Через Европу и Азию – к вратам Средиземного моря

Лето девятьсот девяносто первого года от основания Рима. Иллирия, Фракия, Вифиния… Сирия

Дорога в Сирию – нелегкая. Сначала – морем, потом сушей. Через юг Европы, через Азию. Через Эгейское море, через Вифинию и Каппадокию. Горы, пустыни… тяжелый путь. Но римских легионеров не зря «мулами» кличут. Все сдюжат. Сдюжили они и этот суровый марш. Вышли на рубежи. И все же перед решающим броском на заветный город Антиохию Черепанов решил лично провести рекогносцировку. Нет, сам в город он поехать не рискнул – послал (с разрешения Коршунова) Анастасию. Антиохия – ее родной город. Пусть с тех пор, как она уехала отсюда, прошло почти восемь лет, но это ведь Восток. Здесь не склонны к переменам. Однако ж, отправив жену друга в Антиохию, сам Черепанов отсиживаться в лагере не стал. У него тоже был здесь человек, с которым стоило пообщаться…

Запах мясной похлебки выползал из дома, заставляя работавших в давильне рабов глотать слюни. Но они забыли о нем, когда увидели чужака, шагавшего по кипарисовой аллее, ведшей от ворот к дому. Ну не совсем чужака – легионера. Вернее даже – опциона. Ветерана лет сорока, в поношенной одежке и запыленном плаще, наброшенном поверх кирасы.

– Хозяин – где? – спросил ветеран, останавливаясь и тоже вдыхая аппетитный запах.

– Там. – Старший из рабов, загорелый до черноты, показал на двери. – На запах иди.

– Понял, – сказал ветеран, легко, как молодой, взбежал по лестнице и скрылся в доме.

Хозяина он отыскал на кухне. Рядом с большой, пышущей жаром автепсой[104]стоял крепкий старик, чья мускулистая шея была покрыта сложной сеткой шрамов и морщин. Смотрел, как повар‑нумидиец колдует над котелком.

– Здравствуй, Маний, – негромко произнес пришелец.

Старик проворно обернулся:

– Череп!

– Т‑с‑с! – Гость приложил палец к губам.

– Понял…

Хозяин разглядел незамысловатый прикид своего гостя и кивнул.

– По делу ко мне или как? – спросил он вполголоса.

Черепанов кивнул на нумидийца.

– Говори спокойно, – сказал бывший префект Скорпион. – Он глухой.

– Угу. Давай для начала обнимемся, что ли? – предложил Черепанов, усмехнувшись.

Друзья обнялись.

– Рад тебя видеть, старина, – растроганно произнес Митрил. – Только чую: не просто так ты ко мне заглянул.

Геннадий покачал головой:

– Что в Империи происходит – знаешь?

Теперь покачал головой Митрил.

– С тех пор как… ну в общем, с тех пор как я здесь, новостями не интересуюсь. Ни к чему мне. Ты издалека? Устал?

– Есть немного.

– Спешишь?

– Умеренно.

– Тогда так: сначала банька, потом перекусим, а потом вниз спустимся. Там над морем роща кипарисовая, а в ней – священный источник Посейдона. Дивное место. И тихое. Там и поговорим.

Средиземное море – не такое, как Черное. Не потому, что оно больше. Просто… оно другое. Особенное. Уже как бы не море, но еще не океан…

– Антиохия – ворота Египта, – сказал Маний Митрил. – Ключ ко всему средиземному морю. Но удержать этот ключ трудно. Сирийцы – ненадежный народ. А тут еще Ардашир парфянский в затылок дышит… нельзя на них давить. Максимин не понимает. Для него главное – то, что на Западе. Но здесь… ты видел пустыню?

– Мы по ней шли, – сказал Черепанов.

– Вот! Тут так: или ты бережно лелеешь каждый клочок плодородной земли – или к тебе приходит пустыня. А она напоминает о себе каждый день. Каждый раз, когда ветер дует с Востока. Здесь нельзя выжимать все соки, иначе останется только песок. Максимин не понимал… Ты – понимаешь?

– Наверное, – сказал Черепанов. – Мне нужно пожить здесь, оглядеться, разобраться… – Он поднял голову и посмотрел прямо в глаза старого друга: – Ты поможешь мне, Маний?

– Может быть… не знаю… – Митрил отвел взгляд. Теперь он смотрел на синеву моря, особенно яркую – под выцветшим белесым небом.

Помолчав минуты три, Маний Митрил спросил, по‑прежнему не глядя на Черепанова:

– А что ты сделаешь, когда сюда придет Фракиец?

– Если придет…

– Непременно придет! – Митрил подобрал камешек, гальку из декоративного бордюра вокруг фонтанчика, и метнул ее в море. Далеко метнул – рука у Скорпиона по‑прежнему была сильная.

– Если сирийские легионы меня поддержат, я его не боюсь! – твердо сказал Черепанов. – Максимину не найти столько кораблей, чтобы переправить большую армию. Да и через пустыню ее не провести. Он приведет с собой тысяч двадцать, не больше. Мы справимся.

– Ты уверен? Фракиец – великий полководец.

– Я справлюсь, Митрил. Я воевал за него – и знаю, как он воюет. Он разобьет меня, только если сумеет застать врасплох. А это, сам понимаешь, вряд ли… море, пустыня… ты поможешь мне?

– Начинай, – сказал бывший наместник Сирии. – Там посмотрим. Но начать я тебе советую не с легионов – с Гельмия Гульба. Выпусти ему кишки – и неделю сирийцы тебя будут любить больше, чем родных матерей.

– А потом?

– А потом могут и перестать. Это Восток, Череп, здесь власти мало внушать страх и поддерживать порядок. Здесь власть должна быть такой, чтобы пред нею благоговели и испытывали ужас. И еще власть должна проверять каждую чашу вина – нет ли в ней яда? Вспомни Мамею…

– Ничего, – сказал Черепанов. – Я справлюсь. С тобой или без тебя. Но с тобой, Маний, мне было бы веселее!

– Посмотрим! – сказал Маний Митрил. – Но лучше поторопись. Скоро придут баржи с египетским зерном. Ты понимаешь, о чем я?

– М‑да, – пробормотал Черепанов, покидая поместье. – Ты прав, Митрич, Восток – дело тонкое…

– Ну как? – спросил Коршунов три часа спустя. – Что он тебе рассказал про этого Гельмия?

– Знаешь, Леха, почему я не хочу быть императором?.. – произнес Черепанов.

– А ты не хочешь? – Алексей усмехнулся. – Вот это новость!

– Ты слушай меня, легат! – строго произнес Черепанов. – Острить позже будешь. Когда тебя в очередной раз на кресте подвесят. Так вот… Я не хочу быть императором потому, что для каждого императора наступает такое пакостное время, когда он, чтобы уцелеть, вынужден гнать от себя старых друзей и сажать на их место всяких гнусных засранцев. Таких, как Гельмий Гульб.

– Да ладно тебе, – сказал Коршунов. – Наверняка можно и по‑другому.

– Можно, – согласился Черепанов. – Например, превращать в гнусных засранцев старых друзей.

– Ты что, передумал? – насторожился Алексей. – Ты не хочешь брать Антиохию?

– Почему это? Я сказал, что не хочу брать всю Империю целиком, а эту теплую экзотическую страну, которая называется «провинция Сирия», мы непременно возьмем. Этот кусок как раз по размерам нашего рта. Только нам стоит поторопиться. Я не хочу, чтобы вести о нашем появлении дотянулись до ушей прокуратора Сирии раньше, чем мои пальцы дотянутся до его загривка.

Date: 2015-11-13; view: 320; Нарушение авторских прав