Вербовка и обучение

Прежде чем продолжить рассказ о последних днях существования эсэсовских «вервольфов», обратимся к многочисленным проблемам, которые поспособствовали бесславному краху этой организации. Большая часть этих проблем была связана с предельной бюрократизацией деятельности «Вервольфа». В одном из документов вермахта отмечалось, что «вервольфы» не имеют какой-либо четко структурированной организации. Действительно, отряды эсэсовских «вервольфов» были зависимы от самых разнообразных структур: вермахта, Ваффен-СС, саботажных групп РСХА, армейской разведки. Материальным обеспечением «Вервольфа» занимались различные гражданские структуры, прежде всего региональные отделения Национал-социалистического вспомоществования. Транспортом «вервольфов» снабжали полицейское руководство и филиалы Национал-социалистического моторизированного корпуса.

Очевидно, что «вервольфы» оказались заложниками сложной нацистской управленческой системы. По большому счету, их деятельность зависела от желания той или иной структуры сотрудничать с эсэсовскими партизанами. Неудивительно, что такие хитросплетения привели к быстрому крушению. В последние месяцы войны многочисленные воинские подразделения столкнулись с явным недостатком оружия и боеприпасов. В этих условиях они вряд ли горели желанием снабжать еще какую-то непонятную партизанскую организацию. Фронтовые разведчики и диверсанты Отто Скорцени вообще перетягивали одеяло на себя и не намеревались помогать своим конкурентам. Один из офицеров снабжения Скорцени как-то сказал, что «вервольфам» можно было бы передать 10–20 % оружия, находившегося на скпадах СС, но он, Скроцени, даже пальцем не пошевелит ради «вервольфов», если его группа окажется в опасности. Немецкий диверсант № 1 прекрасно знал о потребностях отрядов «вервольфов». Но, с другой стороны, ему почти ежедневно приходилось сталкиваться с жалобами разведчиков на непомерные «аппетиты» «Вервольфа». В итоге Скорцени в категоричной форме отказался предоставлять партизанам какое-либо оборудование или оружие.

Региональные полицейские чиновники постоянно сетовали на слабое снабжение отрядов «вервольфов». Эти жалобы поступали даже из альпийских областей, куда посылалось достаточно оружия и продовольствия. Туда же отсылались сокровища и нацистские архивы, которые прятались в специальных тайниках. Разведка союзных армий отмечала, что отряды «вервольфов» во многих областях оказались «неадекватно вооруженными». Для того чтобы эффективно осуществлять свои акции, «вервольфы» из состава СС были вынуждены обращаться за помощью к вермахту либо и вовсе отбивать оружие у врага. Единственным логичным шагом, который Прюцман совершил по совету Скорцени, было прямое сотрудничество с оружейными заводами. Но подобная практика привела к тому, что отряды «вервольфов» вынуждены были обращаться к руководству местных заводов. В итоге необходимые боеприпасы, которые надо было транспортировать из других районов, так и не поступали на склады «вервольфов». В некоторых случаях Министерство вооружений, возглавляемое Альбертом Шпеером, пыталось воспрепятствовать поставке вооружений и продовольствия. Подобные демарши немало удивляли Союзников после войны. Ведь именно бюрократические проволочки и бессмысленная борьба компетенций мешали эффективной партизанской войне.

Такой же беспорядок царил в системе вербовки и обучения будущих «вервольфов». В идеале она должна была напоминать «снежный ком», который должен был расти, получив некий первоначальный импульс. Но к концу войны стало очевидно, что «вервольфам» никогда не стать массовым движением. Поэтому для набора партизанских отрядов пришлось прибегать к усилиям почти всех нацистских организаций. Только при этом условии можно было хоть как-то справиться с «кадровым дефицитом». В итоге пестрый состав отрядов «вервольфов» пополнялся из пяти основных каналов.

Ваффен-СС. Специальная комиссия, созданная при персональном штабе рейхсфюрера СС, совершала вербовочные поездки, в ходе которых отбирала добровольцев из состава гитлерюгенда, CA и прочих подразделений нацистской партии. После проверки кандидатов в «вервольфы» их направляли в пограничные районы Германии. После того как партийное руководство проверяло добровольцев, будущие «вервольфы» вновь попадали в ведение Ваффен-СС и местной полиции, где проходили инструктаж. В некоторых районах даже создавались специальные «Центры демобилизации», в которых «вервольфов» снабжали поддельными документами, гражданской одеждой, после чего они забрасывались в тыл противника. В апреле 1945 года американцы задерживали их буквально тысячами. Отчасти это происходило потому, что «партизанские» группы сдавали сами же «вервольфы», которые не хотели продолжения войны, а в отряде оказались, дабы побыстрее сдаться в руки противника.

Проблема подобной системы подготовки «вервольфов» заключалась в том, что Ваффен-СС не намеревались передавать в партизанские отряды своих лучших бойцов, предпочитая оставлять их в своем распоряжении. В свою очередь, местное партийное руководство резервировало подходящих новичков для ополчения — Фольксштурма, но отнюдь не для «Вервольфа». Иногда возникали конфликты. Известен случай, произошедший весной 1945-го. Офицеры, проводившие вербовку в состав «Вервольфа» в военном округе XII, смогли убедить в Висбадене местных партийных чиновников, что они обладали «исключительными правами» на юношей из состава гитлерюгенда, которые проходили подготовку в местном лагере имперской трудовой повинности. Традиционно этих юношей тут же направляли в состав частей Ваффен-СС. Но когда до обергруппенфюрера СС Готлиба Бергера, фактического создателя частей Ваффен-СС, дошли слухи, что его части могут лишиться двух тысяч новых бойцов, он категорически потребовал от шефа висбаденской полиции на пушечный выстрел не подпускать к лагерю руководство группы «вервольфов».

Вермахт. Осенью 1944 года множество военнослужащих было направлено для обучения ведению партизанской войны. Наиболее ценными «вервольфами» признавались те, кто имел технические специальности, например радисты. Но большинство служащих, навербованных в «Вервольф» из состава вермахта, были новичками, которые не имели богатого боевого опыта и специальных навыков. По этой причине их обучение было более продолжительным.

РСХА (Главное управление имперской безопасности). Здесь средой вербовки являлись осведомители и сотрудники гестапо, СД, криминальная полиция, — вообще все те, кто зависел от регионального полицейского руководства, а в целом подчинялся Гиммлеру. Первый призыв к этой категории людей произошел в середине сентября 1944 года в Дюссельдорфе. В нем призывали старых членов партии подключиться к подпольной работе, дабы наносить удары в тылу наступающего противника. В отличие от других выше перечисленных каналов вербовки, этот был наиболее успешным. Это объяснялось тем, что работа шла среди служащих СД и гестапо. Эти люди не могли пойти на компромисс, так как прекрасно понимали, что им нельзя сдаваться в плен и оказываться на оккупированной территории в своем прошлом качестве. «Вервольф» стал для них некоего рода альтернативным способом самоубийства. В Восточной Германии бывшие сотрудники СД и гестапо продолжали оказывать сопротивление до последнего. Они осознавали, что им не рассчитывать на милосердие Союзников. Большая часть «вервольфов», завербованных в ведомствах РСХА, проявляли инициативу и пытались создать вокруг себя мобильные партизанские группы.

Беженцы с Востока. Когда с территорий, занятых частями Красной Армии, хлынули потоки беженцев, то сразу же возникла проблема их размещения и материального обеспечения. «Бюро Прюцмана» решило использовать их в качестве добровольцев для осуществления диверсионных действий. До сих пор непонятно, услугами какой структуры воспользовались эсэсовцы для ведения вербовки среди гражданского населения. Имеются сведения, что руководство Национал-социалистического вспомоществования получило приказ вести агитационную работу среди беженцев. Насколько она была успешной — сказать трудно. Но, когда в марте 1945 года представитель «Бюро Прюцмана» посетил протектораты Моравия и Богемия, он остался доволен проделанной работой. Известно также, что в «вервольфах» было множество беженцев из Силезии. Во время битвы за Берлин эсэсовскому руководству даже удалось сформировать из женщин отдельный отряд, который при помощи гранатометов должен был затруднить продвижение частей Красной Армии.

Священники. Нацистское руководство надеялось, что «прелаты» подключатся к борьбе против Советов, исходя из собственного мироощущения, которое не должно было принимать советского атеизма. Эта мысль была подсказана непосредственно Генрихом Гиммлером, который полагал, что в тылу Красной Армии остается много католиков, которых можно было бы использовать в собственных целях. В партийной канцелярии вынашивали мысль о создании новой католической организации, которая бы ставила себе главной целью борьбу с большевизмом. Этот проект чем-то напоминал модернизированный Тевтонский орден. Справедливо полагая, что Ватикан мог и не дать санкцию на подобный шаг, нацисты создавали отдельные небольшие группы католиков, которые могли действовать и без санкции Рима. В свете этого неудивительно, что части Красной Армии, поляков и чехов проводили повальные аресты немецких священников и других религиозных лидеров. Советская сторона опасалась, что они могли быть координаторами групп «вервольфов». Но в большинстве случаев это был просто предлог. Впрочем, можно назвать и несколько ярких примеров, когда католики помогали «вервольфам». Их называли не иначе как «волками в овечьих шкурах». В Богемии новые власти разоблачили монастырскую сеть, где скрывались «вервольфы», а в помещениях монастырей находились тайники с оружием. Сами же монахи были активными участниками антисоветского сопротивления. Нечто подобное наблюдалось в Западной зоне оккупации. Американская контрразведка смогла выйти на след группы «вервольфов», которые прятали оружие, взрывчатку и агитационные материалы в монастыре Мариенбада.

Надо также отметить, что гитлерюгенд представлял как бы отдельное военизированное крыло «Вервольфа», сохраняя фактическую автономность от «Бюро Прюцмана». Здесь практиковались собственные методы вербовки и обучения, о которых мы расскажем в следующей главе.

Подобные методы «рассеянной» вербовки не приносили ожидаемого результата. Количество добровольцев было явно недостаточным. Их численность выросла лишь в последний месяц войны, когда общее количество «вервольфов» достигло где-то 6 тысяч человек. Кроме этого, Прюцман постоянно жаловался на недостаток добровольцев, имевших навыки ведения боевых действий. От вербовщиков из состава СС ему приходилось не раз слышать, что работа в рядах вооруженных сил шла очень туго. По этой причине вербовщики стали все чаще и чаще высказывать мысль о необходимости такой меры, как «воинская повинность», когда взрослые немцы должны были стать рекрутами «Вервольфа». Видя отсутствие необходимого энтузиазма, вербовщики частенько прибегали к форменному обману. Они давали неопределенное или вовсе ложное описание действий, которыми должны были заниматься «вервольфы». Это, естественно, вело к множеству проблем, особенно когда добровольцы узнавали, что им в будущем пришлось бы заниматься совсем не тем, что им обещали. Многие вовсе не предполагали, что им в гражданской одежде надлежало пересекать линию фронта. И уж совсем неприятным сюрпризом для многих оказывалось то, что при угрозе захвата противником они должны были покончить с собой. Многие из «добровольцев» в итоге отказывались проходить обучение и вступать в отряды Вервольфа». Когда о подобных инцидентах узнал Гиммлер, он распорядился без всякого сожаления направлять «дезертиров» в концентрационные лагеря.

Рекруты, желая того или нет, проходили обучение у офицеров вермахта, Ваффен-СС и ветеранов подразделений, которые участвовали в подавлении партизанского движения (преимущественно на территории СССР). Предпринималась даже попытка привлечь к обучению инструкторов из так и не возникшего в межвоенный период «Корпуса полевых смотрителей». Обычно инструктаж проводился прямо в подразделениях гитлерюгенда и Ваффен-СС. Это не устраивало Скорцени, и он проводил обучение в собственных диверсионных лагерях, которые располагались во Фриденхале, Нойштрелице и замке Тифенталь. Программа обучения будущих диверсантов была сформирована штурмбаннфюрером СС Эрхардтом, который в свое время активно участвовал в борьбе с белорусскими партизанами. Именно этот эсэсовский чин осуществлял связь между «Бюро Прюцмана» и Верховным командованием.

В основу учебных курсов для «вервольфов» (как ни парадоксально это прозвучит) был положен перевод советского «Руководства для партизана», написанного в начале войны. В Германии эта книга вышла под названием «Советы «вервольфу». В ходе этого скоротечного инструктажа будущие «вервольфы» изучали методы саботажа, азбуку Морзе, способы беспроволочной передачи информации, технологии убийств. К этим специфическим «дисциплинам» добавлялись усиленные тренировки, повышение выносливости. Женщины, завербованные в «Вервольф», проходили специальное обучение, чтобы действовать в качестве разведчиц. Им рекомендовалось устраиваться в оккупационные органы власти в качестве секретарш или обслуживающего персонала. Каждый будущий «вервольф» лишался всех персональных документов. Его личность фактически стирали. Это должно было помешать их идентификации контрразведке Союзников в случае провала. Этот шаг имел еще и психологическую сторону— человек как бы лишался личности, а став частью тайной организации, он жил только во имя выполнения своей цели. Собственно «вервольфами» рекруты становились после того, как подписывали бумагу, которая больше напоминала клятву. В ней рекрут просил принять его в «Вервольф». Он соглашался с тем, что любые его проступки карались смертью. В качестве таковых могли быть и попытка дезертировать, и сдача в плен противнику и т. д. Интересен тот факт, что второй стороной, подписавшей бумаги, являлся рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. То есть «вервольфы» присягали на верность не Гитлеру, но непосредственно организации, давая «обет» национальному сопротивлению.

Несмотря на тот факт, что обучение было достаточно интенсивным, оно было явно недостаточным, так как продолжалось где-то от пяти дней до пяти недель. Рассмотрение всех обозначенных тем было переполнено сведениями, которые никак не подкреплялись практическими навыками. Контрразведка западных Союзников после первых контактов с «вервольфами» пришла к выводу, что подготовка была поспешной и крайне поверхностной. Впрочем, советская сторона не разделяла подобного убеждения. После того как органами НКВД на территории Украины, Белоруссии и Прибалтики было выявлено множество диверсантов, сложилось мнение, что их подготовкой занимались как минимум на протяжении всего последнего года войны. Сам же Прюцман полагал, что обучение «вервольфов» было явно неполным. По крайней мере, не настолько продуктивным, как оно виделось ему в идеале. Он не раз жаловался Скорцени, что навыки, которые «вервольфы» получали от эсэсовских инструкторов, не были доскональными. В ответ руководитель нацистских коммандос подчеркивал, что, учитывая сжатые сроки и предельную перегруженность инструкторов, было бы очень сложно ожидать другого результата.

В большинстве случаев более-менее профессиональную диверсионную подготовку получали только руководители групп «вервольфов». Нередко в дальнейшем они сами готовили своих подчиненных. Когда в марте 1945 года представители армейской разведки прибыли к лагерь подготовки «вервольфов» близ города Штеттин, то с удивлением отметили, что наблюдался существенный недостаток профессионально обученных инструкторов. В результате к группам «вервольфов» было решено прикомандировать несколько офицеров-разведчиков, которые смогли бы провести партизан в советский тыл. Были и другие случаи, которые подтверждали общую тенденцию. В судетском городке Кааден офицеры артиллерийской батареи только после окончания учебных курсов с изумлением узнали, что готовили отряд «вервольфов», состоящий из девушек.

Все эти бесчисленные трудности при вербовке и подготовке «вервольфов» были вызваны отсутствием у «Вервольфа» устойчивой бюрократической основы. К концу войны стало очевидно, что эта организация не могла эффективно действовать, не имея определенного патронажа какой-либо военной или военизированной организации. Только в этом случае «Вервольф» мог получить необходимые ресурсы, за которые в последние годы войны в Германии шла ожесточенная бюрократическая война. Гиммлер, весьма преуспевший в аппаратных боях, сразу же обратил внимание на это обстоятельство. В ноябре 1944 года рейхсфюрер СС проводил совещание с руководством РСХА, в ходе которого предложил передать «Вервольф» под контроль Скорцени. По мнению Гиммлера, это сохранило бы контроль СС над «вервольфами». Прюцману, присутствовавшему при этом, оставалось только полагаться на судьбу. Скорцени вежливо отклонил предложение своего шефа, сославшись на то, что у него и без того хватало работы. В действительности «диверсант № 1» отказался по причине того, что не считал «Вервольф» эффективным инструментом. Возможно, он полагал, что его собственные диверсанты в критический момент смогут заменить «вервольфов», а потому не собирался тратить время на своих потенциальных конкурентов. Кстати, очевидцы говорили, что в последние месяцы войны Скорцени задумывался над созданием полноценной партизанской армии, которая бы находилась под его командованием.

Поскольку Скорцени отказался взять «Вервольф» под свой контроль, он заключил с Прюцманом ряд соглашений, которые гарантировали участие армейской разведки в подготовке партизанского движения. Именно армейская разведка должна была обеспечить «Вервольф» инструкторами и снабжать необходимым снаряжением и боеприпасами. Но фактически эти соглашения имели силу только в отношении тех групп, которые должны были действовать в советском тылу. Именно в восточных областях Германии руководителям групп «вервольфов» удалось достигнуть соглашения с военным командованием.

В условиях, когда управление «Вервольфом» больше напоминало хаотические метания, Прюцман постепенно стал изучать возможности ведения диверсионных действий при помощи массовых отравлений. Это была новая версия старой военной уловки, когда при отступлении отравлялись колодцы, что было неизменным атрибутом тактики «выжженной земли». РСХА начало разработку специальных ядов, предназначенных для пищи и алкоголя уже в начале 1944 года. В октябре 1944 года была проведена закрытая конференция, которая проходила в стенах так называемого Криминально-технического института (КТИ), базировавшегося в Берлине. Прюцман тут же проявил повышенный интерес к этому вопросу. Сначала его интерес ограничивался производством ампул с ядом, которые должны были принимать «вервольфы» при задержании противником. Вскоре этот проект перешел под контроль «Бюро Прюцмана». В начале 1945 года была проведена серия успешных опытов по отравлению алкоголя метилом. Как было намечено на октябрьской конференции, таким способом планировалось «обработать» огромное количество ликера, который должен был быть оставлен противнику. После этого наступила пора применения более экзотических химикатов.

Знание подобных ядов и умение ими пользоваться входили в обязательный курс обучения будущих нацистских партизан. На Восточный и Западный фронты посылались специальные команды, отравляющие продовольствие, которое могло быть захвачено союзническими и советскими войсками. Пожалуй, это было самой успешной операцией «Вервольфа», если судить по количеству пострадавших. Опасность отравления сохранялась даже после окончания войны. Американское командование сообщало, что с февраля по июль 1945 года от метила, содержащегося в алкоголе, скончалось 188 солдат. Такая же ситуация наблюдалась и в 1946 году. Например, два американских солдата скончались на месте после того, как выпили шнапса, приобретенного в городке Людвигсбург. В определенный момент оккупационные власти стали рассматривать продажу алкоголя как «организованную форму саботажа». В свете этого американское командование издало специальный приказ для частей, вступивших в Южную Германию, ни в коем случае не употреблять местные продукты, даже если полевая кухня не поспевала за передовыми частями. Потери среди солдат Красной Армии были еще больше. Летом 1945 года для советских частей, расположенных в Австрии, было издано специальное распоряжение, в котором говорилось о предельной осторожности при употреблении местного алкоголя, который мог быть отравлен «гитлеровскими мерзавцами»:

В какой-то момент союзническое командование сочло допустимым применять против «вервольфов», уже действовавших в тылу, некоторые отравляющие газы. Это обосновывалось необходимостью сломить «организованное сопротивление нацистов». Естественно, это известие окрылило некоторых нацистских «якобинцев» типа Геббельса, которые только и искали повода, чтобы использовать запасы отравляющих веществ, накопившихся в Германии. В последние месяцы войны под давлением Гиммлера Министерство вооружений согласилось передать эти отравляющие вещества руководству отрядов «Вервольфа». После войны Альберт Шпеер на допросах рассказал британским следователям, что представители «Вервольфа» были направлены им в артиллерийские части вермахта, в ведении которых находились ядовитые газы. Между тем нет никаких документов или свидетельств того, что «вервольфам» удалось организовать газовые атаки, хотя Красная Армия и союзные войска нашли далеко не один тайник с огромным количеством отравляющих веществ. Видимо, химическая война плохо сочеталась с тактикой партизанских действий, даже несмотря на то что в распоряжении «вервольфов» имелись едва ли не мини-заводы по производству ядов. На эти цели в конце войны работал И.Г. Фарбен, который выпускал не только ядовитые газы, но и огнеопасную жидкость (так называемый Н-Штоф), которая при возгорании испускала облако ядовитого пара.

Террор эсэсовских «вервольфов»

«Вервольфы» были активно вовлечены в деятельность по запугиванию населения и убийству политически неугодных деятелей. В октябре 1944 года Гиммлер подписал декрет, в котором любым чиновникам, оказавшимся на оккупированной территории, под страхом смерти запрещалось сотрудничать с противником. Хотя в этом декрете немецким чиновникам предписывалось выполнение своих обязанностей, в частности помощь немецкому населению. Вслед за этим декретом последовал приказ об уничтожении всех предателей, «решившихся на сотрудничество с врагом». Нацистские иерархи даже подготовили список тех, кто подлежал устранению. В основном это были видные деятели, начавшие активное сотрудничество с оккупационными властями. Для их устранения готовились специальные команды, чья деятельность оживляла в памяти немцев печально известные «суды Фемы» — тайные трибуналы, уничтожавшие политических противников. Во многих случаях слухи и бдительность помогли предотвратить эти убийства. Провалилось покушение на бургомистра Рейнланда. Многие из покушений было просто невозможно осуществить силами малоподготовленных «вервольфов». Закончились провалом многочисленные попытки устранения начальника кельнской полиции Карла Винклера, которого нацисты сделали одной из главных целей, так как тот был еврей. Не удалось осуществить покушение и на бургомистра г. Райдт — малой родины Геббельса. В Палатинате группа молодых людей угрожала местному шефу полиции, но они были задержаны французами прежде, чем успели привести в исполнение свой приговор.

Но история знала и другие примеры. Весной 1945 года по Германии прокатилась волна убийств лиц, которые согласились сотрудничать с Красной Армией или Союзниками. «Вервольфы» расправились с главами вестфальских городков Кранкенхаген и Кирхленгер, которые были назначены американскими оккупационными властями. В предместьях Берлина погибло много немцев, согласившихся сотрудничать с Советами. Но самой крупной и значимой вылазкой стала операция «Карнавал», в ходе которой был устранен Франц Оппенхоф, обер-бургомистр Ахена, древней столицы Германии. Расправа над этим человеком была вначале поручена диверсантам Скорцени. Затем эта миссия была возложена на «вервольфов». Скорцени высказал сомнение, что его диверсанты, «работавшие» вне границ Германии, должны заниматься внутренними вопросами рейха. После этого Прюцман издал приказ создать специальное подразделение. В свою очередь, Гутенбергер поручил хорошо обученному штурмфюреру СС Герберту Вензелю создать небольшую автономную карательную команду. Ночью 20 марта 1945 года она была десантирована на территорию Голландии. Несколько дней спустя эсэсовцам удалось проникнуть на территорию Германии. При этом они убили несколько голландских пограничников, которые сотрудничали с Союзниками. За пять дней, с 25 марта 1945 года, замаскированные под беженцев, которые ищут работу, каратели смогли проникнуть в дом Оппенхофа. Обер-бургомистр Ахена получил пулю в лоб. По иронии судьбы, Оппенхоф не раз критиковался союзническими оккупационными властями за то, что пытался обеспечить работой всех желающих немцев, в том числе бывших членов нацистской партии. Лишь только под давлением президента Рузвельта в Ахене была сформирована гражданская администрация, в которой не было ни одного человека, связанного с НСДАП.

Эффект от убийства Оппенхофа был поразительным. В Ахене и без того было трудно найти кандидатов для работы в новой гражданской администрации. После того как произошло убийство, это стало фактически непосильной задачей. Весть об убийстве быстро разнеслась по Западной Германии. Некоторые из тех, кто еще недавно соглашался сотрудничать с оккупационной администрацией, отказывались от этого шага. «Вервольф» превратился в форменный инструмент запугивания. Это отразилось даже на территориях, которые до сих пор контролировались нацистами. Обер-бургомистр Штутгарта Штролин обратился к руководству СС с письмом, в котором выражал озабоченность действиями «вервольфов». В нем он ссылался на декрет Гиммлера, в котором содержались требования сохранения социального благополучия немецкого населения. Шторлин отмечал, что эту задачу фактически невозможно выполнить, отказываясь от сотрудничества с оккупантами. Штролин боялся за свою судьбу даже тогда, когда Союзники не заняли Штутгарт.

Должностные лица подобно Штролину имели все основания для беспокойства. Особенно с тех пор, когда на подконтрольной нацистам территории «вервольфы» стали действовать как ярые поборники тактики «выжженной земли». Прямое и косвенное попустительство гитлеровского режима, который находился на грани краха, превратили «Вервольф» в некое подобие «эскадронов смерти», которые действовали в 60—80-х годах в Латинской Америке. «Вервольфы» были проинструктированы по поводу устранения тех, кто являлся предателем и мешал созданию движения национального сопротивления. В некоторых областях «вервольфы» обладали правом на внесудебную расправу с любым человеком, кто хоть на капельку пытался отклониться от политики партии. Об этом мы более подробно поговорим в четвертой главе.

Подобная, нехарактерная для партизанских формирований, функция закончилась, когда моральный дух немцев был окончательно подорван. Стало ясно, что не было больше никаких возможностей организовать широкое национал-социалистическое сопротивление. Это было очевидно даже для партийных функционеров нижнего и среднего звена, на которых была возложена задача по созданию народного ополчения. Полный моральный упадок стал кульминацией кампании, направленной против «предателей», которая была организована после провалившейся попытки покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. После этого политический произвол стал нормой жизни. В августе 1944 года собственным распоряжением Мартин Борман фактически прекратил действие партийных судов, теперь судьба человека решалась на усмотрение соответствующего нацистского бонзы. После того как произвол был фактически узаконен, надо было организовать «террор снизу». К моменту, когда войска Союзников подошли к границам Германии, различия между гражданскими судами и военным трибуналом, по сути, исчезли. 13 февраля 1945 Министерство юстиции учредило специальные суды, которые действовали на прифронтовых территориях. В обращении к гитлерюгенду рекомендовалось расстреливать любых сомневающихся и колеблющихся. Казни разрешалось проводить подчиненным в отношении своих начальников. Борман находил этот документ настолько важным для поддержания морального духа немцев, что специально разослал его всем гауляйтерам. Также был принят чрезвычайный декрет «О флаге», в котором выброшенный белый флаг считался изменой. Национал-социализм хотел исчезнуть вместе с Германией. Если немцы не хотели сражаться за него до последнего, то должны были погибнуть.

Естественно, в таком политическом климате наиболее рьяные «вервольфы» процветали. Начиная с марта 1945 года они начали «украшать» стены домов угрожающими надписями: «Остерегайтесь предателей. Вервольф»; «Кто бы ни предал фюрера, будет повешен как предатель». Красные надписи «Вервольф» стали появляться на дверях политически «неблагонадежных» граждан, которые могли в будущем сотрудничать с Красной Армией или Союзниками. Кроме того, карательные отряды из состава «Вервольфа» самолично вылавливали и расправлялись с дезертирами, мародерами и противниками режима, которые активизировались, когда стало ясно, что Третий рейх вскоре падет. Как правило, их вешали, а на шее оставляли таблички «Вервольф», как бы указывая на то, кто вершил «правосудие». Их жертвами становились не только рядовые граждане, но и высокопоставленные персоны. Угрозы от «вервольфов» поступали главе полиции Бремена. В некоторых случаях они шли гораздо дальше пустых угроз. «Вервольфы» подозревались в убийстве генерала Дитера Корста. 28 марта 1945 года карательная команда «Вервольфа» расправилась с бургомистром городка Мешеде. Напомню, речь идет о городах, которые еще не были заняты Союзниками. Радио «Вервольф», вещавшее на всю Германию, постоянно объявляло список своих жертв. Наиболее активны «вервольфы» были в Аугсбурге. 26 апреля 1945 года, буквально накануне вступления Союзников в Аугсбург, снайпер из состава «Вервольфа» застрелил на пороге храма одного из представителей демократического движения. Два дня спустя карательная команда «Вервольфа» повесила на улицах города нескольких «капитулянтов».

В Западной Германии «вервольфы» пытались держать под контролем священников, так как существовало мнение, что они проповедовали доктрину христианского смирения и тем самым косвенно помогали Союзникам. Действительно, во многих местах католические и протестантские священники полагали, что, после того как рухнет нацистская администрация, церковь станет единственным институтом, который будет в состоянии наладить контакт между местным населением и войсками Союзников. По этому поводу Геббельс как-то бросил фразу: «Это будет хорошим полем деятельности для наших групп устрашения». Так что нет ничего удивительного в том, что на некоторых священников совершались покушения. Жертвами «вервольфов» становились в основном те, кто отказывался поддерживать умирающий режим.

В какой-то момент гнев «вервольфов» оказался обращен даже на партийных функционеров, которые перед лицом опасности покинули свои посты. Революция стала пожирать своих детей. «Вервольфы» рыскали по окрестностям городов в поисках трусов и паникеров. Около Люнебурга они поймали главу местной партийной ячейки, который пытался скрыться в деревушке Кирхорст. По иронии судьбы, этот нацистский функционер был повешен теми, кого он сам набирал в отряды «Вервольфа». Подобный случай не был единичным. Террор должен был удержать мелких функционеров от попытки сдать без боя городки и деревни. В Ингельсхайме командующий местными частями Фольксштурма Берднес, всегда считавшийся убежденным нацистом и старым борцом, был казнен после того, как попытался воспрепятствовать привлечению детей к оборонительным боям за город. На шее казненного оказалась табличка: «Так умрет каждый, кто предаст Родину». Многие из высокопоставленных функционеров с удивлением обнаруживали, что рисковали стать жертвой партизан-фанатиков. Франц Хофер, политический руководитель альпийского гау, даже и не предполагал, что против него могут действовать «верфольфы», когда он отказался от защиты Инсбрука. На юге Германии Филипп Майер, крайсляйтер Дунайской области, был также удивлен, когда обнаружил, что «вервольфы» готовили на него покушение. Поводом для этого стала его попытка по возможности избежать человеческих потерь, которые были неизбежны при ожесточенном сопротивлении. В конце войны главными диссидентами стали люди, которые, казалось, еще недавно были беззаветно преданы режиму: министр вооружений Альберт Шпеер и гауляйтер Гамбурга Карл Кауфман. Чтобы избежать участи многих других «колеблющихся», они были вынуждены создать специальные подразделения, которые занимались их личной безопасностью. Позже Шпеер заявит, что действия «Вервольфа» оказались направленными не столько против американцев, сколько против своих же соотечественников.

Нацистские террористы требовались также для того, чтобы вермахт покорно придерживался предписанной Гитлером тактики «выжженной земли». Многие армейские офицеры наотрез отказывались превращать свою Родину в безжизненную пустыню. 19 марта 1945 года все гауляйтеры получили предписание разрушить индустриальные предприятия и элементы инфраструктуры, которые в будущем могли использоваться противником. Немецкие промышленники под страхом смерти были вынуждены смириться с этим приказом. Они связались с «бюро Прюцмана», дабы оттуда прислали саботажные бригады, которые должны были уничтожить предприятия накануне подхода Красной Армии или Союзников. Саботажные бригады, созданные из «вервольфов» и наиболее фанатичных членов Фольксштурма, были обучены и доставлены на место. Нередко на местах вспыхивали конфликты с рабочими, выливавшиеся в кровавые стычки. Например, в городке Лихтенбург, лежавшем поблизости от Берлина, вооруженные рабочие столкнулись с «вервольфами», которые хотели взорвать водонапорную башню. После непродолжительного боя саботажная бригада была вынуждена отступить. Примечательно, что отпор был организован профсоюзными активистами, которыми руководил местный пастор.

Первой же областью, где произошел подобный конфликт, стала Верхняя Силезия. Местное партийное руководство приняло решение о ликвидации наиболее важных предприятий, не дожидаясь декрета Гитлера. Когда в 1945 году началось зимнее наступление Красной Армии, то по всей Верхней Силезии стали действовать саботажные бригады. Но им не удалось достигнуть своей цели. Во-первых, наступление Красной Армии было слишком стремительным. Во-вторых, местные рабочие сделали все возможное, чтобы помешать саботажникам. Они создавали отряды вооруженной милиции и вылавливали диверсантов. Причина подобно, о поведения крылась в убеждении, что поляки и советская власть позволят силезским рабочим остаться на своих местах, а стало быть, после окончания войны будет хотя бы частично решена проблема безработицы.

Такие стычки можно было наблюдать и в Руре. Когда саботажные бригады прибыли на место, то обнаружили, что местный гауляйтер Флориан, поддерживаемый Альбертом Шпеером, не намеревался взрывать заводы. Более того, Флориан вооружил рабочих, выдав им даже пулеметы, дабы те смогли отстоять предприятия. Вооруженные шахтеры также не давали уничтожать свои шахты. Когда американские части вошли в городок Эркеншвикен, то на его улицах обнаружили некое подобие гражданской войны, когда шахтеры вели бои против «Вервольфа» и Фольксштурма. Оказывается, когда первая попытка уничтожения шахт была предотвращена, местный ортсгруппенляйтер собрал вокруг себя фанатичных сторонников Гитлера, которые должны были расправиться с шахтерами. Американцы вошли в город как раз в тот момент, когда на его улицах шли ожесточенные бои — ни одна сторона не хотела уступать. К рабочим присоединился владелец шахты, заявляя, что ее взорвут только через его труп. Американцы быстро разоружили «вервольфов». Партийные функционеры отказались сдаваться, и все погибли в перестрелке.

Саботажные бригады из «вервольфов» имели также предписание уничтожать социально значимые объекты, которые находились на территории, уже занятой противником. Например, вТрире «вервольфы» заминировали электрическую станцию, хотя от разрушения ее спасла случайность — американские солдаты обнаружили заложенную взрывчатку. В Крефельде был задержан человек, которого подозревали в причастности к «Вервольфу». Поводом для подобных подозрений послужил разрушительный пожар на заводе «Зимпелькамп». Это предприятие производило оружие и имело важнейшее значение для оборонной промышленности. В огне погибло множество чертежей, станков, сложных механических узлов. После пожара они фактически не подлежали восстановлению. В местечке Эшвайлер, что находилось поблизости от Ахена, на местных шахтах было арестовано 14 человек, которые пытались организовать саботаж и распространяли среди шахтеров провокационные слухи. Оккупационная администрация Союзников в феврале 1945 года провела служебное расследование, которое показало, что в этом местечке была подготовлена специальная саботажная команда, которая должна была нарушить нормальную деятельность шахт и электростанции.

Вероятно, «вервольфы» уделяли повышенное внимание шахтам, дабы использовать их в качестве укрытия, а впоследствии взорвать их при удобном случае. Такая тактика с успехом использовалась армейскими частями в Лотарингии. Подобные теракты нанесли немалые потери численному составу Третьей армии США. Именно от частей вермахта «вервольфы» почерпнули уловку взрывать шахты, когда те занимались частями противника. В Рейнланде 28 марта 1945 года «вервольфы» взорвали шахту Мютценах, когда ее обследовали американцы в сопровождении местного чиновника, согласившегося сотрудничать с оккупантами. Несколько недель спустя та же команда взорвала здание школы в местечке Нойсс. Но этот теракт не принес успеха, так как американские части, использовавшие здание школы для постоя, покинули ее буквально накануне взрыва. В местечке Тидофельд 9 мая 1945 года «вервольфы» взорвали два барака, которые использовались американцами в качестве казармы. Один немецкий дезертир поведал канадской контрразведке, что местный отряд «вервольфов» был настроен очень решительно; причиной послужил факт, что окружающие городки и деревни сдались противнику без боя. Он же указал на тайники, которые были специально подготовлены для «вервольфов». 4 июня 1945 года в Бремене на воздух взлетело местное отделение полиции. При этом погибло 5 американцев и 39 немцев, которые согласились служить новым властям. Взрыв был настолько силен, что пострадали многие прохожие. Более того, он вызвал детонацию боеприов, находящихся в соседнем складе. Итоги этого теракта были ужасающими. Советская контрразведка в свое время предположила, что «вервольфы» планировали взорвать на Восточном фронте множество объектов только после того, как соответствующая территория будет занята противником. В марте 1945 года специалисты по подрывам, подтовленные для «Вервольфа» в недрах Криминально-хнического института, разрабатывали план взрыва восточногерманского имения Г.Геринга, Каринхалл. Имение должно было быть уничтожено до основания вместе с советскими солдатами, которые, как полагали в «Вервольфе», наслаждались роскошью Каринхалла. От этого плана пришлось отказаться, так как не представлялось возможным доставить в подвал бывшего имения Геринга достаточное количество взрывчатки. Не стоит забывать, что НКВД и контрразведка Красной Армии проявляли куда большую бдительность, нежели Союзники.

Кроме чисто экономического ущерба, гибнущий режим намеревался нанести удар по культуре Германии. Уничтожение культурного национального достояния было составной частью разрушения материального благосостояния новой Германии. В марте — апреле 1945 года гауляйтеры Берлина, Саксонии, Тюрингии и Верхнего Дуная получили приказ взорвать тайники с художественными произведениями, которые в свое время были помещены туда для того, чтобы спасти их от бомбежек. В немецкой столице юные «вервольфы» заняли один из подобных складов, созданный Берлинским художественным музеем во Фридрихсхайне, в одной из укрепленных башен. Спрятанные там художественные сокровища Германии успешно пережили артобстрелы и бомбардировки. Но их судьба оказалась решенной нацистскими фанатиками. Юные «вервольфы» заминировали убежище, а затем взорвали его. При взрыве погибла большая часть работ. Но еще большие разрушительные последствия имел налет «вервольфов», предпринятый в середине мая на насколько берлинских музеев. Жертвами пали Берлинская галерея, Этнографический музей и различные собрания антиквариата. Акция возмездия, больше напоминавшая хулиганский вандализм, нанесла немецкому искусству больше потерь, чем все, вместе взятые, бомбардировки Красной Армии и Союзников. Утраченными оказались 800 греческих терракотовых изделий, 300 древних ваз, 441 скульптура, 2800 старинных изделий из стекла и тысячи других предметов искусства.

Подобный теракт был проведен в конце войны в «коричневом доме» Мюнхена, прежней партийной резиденции «коричневой столицы» Германии, которая использовалась американцами для складирования предметов искусства. Несмотря на то что «коричневый дом» усиленно охранялся, саботажная бригада проникла в его подвалы по подземным туннелям. При взрыве погибли не только предметы искусства, американские солдаты, но и множество мирных жителей Мюнхена.

Подобные теракты, осуществляемые «Вервольфом», наполняли души простых немцев ужасом, сея по всей Германии панику и анархию. В подобных условиях и речи не могло быть о формировании широкого национального сопротивления, которое стало бы спонтанным проявлением недовольства рядовых немцев. Своими акциями запугивания «Вервольф» еще больше дискредитировал рухнувший нацистский режим. Убийство гражданских должностных лиц из числа немцев порождало не только страх, но и негодование. Свое недовольство высказал даже Эрнст Юнгер, «голос поколения 1914 года», именитый писатель, активно поддерживавший в свое время нацистов. В действиях «вервольфов» он видел только меры по усилению анархии, что могло привести к гражданской войне. Нет ничего удивительного, что многие группы «вервольфов» прекращали свою деятельность, так как их тайники выдавались Красной Армии или Союзникам самими же немцами, которые в идеале должны были помогать партизанам. В советской зоне оккупации за выдачу складов «вервольфов» полагалось вознаграждение. В Рейнланде один из поваров по собственной инициативе выдал американцам систему коммуникаций, которая использовалась «вервольфами». В Зигене, местечке на границе со Швейцарией, крестьяне схватили нескольких «вервольфов» и выдали их французским оккупационным властям. В Гарце американские офицеры завербовали немецких владельцев имений и их лесников, которые должны были при личных контактах с «вервольфами» убеждать их сдаться и прекратить любые партизанские действия.

Иногда сами немцы предпочитали расправляться с «вервольфами». В альпийском селении Обераудорф членами «Антифа» («Антифашистского действия») был убит предводитель местной группы «вервольфов». В начале мая 1945 года американцы нашли в Рейнланде останки тел нескольких «вервольфов», убитых неизвестными. Как предположила контрразведка, это сделали лестные жители. До нас дошло несколько сообщений о том, что в Берлине возмущенные жители линчевали нескольких «вервольфов». Есть несколько других, не менее ярких примеров. В середине апреля в Дюссельдорфе антифашисты составили заговор с целью захватить город, который должен был быть фактически уничтожен саботажными бригадами. Какое-то время восставшим удалось контролировать город, но вскоре они погибли в ходе боев, хотя их гибель позволила американским частям фактически беспрепятственно войти в Дюссельдорф.