема). В своем единстве Эннойа и Офис представляют Логоса. Когда же они разъединены, один изображает Древо Духовной Жизни, другой Древо Познания Добра и Зла, потому мы видим, что Офис устремляет первую человеческую чету – являющуюся материальным произведением Ильда‑Баофа, но обладающую духовным принципом от Софии‑Ахамот – вкусить запрещенный плод, несмотря на то, что Офис представляет собою Божественную Мудрость.

Змий, древо Познания Добра и Зла, и Древо Жизни, все они символы, пересаженные из почвы Индии. Араса‑марам [?] баньяновое дерево, столь священное среди индусов – ибо Вишну в одном из своих воплощений от дыхал под мощною сенью его и учил под ним человеческой философии и наукам – называется Древом Познания и Древом Жизни. Под охраняющей листвой этого царя лесов, Гуру преподают своим ученикам первые уроки о бессмертии и посвящают их в тайны жизни и смерти. Ява‑Алейм Священнической Школы, по халдейским традициям, учили сыновей человеческих стать подобными им. До настоящего времени Фо‑чжу[493], пребывающий в своем Фо‑Мяо или же в храме Будды на вершине Гуинь‑Лун‑Сан[494], великой горы, совершает свои величайшие религиозные чудеса под деревом, называемым по‑китайски Сун‑Мин‑Шу или же Древом Познания и Древом Жизни, ибо невежество есть смерть и лишь знание дает бессмертие. Это замечательное выявление происходит каждые три года, когда огромное сборище китайских буддийских пилигримов стекается к этому священному месту».[495]

Теперь становится понятным, почему самые первые Посвященные и Адепты, или «Мудрые Люди», которые, как утверждается, были посвящены в Тайны Природы самим Всемирным Разумом, представляемым высочайшими Ангелами, назывались «Змиями Мудрости» и «Драконами», и также почему первые, физиологически завершенные, четы (мужчины и женщины) – после того как они были посвящены Офисом, Проявленным и Андрогинным Логосом в Тайну Человеческого Создания чрез вкушение плода Познания – постепенно стали обвиняться материалистическим духом потомства в совершении греха и в ослушании «Господа Бога» по наущению Змия.

Первые христиане – захватившие у евреев их Библию – настолько мало поняли Эзотерический смысл первых четырех глав Книги Бытия, что они не смогли усмотреть, что ослушание не только не содержало в себе греха, но что «Змий» был, в действительности, Сам «Господь Бог», который так же как Офис, Логос или носитель божественной, творческой мудрости, учил человечество в свою очередь стать создателями[496]. Они никогда не от давали себе отчета в том, что Крест был эволюцией Древа и Змия и, таким образом, стал спасением человечества. В силу этого он уже становился самым первым и основным символом Творческой Причины, приложимым к геометрии, к числам, к астрономии, к измерениям и к животному воспроизведению. Согласно Каббале проклятие постигло человека с созданием женщины [497]. Круг был отделен от своей линии диаметра.

«Исходя из двуеродного принципа в едином, то есть из андрогинного состояния, разъединение двуеродного принципа выявило два противоположения, назначением которых после этого стало навсегда заключаться в поисках воссоединения в первоначальное состояние единства. Проклятие заключалось в следующем, – именно Природа, толкая к поискам, в то же время уклонялась от желаемого следствия созданием нового существа, не отвечающего этому воссоединению или желаемому единению, благодаря чему естественное желание вернуть утерянное состояние постоянно подвергалось и подвергается и сейчас разочарованию. Именно, благодаря этому мучительному процессу постоянного проклятия и живет Природа».[498]

Аллегория Адама, изгнанного от Древа Жизни, Эзотерически означает, что вновь разъединенная Раса злоупотребила и унизила Тайну Жизни до пределов животности и звероподобия. Ибо, как указывает Зохар, Матронета‑Шекина, символически супруга Метатрона, – есть путь к великому Древу Жизни, «Мощному Древу», и Шекина есть Божественная Благодать. Как объяснено, Древо это достигает небесной долины и сокрыто между тремя вершинами (верхняя Триада Принципов в человеке). От этих вершин Древо поднимается ввысь (знание Адепта устремлено ввысь) и затем спускается вниз (в Адепта на Земле). Это древо открывается днем и сокрыто во время ночи, то есть, оно открыто просвещенному уму и сокрыто от невежества, которое есть ночь[499]. Как говорят Комментарии:

«Древо Познания Добра и Зла растет от корней Древа Жизни».

Но так же, как пишет автор «The source of Measures»:

«В Каббале можно ясно видеть, что «Древо Жизни» было египетским крестом в его фаллическом аспекте и, что «Древо Знания» означало разъединение и новое воссоединение для выполнения рокового условия. Изображая это в числах, значения букв, составляющих слово etz (צע) Древо, будут 7 и 9; семь есть священное женственное число, а девять число фаллической или же мужской энергии. Этот египетский крест являет собою символ египетского муже‑женственного (Изида‑Озирис) зачаточного принципа во всех формах, основанного на первоначальном проявлении, приложимого во всех направлениях и во всех смыслах».

Такова каббалистическая точка зрения западных оккультистов, и она разнится от более философских восточных или же арийских взглядов по этому вопросу[500]. Разъединение полов входило в программу Природы и естественной эволюции; и творческая способность в мужчине и женщине была даром Божественной Мудрости. В истину подобных преданий верили все народы древности от философа‑патриция до самого скромного, но духовно устремленного плебея. И по мере того, как мы продолжим наши объяснения, мы сможем доказать, что относительная истина подобных легенд, если и не их абсолютная точность – имеющая ручательство таких гигантов интеллекта, какими были Солон, Пифагор, Платон и другие – начинает мерцать в уме более нежели одного современного ученого. Он недоумевает; он стоит пораженный и смущенный перед доказательствами, которые ежедневно накопляются перед ним; он чувствует, что нет возможности разрешить многие исторические проблемы, встающие перед ним, если только он не примет древних преданий. Потому, говоря, что мы абсолютно доверяем древним записям и универсальным легендам, едва ли мы можем признать себя виновными перед беспристрастным наблюдателем, ибо гораздо более просвещенные писатели и даже те, кто принадлежит к современным школам науки, очевидно, верят во многие вещи, в которые верят и оккультисты – в «драконов», например, и не только символически, но также и в их некогда реальное существование.

«Действительно, тридцать лет тому назад было бы большою смелостью предложить общественному мнению ряд повествований, обычно считавшихся баснословными, и потребовать к ним внимания, уделяемого настоящим реальностям или же представить, как реальные факты, сказания, с незапамятных времен рассматриваемые как вымыслы; так же как и нянюшкины сказки, являющиеся во многих случаях более или менее искаженными легендами, описывающими реальные личности и события. В настоящее время подобный поступок уже менее опасен».[501]

Так начинается введение к недавно вышедшему (1886) и весьма интересному труду Чарльза Гульда, озаглавленному «Мифические Чудовища». Он смело утверждает свою веру в существование большинства этих чудовищ. Он высказывает мысль, что

«Многие из так называемых мифических животных, которые в течение долгих веков и среди всех народов служили богатыми темами для сказок и басен, законно входят в область простой и позитивной естественной истории и могут рассматриваться не как создание плодовитой фантазии, но как животные, действительно, когда‑то существовавшие и о которых, к несчастью, дошли до нас лишь неполные и неточные описания, вероятно, весьма преломленные в тумане веков;… предания о тварях, однажды сосуществовавших с человеком, причем некоторые среди них были настолько чудовищны и ужасны, что на первый взгляд они кажутся невозможностью…

Лично для меня большинство этих тварей не химеры, но объекты для разумного изучения. Дракон, вместо того, чтобы быть тварью, порожденной фантазией арийца, как следствие созерцания молний, освещавших пещеру, в которой он обитал, как это полагают некоторые мифологи, есть животное, которое однажды жило и влачило свои тяжелые кольца‑извивы, и, может быть, даже летало…

Для меня существование единорога не кажется чем‑то невероятным и, на самом деле, даже более вероятным, нежели та теория, которая приписывает происхождение его лунному мифу…[502]

Со своей стороны, я сомневаюсь в обычном происхождении мифов «от созерцания видимых процессов внешней Природы». Мне кажется, что легче предположить, что время сгладило изложения этих часто повторяемых сказок до полной неузнаваемости их первоначальной формы, нежели, допустить, что некультурные дикари могли обладать силою воображения и поэтическим вымыслом, далеко превосходящими те, которыми одарены наиболее просвещенные народы современности. Гораздо легче поверить, что эти чудесные рассказы о богах и полу‑богах, о великанах и карликах, о драконах и чудовищах всевозможных описаний, являются преображениями, нежели поверить, что они лишь вымыслы».[503]

Тот же самый геолог говорит:

«Палеонтологи успешно проследили существование человека назад вглубь веков до периодов, исчисляемых с большими уклонениями, от тридцати тысяч до миллиона лет – периодов, когда он сосуществовал с животными, с тех пор давно вымершими».[504]

Эти животные были «фантастичны и ужасны», например:

1) Вид Cidastes, огромные кости и позвоночники которых показывают, что они достигали около двухсот футов длины. Останки подобных чудовищ, числом не менее десяти, найдены были проф. Марш, разбросанными в долинах, в необитаемых землях в Колорадо.

2) Титанозавр Монтанус, достигающий пятидесяти или шестидесяти футов длины.

3) Динозавры в Юраских руслах Скалистых Гор еще более гигантских размеров.

4) Атлантозавр Имманис, одна бедренная кость которого свыше шести футов длины и, таким образом, сам он был бы больше ста футов длины. Но, все же, предел еще не достигнут, и мы слышали об открытии останков таких титанических пропорций, где берцовая кость была более двенадцати футов длины![505]Так мы читаем о чудовищном сиватериуме в Гималаях, четырех‑рогом олене, размерами со слона, но превышающем его ростом; о гигантском мегатериуме; о колоссальных, летающих ящерицах, птеродактилях с крокодиловыми челюстями при утиной голове и т. д. Все они сосуществовали с человеком и, весьма вероятно, нападали на него, так же как и человек нападал на них. И нас стараются убедить, что тот человек размерами своими не превосходил современного человека! Возможно ли представить себе, чтобы человек, будучи окруженным в Природе такими чудовищными тварями, мог выжить, тогда как все его враги погибли, если только сам он не был колоссальным гигантом? Неужели же он мог одолевать своим каменным топориком сиватериума или же гигантского летающего завра? Всегда будем помнить, что, по крайней мере, один ученый Катрефаж не видит достаточно научных оснований, почему человек не мог быть «современником самых ранних млекопитающих и нельзя было бы проследить его назад до самого Вторичного Периода».[506]

Весьма консервативный prof. Jukes пишет:

«По‑видимому, сказочные летающие драконы, действительно, существовали в отдаленные века нашего мира».[507]

Автор продолжает вопрошать:

«Охватывает ли записанная история человека, вмещающая лишь несколько тысяч лет, весь ход развития его разумного существования? Или же мы имеем на протяжении долгих мифических эпох, продолжавшихся более сотни тысяч лет и запечатленных в хронологиях Халдеи и Китая, лишь призрачные напоминания о доисторическом человеке, переданные нам традициями и, может быть, даже привезенные в существовавшие тогда страны немногими из выживших очевидцев из других земель, которые, подобно баснословной Атлантиде Платона, могли быть потоплены или же явиться жертвами какой‑либо иной великой катастрофы, разрушившей их со всею их цивилизацией?»[508]

Немногие оставшиеся, гигантские животные, такие как слоны – сами уже много меньше своих предков мастодонтов – и гиппопотамы, являются единственными пережитками, и с каждым днем они все более и более уменьшаются в числе. Но даже они имели уже нескольких пионеров своего будущего вида, и уменьшились в своем размере в тех же пропорциях, как и человек. Ибо останки слона пигмея Е. Фальконери были найдены в отложениях одной пещеры на Мальте; и тот же автор утверждает, что они были найдены вместе с останками пигмея гиппопотама, причем первый был лишь два фута шесть дюймов высоты. Также еще существует гиппопотам (Chœropsis) Liberiensis который, по описанию М. Милне‑Эдвардса, ростом не превышает двух футов».[509]

Скептики могут смеяться и объявить наш труд полным нелепостей или волшебных сказок. Но, поступая так, они лишь оправдывают мудрость китайского философа Чунга, который сказал, что:

«Вещи, которые люди знают, никоим образом не могут быть сравнены, говоря количественно, с вещами, которые им неизвестны».[510]

Таким образом, они смеются лишь над собственным невежеством.

«Сыны бога» и «Священный остров»

«Легенда», приведенная в «Разоблаченной Изиде»[511], и относящаяся к той части нашей планеты, которую наука согласна теперь признать колыбелью человечества – хотя в действительности она была лишь одною из семи колыбелей – говорит следующее:

«Предания гласят и рекорды Великой Книги (Книги Дзиан) поясняют, что задолго до дней Ad‑am'а и его любознательной жены He‑va там, где сейчас встречаются соленые озера и безлюдные и бесплодные пустыни, находилось обширное внутреннее море, простиравшееся через Среднюю Азию к северу от горделивой Гималайской гряды и ее западных отрогов. И на нем остров, который в своей несравненной красоте не имел соперника во всем мире и был обитаем последними остатками Расы, предшествовавшей нашей».

«Последние оставшиеся» означает «Сыны Воли и Йоги», которые с несколькими племенами пережили великий катаклизм. Ибо это была Третья Раса, обитавшая великий Материк и которая предшествовала настоящим и законченным человеческим Расам – Четвертой и Пятой. Потому в «Разоблаченной Изиде» было сказано, что

«Эта раса могла одинаково легко жить в воде, в воздухе или в огне, ибо она обладала неограниченным контролем над элементами. Они были «Сынами Бога»; не теми, которые увидели дочерей человека, но истинными Элохимами, хотя в восточной Каббале они носят другое наименование. Это были они, кто передал людям самые чудесные тайны Природы и открыл им неизреченное и ныне утерянное «слово».

«Остров» этот, по преданию, существует и посейчас, как оазис, окруженный страшным безлюдьем пустыни Гоби – пески которой «не были попраны ногою человека на памяти людей».

«Это слово, которое не есть слово, однажды было распространено по всему земному шару и оно все еще сохраняется, как отдаленное замирающее эхо, в сердцах некоторых привилегированных людей. Иерофанты всех греческих Школ знали о существовании этого острова; но «слово» было известно лишь Ява‑Алейм (на другом языке Маха‑Коган) или же Верховному Главе каждой Школы и передавалось им преемнику лишь у преддверия смерти. Много было подобных Школ, и старые классические авторы упоминают их.

Не существовало сообщения морем с прекрасным островом, но подземные проходы, известные лишь Главам, сообщались с ним по всем направлениям».[512]

Традиции утверждают и археология принимает истину ле генды, что немалое количество из ныне процветающих городов Индии построено на нескольких других городах, образуя, таким образом, подземный город в шесть или семь этажей вышиною. Таким является Дели, и Аллахабад другим; такие примеры встречаются даже в Европе, так, например, Флоренция, которая построена на нескольких погибших городах Этрурии и других. Почему же тогда пещеры Эллоры, Элефанты, Карли и Аджанты не могли быть построены над подземными проходами и лабиринтами, как это утверждается?

Конечно, мы намекаем не на пещеры, известные каждому европейцу, будь то наяву или же понаслышке, несмотря на их огромную древность; хотя даже это оспаривается современной археологией; но на факт, известный всем посвященным браминам Индии и особенно Йогам, именно, что нет ни одного пещерного храма в этой стране, который не имел бы своих подземных проходов, расходящихся по всем направлениям и, что эти подземные пещеры и бесконечные коридоры, в свою очередь, имеют свои пещеры и коридоры.

«Кто может сказать, что погибшая Атлантида – которая тоже упомянута в Сокровенной Книге, но опять‑таки, под иным наименованием, свойственным священному языку – не существовала еще в те дни?» –

Так спрашивали мы. Без сомнения она существовала, ибо она приближалась к дням своей величайшей славы и цивилизации, когда последний из материков Лемурии пошел ко дну.

«Великий погибший Материк, может быть, был расположен на юге Азии, простираясь от Индии до Тасмании[513]. Если гипотеза – ныне вызывающая такие сомнения и решительно отвергаемая некоторыми учеными авторами, рассматривающими это, как шутку Платона – будет когда‑либо удостоверена, тогда, пожалуй, ученые поверят, что описание материка, обитаемого Богами, не было вполне басней[514]. И тогда они поймут, что осторожные намеки Платона и то обстоятельство, что он приписывал рассказ этот Салону и египетским жрецам, было лишь безопасным способом передать этот факт миру, и, в то же время, искусно переплетая истину с вымыслом, он не связал сказание с собою, выдача которого запрещалась ему обетами, принятыми при Посвящении.

Продолжая традиции, мы должны добавить, что класс Иерофантов разделился на две категории[515]: на тех, которые получали учение от «Сынов Бога» с острова и которые были посвящены в божественную доктрину чистых откровений, и на других, населявших погибшую Атлантиду – если таково должно быть имя ее – и которые, будучи другой расой (порожденные половым сочетанием, но от божественных родителей), рождались со способностью ясновидения, охватывавшего все скрытые вещи и для которого не существовало ни расстояния, ни материальных препятствий. Короче говоря, они были людьми Четвертой Расы, упомянутой в Попол Вух; зрение их было не ограничено, и они познавали вещи мгновенно».

Другими словами, они были лемуро‑атлантами, первыми, которые имели Династию Духовных Царей, не из Манасов или же «Призраков», как думают некоторые[516], но династию настоящих живых Дэв или Полу‑Богов или Ангелов, воплотившихся, чтобы править этою Расою и которые, в свою очередь, наставляли их в искусствах и науках. Но, так как эти Дхиани были Рупа или Материальными Духами, то они не всегда были хорошими. Их Царь Тхеветат был именно из последних, и под дурным влиянием этого Царя‑демона Раса Атлантов стала народом злобных «колдунов».

«Последствием этого была война, историю которой было бы слишком долго излагать. Смысл ее может быть найден в искаженных аллегориях расы Каина, великанов, и в легенде о Ное и его праведном семействе. Столкновение это окончилось потоплением Атлантиды, нашедшим себе подражание в сказаниях о вавилонском потопе и потопе в книгах Моисея. Великаны и колдуны «и вся плоть погибла… и все люди». Все, исключая Ксисуфра и Ноя, по существу совершенно тождественных Великому Отцу Тхлинкитиянов (Thlinkithians)[517], который, как говорят, тоже спасся в большей ладье, подобно индусскому Ною‑Вайвасвата.

Если только вообще верить в предания, мы должны поверить и дальнейшему сказанию, что от брачного совокупления потомства Иерофантов Острова с потомками Атланта Ноя, произошла смешанная раса, хороших и дурных. С одной стороны, мир имел своих Енохов, Моисеев, различных Будд, своих многочисленных «Спасителей» и великих Иерофантов; с другой – «прирожденных колдунов», которые по причине недостатка в задерживающей силе настоящего духовного просветления… осквернили свой дар, применив его к дурным целям».

Мы можем добавить к этому свидетельство некоторых записей и традиций. В «L'Histoire des Vierges: les Peuples et les Continents Disparus» Louis Jacolliot говорит:

«Одна из древнейших легенд Индии, сохраняемая в храмах в устном и письменном предании, рассказывает, что несколько сот лет тому назад, в Тихом Океане существовал огромный материк, который был разрушен геологическими переворотами, и остатки которого следует искать в Мадагаскаре, Цейлоне, Суматре, Яве, Борнео и в главнейших островах Полинезии.

Плоскогорья Индустана и Азии, по этой гипотезе, представляли собою в те отдаленные эпохи лишь большие острова, примыкавшие к центральному материку… Согласно браминам, страна эта достигла высокой цивилизации; и полуостров Индустана, увеличенный перемещением вод, во время великого катаклизма, лишь продолжил цепь примитивных преданий, возникших на этом месте. Эти предания дают имя Рута народам, населявшим этот огромный экваториальный материк и от наречия их произошел санскритский язык. Индо‑эллиннческое предание, сохраненное наиболее образованным населением, эмигрировавшим из равнин Индии, также сообщает о существовании материка и народа, которому оно дает имя Атлантида и Атлантиды и помещает в Атлантическом океане, в северной части тропиков.

Помимо этого факта, предположение о существовании древнего материка в этих широтах, следы которого могут быть найдены среди вулканических островов и в гористой поверхности островов Азорских, Канарских и мыса де Верде, не лишено географического вероятия. Кроме того, греки, которые никогда не отваживались проникнуть за пределы Геркулесовых Столбов, в силу их страха перед таинственным океаном, появились в древности слишком поздно, когда сказания, сохраненные Платоном, были уже не чем иным, как только отзвуком индусской легенды. Больше того, когда мы взглянем на планисферу, то при виде островов и островков, рассеянных от Малайского Архипелага до Полинезии, от Зундского Пролива до Острова Пасхи, и, имея перед собою гипотезу о материках, предшествовавших материкам, обитаемым нами, невозможно не поместить среди них самый значительный из всех.

Религиозное поверие, общее малайцам и полинезийцам, то есть двум противоположениям Океанского Мира, утверждает, что «все эти острова входили в состав двух огромных стран, населенных желтыми и черными людьми, находившимися в вечной войне между собою, и что боги, наскучив их ссорами, поручили Океану умиротворить их, и последний поглотил оба материка, и с тех пор невозможно было принудить его выдать его пленников. Лишь вершины гор и плоскогорья избежали наводнения, благодаря мощи богов, которые лишь слишком поздно увидели содеянную ими ошибку».

Что бы ни заключалось в этих преданиях и какое бы ни было место, где развивалась цивилизация, более древняя, чем цивилизация Рима, Греции, Египта и Индии, но несомненно, что эта цивилизация существовала, и чрезвычайно важно для науки найти ее следы, как бы ни были они ничтожны и ускользающи».[518]

Это океанское предание подтверждает легенду, приведенную из «Записей Сокровенного Учения». Упомянутая война между желтыми и черными народами относится к борьбе «Сынов Богов» с «Сынами Великанов» или же с жителями и колдунами Атлантиды.

Заключительный вывод автора, лично посетившего все острова Полинезии и посвятившего годы на изучение религии, языка и преданий почти всех народов, таков:

«Что касается до Полинезийского материка, который исчез во время последних геологических катаклизм, то существование его опирается на такие доказательства, что мы не можем более сомневаться, если желаем быть логичными

Три вершины этого материка – Сандвичевы острова. Новая Зеландия, остров Пасхи – далеко отстоят друг от друга, от пятнадцати до восемнадцати сот географических лиг, и группы, промежуточных островов: Вити (Фиджи), Самоа, Тонга, Футуна (? Foutouha), Увеа (? Oueeha), Маркизских, Таити, Пумуту (? Pomatou), Гамбиэры, также отделены от этих крайних точек расстоянием от семи или восьми сот до тысячи географических лиг.

Все мореплаватели соглашаются, говоря, что крайняя и центральная группа никогда не могли сообщаться между собою, ввиду их настоящего географического положения, и принимая во внимание те ничтожные средства, которые имелись у них под рукой. Физически невозможно проплыть такое расстояние в пироге… без компаса и путешествовать на протяжении месяцев без провизии.

С другой стороны, туземцы Сандвичевых островов, Вити и Новой Зеландии и центральной группы, Самоа, Таити и др., никогда не знали друг друга, никогда не слыхали друг о друге до приезда европейцев. И тем не менее, каждое из этих племен утверждало, что их остров однажды составлял часть суши огромного протяжения, простиравшейся к западу со стороны Азии. И когда они были поставлены лицом к лицу, то оказалось, что они говорили на одном языке, имели те же обычаи, те же нравы и те же религиозные верования. И на вопрос – «где колыбель вашей Расы?» В ответ, все они лишь протягивали руку по направлению к заходящему солнцу».[519]

Географически, описание это слегка расходится с фактами в Тайных Рекордах, но показывает на существование таких преданий, и это все, что нам нужно. Ибо, как нет дыма без огня, так и предание должно иметь основание в какой‑либо ближайшей истине.

В надлежащем месте будет показано, что современная наука вполне подтверждает вышесказанное, также и другие предания Сокровенного Учения в связи с двумя погибшими Материками. Останки на острове Пасхи, например, являются наиболее поразительными и красноречивыми памятниками первобытных велика нов. Они также велики, как и таинственны, и достаточно обследовать головы этих колоссальных статуй, оставшиеся целыми, чтобы при первом же взгляде признать черты типа и характера, приписываемого великанам Четвертой Расы. Они кажутся как бы вылитыми из одной формы, хотя и разнятся чертами – они имеют определенный чувственный тип, типа, приписываемого атлантам (Даитьям и «Атлант'ам») в эзотерических книгах индусов. Сравните их с лицами некоторых других колоссальных фигур в Центральной Азии – например, с теми возле Бамьяна – с портретными изображениями, как говорят предания, Будд, принадлежавших к прежним Манвантарам; тех Будд и героев, которые упомянуты в буддийских и индусских трудах, как люди баснословных размеров[520], добрые и святые братья своих злых единоутробных братьев; точно так же, как Равана, царь великан – царь Ланки, был братом Кумбхакарны; все они были потомками Богов через Риши и, таким образом, подобно «Титану и его огромному потомству», были «Первенцами Неба». Эти «Будды», хотя часто обезображенные символическим изображением длинных, висящих ушей, обнаруживают очевидную разницу, обращающую на себя внимание при первом же взгляде, именно в самом выражении лица, от типа статуй на Острове Пасхи. Они могут быть одной Расы, но первые – «Сыны Богов», последние – порождения мощных колдунов. Тем не менее, все они суть воплощения и, исключая неизбежные преувеличения народной фантазии и в преданиях, все они исторические личности [521]. Когда жили они? Как давно жили эти две Расы, Третья и Четвертая, и как давно после того различные племена Пятой Расы начали свою борьбу, войну между Добром и Злом? Востоковеды уверяют нас, что хронология безнадежно запутана и до нелепости преувеличена в Пуранах и других индусских Писаниях. Мы вполне готовы согласиться с обвинением. Но если арийские писатели изредка допускали, чтобы их хронологический маятник качнулся слишком далеко в одну сторону, за пределы законной границы факта, все же, если сравнить размах этого уклона с размахом, допускаемым востоковедами в противоположном направлении, то умеренность будет на стороне браминов. Впоследствии, именно показания Пандитов окажутся более достоверными и ближе к действительности, нежели утверждения санскритологов. Урезывание санскритологами – даже если оно будет показано, как следствие удовлетворения личной слабости – рассматривается западным мнением, как «осторожное допущение фактов», тогда как пандит грубо обозван в печати «лжецом». Но, конечно, это не причина, чтобы каждый должен был видеть вещи в том же самом свете! Беспристрастный наблюдатель может судить иначе. Он может или провозгласить, как того, так и другого недобросовестными историками или же оправдать обоих, каждого на соответствующем ему основании, и сказать – индусы‑арийцы писали это для своих Посвященных, читавших истину между строками, но не для масс. Если они намеренно смешали события и спутали века, то это не было с целью обмана, но чтобы охранить свое знание от хищного глаза чужестранца. Но для того, кто может исчислять поколения от Ману и ряд воплощений, определенно обозначенных в Пуранах в случае некоторых героев[522], смысл и хронологический порядок вполне ясны. Что же касается до западного востоковеда, то его нужно извинить, ввиду его несомненного незнания методов, употреблявшихся архаическим Эзотеризмом.

Но подобные предрассудки должны будут отступить и исчезнуть весьма скоро перед светом новых открытий. Уже излюбленные теории д‑ра Вебера и проф. Макса Мюллера – именно, что письменность не была известна в Индии даже во дни Панини(!) и, что индусы заимствовали от македонских греков все свои искусства и науки, включая даже Зодиак и свою архитектуру (по Фергюсону); этим и другим, подобным нелепым гипотезам угрожает гибель. Именно, призрак древней Халдеи является на по мощь Истине. В своей третьей «Hibbert Lecture» (1887), проф. Сайс Оксфордского университета, говоря о вновь открытых ассирийских и вавилонских цилиндрах, пространно говорит об Эа, Боге Мудрости, ныне отождествленном с Оанн'ом Бероза, полу‑человеком, полу‑рыбой, который преподал обитателям Вавилона культуру и искусство письма. Об этом Эа, которому, благодаря Библейскому Потопу до сих пор приписывалась древность едва лишь в 1500 лет до Р. Хр. этот же профессор говорит теперь в следующих терминах:

«Город, посвященный Эа, был Эриду, стоявший 6000 лет тому назад на берегах Персидского залива. Имя это означает «град добрый», особо священное место, ибо оно было центром, откуда ранняя халдейская цивилизация проложила себе путь на север. Так как бог культуры был представлен, как пришедший из‑за моря, то возможно, что культура, центром которой был город Эриду, была чужеземного происхождения. Мы теперь знаем, что сообщения между Халдеей и Синайским полуостровом, так же как и с Индией, существовали в весьма ранний период. Статуи, открытые французами в Тех‑Лох (относящиеся к 4000 г. до Р. Хр., как самое позднее), были высечены из чрезвычайно твердого камня, известного под названием диорита, и надписи на них указывали, что диорит этот был привезен из Магана – т. е., с Синайского полуострова, управляемого тогда фараонами. Следует отметить, что общий стиль этих статуй напоминает стиль диоритной статуи Кефрена, строителя второй Пирамиды; так, по мнению Петри, единица измерения, обозначенная на плане города, которую одна из статуй Тел‑Лох держит на коленях, есть та самая, которая употреблялась строителями Пирамид. Изделия из дерева тик были найдены в Мугхире или Уре халдейском, хотя дерево это индусского происхождения; добавьте к этому, что древний вавилонский список тканей упоминает синдху или «кисею», поясненную, как «материя растительная».[523]

Кисея, ныне более известная, как кисея Дакка, была известна в Халдее, как индусская (синдху), и дерево тик было в употреблении 4000 лет до Р. Хр.; и несмотря на это, индусы, которым Халдея обязана своей цивилизацией, как это было доказано полковником Ванс Кеннеди, эти индусы будто бы не знали искусства письма, пока греки не научили их азбуке – если только верить востоковедам!

Date: 2015-11-13; view: 339; Нарушение авторских прав