Сколько мышей на метр?

Кроме собственно статистики, существует еще множество факторов. Например, в оценочных документах Наркомзема говорилось о погодных условиях – но не о вредителях. Между тем о поражении посевов грибками мы уже писали, а ведь существовали и другие любители хлебушка. Вот, например, как пишет все тот же Назар Назаренко:

«Для прочих вредителей сельскохозяйственных культур в 1931–1933 годах также наблюдается крайне тяжелая ситуация. По луговому мотыльку эпизоотия охватила порядка 10–20 областей в 1931 и свыше 20 областей в 1932 годах. Такая же ситуация характерна и для кукурузного мотылька, катастрофические размеры его размножения отмечались, в частности в специальном постановлении СНК РСФСР в 1931 году, в 1932 году также наблюдалась вспышка его размножения. В целом, для большинства насекомых‑вредителей в 1932–1933 году наблюдалась вспышка численности [185], которая привела к частичной гибели посевов. Кроме этого, для 1932 года наблюдались массовое размножение и миграция саранчи для всех южных (особенно сухо степных и полупустынных) районов СССР.

Сорная растительность. Катастрофическую ситуация с распространением сорной растительности в 1932 году констатирует Всесоюзное совещание по борьбе с сорной растительностью при ВИЗРе. Ежегодные потери от сорной растительности составляли 200–300 млн центнеров хлеба. В связи с этим правительство вынуждено было организовывать Всесоюзный комсомольский поход на сорняки (объявлен 6 января 1933 г.), в приветствии к которому нарком земледелия Яковлев писал: „На миллионах га сорняки забили культурные растения…“ Засоренность полей озимой пшеницы в Степной зоне по Украине составила от 18 до 84 % в сырой массе, по яровой пшенице – 33–76 %, на Северном Кавказе – 34–97 %, по Нижней Волге (на яровой пшенице) – от 4 до 89,5 %. По подсолнечнику засоренность полей варьировала в пределах 39–53 % …

В общем, ситуация такова, что во многих случаях тяжело понять, что растет на полях – сельскохозяйственная культура или сорная растительность».

С сорняками в том году была просто беда. То ли агрокультура спустилась ниже самого нижнего предела, то ли год случился какой‑то уж очень урожайный на сорняки, но они буквально съедали злаки.

Канадский специалист по пшенице Эндрю Кернс летом 1932 года провел три месяца в СССР. Кстати, никаких следов засухи на Украине он не заметил. Там, где пшеница была хорошо обработана, она обещала дать хороший урожай.

Вот одно из его наблюдений – правда, относящееся к Кубани, но в то время везде творилось одно и то же. Через дорогу друг от друга находились поля немецко‑российской семеноводческой компании «Друсаг» и соседнего совхоза. Пшеница «Друсага» обещала дать не менее чем по 20 центнеров (120 пудов) с гектара, а совхозное поле чертополоха вперемешку с пшеничными колосьями обещало урожай в 1–2 центнера (6–12 пудов). В Саратове на экспериментальной станции института зерна урожай пшеницы составил 15 ц (90 пудов), а лучшее хозяйство в Поволжье получило 6 ц (36 пудов)[186]. Оно конечно, у семеноводов пшеничка была несколько другая – но только высокосортностью такую разницу не объяснишь.

Трудно сказать насчет ржавчины и мотыльков – но про засилье сорняков в Москве знали. Каганович тем летом писал Сталину: «Северный Кавказ переживает величайшее бедствие: я смею утверждать, что в этом году только по С. К. сорняки сожрали у нас не меньше 120–150 млн пудов, если не все 200! Мы должны получить превосходный урожай, а получили в лучшем случае средний, если не хуже!»

Колхозники с сорняками практически не боролись. Если в следующем, 1933 году, зерновые пропалывали по три‑четыре раза, то в 1932‑м – хорошо, если один. И дело не только в плохой обработке полей и нежелании колхозников трудиться. Многим хозяйствам они были выгодны. Ведь сорняки на полях – прекрасный способ маскировки недосевов. Это не мы мало семенного зерна посеяли, это сорняк пшеничку заел, год такой. Ну, а с природы какой спрос?

Сорняки некоторым хозяйствам были настолько выгодны, что прямо хоть семена чертополоха разбрасывай по полям!

Продолжим, однако, читать Назара Назаренко.

«Мышевидные грызуны. Наконец, в 1932 году наблюдалась массовая вспышка размножения мышевидных грызунов. Массовое размножение грызунов отмечалось для южных и юго‑восточных районов СССР с весны 1932 года, а к осени сплошным массовым размножением была охвачена вся Степная зона от Бессарабии (Молдова) до Дона и предгорий Кавказа. Плотность нор в отдельных районах доходила до 5000 на гектар (Джанкойский и Ишуньский р‑ны Крыма), 3000 на гектар (Днепропетровская и Одесская области Украины), 10 000 нор на гектар (осенний период по всему Северному Кавказу), 10 000 нор на гектар (Калмыкия и Поволжье). Также рост численности мышевидных грызунов наблюдался и для других районов СССР. Наиболее пораженными были районы Северного Кавказа, Дагестана, Нижней Волги, Урала, Казахстана (10 000 нор на га); Восточной Сибири (9000 нор на га), Крыма, Якутии и Западной Сибири (5000–6000 нор на га). Катастрофическую ситуацию на Украине подтверждают данные сообщения специалистов с мест, при этом главный вред выражается в порче зерна в скирдах и хранилищах. То же наблюдалось и в других районах, например, зимой 1932–33 гг. в Ставрополье в скирдах половы находили до 4000 мышей (до 70 мышей на кубический метр). При этом авторы в качестве одних из ведущих причин такой вспышки численности называют благоприятные метеорологические условия (обилие осадков) и оставление неубранного и не обмолоченного хлеба на полях, ненормальные способы хранения зерна (вот они и проявили себя – ямы‑схроны и неубранные скирды, в которые прятали хлеб) и мелкая пахота (не разрушаются норы)»[187].

Конечно, 70 мышей на метр скирды могут умилить любителей пушистого, но жрут они – уму непостижимо! И, кстати, если влияние сорняков на урожай сказывается при пробном обмолоте, то мыши‑то кишат в скирдах уже собранного хлеба, увеличивая и без того немалые потери.

Date: 2015-11-13; view: 500; Нарушение авторских прав