Глава 4. Джен озиралась, однако вокруг сплошной стеной возвышался дремучий лес

Джен озиралась, однако вокруг сплошной стеной возвышался дремучий лес.
У нее не получалось найти выход. Холодно и так темно.
Вдруг неподалеку раздался вой, и девушка завертела головой, пытаясь отыскать местечко, где можно спрятаться.
Волки! Они приближаются.
А затем узрела это существо. К ней неспешно приближался матерый, страшный волк. Что-то в нем почудилось ей знакомым. Его шерсть имела золотисто-коричневый окрас и поблескивала в лунном свете. Джен перестала дышать, но не из-за страха или ужаса, а потому что почувствовала кое-что еще. Связь с этим животным была какой-то примитивной и всеобъемлющей. Девушка нервозно задышала, тогда как животина подходила все ближе и ближе. Когда же волк подошел к ней вплотную, Джен едва в обморок не хлопнулась от волнения, и в то же время от ожидания пустилось вскачь сердце.
А потом четвероногое стало изменяться. Превращаться. Оно выросло и приняло обличье высокого мускулистого мужчины. Лукас! Выражение его лица было мрачным, почти что безжалостно хищным.
И он был обнажен. Она бросила пылкий, обжигающий взгляд на его роскошное тело. Он просто неподражаем. И адски возбужден.
Мужчина в два прыжка сократил разделявшее их расстояние, сгреб ее за грудки и разорвал рубашку, открывая своему взору ее обнаженные груди. Голодный взгляд прошелся по плоти, а сильные руки очертили каждый изгиб ее тела и… Джен вскрикнула и проснулась.

***

Пытаясь отдышаться, она оттерла со лба капельки пота. Оглядевшись вокруг, Джен поняла, что все еще возлежала на диване Лукаса. Босоножек на ней не было, а сама она была укрыта легким покрывалом. Девушка услышала, что работает душ. «Сколько же времени?» Она посмотрела на часы - скоро рассвет.
Ее сердце все никак не могло обрести нормальный ритм от увиденного ею сна. Джен оглянулась и заметила, что дыра в окне была перекрыта внушительным куском картона, а осколки стекла на полу исчезли.
Долею ей хотелось остаться и подождать, пока Лукас не выйдет из душа, но частью же она испытывала желание удрать и как можно дальше отсюда. В ней угнездилась смесь страха с желанием, и она не знала, что ей делать.
Только сейчас Джен сообразила, насколько хреново себя чувствовала.
Не сказать, что морально, зато физически ужасно. В висках стучало, болел живот и… какое-то странное чувство внутри. Как будто по венам текла не теплая кровь, а лед. Хоть бы не заболеть, и Джен помолилась об этом.
Девушка обула сандалии и поднялась, ощутив, как к горлу подкатила тошнота. Боже, она и вправду чувствовала себя прескверно. Может, у Лукаса завалялся аспирин. Душ выключили, и сердце ее сделало кульбит.
Выбросить из головы. Она же собиралась топать домой и лечь спать. Джен схватила сумочку и заторопилась к двери. Ее рука уже была на ручке, когда девушка услышала позади себя его голос.
- Не уходи, - произнес он хрипло.
Она обернулась. На нем были белая футболка и джинсы, а волосы оставались влажными.
- Я… я должна. Уже почти утро и мне точно пора домой.
- Слишком поздно, Джен, - выражение его лица стало угрюмым. - Тебе никак нельзя уходить. Вернувшись, я пощупал твой лоб. У тебя жар. Лучше остаться здесь, со мной.
Появилось чувство, что глаза вот-вот вылезут из орбит. Она приложила ладонь к щеке и поморщилась. Он прав. У нее жар. Черт!
Ее снова затошнило, и девушка с усилием сглотнула. Потом перед глазами все поплыло, а под ногами колыхнулся пол. Джен покачнулась, в глазах уж было потемнело, а в ушах зазвенело.
«Боже милостивый, она что, сейчас грохнется в обморок?»
- Что-то я себя нехорошо чувствую… - Девушка закрыла глаза, и ноги подогнулись.
До Джен долетело, как Лукас грубо матюгнулся, а затем почувствовала, что обнял ее, удержав от падения. Он подхватил ее на руки и отнес в спальню. Это было ошибкой, оставалось надеяться, что антибиотики ей не понадобятся. Она терпеть лекарства не могла, какими бы они эффективными ни были. От них девушка всегда становилось вялой и похожей на обкуренную.
Джен, положив руку на лоб, стонала, пока Лукас укладывал ее на постель.
– Надеюсь, доктора хотя бы вызывать не придется. Ненавижу врачей.
- Прости, - произнес Лукас подавленно. – Я и представить себе не мог, что ты та самая. Знай я это, подождал бы, предоставил время и выбор.
- А?
«Что он мелет?» Лукас снял с нее босоножки и приглушил свет ночной лампы.
- Попробуй еще поспать. Если бы я мог избавить тебя от следующих двадцати четырех часов, то, не задумываясь, сделал бы это.
- Что? Извини, не расслышала, что ты сказал – чем это пахнет? – Она закрыла глаза и почесала нос. – Лукас, ты чуешь? – осведомилась она и, распахнув глаза, всмотрелась в его мрачное лицо. – Пахнет горелой резиной.
- Это снизу принесло. Канализацию делают.
Девушка недоуменно свела брови. В этом же нет никакого смысла. Только она решила попросить его повторить, как ее внутренности скрутил спазм. Джен ахнула и согнулась от боли.
– Господи! Что это было? – почувствовала, как Лукас успокаивающе поглаживает ее по спине, отчего боль притупилась.
- Так будет только нынешней ночью. Тебе ввек не придется повторно через это пройти, - сказал он. - Первое полнолуние всегда самое тяжелое.
Умом она понимала, что он говорит полную бредятину. Полнолуние? Сейчас же утро. Она свернулась калачиком. Ей нужно отоспаться.
- Мне жаль твоего песика, - пробормотала девушка сонно. – Ему больно небось. Должно быть, его падение, после того как он сиганул с окна, смягчил тент.
- Джен, это не моя собака, - прошептал мужчина.
- Ой, - воскликнула она, тогда как в сознании проносились дикие мысли, отметаемые последние несколько часов.
- Мне нужно рассказать тебе кое-что. Очень важное, но пока поспи, а когда проснешься, мы поговорим.
Джен вяло кивнула и скользнула в объятия Морфея, но успела-таки почувствовать нежный поцелуй в лоб.