Сирийская пустыня. В плену у персов. Применить ночью засапожный ножик не получилось

Применить ночью засапожный ножик не получилось. Приглядывали за Коршуновым качественно.

Утром пленников упаковали в мешки и навьючили на верблюдов.

Дышать в мешке было трудно, но можно. И еще было можно кое‑что разглядеть. Достаточно, чтобы понять: персы покинули дорогу и направились прямо в пустыню. Это было огорчительно. На дороге мог оказаться вооруженный отряд римлян. Или хотя бы патруль. В пустыне же не было ни черта. И бежать в пустыне намного труднее. Трава уже выгорела. Вокруг только камни и песок. Ни привычных ориентиров, ни колодцев с пресной водой. То есть колодцы имелись. На первом же привале персы раскопали один: сняли тяжелую каменную плиту, начерпали воды. Примерно три ведра.

Людям хватило. Верблюды обойдутся. Фульминат и Красный выглядели скверно. Фульминат не мог даже на ногах удержаться. Красный же непрерывно ругался и провоцировал сторожей до тех пор, пока Коршунов на него не прикрикнул по‑готски.

Мол, заткнись и веди себя прилично. Если тебе переломают руки‑ноги, интересно, как ты сможешь бежать?

Красный поглядел на заплывшими от побоев глазками. Так поглядел, будто увидел впервые. И заткнулся.

– Что ты ему сказал? – поинтересовался главарь персов.

– Что мои родственники заплатят за нас хороший выкуп. И за него тоже, если его к этому времени не убьют.

– Твоя семья богата? – заинтересовался перс.

– Да уж не бедна.

– Как же ты тогда попал в войско?

– Три года назад убил одного… квирита, – и добавил, изображая смущение: – Случайно получилось.

– Понятно.

Перс был в курсе, что из римской армии, как из французского Иностранного Легиона, выдачи нет. Поэтому немалое количество всевозможных преступников пытались укрыться за стенами римских военных лагерей. Однако получалось далеко не у всех. Кроме умения нарушать закон, еще было необходимо отменное здоровье. И – понравиться вербовщику. Впрочем, в последнее время в армию брали вообще кого попало. Издержки гражданской войны.

– И насколько богата твоя родня?

– Пять тысяч сестерциев тебя устроит? – спросил Коршунов.

Вот это был бы отличный выход – поменять свободу на деньги. А уж потом – сочтемся!

– Ты шутник! – Перс рассмеялся. – Если я просто продам вас на рынке, то выручу не меньше семнадцати тысяч! Да и то только потому, что твой приятель строптив, а этот черный – болен. А так – не меньше тридцати!

– Ты в своем уме? – поинтересовался Коршунов. – Триста ауреев?

– Двести, если старой чеканки, – уточнил перс. – И еще сто – за твоих приятелей. Как, твоей родне это по силам? И не прикидывайся бедным: при тебе нашли кучу денег!

– Это не мои! – тут же нашелся Алексей. – Это за переделку доспехов!

– Теперь уж они точно не твои! – хохотнул перс. – Ну как? Согласен?

– Не знаю… – пробормотал Коршунов, пытаясь сообразить, как правильно себя вести. Перс – торгаш, это понятно. Сумма – неслабая. Особняк в центре Антиохии можно купить за тысячу ауреев. Однако если он легко согласится, то кто мешает персу потребовать больше?

– Думай быстрее, римлянин! – поторопил перс. – Сатрап даст за вас никак не меньше двухсот ваших золотых. И никаких хлопот!

– Ладно, – с наигранной неохотой проговорил Коршунов. – Но потребуется время. Моему отцу придется заложить корабль…

– А куда нам торопиться? – нагло заявил перс. – Посидите в яме, пока не придут деньги. Не думаю, что разорюсь на вашей кормежке! – Перс захохотал.

Вот такой вариант Коршунова категорически не устраивал. Как только он окажется по ту сторону границы, сбежать станет намного труднее. А если выяснится, кто он на самом деле…

А выяснится наверняка. Шила в мешке не утаишь…

Но спорить нельзя. Сейчас главное: притупить подозрительность врага.

– Мне надо написать письмо домой! – сказал Коршунов.

– Пиши! – разрешил перс.

Коршунову выдали стило и восковую табличку. Писал он по‑латыни, потому что по‑гречески не умел. Написал просто:

– Алексий Виктор, кентурион, Сергию Мавроди, купцу, в Тир, на Пирамидальную улицу, привет. Пишет тебе твой сын Алексий. Так вышло, что меня взяли в плен. Просят тридцать тысяч сестерциев. Выручи, отец, или меня убьют. Будь здоров.

– Хорошо, – похвалил перс. Порылся в поясе, нашел среди монет Алексеево золотое кольцо, оттиснул на воске. Вручил табличку одному из своих людей, а пленника похвалил:

– Молодец! За это тебя накормят.

Снова связывать Коршунова не стали. Более того, главный перс уселся на свернутый коврик рядом с другим бородачем и они стали что‑то бурно обсуждать, то и дело поглядывая на Коршунова. Потом поспел очередной барашек (еще несколько обреченных стать обедом бедолаг пытались щипать высохший кустик у колодца), и персы занялись делом. То есть – едой. О Коршунове забыли. Забыли даже о том, что у него развязаны руки. А куда, в самом деле, он денется, даже если развяжется? Побежит домой через пустыню? Да и ноги развязать будет непросто. Связали его грамотно. Даже не связали – стреножили коротеньким ремешком. Передвигаться в принципе можно, но только прыжками. Узлы затянуты так, что развязать практически невозможно. А вот разрезать ремешок толщиной в полсантиметра…

Коршунов потянулся к сапогу. Он старался делать это как можно незаметнее. Сначала просто переменил позу, потом полез в потайной карманчик… И перехватил взгляд Фульмината. Вполне осмысленный взгляд. Хотелось бы еще знать, в каком африканец состоянии? Если он сможет драться, это будет неплохое подспорье. Красный – довольно далеко, по ту сторону костра, а Фульминат практически рядом…

Коршунов разместил ноги так, чтобы разрезанный ремень не бросался в глаза, спрятал ножик в рукав и приготовился. Нет, он не собирался бросаться на вооруженных мечами и копьями персов с этим железным огрызком. У него был план получше…

– Эй! – крикнул он. – Эй ты, старший! Иди сюда, скажу тебе важное!

Перс очень неохотно оторвался от истекающего жиром барашка, положил обглоданную лопатку на пшеничную лепешку и с явной неохотой подошел к Коршунову.

– Ну! – буркнул он. – Что важное ты хочешь мне сказать?

Алексей привстал, потянулся к персу, но не слишком далеко, будто собираясь сказать что‑то по секрету…

Перс поддался: наклонился навстречу…

Цап! – Левая рука Коршунова вцепилась в холеную бороду.

– Чувствуешь? – поинтересовался Алексей, упирая ножик в горло перса. – Скажи своим, чтобы сложили на землю оружие и отошли назад!

Перс хрипло выкрикнул что‑то по‑своему и Коршунов на собственном опыте убедился, что фокус с заложником отлично получается в теории. Но не на практике. Ни секунды не медля, один из персов метнул нож. Хорошо метнул, мощно. Клинок рыбкой мелькнул в воздухе… И вонзился в подставленную Коршуновым спину главного перса.

Дальше все завертелось, как в карусели.

Остальные караванщики, а было их почти два десятка, похватали лежащее на песке оружие и кинулись на Коршунова.

Алексей выхватил кинжал из‑за пояса раненого, но сразу понял, что расклад – далеко не в его пользу, перемахнул через лежавшего верблюда (тот глянул презрительно‑брезгливо) и припустил наутек. Он очень надеялся, что успеет добраться до скалы, взобраться на которую было не так уж сложно. А там – как Бог положит. Главная надежда, что персы попытаются взять его живьем. Триста ауреев, как‑никак. Хотя его могут просто подранить… Коршунов оглянулся. В него не собирались бить из луков. Один из преследователей на бегу раскручивал пращу. Второй – аркан. Остальные разошлись дугой, отрезая Алексею возможности для маневрирования…

А вот и скала. Все‑таки хорошо, что руки успели отойти от веревок. Сейчас Коршунову понадобится вся его цепкость…

На бегу он сунул кинжал за широкий готский пояс, разогнался, взбежал по инерции шага на два, ухватился за подмеченный выступ, толкнулся ногой от выступа побольше и оказался на неширокой площадке на высоте примерно трех с половиной метров.

Персы столпились внизу. Лезть за Алексеем никто не торопился. Купцы‑разбойники шумно переговаривались. Тыкали пальцами вверх. Один отошел подальше, раскрутил посильнее пращу… Коршунов прижался к полке… Камень треснулся о скалу полуметром выше, отскочил и упал на песок. Веселья не получилось. Перс сообразил, что подбить хитрого римлянина не выйдет и повторять попытку не стал.

Похитители сбились в кучку и залопотали на своем языке.

А тем временем Коршунов кое‑что заметил. А именно – Фульмината.

Африканец не стал дожидаться, пока Коршунова соскребут со скалы. Он подполз к лежащему ничком старшине каравана и принялся перепиливать ремни лезвием торчащего из спины кинжала. Туша верблюда полностью скрывала африканца от лишних взглядов.

К тому моменту, когда купчики‑разбойнички закончили совещание, он не только освободился сам, но и освободил Красного. Тот, к счастью, сообразил, что не стоит с ревом бросаться на врага.

На угольях медленно догорал барашек. Осиротевший меч подставившегося под нож перса лежал у костра. Им уже завладел Фульминат.

Персам пришла в голову прогрессивная идея. Если Коршунова нельзя достать с земли, то можно попробовать – с верблюда.

Трое остались сторожить Коршунова. Двое – с копьями, один – с коротким мечом. Остальные гурьбой отправились к стоянке.

Вот молодцы! Красный и Фульминат заняли свои прежние места. Вот только под животом африканца прятался меч, а под ногой Красного – вынутый из спины перса кинжал.

Оставалось надеяться, что купцы‑разбойники не заметят пропажи оружия.

Не заметили. Похоже, лишившись «командования», они растеряли большую часть боевых навыков. Даже удивительно, как им удалось, пусть и врасплох, захватить Коршунова со спутниками!

Караванщики загалдели, принялись поднимать верблюдов… Не все. Один кинулся к костру – жаркое спасать … Он‑то и помер первым. Более удобного момента представиться не могло, и Красный с Фульминатом этим воспользовались.

Коршунов не стал наблюдать за резней. В отличие от тех, кто был оставлен его охранять.

Эти трое забыли о загнанном на скалу Алексее и разом обернулись к лагерю.

Самый быстрый (но не самый умный) заорал и бросился своим на подмогу. Ну да, там, среди общего переполоха, где лютовал Фульминат, ему самое место.

Африканец же чувствовал себя в столпотворении и суматохе – как рыба в воде. Купцы‑разбойники тоже чувствовали себя рыбами. Но на суше. Те, кому удавалось вырваться из окружения орущих товарищей и ревущих верблюдов, натыкались на Красного. Тоже не повод для радости.

Коршунов спокойно мог отсидеться на скале, дожидаясь, пока его телохранители оприходуют весь караван. Но это было скучно. К тому же он хотел захватить парочку персов живьем. Вот почему он оттолкнулся от скалы и совершил красивый прыжок на ближайшего перса. Когда‑то, еще подростком, он специально отрабатывал такой прыжок. Правда, не на плечи, а на перила. Но геометрия та же.

Перс, увлекшийся зрелищем гибели соплеменников, обнаружил нападение только тогда, когда подошвы сапог Алексея обрушились на его макушку.

Коршунов не был мастером паркура (так, умел кое‑что), поэтому на ногах не удержался, грохнулся на песок. Будь второй перс проворнее, мог бы нанизать Коршунова на копье. Но к счастью он был не воином, а всего лишь погонщиком верблюдов. Пока он разворачивался и поднимал копье, Алексей успел не только встать, но при желании – прирезать его раза три. Но не стал этого делать. Блоком отбросил копье в сторону и врезал ворогу рукояткой кинжала по башке. Спокойной ночи!

Развернулся ко второму… М‑да, неудачно получилось. Шейка – того. Покойничек.

А на стоянке всё уже закончилось. Фульминат переводил дух, опершись на трофейные мечи – всё же он был не в лучшей форме. А Красный, в лучших готско‑гепидских традициях, добивал раненых.

– Стой! – закричал ему Коршунов. – Красный! Прекрати! Нам нужны пленники!

Гепид услышал. Шевельнул могучими плечами и принялся стаскивать недобитков в кучу. Больше он не резал. Просто отключал клиентов точным пинком ножищи по тыковке.

Коршунов ухватил за шкирку оглушенного перса и поволок в сторону лагеря. Пока доволок, порядком запыхался. Еще бы, тащить по песку шестидесятикилограммовую тушку. Он же не такой медведь, как Красный!

Когда Алексей приблизился, Фульминат шагнул к нему и вдруг рухнул на колени, а потом – лицом в песок.

Коршунов не на шутку перепугался. Бросил тушку и кинулся к африканцу…

Нет, тому не поплохело. Он каялся. Типа, поклялся беречь – и не уберег.

Алексей поднял его, обнял, успокоил, как мог. Фульмината трясло. Может, от переживаний, а скорее всего от перенапряжения. Только‑только от тяжелой раны оправился, да и от персов при захвате ему досталось, похоже, больше всех…

– Никто не был добр ко мне, домин… Только ты…

Бывшего гладиатора будто прорвало. Он говорил и говорил… О том, что матери не помнил. О том, что никто его не любил, и даже женщины, которые клялись ему в любви, не любили, а лишь жаждали сексуальных утех… О том, что он, Фульминат, до того, как попасть в клиенты[43]Коршунова, жил, как зверь… – Он говорил – и слезы текли по серым от пыли щекам, оставляя темные дорожки – …его боялись и презирали. И ненавидели. Только после освобождения, он, Фульминат стал человеком: обрел друзей, обрел настоящий смысл жизни, а дотоле видел его лишь в том, чтобы не дать себя убить…

Алексей терпеливо слушал, понимая, что прервать такую исповедь такого мужчины – это предательство. И вынужден был признать, что до сих пор совсем не знал Фульмината. И не понимал такой простой вещи: есть разные гладиаторы. Попавшие в плен, подобно Красному. Есть преступники. Есть продавшиеся ради денег. Выходившие на арену ради славы и адреналина, как благородный Секст Габиний Оптимиан. И есть просто рабы. Такие, как Фульминат.

Постепенно речь африканца становилась всё невнятнее, а голос – слабее. Наконец он умолк. Коршунов был тронут. Помог Фульминату лечь. Велел беречь силы. Все необходимое они с Красным сделают сами.

Гепид, несмотря на разбитую рожу, был бодр и весел. Он повязал четверых караванщиков, не получивших серьезных ранений. Упаковал того, которого притащил Коршунов, и с чувством исполненного долга жадно уминал обгорелого барашка.

Алексей пристроился рядом. Перекусил. Потом попробовал накормить Фульмината. Не получилось. Африканца вырвало после первого же куска. Ладно. В поклаже обнаружился бурдюк с верблюжьим молоком. Молоко организм Фульмината принял.

Перекусили. Теперь следовало разобраться с наследством. И понять, что делать дальше.

Имущество каравана лежало на песке. Верблюды стояли неподалеку и косились на трупы. Видно, запах крови им не очень нравился. Как управляться с этими тварями, Коршунов не знал. Зато у него было аж пять пленников, способных к самостоятельному передвижению. И еще один – с перерезанными поджилками на обеих ногах, но всё равно оставленный в живых. Тот бородач, с которым советовался старшина каравана. Алексей предположил, что он может быть носителем наиболее ценной информации.

Однако допросить бородача Алексей не смог. Потому что не знал персидского. А попытка пообщаться по‑гречески или по‑арамейски отклика не нашла. Это было странно, потому что греческий здесь знали практически все торговцы. Ну да хрен с ним! У Скулди есть такие специалисты, которые даже верблюда «разговорят».

Время шло. Римляне отыскали свои вещи. Облачились, как подобает, вооружились привычным оружием. Надо было решать, как поступить дальше. В первую очередь, что делать с верблюдами. Здоровенные твари наотрез отказывались слушаться. Пятились, пытались лягаться. Разъяренный гепид пустил в ход палку. Верблюдам взбучка пришлась не по душе. Но подчиняться они всё равно не желали. Или не понимали, чего хотят от него глупые двуногие.

Пришлось прибегнуть к помощи караванщиков.

Для начала Коршунов выдал им тряпки и велел перевязать раны. Потом троим пободрее надели на шеи затяжные петли и велели заняться делом. Петли были необходимостью. Взберется перс на верблюда, хрюкнет по своему – и ищи ветра в поле! Вернее, «корабль» – в пустыне.

Дело пошло. Подбадриваемые окриками и пинками персы загрузили животных, имущество, трофеи (практичный Красный обшарил покойников и избавил их от ненужного больше имущества), оседлали верблюдов и отправились в обратный путь. Дорогу контролировал Красный. Оказалось, что даже сидя в мешке он ухитрился запомнить кое‑какие приметы.

Похолодало. Приближалась ночь…

Дорогу первым заметил Фульминат. Закричал, замахал руками. Едва с верблюда не сверзился.

По мостовой верблюдики пошли проворнее. Надо полагать, воду почуяли. Ага! А вот и мильный столб. Ну‑ка… До Адрианополя – двадцать миль. Многовато! Зато до ближайшего постоялого двора – всего одна! Виват!

Постоялый двор оказался забит под завязку. Часть лошадей постояльцы даже оставили снаружи. Из открытых ворот шел густой чесночный запах легионерской похлебки. Свои! И не просто свои, а…

– Аласейа! – Сигисбарн глядел на Коршунова снизу, улыбаясь во весь рот. – А мы вот…

– Рикс! – А вот и Ахвизра. – Я гляжу, ты опять с прибытком!

– А то! – Алексей счастливо рассмеялся. – А вы как здесь очутились?

– Агилмунд послал. Сказал: что‑то Аласейа задерживается. Верно, такую добычу взял, что в одиночку не довезти. Надо помочь!

– Это правильно! – Коршунов соскользнул с верблюда (высоковато прыгать, но как заставить эту тварь лечь, он так и не понял) и оказался в объятиях гота. Очень вовремя. Иначе упал бы. Блин! Как же он устал…

Бадьи с горячей водой поставили прямо во дворе. На троих. Девки‑рабыни нежно и аккуратно работали скребками, собирая с поверхности покоцанных тел Коршунова и его спутников накипь борьбы и пустыни. Алексей блаженствовал. Легионеры Ахвизры разбирали и сортировали добычу.

После помывки отдохнули. То есть покушали. А Фульминат даже «официантку» успел попользовать. Понравилась ему задастенькая девка. Перемигнулись с хозяином «гостиницы» и ушли наверх. Быстрый секс за восемь медяков. Два стакана вина не лучшей марки. Это, кстати, не считалось проституцией. Ни здесь, ни в Риме. Дополнительная услуга. Вроде сигары в хорошем ресторане двадцать первого века.

Коршунов порадовался. Если секса захотелось, значит, оклемался парень.

Отдохнув, занялись делом.

Подогнанный хозяином постоялого двора толмач сидел на корточках напротив привязанного к скамейке бородача. Переводил вопросы и ответы.

Бородач открещивался от всех обвинений. Мол, нападение на римлян – исключительно инициатива хозяина. Владевший латынью перс оказался не старшиной каравана, а хозяином товара. Вот он во всем и виноват. А мы так, верблюдов погоняем. К верблюдам претензии есть? Нет? Тогда какие могут быть вопросы?

Но вопросы были. И были ответы, которые бородач непременно даст. Но не здесь и не сейчас. В Антиохии. Когда им займутся квалифицированные специалисты. Так что Алексей прекратил допрос и велел армейскому лекарю заняться ногами пленника. А то как бы не помер от гангрены раньше, чем из него выдоят всю информацию.