Образование Узбекского ханства кочевых племен

Основателем могущества узбеков был шейбанский принц Абулхайр. Представители трех народов, о которых писал Рузбехан, выдвинули его претендентом на ханский престол.

Избравшие его ханом были главами племен: кият, мангкыт, байлы, кунграт, тангут, йиджан, дурман, кушчи, утарчи, найман, угриш‑найман, тубай, таймас, джат, хитай, барак, уйгур, карлук, кенегес, уйшун, курлаут, имчи, туман и минг. Эти племена поддерживали юного Абулхайра в его первых шагах на поприще расширения и упрочения своей власти.

Стремление глав племен встать под знамена молодого, талантливого принца Абулхайра было обусловлено желанием создания мощного мобильного государства кочевых племен.

Они вожделели земли темуридов. И в выборе своего вождя не ошиблись.

Торжественно посаженный (1428 г.) на престол в Туре (на Иртыше), Абулхайр сделал своей столицей этот город, где упрочилось и окрепло его господство над узбеками, ханы которого выразили ему полную покорность и повиновение. Сразу после восшествия на трон он отобрал у других джучидов весь бывший улус этой ветви, расположенный к востоку от реки Урал и к северу от Сырдарьи.

С помощью вышеперечисленных племен Абулхайр начал войну против хана Дешт‑и Кыпчака Мухаммеда‑ходжи, который, по определению историка той поры «был одним из выдающихся государей своего времени», известен из истории Шахруха и пребывал с ним в дружеских отношениях. Как бы то ни было, Мухаммед‑ходжа был разбит на берегах Тобола, попал в плен к Абулхайру и по его приказанию предан смерти. Присоединив к своему улусу владения Мухаммеда‑ходжи, Абулхайр‑хан вернулся в Туру. Подобным образом за очень короткое время (между 1423–1431 гг.) Абулхайр‑хану удалось собрать воедино почти весь улус Шейбана и установить над ним свою власть.

Что касается взаимоотношений между кочевыми узбеками и темуридами, то они строились на фоне борьбы за два очень важных как в экономическом, так и стратегическом отношениях района – бассейн Сырдарьи и Хорезм. Было бы ошибочно считать, что кочевые узбеки в своих походах преследовали только цели грабежа и захвата военной добычи. Безусловно, военная добыча играла большую роль в жизни кочевников, особенно феодализированной кочевой знати, и ради захвата добычи они регулярно совершали набеги на своих оседлых соседей, но одно дело – набеги, совсем другое – военные походы. Когда мы говорим о военных кампаниях узбеков в Хорезме и на Сырдарье, то имеем в виду именно завоевательные походы, цель которых – присоединение имевших стратегическое значение богатых областей и их эксплуатация в интересах хана и феодальной верхушки. Итак, в 1431 г. Абулхайр‑хан предпринял большой поход на Хорезм.

Население хорезмской столицы Ургенч, видя, что ему не отстоять города, и не желая подвергаться ужасам расправы кочевников, решило выказать узбекам покорность. Отправленная гражданами к Абулхайру мирная делегация была им обласкана, и хан пощадил город и жителей. Но нужно было как‑то вознаградить войско, предоставившее такой богатый город. По этому поводу вот что рассказывал впоследствии автору «Абулхайрханской истории» сын Абулхайр‑хана Суюнчи: «Мой отец после покорения Хорезма приказал открыть казну, которую прежние правители собирали с таким трудом и заботами, и отдал распоряжение двум эмирам, из числа великих, чтобы они сели у дверей казнохранилища, а все командиры, люди из свиты хана и простые солдаты по двое входили бы в нее, брали бы там то количество, которое они без труда могли бы взять, и выходили обратно. Сообразно этому ханскому распоряжению, все военные входили в сокровищницу, каждый брал столько, сколь мог унести, и выходили оттуда. Вследствие этого по ханской милости войско обогатилось золотом и драгоценными камнями».

Хотя Абулхайр‑хану пришлось вскоре покинуть Хорезм, ввиду эпидемии чумы, и спешно вернуться на просторы родных степей, тем не менее честолюбивое стремление подчинить своей власти и своему величию новые области заставило хана обратить внимание на владения джучидов, Махмуд‑хана и Ахмед‑хана, которые оказали ему неповиновение и проявили враждебность. На большом совещании подвластных Абулхайру глав узбекских племен было решено выступить походом против упомянутых ханов на их ставку в урочище Икри‑Тур, по‑видимому где‑то в сырдарьинских степях. В этом походе принимали участие почти все эмиры со своими племенами, которые упоминались в начале правления Абулхайра. Ханы были разбиты и едва спаслись поспешным бегством, победителям же досталась богатая добыча. Победа предоставила Абулхайру возможность овладеть столицей кочевников Дешт‑и‑Кыпчака, Орду‑Базаром, где в свое время была ставка хана Бату. Здесь, после прочтения молитвы во славу Абулхайра и чеканки монеты с его именем, «всем главам племен, принявшим участие в походе, были пожалованы лошади, верблюды и прочий скот, новые кибитки, боевые доспехи и оружие, а рядовым воинам – разного рода подарки; населению Орду‑Базара, согласно историографам, было предоставлено место под тенью ханского покровительства и оказаны прочие милости и насаждение справедливости, а равно укорочены были руки тиранам и насильникам».

Кочевые племена Дешт‑и‑Кыпчака в XV в. были все еще сильны своей родоплеменной организацией, во главе которой стояла степная феодальная аристократия: ханы, султаны, огланы, бахадуры, беки и др. Три первые группы были чингисиды, иначе говоря, люди «белой кости». Что касается прочих, то они были представителями местной племенной аристократии, т. е. представителями верхушки «черной кости». Расширение сферы власти и влияния Абулхайр‑хана вызывали недовольство отдельных глав племен, особенно тех, кто стремился к отделению, и урегулирование этой ситуации требовало особого внимания со стороны хана. Поэтому в течение последующих пятнадцати лет Абулхайр‑хан не вел больших войн с целью расширения своих владений, а занимался внутригосударственным устройством.

Тем временем глава мангкытов Воккасбек, соединившись со степным ханом Мустафой, восстал против Абулхайра со своим племенем. Но Абулхайр‑хан, опираясь на вождей племен киятов, йиджанов, кушчиев, кунгратов и т. д., разбил в бою на берегах Атбасара мятежников, обратив их в бегство. Около четырех с половиной тысяч мятежников было уничтожено, их имущество, скот, жены и дети со всеми родственниками и зависимыми от них людьми попали в руки воинов Абулхайра, все это было подсчитано и поделено между эмирами, начальниками и рядовыми участниками битвы «в зависимости от положения каждого из них».

В середине 40‑х гг. XV в. Абулхайр‑хан возобновил завоевательные кампании, предприняв поход на юг бывшего улуса Орды – крепость Сыгнак, опираясь на помощь своих сторонников, в числе которых были и мангкыты с мятежным главой своим Воккас‑беком, помирившимся к тому времени с Абулхайром. Сыгнак сдался главе узбеков добровольно, а за ним последовало занятие таких присырдарьинских крепостей, как Ак‑курган, Аркук, Сузак – все они были розданы в управление преданным лицам. Таким образом, Абулхайр отобрал у темуридов укрепленные города на Сырдарье от Сыгнака до Узгенда. Согласно Бартольду, столицей хан объявил Сыгнак.

Кочевые узбеки активно вмешивались в междоусобную борьбу в государстве темуридов, тем самым ослабляя его. Почти всегда соперничавшие члены династии темуридов вовлекали в свои междоусобия кочевых узбеков. Узбеки же охотно помогали любому из соперничавших претендентов на трон, имея в виду, однако, свои собственные интересы – в случае успеха захват не только военной добычи, но и присоединение к своим владениям богатых земельных областей.

Абулхайр‑хан впервые официально вмешался в династические распри темуридов, откликнувшись на просьбу правнука Темура Султан‑Абу‑Саид‑мирзы (1451–1469 гг.) помочь ему утвердиться на престоле Самарканда, и успешно разыграл эту карту. Войска Абулхайра вторглись в Мавераннахр и тем самым помогли темуриду Абу‑Саиду занять трон Самарканда (1451 г.). Это способстовало могуществу Абулхайр‑хана достичь апогея: его государство простиралось уже от территории Тобольска до Сырдарьи. Однако торжество было не долгим. В 1457 г. на территорию Абулхайр‑хана вторглись ойраты или калмыки. Калмыки владели огромной территорией, охватывавшей Большой Алтай и горы Хангай от Тарбагатая и Джунгарии до юго‑западного берега Байкала, включая Черный Иртыш, Урунгу, Кобдо, верховья Селенги. Их войска грабили окрестности Пекина и Западный Туркестан.

На улусы Абулхайр‑хана калмыки двинулись от реки Чу. Хан калмыков Оз‑Тимур нанес армии Абулхайр‑хана под Кок‑Кесене мощное поражение и основательно разграбил весь северный берег Сырдарьи. Абулхайр‑хан укрылся за стенами Сыгнака, где вынужден был заключить с калмыками мир на условиях победителей. Армия калмыков ушла за Чу, а Абулхайр‑хану долго пришлось приводить в порядок свои земли, сильно пострадавшие от этой войны.

Следует отметить, что феодальная знать поддерживала хана только в том случае, если он вел активную внешнюю политику и победоносные войны, в противном случае зачастую покидала его.

Разгром армии Абулхайр‑хана существенно поколебал его авторитет, именно столкновение узбеков с калмыками в 1457 г. было одной из серьезных причин, приведших к падению Узбекского ханства кочевых племен.

На тот момент границы ханства кочевых узбеков простирались на севере до Туры, на юге – до Аральского моря и низовьев Сырдарьи, включая западную часть Хорезма. Восточная граница его проходила в Сауране, а на западе оно граничило с рекой Яик. Одним словом, это государство включало большую часть современного Казахстана, Западной Сибири и Юго‑Западного Хорезма. На среднем течении Сырдарьи стояли такие большие города, как Ясы (Туркестан), Отрар, Сыгнак, Сауран, Аркук, Ак‑Курган и др., которые вплоть до XVII в. оставались центрами торговли между кочевым и оседлым населением Дешт‑и‑Кыпчака и Мавераннахра. На территории современного Казахстана издревле наряду с кочевничеством существовала и оседлость, таким образом, хозяйственная деятельность людей была разнородной: одни занимались пастбищно‑кочевым скотоводством и вели кочевой образ жизни, и это было главной отраслью, другие – производством земледельческих культур, а третьи – ремеслом и торговлей, кстати, торговля у кочевников была главным образом меновая. Разумеется, важное место в жизни кочевников занимали набеги на оседлые области. Большую военную добычу приносили регулярные войны как между самими феодалами, так и с оседлыми соседями.

Что касается структуры Узбекского ханства кочевых племен, то во главе его находился хан, избранный предводителями племен и родов. Однако в правлении государством его права были ограничены. Всякое мероприятие, начиная с объявления войны и кончая назначением воспитателей царевича, не проводилось без ведома предводителей племен и представителей духовенства, которое пользовалось большим влиянием. Так, предводители племен высказывались против похода на Хорезм (1431 г.), но духовные лица поддержали Абулхайр‑хана, и поход состоялся, а эмиры вынуждены были согласиться.

При узбекских ханах существовали следующие государственные должности: аталыки – «дядьки», воспитатели царевичей, которые до совершеннолетия своих питомцев правили их уделом; служащие дивана – налогово‑финансовое ведомство; ички – неотлучно находившиеся при ханах, руководившие дворцовой жизнью; верховный казий – заведующий религиозными и судебными делами; инаки – ханские советники; миршикар – начальник охоты; ясавулы – домашние слуги хана, одной из их обязанностей был сбор налогов и подсчет добычи, составлявшей долю хана; михманхудаи – отвечавшие за явку на августейшие собрания и их проведение; мубаширы – ханские вестовые; даруга – полномочные представители хана в завоеванных областях.

Войска кочевых узбеков сохранили в основном строй и принцип, что были при Чингисхане. Оно, прежде всего, было племенным ополчением, собираемым со всех владений, а при ханах и предводителях племен постоянно находились лишь несколько сот нукеров. Последние не только были воинами, но и выполняли различные работы в юртах своих господ. Во время походов узбеки уделяли серьезное внимание разведке, а узбекские ханы широко практиковали и шпионаж.

Деяния Абулхайра в создания сильного Узбекского государства кочевых племен вызывали миграции кочевников, уход из родных степей в чужие места, пленения в ходе военных операций. В этой связи представляет интерес тот факт, что стремление предотвратить анархию в пользовании даже необозримыми пастбищами испокон веков установило обычай кочевок обществами только одного рода, допуская в свои кишлаки из других родов лишь родственников по женской линии или бедняков, нанимающихся в работники. И потому даже сами пути кочевок были определены для каждого племени, и каждое имело свои определенные места для зимних стойбищ, летних и осенних кочевок. Разведчик того или иного племени, находя, например, не занятый никем колодец, ставил около него особый знак (копье или вещь, или чертил на земле тамгу своего племени, или клал рядом связанный пучок травы). Видя такой знак, другие уже не выбирали это место своим стойбищем. Если вожак кочующего общества выбрал место, не отметив его знаком, и уезжал для осмотра других мест, а по возвращении находил, что вожак другого рода занял это место, то заявление первого не принималось во внимание.

Если одновременно подъезжали два кочевника к облюбованному месту, то их спор, кому оно достанется, решался в пользу того, кто был почетным лицом или старшим по летам, а при равенстве того и другого принималось во внимание старшинство племени, рода или колена. На летние пастбища одного рода не допускались кочевники другого, а с хозяев скота, случайно забредшего на чужую территорию, взимались штрафы. Все это является ярким подтверждением того, что у кочевников, с их необъятными степными просторами, существовали свои определенные и строгие законы, направлявшие перекочевки, пользование колодцами и выпасами в определенных рамках неписаного и извечного степного кодекса (хотя, конечно, нарушения его бывали нередки). В этой связи легко себе представить, какой беспорядок вносило, например, передвижение победоносных племен Абулхайра из пределов Тобола и Ишима на юг к прибрежным равнинам Сырдарьи. Перемещение их кочевок на новые места в корне нарушало интересы бытовавших здесь кочевников, вносило расстройство в их жизнь и создавало атмосферу крайне напряженных и враждебных отношений между родственными по существу племенами улуса Шейбана и улуса Орды. С другой стороны, и побежденные ханы и ханы из того же Джучиева потомства весьма ловко использовали в своих интересах настроения притесняемых племен и родов и увлекали их в борьбу с более счастливым своим противником. В то время обижаемые роды лелеяли надежду поднять свое благосостояние, ограбив и разорив противника, потому что по исконно существовавшему степному праву все преступления суть только дурные проступки, и притом лишь в глазах обиженных, а с точки зрения тех, которые совершали эти проступки, они являлись геройством. Такова мораль степи.

Суть в том, что Абулхайр потерпел поражение, пытаясь примирить наследственные принципы кочевника с системой полукочевнической империи с центром в Сыгнаке. Начало откола от Абулхайра положили два его вассала, выходцы из дома Джучи, Карай и Джаныбек, которые оставили его и испросили наделы у чагатайского хана Эсен‑Буки II, который выделил им земли на границах Моголистана. И этот факт был лишь первым шагом в глобальном расколе государства.

В 1465–1466 гг. множество кочевых кланов, подданных Абулхай‑хана, присоединились к Караю и Джаныбеку, т. е. стали по сути независимыми. С тех пор эти кочевники, отделившиеся от Узбекского ханства, стали называться «казахи» («искатели приключений», «бунтовщики»). Их отделение представляло собой большое историческое событие, если иметь в виду огромную территорию, которую они заняли и которая впоследствии была заселена их потомками, – территория Средней Орды, т. е. степи между Актюбинском и Семипалатинском, территория Малой Орды между устьем рек Урал и Сары‑Су и территория Большой Орды между городом Туркестан и южным побережьем озера Балхаш.

Выход кочевников‑узбеков из Узбекского ханства, по мнению исследователей, сыграл чрезвычайно важную роль в процессе формировании казахского народа. Произошла, как пишет Т. Султанов, «историческая встреча формирующейся народности со своим будущим именем». Забегая вперед, следует отметить, что после завоевания шейбанидами государства темуридов в начале XVI в. и откочевки около 300 тыс. узбеков на территорию Мавераннахра произошел, по мнению Э. Масанова и других ученых, перенос этнонима «узбек» из Восточного Дешт‑и‑Кыпчака на территорию Центральной Азии. Узбеки, оставшиеся на территории нынешнего Казахстана, стали именоваться узбек‑казахами, а позднее – просто казахами. После этого в состав казахов в течение XVI столетия вошли разнородные группы кочевников, которые прежде входили в состав мангкытов, монголов, шейбанидов и др. Этноним «казах» постепенно охватил весь массив тюркоязычных племен кочевников, проживавших на территории Казахстана.

Вот что по поводу отделения от Узбекского ханства писал двоюродный брат Бабура, Хайдар‑мирза из племени дуглат: «Абулхайрхан владычествовал во всем Дешт‑и‑Кыпчаке. Некоторые из султанов Джучиева потомства ощущали носами предвидения исходившие от него запахи интриг и войн, и каждый желал предотвратить это. Группа таких султанов, как Карай‑хан, Джаныбек‑султан и другие, с небольшим числом народа бежали от Абулхайрхана в Моголистан. В Моголистане же пришла пора ханствовать Эсен‑Бука‑хану, который хорошо принял беглецов и назначил им для обитания один угол в Моголистане, где они нашли безопасность, и время для них прошло спокойно. После смерти Абулхайр‑хана в Узбекском улусе возникли такие неурядицы, что степной обитатель ради своей безопасности и благополучия искал убежище у Карайхана и Джаныбек‑хана, так что последние усилились. А так как вначале они, а после того еще многие, убежав, отделились и некоторое время были людьми неимущими и скитальцами, то их назвали казахами – и это прозвище так за ними и утвердилось».

Абулхайр‑хан неоднократно пытался привести к повиновению своих «узбеков‑диссидентов» (Р. Груссе), но во время одного из сражений с ними в 1468 г. он был убит. Примерно через три года чагатайский хан Моголистана, Юнус, разгромил остатки «правоверных» узбеков. Что касается казахов, они создали в степях кочевническое государство, которым после смерти двух первых ханов правили их сыновья: Бурундук, сын Карая (1488–1509 гг.), и Касым, сын Джаныбека (1509–1518 гг.). Одно время Касым пытался захватить Ташкент. Попытка провалилась, и повторной не было. В сущности, Касым представлял собой тип чистого кочевника, как он изображает себя в любопытном диалоге, о котором сообщает Хайдар‑Мирза в «Тарихи‑Рашиди»: «Мы – степные люди, все наше имущество – это наши лошади; их мясо – наша любимая пища, а кобылье молоко – лучший напиток для нас. У нас нет домов. Наше любимое развлечение – следить за нашими стадами».

Итак, ханство Абулхайр‑хана не было временным объединением кочевников. Наличие в нем государственных чинов, диванов, налоговой системы, а также чеканка монет с именем хана, являвшегося главой государства, – все эти атрибуты государственности свидетельствуют, что оно было не временным кочевым объединением, а государством патриархально‑феодального типа, хотя и не централизованным. Его политический распад после смерти Абулхайр‑хана был временным и вскоре, с 90‑х гг. XV в., сменился новым полити ческим объединением, из которого выросли государства – Узбекское, во главе с Мухаммедом Шейбани‑ханом, и Казахское – с Бурун дукханом. Там, где потерпел неудачу Абул хайрхан, добились успеха его потомки.

Date: 2015-11-13; view: 366; Нарушение авторских прав