Когда говорит повзрослевшая любовница

Она огляделась. Ей взгляд падал то на отражение двоих бывших любовников в зеркале в полный рост, то на прозрачный кухонный стол, то на занавески, которые удивили ее больше всего. Ведь Волшебник был ярым противником всяческих занавесок. И они всегда занимались любовью в тусклом свете звезд. Она заметила тонкую полоску между двумя дверьми в гостиную, которая, вопреки всем поэтам на свете, сейчас и не думала кричать.

– Я не знаю… – сказала она.

Волшебник, стоя в такой позе, как будто готов был обороняться и даже оборонять ее от кого-то. И в этой позе бойца с чем-то невидимым, чего уже давно не существовало, он казался ей каким-то немного жалким. Она не знала, куда деть себя и свою решительность. Она заметила, что он похудел, но накачал бицепсы, а в его невинном сексуальном взгляде появилась плохо скрываемая недоверчивость. Впрочем, Але хватило ума понять, что эта недоверчивость имеет прямое к ней отношение.

– Может быть…?.. – робко спросила она, стараясь не привести его оборонительную позицию в действие.

Пока он по-джентельменски помогал снять ей куртку, она заметила, что у его компьютера стало еще больше примочек. И в голове вполне предсказуемо возникла мысль: «А может он совсем и не Волшебник, а обычный программист?»

Аля каким-то шестым чувством понимала, что сейчас она сильнее его, а когда он ее оставил, она была слишком слаба даже для того, чтобы нормально пострадать о случившемся, настолько нормально, чтобы забыть о нем. Волшебник влюбился в нее сильную, а разлюбил слишком слабую, и, наверное, в этом была его ошибка.

– Ну, так зачем ты пришла? – задал Волшебник резонный вопрос, не отрывая взгляда от ее не повзрослевшего, а как-то помудревшего лица.

– Четыре года прошло. Я пришла, чтобы ты сказал мне те слова, которые должен был сказать.

– Я не понимаю, – говоря это, он собирался развести руками, как делают это окончательно запутавшиеся в скриптах программисты. Видимо, такой скрипт был ему не под силу.

– Я пришла, потому что хотела…

– Проходи, – перебил ее он.

– Ну, ты же помнишь тот спектакль, про который я тебе рассказывала…

– Довольно смутно, – его интонации всегда были спокойными, что бы ни урчало в его животе и ни бурлило в его душе.

– Помнишь? Там была девушка, которая была готова на все, лишь бы еще раз отдаться тому, кого любит, – воскликнула она голосом, которым обычно читала стихи.

– Ах, это! – Волшебник включил процессор, и звук компьютерного вентилятора наполнил комнату.

Он зашторил занавески, как будто боясь, что их кто-то увидит.

«Зачем он это сделал? – пронеслось у Али в голове, – он что, правда сейчас все это сделает со мной?»

Как обычно бывает в жизни, вся эта сцена происходила абсолютно не так, как она могла себе только представить. Но он не собирался ничего делать, а только зажал двумя пальцами правой руки обручальное кольцо на левой. И стал застилать разобранный диван. Аля представила, что, наверное, на этом злополучном диване еще остался запах его невесты или жены, от которой у него будет не меньше троих детей. А она, вероятно, так и будет всю жизнь отправлять ему стихи на рабочий электронный ящик, каждый раз выясняя новый адрес через друзей, с регулярностью, завидной даже для поэтов из «У музы за пазухой».

– Я догадываюсь, почему ты пришла, догадываюсь, что, возможно, я что-то сделал не так…

Она перебила его речь.

– Я помню, как ты поцеловал мою грудь, а я заплакала… и ты…

Правый уголок его красивых губ пополз вверх. Потом он улыбнулся.

Его глаза вдруг стали добрые.

– Малыш… – сказал он. Она увидела копию его портрета, который сделал скульптор, портрет, спрятавшийся за балконной дверью, наблюдал за ними своими застывшими глазами.

– Понимаешь, это как книга. Перелистываешь страницу, а там – другая.

Он даже сделал характерные жесты, Аля даже могла себе вообразить, как он листает страницы – не быстро и не медленно, просто сдержанно.

– Ты прав. Но в моей книге есть сюжет, – говорила Аля, косясь на портрет, оставленный на балконе, где курил Волшебник, подавая плохой пример детям, играющим на детской площадке во дворе.

Теперь левой уголок его губы пополз вверх, он отвел взгляд своих жгучих глаз от Али и стал перебирать, как четки, электронные ключи от машины.

Затем бросил их на кровать.

– Что за книга у тебя? – не унималась Аля.

«Как же она не уймется, вот уже четыре года…» – размышлял про себя Волшебник. Программист, который мог договориться с компьютером на всех языках, пытался найти решение этой задачи, словно он впервые изобретал некий новый язык к неизвестной ему системе, но шансы были, с рациональной точки зрения, невелики.

– Я не понимаю. Это сборник рассказов или анекдотов, что ты так легко перелистываешь страницы? В моей книге точно есть сюжет… – говорила Аля.

И она продолжала все говорить и говорить, вспоминая то резкий поворот у моста, который прижал ее к нему, то брызги воды под колесами, то поцелуй на светофоре, то мастурбацию на заднем сиденье машины, то пятичасовой марафон поцелуев в комнате без занавесок, то прогулку по Манежке, где завистливые взгляды однокурсниц… И тут она снова взглянула на скульптурный портрет, где косточка на скуле была в натуральную величину. Она прикоснулась к лицу Волшебника.

– Я поняла, ты должен сделать мне оргазм… – неожиданно для себя заявила она.

– Дело в оргазме? – И он прижал сильнее своей рукой ее руку к косточке на скуле, – я не уверен, что дело в этом.

– Я помню тот спектакль, – продолжал программист свою сдержанную речь, и Але казалось, что какой-то антивирус словно уничтожает в ней троян за трояном, и осознание того, что Волшебник – это обычный программист, которому никакие средства не могут помочь избавиться от подростковых прыщей, заполняло дыры в ее атипичной, плохо поддающейся программированию системе.

– Вечность и еще один день, – задумчиво, что-то вспоминая и одновременно выдумывая будущие события, говорил Волшебник, – я дам тебе этот день, нам нужно съездить для этого в одно местечко.

Он накинул помятую кожаную куртку и быстро повернул ключ в двери.

– Полетели, – бодро сказал Волшебник и жестом позвал Алю за собой.

Date: 2015-11-13; view: 320; Нарушение авторских прав