Глава 1. Загадочные явления психики 3 page

Эта забавная история показывает нам, что может произойти, если мы недостаточно осознаем свои мысли, и они постепенно могут стать фантастичными. В этом случае мы имеем дело с деструктивным использованием фантазии: сначала тратим на создание фантазии столько энергии, что она начинает создавать полный эффект реальности, а затем ведем себя так, будто это действительно и есть реальность.

Типичный вариант истории с домкратом разыгрывает в своем воображении ревнивец. Муж подозревает жену в измене. Он начинает представлять обстоятельства, при которых она могла завести любовника, думает о том, как она проводит свободное время, о привлекательных молодых людях, которых она наверняка встретит в течение дня, и т. д. Если муж при этом не осознает, что фактически повторяет историю с домкратом, то он быстро убедит себя в том, что у жены действительно есть любовная связь, и будет действовать соответствующим образом. Дело может дойти до того, что он открыто обвинит жену в измене и подаст на развод или же в «отместку» ей сам заведет любовницу И это все то же самовнушение.

Некоторые идеи, слова, даже ответы можно легко внушить человеку.

Например, спросите кого‑нибудь:

— Как называется провод, состоящий из нескольких жил, свитых вместе?

— Кабель, — ответят вам.

— А как называется бланк учета выхода на работу?

— Табель.

— А кто убил Каина?

На этот вопрос подавляющее большинство отвечает: «Авель», — хотя все знают, что по библейской легенде Каин убил Авеля. Но этот неправильный ответ будет внушен стереотипностью окончаний предшествующих ответов.

Одной из разновидностей внушения является так называемая «заразная» идея, или, как говорят психологи, психическая заразительность:

«…Любящая бабушка, начитавшись распространенной ныне литературы о потусторонних силах, убила своего единственного внука: ей показалось, что мальчик — бесенок и „ей был дан сигнал свыше избавить мир от зла“.

…Трое молодых людей в Воронеже убили свою 20‑летнюю подружку: они были уверены, что девушка — «киборг».

…В Оренбурге брат вместе с дипломированным экстрасенсом изгонял бесов из своей сестры, замучив ее до смерти. А потом 40 дней сидел возле разлагающегося трупа, ожидая «воскрешения».»

Психическая заразительность, или, если совсем уж по‑научному, индуцированные психозы, известны испокон века. Они бывают всякие — от экстаза пляски святого Витта до вульгарной икоты, которой вдруг «заболевала» целая деревня. Во время первой мировой войны в войсках наблюдалось меряченье — двигательное эхо, повторение движений, гримас — это тоже одна из форм психической эпидемии. Психиатры всех времен и народов описывали этот феномен, когда один человек, возбужденный какой‑либо идеей, словно заражает ею окружающих, внушает ее — и те совершают поступки, диктуемые данной идеей.

Подобные эпидемии распространяются и среди психически здоровых людей, но при изоляции от индуктора люди быстро выходят из этого психоза. У них появляется критическое восприятие происшедшего. Счастье, когда последствия этого «зомбирования» обратимы.

Индуктор — человек, который распространяет вокруг себя психическую эпидемию, — как правило, пользуется авторитетом в своей среде, чрезмерно активен, обладает способностью к убеждению. Но, как показывает практика, вовсе не обязательно, чтобы этот человек был особенно высокого интеллектуального уровня. У старых авторов монографий по психиатрии описано немало случаев, когда примитивнейший, часто психически нездоровый человек индуцировал людей гораздо более развитых. Например, горничные в богатых домах, часто душевнобольные, внушали своим барыням явно бредовую идею, и те легко ею заражались.

Исследования феномена психической заразительности показывают: содержание «заразной» идеи, ее ничтожность или, наоборот, величие, ее ложность или справедливость решающего значения не имеют. Это могут быть сложные психологические мотивы демонологии и инквизиции средневековья или повальное заражение падучей. Сегодняшний день представляет нам психические эпидемии в ассортименте — «Белое братство» и иные тоталитарные секты. Раскачивание перед телевизором, из которого вещают многочисленные «целители» и экстрасенсы, гремучая смесь идей воскрешения и переселения душ, существования потусторонних сил и т. д.

И не стоит думать, что мы с вами уж наверняка сможем избежать этой психической заразительности, ибо, как утверждали классики психиатрии, нет истерии как болезни, а есть только истерические реакции, сами по себе неболезненные — каждый человек в большей или меньшей степени склонен к этим истерическим реакциям.

Итак, человек как существо социальное внушаем в принципе, и подчинение его ныне действующей общественной идее или идее, модной в его микросоциуме, — дело естественное» И, конечно же, не всякий индуцированный психоз заканчивается преступлением. Но тем не менее специалисты Центра им. В. П. Сербского утверждают: никогда еще склонность людей к психической заразительности не оборачивалась такими кровавыми, жестокими криминалами, как в последнее время. Приведем примеры.

«Альметьевск. Трое взрослых (от 30 до 40 лет) несколько суток изуверски истязали свою мать, пока та не скончалась от болевого шока. Одна из сестер, занимающаяся экстрасенсорикой, внушила: мать — колдунья, все неприятности, выпадающие на долю членов этой семьи, — от ее сглаза, надобно изгнать из нее беса. Мучители находились в таком глубоком истерическом психозе, что жгли и себя каленым железом („чтобы очиститься“), при этом практически не чувствовали боли. Потом лили на себя кипяток в таком количестве, что вода протекла на соседей снизу. Никто из участников этой трагедии не был подвержен до этого каким‑либо психическим расстройствам. Но в момент совершения преступления все они были невменяемы, индуцированы. Сестра, внушившая мысль об изгнании бесов, и ее муж (сотрудник милиции, между прочим), поскольку сами не принимали участия в убийстве, неподсудны и продолжают „врачевать“. И, говорят, вполне успешно избавляют людей от хворей, ибо они экстрасенсорными способностями обладают.»

Вот что сказал по этому поводу сотрудник Центра им. В. П. Сербского Евгений Макушкин:

«Не дело психиатров — устанавливать, есть ли у этих людей в самом деле какие‑либо способности к врачеванию, точно так же не в нашей компетенции вопрос о существовании потусторонних сил. Но факт остается фактом: сегодня идеи наиболее заразные, приводящие к наиболее тяжким преступлениям, — это идеи экстрасенсорики, идеи существования бесов, различные модификации религиозных идей. Раньше мы считали, что индуцируются в основном дети и женщины, нередко истероидные, нередко люди с невысоким интеллектуальным уровнем. Но мы все чаще сталкиваемся с индуцированными мужчинами, получившими хорошее образование. Нельзя сказать, что они слишком внушаемы, поначалу они достаточно критично относятся к происходящему. И тем не менее… Все классики психиатрии сходятся в одном: психическая эпидемия возникает в определенной замкнутой среде. Но вот из‑за чего именно возникает, какое там поле, какой там „вирус“, точно неизвестно. Прогноз? Произойдет социальная, политическая, экономическая стабилизация, и эти состояния станут встречаться реже».

Кандидат медицинских наук Дина Демонова, также занимающаяся этой проблемой, полагает, что все же клинические формы индуцированных психозов задевают в основном женщин определенного культурного слоя и не устроенных в личной жизни:

«Массовые телевизионные гипнозы заметно дестабилизировали психику нашего населения. Эксперименты показывают: даже в гипнотическом состоянии человека невозможно спровоцировать на убийство. Но индуцированные психозы — это сложнее, чем гипноз. Сначала у человека разрушаются табу, смещаются ценности. А уже потом… Сейчас общество подвержено магическому мышлению. Все, что связано с волшебством, воспринимается нами практически без критики».

Пока ученые ищут «вирус» психической заразительности, пока криминалисты ужасаются тяжести содеянного индуцированными, открываются все новые и новые школы «волшебства и магии», все новые и новые экстрасенсы получают дипломы и врачуют страждущих. Кому‑то, возможно, и в самом деле помогают. Бог впомощь. И все‑таки в xxi в. нельзя ли быть немножко критичнее к колдунам и ведьмам, к новым «Иисусам» и «Девам Мариям»?

Психиатры и психологи предупреждают: доверчивость опасна для здоровья вашего и ваших близких.

Гипноз

Впервые о некоем «психическом токе», который излучается некоторыми людьми, способными конденсировать в себе магнетизм планет, объявил военный врач Франц Месмер. В 1774 г. он подал в Парижскую академию наук тезисы, в которых пытался обосновать теорию животного магнетизма. Авторитетная комиссия в 1784 г. отвергла возможность лечения больных магнетизмом, но не смогла опровергнуть факта, что один человек может искусственно усыпить другого. Взгляды Франца Месмера получили довольно широкое распространение. Отголоски их дошли и до нашего времени.

Термин «гипноз» введен шотландским врачом‑хирургом Бредом и происходит от греческого слова, означающего «сон». Действительно, гипнотизер как бы усыпляет гипнотизируемого, вводит его в состояние неполного сна, во время которого последний слышит голос гипнотизера и выполняет его команды. Гипнотизируемый может двигаться и выполнять различные действия, которые ему внушены и которым он не сопротивляется, поскольку не воспринимает их критически.

Явление, которое мы называем гипнозом, было известно тысячи лет назад. Например, его использовали эллины в храме бога здоровья Асклепия. Судя по древним источникам, больные приходили в этот храм, засыпали и просыпались здоровыми. Этот лечебный сон и был, вероятно, гипнозом. Во время сна жрецы внушали больным, что они излечились. Из сведений, дошедших до нас, мы узнаем, что большинство больных слышали ночью голоса или же видели перед собой образ мужчины, принимая его за самого бога Асклепия.

В египетских папирусах содержатся описания лечебных процедур, напоминающих гипноз. Вероятно, еще в доисторические времена шаманы, исполнители различных религиозных и лечебных обрядов, пользовались гипнозом. В более поздний период он получил широкое распространение среди жителей Африки.

Явлению, подобному гипнозу, поддаются животные. Оно известно как experimentum mirabile (эксперимент‑чудо) Кирхера. Внезапное переворачивание лягушки, птицы или другого мелкого животного на спину приводит его к полной неподвижности. В этой позе животное остается в течение нескольких минут, а иногда и часов. Прикосновение к некоторым насекомым также обездвиживает их на некоторое время. Такие явления наблюдаются и в естественной обстановке: мышь «каменеет» с широко раскрытыми глазами перед головой змеи, птица — между лап кошки. Это явление называется акинезией (обездвиженностью), танатозисом (подобием смерти) или каталепсией (восковой гибкостью).

Это своеобразная биологическая защита, ибо в такой ситуации животное может восприниматься как неживой предмет или как мертвое, что увеличивает его шансы на выживание. В этом случае можно говорить о пассивной защитной реакции. Нервная система, подвергшаяся действию сильного раздражителя, согласно И. П. Павлову, переходит в состояние запредельного торможения. Это защитная реакция по отношению к клеткам нервной системы и их функциям.

Торможением коры головного мозга объясняется механизм гипноза лишь в общих чертах. Хотя методика введения в состояние гипноза может быть самой разной, тем не менее можно выделить следующие основные ее группы:

Первая — методика сильного воздействия, разработанная знаменитым французским невропатологом, психиатром и гипнотизером Шарко. Он использовал такие раздражители, как внезапный грохот за спиной того, кого собирался гипнотизировать, вспышка пламени перед его глазами или неожиданный толчок и падение на руки гипнотизера. Эта техника в определенной степени адекватна ситуациям, приводящим к акинезии у животных.

Вторая состоит в однообразном повторении воздействия: фиксация глазами блестящего предмета, однообразный шум или тихая музыка, поглаживание лба или висков (так называемые «пассы»).

Третья методика заключается в словесном внушении состояния расслабления, особое значение имеет связь с голосом гипнотизера: «Полностью расслабьтесь! Закройте глаза! Вы засыпаете! Веки становятся тяжелыми, ноги расслабленными и тяжелыми, вы не можете их поднять! Сейчас вы полностью расслаблены, засыпаете и слышите только мой голос! Выполняйте все, что я вам скажу!» и т. д.

Гипноз — это внушенный сон, им пользуются главным образом в лечебных целях. К нему прибегают и в научных исследованиях, чтобы глубже понять некоторые психические явления.

Человек, находящийся под гипнозом, безучастен к большинству внешних раздражителей так же, как и обычно уснувший. При этом у загипнотизированного человека остаются отдельные бодрствующие участки нервной системы, через которые он поддерживает тесную словесную связь с гипнотизером. Это своеобразные «сторожевые пункты», как их называл И. П. Павлов.

Такие пункты существуют и при обычном сне. Как бы ни был он глубок, какая‑то небольшая часть наших нервных клеток не прекращает своей интенсивной работы. Это часовые, оставленные на посту, — небольшой очаг возбуждения. Через него организм сохраняет свою связь с внешним миром. Особенно быстро и чутко реагируют «сторожевые пункты» мозга на те сигналы, которые «нельзя проспать». Профессор К. К. Платонов рассказывает о том, как в годы Великой Отечественной войны он наблюдал врача, которому после нескольких бессонных суток удалось наконец заснуть. А в это время привезли раненых. Врача пришлось будить. Его трясли, брызгали в лицо воду, но смертельно уставший человек не просыпался. Тогда, вспоминает К. К. Платонов, профессор попросил, чтобы все замолчали, и когда стало тихо, сказал негромко, но очень четко: «Доктор! Привезли раненых. Нужна ваша помощь!» И врач тут же проснулся.

Что произошло? Когда врача будили обычным способом, это воздействовало лишь на глубоко заторможенные участки мозга. Профессор обратился к его «сторожевому пункту», нервные клетки которого заторможены не полностью (они находятся в так называемой «парадоксальной фазе») и более чувствительны к слабым раздражителям, чем к сильным. Именно поэтому слова, разбудившие врача, произносились негромко, но очень четко.

Есть «сторожевые пункты» и у животных. Благодаря им, например, летучие мыши спят, повиснув вниз головой, не падая; стоя спят лошади, а у осьминога есть одна «дежурная» нога, которая всегда бодрствует.

У загипнотизированного «сторожевой пункт» иной. Это уже не часовой, который дает знать о том, что надо проснуться, а скорее телефонный аппарат, соединенный только с одним абонентом — гипнотизером. По этому аппарату мозг уснувшего принимает слова‑приказы и выполняет их, при этом слово — закон. Находясь в гипнотическом сне, человек не может воспринимать слова врача критически, не может оценивать их смысл. Каждое слово действует как беспрекословный приказ или принимается на веру. Например, веря словам, он принимает чужого человека за своего брата. Ему можно внушить, что в доме пожар или наводнение, и он со страхом «видит» бушующее пламя, потоки воды. С помощью словесного внушения у него возникают галлюцинации, рождаются картины мира призраков.

Воздействуя на загипнотизированного, можно не только внушить ему, что он пьет воду стакан за стаканом, хотя в действительности он не делает этого, но даже вызвать у него усиленное выделение мочи с пониженным удельным весом, т. е. вызвать все те последствия, которые наблюдаются и после действительного введения в организм большого количества воды. Внушение сытости вызывает у загипнотизированного увеличение числа лейкоцитов в крови (так называемый «пищевой лейкоцитоз», обычно наблюдаемый после принятия пищи).

Следует подчеркнуть, что «послушность» загипнотизированного зависит от степени глубины гипноза. Таких степеней три: сонливость, гипотаксия («подчинение») и сомнамбулизм («снохождение»). При сонливости человек находится в дремотном состоянии, мышцы расслаблены, нет желания открыть глаза. По окончании опыта он помнит все, что с ним было. На второй ступени — при гипотаксии — загипнотизированный уже не может делать произвольных движений. Часто в этом состоянии ему можно придать какую‑либо необычную позу, например, поднять ему ногу, и в таком положении он будет находиться часами, пока не услышит приказа гипнотизера изменить позу.

Но особенно интересна последняя ступень. Это глубокий гипноз, при котором наблюдаются такие явления, которые и сейчас поражают многих.

На стадии сомнамбулизма человеку можно внушать самые различные образы и галлюцинации: зрительные, слуховые, обонятельные. По приказу гипнотизирующего он ходит по комнате с открытыми глазами, выполняет разнообразные задания, перевоплощается в других людей, не чувствует укола булавкой и т. д. По некоторым данным, такой гипноз возможен у четверти всех людей.

Врачи‑гипнологи замечали, что при глубоком гипнозе можно вспомнить то, что, казалось, уже совсем утрачено. Врач Левенфельд наблюдал поразительное явление: пожилая женщина, находясь в глубоком гипнозе, с легкостью танцевала бальные танцы, известные ей в молодые годы. После пробуждения она отказалась поверить этому — ведь прошло уже 20 лет с тех пор, как она прекратила танцевать!

Перед нами по существу не только восстановление памяти — требовалось вспомнить все довольно сложные па, но и перевоплощение человека: женщина снова чувствовала себя молодой, полной сил, здоровья.

На этой же стадии гипноза иногда удается внушить необыкновенную остроту чувств, в частности зрения. Вот какие эксперименты проводил английский исследователь Хартленд. Из новой колоды вынимается одна карта и показывается с тыльной стороны загипнотизированному. Гипнотизер запоминает, какую карту он показал пациенту, и внушает ему, что, когда тот увидит эту карту во второй раз, он увидит на ее тыльной стороне черный крест. Затем карта кладется в колоду, колода тасуется, и загипнотизированному начинают показывать одну за другой все карты (той же тыльной стороной), пока человек, находящийся в глубоком гипнозе, не опознает на одной из них вымышленный черный крест.

Только в редких случаях этот опыт заканчивался неудачей!

Интересны случаи, когда удаются «послегипнотические» внушения. Гипнолог внушил своему пациенту, что тот, проснувшись, не будет ничего помнить и в тот же час позвонит врачу‑гипнологу и справится о его здоровье. «Мой телефон такой‑то, — сказал врач, — но вы его тоже забудете».

Все произошло без осечки. Все четыре дня человек не думал о гипнотизере, но примерно за час до назначенного времени он вдруг начал сильно беспокоиться о враче: «Как он там, не заболел ли?» Ему захотелось немедленно позвонить врачу по телефону, но тут же пациент подумал, что не знает номера. Тревога нарастала. Не в силах усидеть за рабочим столом, он подошел к телефону и почти машинально, наугад, набрал номер телефона. Ответил врач‑гипнолог.

В каких тайниках подсознания хранила память сказанный под гипнозом нужный номер телефона? И не напоминает ли это что‑то похожее на зомбирование? Внушить ведь можно что угодно…

…К руке человека, находящегося в состоянии глубокого гипноза, прикладывали монету и говорили, что она раскалена. На этом месте появлялся ожог. Столь необыкновенную силу может иметь слово. Неудивительно, что многие века, даже тысячелетия, гипноз — это загадочное явление человеческой психики — использовался всякого рода шарлатанами, знахарями, колдунами в своих целях. Да и только ли в прошлом? И в наши дни еще нередки случаи, когда за различными «чудесами» мы видим явления, вызванные гипнозом.

Многие гипнотизирующие приемы были непременной составной частью древнейших религиозных церемоний, хотя люди, пользовавшиеся ими, и не понимали их сущности. Вспомним хотя бы сцены «изгнания злого духа» (т. е. исцеления больного) шаманом. Одетый в обрядовую одежду, он многократно повторяет одни и те же слова и фразы, призывает на помощь добрых «духов‑помощников», угрожает «злым духам». Заклинания шамана сопровождаются непрерывными ритмическими ударами в бубен и различными движениями. В чуме распространяется дым от ядовитых курений. Сильнее и сильнее гремит бубен, быстрее и быстрее пляска шамана. Наконец его завывания, порывистые движения, ядовитый дым делают свое дело: все, кто присутствует в чуме, одурманены происходящим. Им уже слышатся «потусторонние» голоса вызываемых духов. Шаман, доводя себя до исступления, впадает в гипнотическое состояние. Теперь он поражает зрителей — режет себя ножом, выхватывает раскаленные угли из костра и не чувствует боли.

С особым вниманием и надеждой следят за действиями шамана больные. Они так хотят быть здоровыми! Мало‑помалу все окружающее, кроме звуков голоса шамана, перестает достигать их сознания. Они впадают в забытье, в котором речь шамана воспринимается особенно остро, глубоко западает в одурманенный разум. Выкрики шамана о бегстве и поражении «духов зла», о победе «духов‑помощников» звучат для больного желанной вестью о выздоровлении. Он уже чувствует себя сильным; боли, которые изнуряли его тело, куда‑то ушли, отступили.

Ивот результат: к концу обряда у некоторых особо впечатлительных больных действительно наступало улучшение. От поселка к поселку, от селения к селению передается восторженная, всячески преувеличенная весть об удивительном исцелении. Вместе с ней растет вера людей в потусторонний мир. Они забывают о том, что шаман исцелил лишь единицы, а навредил сотням.

О методах лечения, которые применяют колдуны и знахари различных народов, рассказывает врач Гарри Райт в книге «Свидетель колдовства», изданной в Лондоне в 1964 г. Он наблюдал различные обряды у племен Южной Африки. Нетрудно увидеть, что используя мистические обряды и всякого рода театральные приемы, эти врачеватели пользуются внушением, самовнушением и гипнозом.

Вот отрывок из его книги:

«Я пришел к выводу, что африканские колдуны знают и применяют силу психологического воздействия. Несомненно, они обладают также весьма богатыми знаниями лекарств. Современное „чудодейственное“ лекарство серпазил, например, было известно знахарям и миссионерам в Африке и применялось ими для лечения гипертонии и умственных расстройств задолго до того, как о нем узнала европейская медицина. Однако использование неизвестных лекарств не может объяснить всего, что я видел. Я убежден, что очень многое зависит от умелого применения прикладной психологии. В этом знахари и колдуны достигли очень многого, и нам, современным врачам, почти невозможно понять их методы.

Например, я слышал из совершенно надежных источников историю об одном ньянга (так называют колдунов в Танганьике), которого пригласили помочь представителям власти в расследовании обстоятельств смерти вождя племени. После долгих уговоров он отвел их на место, где лежало тело мертвого вождя. Африканцы обычно выбирают для захоронения доступные места — недоступные для духов, животных и человека. Это происходило в жаркой, иссушенной солнцем местности к югу от Килиманджаро.

В таких условиях мертвое тело должно было начать разлагаться через несколько часов. Поскольку цель захоронения состоит в том, чтобы защитить тело от врагов умершего и от животных, его засовывают в расщелину или пещеру. В этом случае, однако, тело мертвого вождя было вытянуто на земле во весь рост. Чиновникам не удалось заметить никаких следов ран или разложения. Ньянга воспротивился детальному осмотру тела врачом на том основании, что прикосновение к нему сделает невозможным для духа умершего вождя найти врагов, виновных в его смерти:

«Вождь ищет убивших его врагов, и пока он не найдет их, к его телу нельзя прикасаться». Ничто не могло заставить его согласиться на осмотр.

День или два спустя пришло известие, что «враги» вождя были соответствующим образом наказаны и английский врач может теперь осмотреть тело. Все вернулись к могиле, и когда подняли одеяло, прикрывавшее мертвеца, оказалось, что тело исчезло.

Это вызвало подозрение чиновника, но ньянга заверил его, что, если властям не будет немедленно сообщено об этом, тело «вернется». Он объяснил, что умерший «спрятал» свое тело, чтобы его не осквернили прикосновением, пока он не разделается со своими врагами. Получив торжественные заверения о том, что к телу не будут прикасаться ни руками, ни хирургическим инструментом, ньянга опять снял одеяло, и на этот раз тело оказалось на месте».

Было ли все это результатом гипноза? Об этом можно только догадываться.

Не надо, однако, думать, что гипноз всесилен. Опыт убеждает, что загипнотизированного человека нельзя заставить совершать поступки, идущие вразрез с его моральными устоями. Так, один врач дал загипнотизированному под видом кинжала игральную карту и приказал заколоть его. Загипнотизированный забился в припадке. Доктор психологических наук В. Пушкин, рассказывая о том, насколько трудно заставить человека совершить при помощи гипноза поступок, противоречащий его нравственным убеждениям, подчеркивает, что такие опыты говорят о реальном существовании подсознания, неосознаваемой психической деятельности. При этом возможна глубокая внутренняя борьба, о которой человек, в мозге которого она происходит, и не догадывается.

Французские психологи поставили такой опыт. Женщину погрузили в состояние глубокого гипноза. Гипнотизер, убедившись, что все его приказания выполняются автоматически, вложил ей в руку нож и приказал: «Идите в соседнюю комнату. Там на кушетке лежит человек, завернутый в простыню. Подойдите к кушетке, вонзите нож в человека и возвращайтесь обратно. Нож не вынимайте».

Загипнотизированная не знала, что на кушетке находится завернутое в простыню чучело. Несмотря на это, она выполнила задание — после небольшого колебания вонзила нож в тело. Затем, когда женщина вернулась к гипнотизеру, он приказал ей забыть об этом. И действительно, проснувшись, она забыла обо всем. Но сразу же впала в необъяснимое беспокойство. Тяжелая тоска все нарастала. Она обратилась к гипнотизеру с просьбой избавить ее от невыносимого состояния.

Пациентку снова загипнотизировали и показали, что на кушетке лежало чучело. При ней же из этого чучела извлекли нож. Гипнотизер объяснил, что никакого убийства не было. А затем снова приказал ей все забыть, когда проснется. Состояние тягостного напряжения исчезло полностью.

«Это острый, даже жестокий эксперимент, — говорит В. Пушкин. — Такие опыты не могут войти в повседневную психологическую практику. Но, оглядываясь назад, следует признать, что при всей своей жестокости этот эксперимент был необходим: он показал, какую огромную роль в психической деятельности человека играют его нравственные устои. Человек, низведенный, казалось бы, благодаря глубокому гипнозу до уровня автомата, продолжает вести внутреннюю борьбу с теми воздействиями, которые идут вразрез с принципами его личности».

В одном из писем Эрнст Тельман пишет, как он подвергался пыткам. В камеру пришел врач и пытался загипнотизировать Тельмана. Заключенный знал, ради чего это делается, и активно воспротивился. Попытка загипнотизировать стойкого политического бойца не удалась, поскольку он обладал огромной силой воли. Гораздо чаще бывает так, что человек, самонадеянно объявив о своей стойкости, затем, как и все другие, впадает в гипнотическое состояние.

Об одном забавном случае рассказывает П. И. Буль:

«После одной из лекций о гипнозе на сцену поднялся молодой человек и заявил: „Я в это не верю. Попробуйте подействовать на меня!“ Гипнотизер внушил маловеру, что его рука „примерзла“ к мочке уха. И парень, этот скептик, никак не мог отнять руку от собственного уха. Минут десять он старался отнять „примороженную“ руку, даже помогал другой рукой и наконец признал: „Да, тут что‑то есть!“

Легко сделать вывод: при такой силе внушения врач‑гипнотизер может лечить словом различные заболевания, и прежде всего те же психогенные, тесно связанные с расстройством нервной системы.

Профессор В. Е. Рожнов в книге «Гипноз и чудесные исцеления» рассказывает об одном случае из своей практики. Женщина после нервного потрясения перестала ходить. Был начат курс лечебного гипноза. Перелом в ее состоянии произошел уже после четвертого сеанса. В глубоком гипнотическом сне ей внушалось: «Вы поправились. Вы можете и будете ходить. Вы уверены в себе. Вы здоровы».

После пробуждения больная самостоятельно встала на ноги и без посторонней помощи вышла из кабинета, забыв костыли.

Вот еще один интересный пример из той же книги. Девушка потеряла зрение при необычных обстоятельствах. С детских лет ее пугали: не трогай электрическую лампочку, а то она может взорваться, и ты ослепнешь. Однажды уже взрослой, отвинчивая лампочку, она услышала звон бьющегося стекла. Молодая женщина внезапно почувствовала резь в глазах, как от множества стеклянных осколков, и перестала видеть. На самом деле лампочка была цела, а разбился графин. Врачи не обнаружили никаких повреждений глаз. Потеря зрения объяснялась нервным потрясением. Услышав, что ей может помочь внушение, больная заявила: «О внушении и гипнозе я много слышала. Верю, что это мне поможет». Было начато лечение. Сеанс был закончен словами: «Откройте глаза. Вы видите, как прежде. Вы здоровы».

И истерическая слепота прошла!

А вот что пишут авторы книги «Правда о „чудесных“ исцелениях» М. А. Рожнова и В. Е. Рожнов:

«Больная К., 19 лет, обратилась к нам с жалобой на то, что у нее после испуга, вызванного угрозой аварии, внезапно пропал голос. В течение нескольких месяцев она не могла произнести ни слова. Всяческие попытки лечения у врачей‑специалистов по болезням уха, горла и носа были безрезультатны. После восьми сеансов лечебного внушения наступило заметное улучшение. Больная в гипнотическом состоянии могла повторять отдельные слова, произносимые врачом. После 12 сеансов гипноза было достигнуто полное возвращение голоса».