Глава 1 2 page. В некоторых храмах кроме целлы было еще особое «неприступное» место, адитон, или «святая святых», которое служило хранилищем древних

В некоторых храмах кроме целлы было еще особое «неприступное» место, адитон, или «святая святых», которое служило хранилищем древних, наиболее уважаемых изображений или символов богов и в которое входить имели право только жрецы, да и то не всегда, а лишь в определенные времена. Иногда сама целла была таким местом, как, например, в храме Геры в ахейском городе Эгий, где никто кроме жрицы не мог видеть статуи богини (Павсаний), или в храме Афродиты в Сикионе, где созерцать статую и поклоняться ей можно было только от входа, а приближаться к ней было запрещено (ibid.). Иногда адитон было под землей, например, в храме Посейдона на Истме, где, по преданию, был погребен Меликерт; такие подземные святилища носили специальное название μεγαρα. Иногда в адитонах совершались древнейшие грубые формы культов, например, на Ликейской горе в Аркадии. Встречаются случаи, что и самые храмы были крепко заперты и открывались только в определенные времена, да и то не для всех поклонников, а только для жрецов или лиц, имевших какое‑нибудь отношение к культу, как, например, в Афинах древний храм Диониса в Лимнах, в Тегее – храм Афины и др. Причины недоступности святилищ, конечно, не всегда возможно проследить, тем более что уже и в древности ходили об этом разные сказания. Бывали также различные (то случайные или местные, то лежавшие в сущности данного культа) причины, по которым в известные священные места или никогда, или только при некоторых священнодействиях не допускались те или другие лица, сословия или племена. Так, например, в храм Афины на афинском Акрополе не допускались дорийцы (Геродот), в святилище Левкофеи в беотийском городе Херонее – рабы и этолийцы (Плутарх), в храме Геры в Аргосе не могли совершать жертвоприношения иностранцы (Геродот); в лаконском городе Геронфры во время ежегодного праздника Ареса женщинам не дозволялось входить в священную рощу (Павсаний), и, наоборот, в лаконском же городе Брисеи в храм Диониса могли входить только женщины, совершавшие там таинственные обряды (ibid.). Также исключительно женщины участвовали в празднике Фесмофорий в Афинах и т. д.

Все священные места были неприкосновенны, так как все эллины считали тяжким грехом оскорбление божества посредством отнятия или нарушения целости того, что составляло его собственность или было вверено его покровительству и защите. Этим объясняется и вышеупомянутый факт, что государства и частные лица отдавали на хранение в храмы свои деньги и драгоценности, будучи уверены, что там они будут в наибольшей безопасности. На том же основании все лица, прибегавшие к храму, алтарю или статуе божества с мольбой о помощи и защите, считались неприкосновенными по крайней мере настолько, что силой оторвать их оттуда считалось святотатством. Раб, бежавший от жестокости господина, побежденный враг, желавший спастись от оружия победителя, обвиняемый в преступлении или даже осужденный, старавшийся избегнуть грозящего ему наказания, – все они могли, если только удавалось, прибегнуть к храму или алтарю под защиту божества; но относительно способов и пределов распространения этой защиты существовали различные определения. Некоторые святилища преимущественно перед другими пользовались правом защиты в самых широких размерах, так что всякий прибегавший к ним был в безопасности от своих преследователей во всем священном пространстве и мог оставаться в нем сколько хотел или сколько ему позволяли жизненные средства. Так, например, спартанский царь Павсаний II после неудачной битвы при Галиарте бежал в святилище Афины Алеи в Тегее и провел в нем всю остальную жизнь (Плутарх). Отец его Плистоанакт подобным же образом прожил 19 лет в святилище Зевса Ликейского, пока спартанцы не отменили постановленного против него решения и не призвали снова на престол (Фукидид).

Пределы, в которых святилищу было гарантировано право защиты, иногда были очень широки: так, при храме Артемиды в Эфесе право защиты было распространено Антонием на целый окружающий квартал, который вследствие этого сделался даже опасен для города, так как в него стали стекаться всякие злодеи в надежде на безопасность, вследствие чего Август принужден был отменить дарованную Антонием льготу (Страбон). Остров Самофракия, по словам Тита Ливия, весь считался священным. Святилищ, пользовавшихся общепризнанным[30]правом убежища и потому преимущественно перед другими называвшихся asula, много было в Элладе и в особенности в Малой Азии во времена римских императоров, так что в царствование Тиберия римским сенатом были даже принимаемы меры к уменьшению их числа (Тацит).

Святилища, не принадлежавшие к числу таких привилегированных убежищ, далеко не всегда были вполне надежной защитой для умоляющих. Нередко, в особенности во время усобиц и борьбы партий, которые столь часто терзали греческие государства, почтение к святилищам забывалось и умоляющие о защите иногда были жестоко и святотатственно отрываемы от самых алтарей богов. Общеизвестны избиение килонцев, смерть Ферамена и другие примеры.

«Прежде чем перейдем к другому, представим себе еще раз изящный греческий храм. Через пышные пропилеи мы входим в священное место, отделенное периболом от остального света и людского движения. Посреди зеленых садов и благовонных рощ поражает нас божье жилище, окруженное изящными памятниками искусства и драгоценными приношениями набожных богомольцев. Огромные ступени возвышают его над землею, жилищем смертных; симметрически расставленные стройные колонны поднимаются к синему южному небу, подпирая своими нарядными капителями красивую крышу, искусные фронтоны которой красуются белыми резными работами, удачно представляющими целые сцены из отечественных сказаний. Вообразим себе, что стены, колонны, надстолпие и фронтоны, да и самая крыша, сделаны из белого мрамора, блеск которого в надлежащих местах ослаблен темными красками; вообразим себе фриз, украшенный выпуклою резьбою или блещущий позолоченными щитами; вообразим себе множество статуй, стоящих с обеих сторон у входа в притвор, красующийся дорогими изображениями, праздничными приношениями и драгоценной утварью, далее – богатство, представляющееся нашим глазам через открытые двери из внутреннего святилища, из коего глядит великий бог, любуясь жертвою, приносимой ему извне на высоком жертвеннике жрецом от имени всего собравшегося народа в то время, как вокруг слышны священные песни вдохновенного поэта – и мы должны сознаться, что не могло быть другого момента, который в большей степени возвышал бы душу греков к набожности и наполнял бы ее справедливой гордостью» (Велишский).

По мере развития антропоморфизма в религии эллинов, у них, естественно, явилась уже весьма рано потребность представлять себе почитаемые божества в виде каких‑либо материальных символов или изображений и к ним обращаться с мольбами, жертвами и дарами. Уже в гомеровских поэмах встречаются упоминания об изображениях божеств. В ту отдаленную эпоху, когда искусства еще совершенно не существовали или существовали только в слабых зачатках, когда еще не умели делать статуй и даже, может быть, еще не представляли себе богов в достаточно определенных образах, для удовлетворения указанной религиозной потребности обращались к различным предметам, которые ставили в ближайшее отношение с божествами и в которых видели какие‑либо проявления их чудесной силы; подобные символы божеств были, впрочем, в большой чести и в более поздние времена, когда уже не было недостатка в художественных изображениях богов.

Причины, по которым тот или другой предмет признавался за символ божества, были, конечно, весьма разнообразны, и во многих случаях мы не имеем уже возможности проследить их. В качестве символов встречаются животные, растения, камни, разная утварь и пр. Из животных чаще всего упоминаются змеи, в которых, по верованию древних, воплощалось или само божество, или какое‑либо служившее ему демоническое существо. Так, в храме Афины Паллады на афинском Акрополе жил священный змей, в котором видели олицетворение древнего туземного героя Эрихтония; он считался стражем храма и ежемесячно получал в пищу медовые лепешки. Когда перед битвой при Саламине нашли такую лепешку нетронутой, то сочли это за доказательство того, что сама богиня покинула Акрополь (Геродот). При храме Деметры в Элевсине также жил змей, называемый Кихрейским по имени саламинского героя Кихрея, который, по древнему верованию, воплотился в нем (Страбон). В Олимпии почитался в змеином образе герой Сосиполид (Павсаний). Таких примеров можно было бы привести еще немало; но наиболее тесно связано было почитание змей с культом бога Асклепия, которому они служили или который сам являлся в их образе. На барельефах и статуях, изображающих Асклепия, змей является непременной принадлежностью. Вообще видно, что древние находили в природе змей нечто хтоническое, что заставляло считать их особенно пригодными для воплощения божественных существ, преимущественно таких, которые или имели пребывание в недрах земли (как герои), или олицетворяли собой земные силы, способствовавшие произрастанию плодов и целебных трав. Однако и другие виды животных считались способными воплощать в себе те или другие божественные существа; это видно не только из многих мифических рассказов, в которых боги в случае надобности принимали вид какого‑либо животного, но и из существовавших еще в исторические времена изображений, которые представляли богов полностью или отчасти в образе животных. Так, например, Дионис изображался иногда с бычьими рогами или в виде быка, и верующие в молитвенном обращении к нему называли его именем этого животного. Известно далее, что некоторые четвероногие и птицы считались особенно любимыми тем или другим божеством и, как таковые, посвящались им: орел – Зевсу, павлин – Гере, голубь – Афродите, сова – Афине, лебедь – Аполлону, лев – Матери богов и т. д. Причины, по которым то или другое животное считалось особенно излюбленным известным божеством, конечно, не всегда возможно объяснить, но чаще всего они основывались на представлении ближайшего соотношения между качествами божественного существа и природными свойствами животного.

Подобно животным и различные виды растений посвящались божествам по тем или другим причинам: дуб был посвящен Зевсу, лавр – Аполлону, маслина – Афине, мирт – Афродите, тополь – Гераклу. Некоторые растения даже назывались именами существ, превращенных в них по мифическим сказаниям, например нарцисс, гиацинт, лавр (δαφνη). Известно, что по верованиям греков в деревьях жили особые божественные существа (дриады, гамадриады), вместе с ними рождавшиеся и умиравшие. Величественные, тенистые рощи и отдельные красивые деревья сильно действовали на эстетическое и религиозное чувство эллина, возбуждали в нем мысль о близости божества и потому считались наиболее пригодными местами для святилищ. Есть немало свидетельств, доказывающих, что деревьям воздавали поклонение как символам божеств и даже как самим божествам. Такие священные деревья украшали повязками, гирляндами, венками, различными обетными приношениями, совершали перед ними жертвоприношения и т. п.

Необделанные куски дерева в древнейшие времена нередко служили изображениями богов. Так, по словам Климента Александрийского, изображением Артемиды в Икаре служило бревно, Геры Киферонской в Феспиях – обрубленный пень, Геры Самосской – доска, Геры в Аргосе – столб, Диониса в Фивах – столб, обвитый плющом. В Спарте два столба с перекладиной изображали Диоскуров (Плутарх). Далее в качестве символов божеств почитались их атрибуты, например трезубец изображал Посейдона, керикейон – Гермеса, копье – Ареса и т. п.

Весьма обыкновенными символами богов в древнейшие времена были камни, притом совершенно необделанные. О некоторых из них рассказывали, что они упали с неба, т. е. были аэролитами; весьма естественно, что древние считали их ниспосланными божественной силой и потому относились к ним с благоговейным почтением, которое от них было перенесено и на другие камни. Павсаний (II в. по Р. X.) еще во многих храмах видел камни, частью необделанные, частью обделанные в виде куба, пирамиды или конуса и служившие предметом величайшего уважения.

В самые ранние времена, пока еще не привыкли представлять себе богов в определенном человеческом образе, такие символы были достаточны для удовлетворения религиозной потребности; но чем более развивался антропоморфический способ представления божеств, тем естественнее являлось желание придать таким символам по крайней мере намек на человеческий образ. Если для изображения божества брали такой материал, который с трудом подвергался обработке, как, например, камень, то ограничивались сначала воспроизведением только наиболее характерных частей человеческого тела – прежде всего головы, затем рук, в которые вкладывали какие‑нибудь атрибуты. Такого рода изображения делались и впоследствии, когда давно уже умели делать полные статуи; они называются обыкновенно гермами, потому что чаще всего так изображался Гермес. Встречаются и двойные гермы, т. е. изображения головы Гермеса и какого‑нибудь другого божества на одном столбе.

Аполлон из Вейий. Терракота (ок. 500 г. до н. э.).

Из дерева раньше, чем из камня, стали выделывать полные статуи, вследствие большей легкости его обработки; первоначально, конечно, и деревянные изображения были очень грубыми. Во многих местах о таких фигурах существовали легенды, по которым они были ниспосланы людям с неба; чаще всего такое сверхъестественное происхождение приписывалось палладиям, т. е. статуям Афины Паллады. Другие древние деревянные статуи приписывались мифическому художнику Дедалу (Павсаний). При выборе материала для деревянных изображений руководствовались символикой, т. е. для статуи каждого божества брали такое дерево, которое было ему посвящено, например масличное – для статуи Афины, миртовое – для Афродиты, виноградную лозу – для Диониса и Кибелы и т. п.

Вулкан. Бронза.

Впоследствии, с развитием скульптуры и обработки металлов, главным материалом для статуй сделался мрамор, а из металлов – преимущественно бронза. Мраморные статуи стали делаться с VIII в. до Р. X., металлические появились не ранее 50‑й Олимпиады; древнейшею из них считалась статуя Зевса в Спарте, не литая, а сколоченная гвоздями из разных кусков, отлитых отдельно (Павсаний). Древнейшие статуи представляли собою грубо изваянные, неподвижные фигуры с непропорциональными членами, с закрытыми глазами и опущенными вниз руками, плотно прижатыми к бедрам; но мало‑помалу развиваясь и совершенствуясь, греческая пластика уже в V в. до Р. X. достигла апогея своего развития. Гениальные создания Фидия – статуи Афины, Артемиды и Зевса Олимпийского – представляют такой способ ваяния, который был возможен только при высокоразвитой технике: это были деревянные остовы, обложенные золотом и слоновой костью. Делались, наконец, статуэтки и из глины, преимущественно для потребностей частного культа: их ставили на своих божницах бедняки, не имевшие средств приобретать более дорогие мраморные статуи. Употреблять для поклонения живописные изображения божеств не было в обычае, хотя в виде украшений картины часто вывешивались в храмах (обыкновенно это были приношения по обету).

Общим названием для всех божественных изображений, находившихся в святилищах, служило слово αγαλμα; оно применялось одинаково как к грубым изваяниям древних времен, так и к изящнейшим произведениям вполне развитой пластики и обозначало статую как предмет, посредством которого люди почитали и ублажали богов. Те статуи, которые служили предметом культа (а не украшения) в храме, часто обозначались словом εδοη. Чтобы показать божествам свое уважение к их изображениям, особенно к древнейшим и священнейшим, эллины тщательно за ними ухаживали, мыли, одевали в богатые платья, снабжали всевозможными украшениями, иногда очень дорогими. Некоторые статуи имели целый гардероб, составлявшийся, главным образом, из приношений благочестивых людей, и особые лица жреческого персонала обязаны были специально заботиться об их туалете. При постановке на место статуи, долженствовавшей служить предметом культа, совершалось торжественное жертвоприношение, обряды которого, конечно, были различны, смотря по особенностям божества, которое изображала статуя, или его культа. Без сомнения, были при освящении статуи и какие‑нибудь особенные церемонии, о которых, однако, не сохранилось прямых упоминаний. Самая постановка и освящение статуи делались, конечно, не иначе, как по получении благоприятного ответа от оракула, или вообще после удостоверения в том, что божество одобряет это предприятие. Представление божеств в виде статуй в исторические времена было настолько распространено, что они считались непременной принадлежностью всякого места культа и отсутствие их в таких местах всегда объяснялось какою‑либо легендою. Исключения составляли святилища Гестии, в которых постоянно поддерживавшийся на алтаре огонь заменял собою статую.

Как смотрели древние греки на пластические изображения своих божеств и как их почитали? Люди разумные и свободомыслящие, конечно, видели в них только символы божеств или средства напоминания о них, но масса народа не только в древнейшие времена, но и в исторические смотрела на них иначе: она видела в них если не самые божества, то предметы, одаренные божественной силой, которая наполняла их и производила те или другие чудесные действия; где находилась статуя, там присутствовало и представляемое ею божество. У древних есть немало рассказов о чудотворной силе статуй. Павсаний, например, рассказывает о чудесах, произведенных статуями Геракла в Эрифрах, Аполлона в Гилах близ г. Магнесии и т. д., Плутарх – о страшной силе статуи Артемиды в ахейском городе Пеллена; в Спарте одна статуя Артемиды излечивала от подагры, другая – от кашля (Климент); ходили также рассказы о том, как при известных обстоятельствах копья, находившиеся в руках статуй, колебались, тела их обливались потом, менялось выражение лица и т. п. Этим верованием в присутствие божественной силы в статуях объясняется и то, что благосостояние государства связывалось с обладанием известными изображениями богов, и предания, что перед падением города его боги‑покровители уходили из него. Поэтому, например, эфесцы при осаде их Крезом соединили стены своего города веревками с храмом Артемиды, чтобы таким образом вверить их защите богини, присутствовавшей в храме (Геродот). Иногда даже статуи приковывались цепями, чтобы удержать божество постоянно на месте.

Наконец, необходимо еще заметить, что во многих местностях Эллады сохранялись различного рода реликвии: останки древних знаменитых героев, принадлежавшие им вещи, предметы, которым приписывалось сверхъестественное происхождение, и т. п. Народ верил легендам, ходившим про такие предметы, воздавал им поклонение и многим из них приписывал чудотворную силу. Одною из знаменитейших реликвий была плечевая кость Пелопа, еще во времена Павсания хранившаяся в Олимпии. В Мантинее хранились кости Аркада, сына Каллисто, в Мессении – останки героя Идаса, в Фивах – останки Гериона, в Тегее – волосы Медузы, на о. Скирос – останки Тесея, перенесенные впоследствии в Афины; в Антиссе показывали голову Орфея, в Флиунте – колесницу Пелопа, в Кизике – камень, служивший якорем аргонавтам, в Афинах – корабль Тесея, масличное дерево, произведенное Афиною во время спора с Посейдоном, и многое другое.

Мы видели выше, что освященные культом места строго отделялись от неосвященных; точно так же и всякого рода собственность богов различалась от собственности людей. Эллины, представляя своих богов с человеческими качествами, склонностями и страстями, верили, что богам доставляет удовольствие все то, что доставляет его людям, в том числе всякого рода собственность. Как в героические времена царям давались в пользование земельные участки и избранные части военной и всякой другой добычи в виде почетных даров, так давались они и богам.[31]Недвижимая и движимая собственность была посвящаема богам прежде всего, конечно, для удовлетворения потребностей священнослужения: первая отдавалась в арендное содержание и вырученные деньги шли на покрытие издержек культа и содержания священнослужителей, вторая состояла из священной утвари, необходимой для священнодействий; но весьма часто были приносимы божествам и такие дары, которые употреблялись только для украшения храма или увеличивали его богатства.

Все предметы, посвящавшиеся богам для украшения их святилищ или для их удовольствия, назывались общим именем αναθηματα. Едва ли было какое‑нибудь святилище у эллинов, которое бы не было более или менее богато снабжено такими дарами, и чем большим уважением пользовался какой‑нибудь храм, тем значительнее было количество приносимых поклонниками даров; в наиболее известные и уважаемые святилища, например Зевса в Олимпии или Аполлона в Дельфах, они стекались со всех концов эллинского мира в таком количестве, что для их хранения недоставало места в храмах, и потому с этой целью строились особые сокровищницы в периболе храма. В дар богам приносились, разумеется, весьма разнообразные предметы, смотря по обстоятельствам, степени набожности дарителя, его зажиточности и пр. Скромные, но принесенные от чистого сердца даяния бедняков считались не менее приятными богам, чем драгоценные вклады, которыми украшали святилища цари и богачи. Даже обыкновенная утварь, рабочие орудия, носильное платье и т. п. посвящались богам: музыкант посвящал свою кифару, земледелец – плуг, воин – оружие. Лица, посвященные в мистерии, как можно долее носили те платья, в которых были посвящены, а потом приносили их в дар божеству; девицы при выходе замуж посвящали какой‑нибудь богине свой девический пояс; больные, исцеленные с помощью божеств здоровья, жертвовали в их храмы изображения тех частей тела, которые были поражены болезнью, чаще всего из благородных металлов и с надписью имени посвятившего их лица. Весьма широко распространен был обычай посвящать свои волосы богам, преимущественно речным и нимфам, а также Аполлону. Девицы делали это перед свадьбою, юноши при первой стрижке по наступлении возмужалости.

Из Афин богатые и тщеславные юноши нередко специально отправлялись в Дельфы для посвящения своих волос Аполлону. Но чаще всего, конечно, были жертвуемы в храмы такие предметы, которые могли служить или для целей культа, или для одеяния и украшения статуй, как то: всякого рода чаши, бокалы, лампы, столы, треножники, ожерелья, браслеты, платья, пояса и многое тому подобное, затем художественные произведения (статуи, картины, рельефы) для украшения храма или окружавшего его перибола. Вообще в храмах собиралось все замечательное, что производила художественная деятельность народа или что считалось достойным сохранения из патриотических интересов.

Самые значительные и ценные дары были приносимы в храмы, конечно, государствами и властителями, иногда даже негреческими. Известен рассказ Геродота о массе драгоценностей, пожертвованных в Дельфийский храм лидийским царем Крезом. Весьма употребительным видом пожертвований как со стороны государств, так и частных лиц была десятина со всякого рода прибыли или добычи. После всякой победы жертвовали богам десятую или какую‑нибудь другую часть военной добычи. Колоссальная бронзовая статуя Афины Защитницы на афинском Акрополе была сооружена из десятины добычи, полученной при Марафоне (Павсаний). После Саламинской победы из части добычи была воздвигнута в Дельфах статуя Аполлона в 12 локтей вышиной с корабельным носом в руках, кроме того, были пожертвованы богам три финикийские галеры: одна – Посейдону на Истме, другая – в храм Афины на мысе Сунии, третья – Эанту на Саламине (Геродот). После победы при Платеях из десятины добычи были сооружены и пожертвованы: в Дельфийский храм золотой треножник, стоявший на бронзовом пьедестале, имеющем вид трех свившихся между собой змей, в храм Олимпийский – медная статуя Зевса в 10 локтей вышиной, а в храм Посейдона на Истме – медная статуя бога в 7 локтей.[32]В Афинах богине‑покровительнице города посвящалась десятина штрафов, взыскивающихся с преступников, и 1/60 дани союзников в Делосско‑аттическом союзе, начиная со времени перенесения союзной казны в Афины. Элевсинским богиням (Деметре и Коре) по совету Дельфийского оракула афиняне и их союзники обязательно, а другие эллинские города по желанию, жертвовали с 440‑х гг. до Р. X. начатки ежегодной жатвы в количестве не менее 1/600 части всего собранного ячменя и 1/1200 пшеницы. На деньги, вырученные от продажи полученного зерна, совершались торжественные жертвоприношения Деметре с Корой, Афине и некоторым другим богам и героям, а на остальные деньги сооружались различные αναθηματα, посвящавшиеся в храм.

Обычай требовал посвящать божествам и почетные награды (венки и пр.), получавшиеся победителями на праздничных состязаниях. В Афинах целая улица близ храма Диониса была обстроена небольшими зданиями, наверху которых стояли треножники, полученные в награду хорегами‑победителями, и носила название Τριποδοη.

Особый вид священных даров составляли животные, жертвовавшиеся в собственность божеству. Конечно, часто случалось, что владельцы стад заранее обрекали то или другое животное на жертву божеству, после чего такие животные считались священными и, по общему поверью, имели особенно цветущее здоровье, но кроме того при святилищах божества и на принадлежащих им землях паслись иногда целые стада различных животных, считавшихся собственностью божеств и не имевших никакого особого назначения кроме того, что некоторые из них были приносимы в жертву божеству во время праздников. Так, например, в г. Аполлония на иллирийском берегу было посвящено богу Гелиосу стадо овец, днем пасшееся на определенном месте, а по ночам охранявшееся особым стражем, избиравшимся на год из среды богатейших и благороднейших граждан (Геродот). В Аргосе были посвящены Гере лошади, происходившие, по преданию, от кобылиц Диомеда, похищенных Гераклом и посвященных богине Эврисфеем (Диодор). При храмах Артемиды содержалась разная дичь (Павсаний). Кроме четвероногих животных были при храмах и священные птицы. Так, при храме Геры на о. Самос содержались павлины, а в святилище Артемиды на о. Лерос – цесарки, которых производили от сестер героя Мелеагра, по преданию, превращенных богинею в этих птиц (Атеней); упоминаются также священные куры, гуси, голуби и пр. Птицы, гнездившиеся при храмах, вообще считались под защитой божества, и убивать их было грешно. Упоминаются в разных местах священные змеи, а также черепахи (Павсаний). В некоторых местностях считались священными и рыбы, например, в ручье Аретуса у Сиракуз и в одном ручье близ святилища Гермеса в ахейском городе Фары (Диодор). Эти птицы, рыбы и гады считались священными не только потому, что были кем‑либо пожертвованы божеству, а еще и потому, что по каким‑либо причинам признавались особенно ему приятными.

Наконец, к священной собственности принадлежали и люди, отношения которых к храмам были, впрочем, весьма разнообразны, хотя все посвященные божествам лица носили одно общее название ΐεροδουλοΐ. Во‑первых, само собою разумеется, что храмы, как и государства и частные лица, могли иметь собственных рабов для исполнения разных служебных обязанностей при храме или при священнодействиях; нередко иеродулы занимались обработкою принадлежавших божествам земель и платили в храмы определенную аренду или отдавали известную часть продуктов натурой. Но нередко также посвящение раба в храм было только фиктивным и представляло собою одну из форм отпущения его на волю; при этом патроном вольноотпущенного становился бог, а не прежний его господин, но сам вольноотпущенный иногда не подчинялся никаким обязательствам по отношению к храму, только должен был, по‑видимому, вносить в храм небольшую сумму денег. Такой способ отпущения рабов особенно был распространен в III и II вв.

до Р. X. в городах западной части Беотии (Херонее, Орхомене и др.), но встречается также в Фокиде и других местностях. В Дельфах практиковался несколько иной способ отпущения рабов при посредстве божества, именно фиктивная продажа их Аполлону, причем раб сам вносил выкупные деньги в храм и уже оттуда получал их его господин. Встречается также при различных храмах и добровольная иеродулия свободных людей, которую можно объяснить влиянием восточных обычаев; так, при храме Афродиты на горе Эрике в Сицилии было много посвященных богине мужчин и женщин, которых Цицерон называет Venerii. В ранние времена встречались также примеры посвящения богам, особенно Аполлону Дельфийскому, десятой части или вообще значительного количества побежденных неприятелей, даже целых городов и народов. Божество, не нуждаясь в таких массах людей для служения при своем храме, обыкновенно повелевало им отправляться в качестве колонистов в какую‑нибудь другую страну; основанные такими посвященными колонии, вероятно, платили храму известную дань или иным способом выражали свою зависимость от него, хотя прямых сведений об этом мы не имеем. Такими посвященными Аполлону колонистами писатели называют, например, дриопов в Асине, боттиэев во Фракии, магнетов при р. Меандр, регийцев в Италии и др. В более поздние времена этот обычай вышел из употребления.

Особым видом молитв были заклятия и клятвы; хотя они сами по себе не имели отношения к богопочитанию, однако не только основывались на общем веровании в могущество богов, но и были нередко соединяемы с религиозными обрядами. Сущность заклятия состоит в призывании мщения богов на голову обидчика: если кто, получив тяжкую несправедливость или обиду или опасаясь получить ее, сам не был в состоянии отомстить за нее достойным образом, то он обращался к божеству с мольбою принять на себя дело отмщения. По верованию греков, каждое божество могло карать человека за преступления и обиды, нанесенные ближнему, но преимущественно такая кара считалась делом Эринний (эвменид), которые поэтому и сами назывались иногда Αραι.