Анастасий I (491–518). Решение исаврийского вопроса. Персидская война. Нападения болгар и славян. Длинная стена. Отношения к Западу

После смерти Зенона вдова его Ариадна отдала руку престарелому Анастасию, родом из Диррахиума, занимавшему довольно скромную придворную должность силенциария (silentiarius)[227]. Анастасий был коронован императором, после того как дал константинопольскому патриарху, убежденному стороннику Халкидонского собора, письменное обещание не вводить никаких церковных новшеств.

Прежде всего Анастасию нужно было покончить с исаврами в столице, которые, как известно, при Зеноне получили преобладающее влияние. Их исключительное положение раздражало население столицы. Когда же после смерти Зенона среди исавров обнаружилось движение против нового императора, Анастасий быстро изгнал их из столицы, конфисковав имущество и лишив должностей, а затем в упорной шестилетней войне с исаврами окончательно смирил их уже в самой Исаврии. Многие из исавров были переселены во Фракию. Так закончился сравнительно короткий период варварского исаврийского засилья в Византии. В решении исаврийского вопроса в пользу правительства заключается большая заслуга Анастасия.

Из внешних событий, кроме изнурительной и безрезультатной войны с Персией, имеют крупное значение для последующей истории отношения на дунайской границе. Северная граница, после удаления остготов в Италию, подвергалась в течение всего царствования Анастасия опустошительным набегам болгар, готов и скифов. Нападавшие с конца V века на византийские пределы болгары были народом тюркского происхождения. Впервые имя болгар на Балканском полуострове упоминается при Зеноне в связи с остготскими передвижениями на северной границе.

Что касается несколько неопределенных названий гетов и скифов, то, принимая во внимание неосведомленность хронистов того времени в этнографических наименованиях северных народов, в этих именах можно видеть понятие собирательное, и наука считает возможным среди них находить славян. Византийский писатель начала VII века Феофилакт Симокатта даже прямо отождествляет гетов со славянами[228]. Таким образом, при Анастасии впервые славяне начали производить вторжения вместе с болгарами на Балканский полуостров. «Гетские всадники», как говорит источник, опустошив Македонию, Фессалию и Эпир, доходили до Фермопил[229]. В науке высказывались мнения о заселении славянами Балканского полуострова в более раннее время. Профессор Дринов, например, на основании изучения географических и личных имен полуострова, возводил начало его заселения славянами к концу II века н. э[230]. В настоящий момент эта теория отвергнута [науч.ред.13].

Все эти набеги тюркских болгар и славян во время Анастасия для той эпохи еще не имели большого значения: вторгавшиеся толпы варваров грабили и уходили. Но набеги эпохи Анастасия явились как бы предвестниками уже крупных славянских вторжений на полуостров в VI веке во время Юстиниана, открывших собой период заселения полуострова славянами и повлекших за собой глубокие последствия для внутренней жизни Византии.

Для защиты столицы от северных народов Анастасий построил во Фракии, на расстоянии 40 верст от Константинополя, так называемую «Длинную стену», которая шла от Мраморного моря до Черного и превратила, по словам одного источника, город из полуострова почти в остров[231]. Однако Анастасиева стена не оправдала впоследствии возлагавшихся на нее надежд и благодаря поспешности в работе и землетрясениям не служила серьезным препятствием для приближения врагов к городским стенам. В настоящее время укрепления Чаталджи, возведенные несколько ближе к городу, являются как бы подражанием Анастасиевой стене, следы которой можно видеть и теперь.

В Западной Европе во время Анастасия происходили дальнейшие изменения. Теодорих сделался остготским королем в Италии, а на далеком северо‑западе, еще до вступления Анастасия на престол, Хлодвиг основал сильное франкское государство. Оба государства были созданы на землях, теоретически принадлежавших римскому, т.е. в данном случае византийскому, императору. Конечно, о какой‑либо действительной зависимости, особенно отдаленного франкского государства, от Константинополя не было и речи. Но в глазах подчинявшегося германцам туземного населения власть пришлого государя только тогда получала настоящее обоснование, когда она подтверждалась с берегов Босфора. Поэтому когда готы провозгласили Теодориха в Италии королем, «не подождав, – как говорит современный хронист, – распоряжения нового принцепса», т.е. Анастасия[232], Теодорих просил последнего прислать ему знаки императорской власти, отправленные раньше Одоакром Зенону. Просьбу остготского короля Анастасий исполнил, после чего первый в глазах итальянского туземного населения сделался законным правителем[233]. Дальнейшему сближению остготов с Италией мешало, как известно, их арианство.

Хлодвигу франкскому Анастасий послал диплом на консульское достоинство, которое с великой радостью было им принято[234]. Конечно, здесь речь шла лишь о почетном звании консула, которое не влекло за собой отправления соответствующих обязанностей. Тем не менее для Хлодвига это имело большое значение. Римское население Галлии смотрело на восточного императора как на носителя верховной власти, от которой другая власть должна была получать свою компетенцию. Диплом Анастасия на консульское звание доказывал галльскому населению законность власти Хлодвига над ними. Он делался этим как бы наместником провинции, которая теоретически оставалась частью единой Римской империи. Подобные отношения византийского государя к западным германским государствам указывают на то, как в конце V и начале VI века еще сильно жила на Западе идея единой империи.

Религиозная политика Анастасия. Восстание Виталиана. Внутренняя деятельность. В своей религиозной политике, несмотря на вышеупомянутое обещание патриарху не вводить в церковь никаких новшеств, Анастасий был склонен к монофизитству; через некоторое же время он открыто перешел на сторону монофизитов. Последнее обстоятельство было приветствовано в Египте и Сирии, областях по‑преимуществу монофизитских. Но зато в самой столице монофизитские симпатии императора вызвали большое смущение. Когда же Анастасий, по образцу Антиохии, велел Трисвятое петь с прибавлением слов «Распныйся за ны», т.е.: «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, распныйся за ны, помилуй нас», то в Константинополе поднялось сильное восстание, едва не кончившееся низложением императора.

На фоне религиозной политики Анастасия вспыхнуло во Фракии восстание Виталиана, выступившего с большим сухопутным войском, в состав которого входили гунны, болгары и, может быть, славяне, и с многочисленными судами против столицы; имея в виду свергнуть императора с престола, т.е. цель политическую, Виталиан объявил, что поднялся на защиту угнетенной православной церкви. После долгой, упорной и временами неудачной для императора борьбы с Виталианом восстание последнего было подавлено. В истории оно имеет немалое значение: по словам Ф.И. Успенского, Виталиан, «приводя три раза под Константинополь отряды, собранные из племен разного происхождения, и, истребовав от правительства огромные денежные выдачи, обнажил перед варварами слабость империи и громадные богатства Константинополя и приучил их к комбинированным движениям с суши и с моря»[235].

Внутренняя деятельность Анастасия, до сих пор еще недостаточно оцененная и исследованная в исторической литературе, отличаясь большим оживлением, касается важных сторон экономической и финансовой жизни страны.

На первое место должна быть поставлена его финансовая мера, отменившая ненавистный, тяжелый налог – хрисаргир, т.е. налог, уплачиваемый золотом и серебром (по‑латыни он назывался lustralis collatio). Это подать, введенная еще при Константине Великом, падала на все существовавшие в империи ремесла и промыслы, не исключая прислуги, нищих, публичных женщин и т.д., и даже, вероятно, на самые орудия для добывания средств к жизни, как, например, на лошадь, мула, осла, собаку и т.д. Особенно страдали от хрисаргира бедные классы. Хотя эта подать должна была быть взимаема раз в пять лет, на самом деле во времени ее взимания господствовали произвол и полная неожиданность, что приводило в отчаяние население[236]. Анастасий, невзирая на крупный доход казне от этого налога, окончательно отменил его, уничтожив все связанные с ним документы. Население восторженно встретило отмену ненавистного налога, о которой, по словам одного историка VI века, «нужно было бы говорить языком Фукидида, или даже еще более важным и красивым»[237]. Сирийский источник VI века так описывал радость, с которой декрет об отмене был встречен в Эдессе: «Весь город радовался, и они [жители] все надели белые одежды; все, большие и маленькие, несли зажженные свечи и курильницы, полные горящего ладана, и шли вперед с псалмами и гимнами, благодаря Господа и хваля императора, к церкви св. Сергия и св. Симеона, где они славили благую весть (the eucharist). Затем они вернулись в город и организовали радостный и веселый праздник, продолжавшийся всю неделю, и они приняли закон, что они должны отмечать этот праздник каждый год. Все ремесленники радовались, совершая омовения и празднуя во дворе самой большой церкви и во всех портиках (porticos) города».

Объем собираемого в Эдессе хрисаргира составлял 140 фунтов золота каждый год[238]. Отмена этого налога давала особое удовлетворение церкви, ибо, из‑за того, что брался он и с доходов проституток, налог соответственно легализировал порок[239].

Конечно, отмена хрисаргира лишала казну значительного дохода, однако эта потеря была скоро компенсирована введением нового налога – «хрисотелии» (χρυσοτελεια), «налог золотом», или «налог в золоте», направленный на поддержку армии. Он тоже был тяжелым для бедных классов, так что вся финансовая реформа имела в виду скорее более регулярное распределение налогового бремени, чем его реальное облегчение[240]. Возможно, наиболее важной финансовой реформой Анастасия была отмена, по совету его верного префекта претория, сирийца Марина, системы, при которой городской совет (town corporations) (curiae) был ответствен за сбор налогов в городе; Анастасий передал эту обязанность должностным лицам, называемым виндиками (vindices), которых, вероятно, утверждал префект претория. Хотя эта новая система сбора налогов значительно увеличила доходы, в последующие годы она была изменена. При Анастасии, как кажется, гораздо более острой, чем когда‑либо ранее, стала проблема заброшенной и необрабатываемой земли (the problem of sterile land). Бремя дополнительных налогов падало как на людей, не способных платить, так и на неурожайную землю. Собственники плодородной земли, таким образом, становились ответственными перед властями за полную уплату налогов. Это дополнительное обложение, называвшееся по‑гречески «эпиболе» (επιβολη) – т.е. надбавка, придача, была очень древним институтом, восходящим к птолемеевскому Египту. С особой суровостью его собирали во время правления Юстиниана Великого[241]. Анастасий издал также указ о том, что свободный человек, проживший в одном месте тридцать лет, становился колоном, т.е. прикреплялся к земле, не теряя своей личной свободы и права владения имуществом.

Время Анастасия отмечено также большой денежной реформой. В 498 году был введен большой бронзовый фолл (follis) с его мелкими номинациями. Новую монету приветствовали особенно бедные граждане, ибо медная монета в обращении стала редкой, была плохой по качеству и не имела указания ценности. Новую монету чеканили на трех монетных дворах, которые функционировали при Анастасии в Константинополе, Никомедии и Антиохии. Бронзовая монета, введенная Анастасием, оставалась образцом имперских денег до второй половины седьмого века[242].

К числу гуманных мер Анастасия надо отнести его указ запрещении борьбы с дикими зверями в цирках.

Несмотря на то, что Анастасий нередко жаловал податные облегчения провинциям и городам, особенно восточным, ввиду их разорения, вызванного персидской войной, несмотря на крупные сооружения, требовавшие немало средств, как, например, Длинная стена, водопроводы, маяк в Александрии и т.д., государство к концу правления императора обладало солидной денежной наличностью, которую историк Прокопий, правда, очевидно, не без некоторого преувеличения, определяет в количестве 320.000 фунтов золота[243], т.е. около 130–140 миллионов золотых рублей. Экономия Анастасия, конечно, сыграла свою роль в многосторонней и кипучей деятельности второго преемника Анастасия, Юстиниана Великого. Время Анастасия служит прекрасным введением в следующую, юстиниановскую эпоху.

Date: 2015-11-13; view: 373; Нарушение авторских прав