Глава 17. Дуэльный клуб

С тех пор, как Дуэльный клуб снова возродился, для него отвели постоянное помещение неподалеку от Большого зала. Посреди комнаты стоял главный помост, являющийся почти настоящей боевой площадкой. Дуэли, проходящие на нем, проводились с соблюдением всех правил и ритуалов: по 5 ударов для разминки и бой на полчаса, который может прекратиться, если один из противников не мог продолжать бой дальше или первым набирал 100 очков. Очки начислялись в зависимости от попаданий и силы воздействия заклинаний на противника. При желании можно было вести дуэль парами или группами по пять человек. В последнем случае все помещение просто окутывалось клубами дыми и снопами искр, а больничное крыло оказывалось занятым до понедельника. Занятия проходили с вечера пятницы по воскресенье. Кроме центрального помоста были еще шесть тренировочных вдоль стен, где одновременно с основной парой сражающихся могли занимать остальные дуэлянты. Обычно там кто-нибудь из старших учеников тренировал младших ребят со своего факультета, или пара друзей заходила поразмяться немного. Руководил всем этим некий J.K., которые тщательно скрывал свое настоящее имя. Это был вечно настороженный мужчина лет тридцати пяти, вечно хмуро и подозрительно взирающий на окружающих. Дамблдор представил его в начале года как бывшего аурора, ныне их нового преподавателя защиты от темных искусств. Так как ученики старших курсов оказались освобождены от его занятий, единственным способом познакомиться с ним оказался Дуэльный клуб. Питался этот хмурый тип отдельно от остальных учителей, демонстративно обходил стороной Хагрида и Снейпа, презирал квиддич и лишь изредка покидал стены замка для того, чтобы сходить к озеру и поболтать с гигантским кальмаром. Ходили слухи, что это его родственник.

Но каким бы необщительным не был мистер J.K., Дуэльный клуб он возродил. Заниматься у него было трудно, но интересно. Он не считал нужным скрывать от учеников настоящие боевые заклинания и применять в дуэлях лишь безобидные чары, направленные на обезоруживание противника. Нет, он учил их применять и болевые приемы, и удары, отключающие у противника сознание, и даже заклинания, причиняющие физический вред: на ребятах могли остаться и ожоги, и разрезы, и тяжелые гематомы. В целях безопасности на тренировки можно было ходить, с ног до головы закрытыми защитными щитками, панцирями и шлемами. Надевать кольчугу или бронежилет тоже не считалось зазорным. Только, если ученики выходили на центральный помост для полноценной дуэли, им приходилось снимать всю амуницию и даже мягкую мантию, смягчающую удары. В руках оставались только палочки, из одежды: только брюки (или юбка) и рубашка. Мадам Помфри всегда оказывалась на прямой связи с Дуэльным залом.

Когда Гермиона посетила это помещение, Гарри и Деннис находились у дальней стены. Измочаленный красный Деннис упорно продолжал наскакивать на Гарри, орошая воздух снопами искр. Все свои щитки он давно поскидывал, и теперь скакал как бешеная собачонка, чуть ли не высунув язык. Гарри же с азартом поддразнивал его, спокойно гася все заклинания и вынуждая Денниса стрелять в него все сильнее и метче. Он давно уже дожидался Гермиону, надеясь, что она не пропустит самое интересное.

А самым интересным для наших героев на данный момент была пара в центре зала, на главном помосте. На бархатной дорожке находились Драко Малфой и семикурсник из Слизерина, Алистер Броуди, кажется. Они только что закончили обмен тренировочными ударами и теперь имели пятиминутный перерыв до начала основного боя. МистерJ.K. не спешил давать сигнал, равнодушно оглядывая остальных учеников. Все оставшиеся же (несколько ребят из Слизерина и четверо грифиндорцев из класса Джинни) постепенно приостановили свои деятельность, чтобы посмотреть на бой. Алистер отошел к своему краю дорожки и отчаянно хлестал холодную воду из графина.

Драко тихонько подглядывал за Поттером и пытался догадаться, за каким чертом его именно сегодня сюда принесло. «Вроде давно уже не ходил, а тут вдруг приперся с каким-то щенком. Он что с Уизли поругался? И чего он все время на часы поглядывает? Лучше бы Грейнджер пришла, но она сюда не ходит…»

Гермиона тихонечко протиснулась в дверь, оценила ситуацию, пробурчала себе под нос: «Mustela» и замахала Гарри рукой.

Драко увидел ее на мгновение раньше. Тоненькая маленькая фигурка у двери, в темной мантии на фоне дубовой двери… И как ее можно разглядеть с ярко освещенного центра зала? Оказалось, можно. Можно и разглядеть ее ясные глаза, и пушистые волосы, и легкую улыбку, черт возьми, понятно к кому обращенную! Можно даже забыть счет времени и в два прыжка оказаться рядом.

Драко возник перед девушкой прямой и холодной скалой и поинтересовался:

— Ищешь партнера для дуэли, Грейнджер?

Гермиона так обрадовалась, что ее план удается, что готова была просто броситься ему на шею. Ведь действует! И зелье, и «Mustela»! Как же все легко у нее получилось. И она так радостно улыбнулась, что Малфою пришлось улыбнуться ей в ответ, хотя он вовсе и не собирался. Но и бросать свое место он тоже вроде бы не собирался….

— Нет, как будто ты не знаешь, что я не дерусь, — искренне сказала Гермиона. Она и на самом деле не занималась дуэлями, и тайны никакой в этом не было. Очень мало девушек в Хогвартсе всерьез занимались в клубе. Им вполне хватало репетиций на уроках по защите, а уж Гермионе и в жизни драться надоело. Причем каждый раз всерьез за жизнь! — Не дерусь просто так, — пояснила она, еще раз улыбнувшись.

Драко очень захотелось сказать ей что-то обидное, просто надо было сказать, но он никак не мог придумать, что именно. Да и глупо грубить девушке, которая так почему-то радостно и приветливо ему улыбается. Прекрасно видно, что ему, а не Поттеру, тот помогал Деннису собрать разбросанные доспехи. Пока Поттер не подойдет, Гермиона Грейнджер по одной ей известной причине будет улыбаться ему, Драко Малфою. Придется встать к ней на один шаг поближе и не дать этой чудесной улыбке ускользнуть мимо…

Но как же опасно улыбаться в зале с разгоряченными дракой колдунами!

Огненный шар размером с козью голову вылетел с острия палочки Алистера Броуди и стремительно понесся к Гермионе. То есть, направлен то он, конечно, к Малфою, но они стояли так близко друг к другу, а Алистер целился сбоку… Шар летел прямо в ее незащищенный бок, набирая скорость и злобно вращаясь…

Драко уловил его краешком глаза, несмотря на трепетную ситуацию, в которой он очутился, он все еще находился в боевой готовности, поэтому он резко поднял руку с палочкой и, резко дернув Гермиону за талию к себе, заслонил ее своим телом и отклонил шар от его прямого пути, потому что гасить его уже было поздно.

Шар от его воздействия ударился в стену и под тем же углом отразился обратно. За эти секунды Драко успел спрятать девушку себе за спину и хорошенько прицелиться в шар. Через пару секунд лишь дымок у их ног напоминал об огненном убийце.

— Что же ты делаешь, гад! — заорал Драко Алистеру. — ты что, не видишь, я покинул площадку!

Алистер пожал плечами и проорал в ответ:

— Мы вроде на дуэли, или нет?

Малфой хотел уже было воззвать к J.K., но тот жестом предложил ему вернуться на место и спокойно прокомментировал происходящее:

— Время основного сражения началось, мистер Малфой. Если вы не начнете через пятнадцать секунд, я буду вынужден засчитать вам поражение. Так же прошу вас прекратить оскорблять соперника, он действует в рамках правил. А мисс, к сожалению, не знаю кто, очевидно, не знает основных правил безопасности. Ну, кто же входит в Зал Дуэлей невооруженным и совершенно расслабленным?

Малфой мельком убедился, что с Гермионой ничего не случилось, и вернулся на место. «Ну, погоди, паразит, я тебе сейчас устрою! Спокойней, Драко, только спокойнее, никаких эмоций, покажи только отточенное искусство, никакой безумной страсти, как бы ни хотелось убить эту сволочь!»

«И осторожнее! Не теряй бдительности!»

«А это чей голос? Нет, никого тут кроме меня и этого слюнтяя нет. Сейчас только надо справиться с ним. Хорошо, буду осторожен. Вот так!» — и Драко метко запустил в Алистера ледяные иголки. Большую часть тот успел погасить, но несколько штук воткнулись ему в руку. Рассыпающийся огненный шар, летящий в него в эту секунду, Драко отразил.

Гермиона прижалась к стене и затаила дыхание. Она и не подозревала, что во время тренировочной дуэли, пусть ее считают настоящей, но ведь она в школе, среди учеников, могут кипеть такие страсти.

Все присутствующие также следили за дуэлянтами.

Гарри и Деннис почти обошли зал и замерли в нескольких шагах от Гермионы. Они оба также следили за Малфоем и его соперников. Гермиона засекла и их, хотя смотрела в этот миг на Драко. Ей показалось, что Гарри тоже хочет вступить в бой, но только на чьей стороне?

В воздухе были слышны только свист и шипение. Заклинания выкрикивались тихо и быстро, со стороны очень сложно было уловить, что именно дуэлянты посылают друг другу. И стая острых ножей, и сноп огненных саламандр, и пушечные ядра: все исчезало через миг после появления.

Драко все-таки пропустил один удар, на рукаве его белой рубашки расползалось ярко-красное пятно. На Алистере пятен видно не было: темно-синяя блуза скрывала его состояние, но заклинания летели с его стороны все медленнее и медленнее.

Гермиона не могла отвести глаз от Драко, от его прямой стройной спины, от плавных, точно рассчитанных движений, от крепких быстрых рук, которые совсем недавно убрали ее из-под удара… «Когда же это закончится?» — волновалась она. «Сколько времени уже прошло? Он ведь может ошибиться и пропустить удар посильнее».

Но ошибаться начал Алистер, Драко уже несколько раз подсек его его же отраженными заклинаниями и добавил несколько своих стреловидных ударов. Еще парочка молний!

— Стоп! — раздался голос мистера J.K.. — За пятнадцать минут мистер Малфой набрал сто очков. Игра остановлена, мистеру Броуди засчитывается поражение.

Алистер судорожно вздохнул и упал на колени. Неизвестно откуда взявшаяся мадам Помфри наскоро осматривала его.

Драко опустил палочку и медленно повернулся к двери. «Только бы она еще не ушла, только бы видела! Я ведь очень хорошо выглядел, этого нельзя не заметить. Хоть бы она сейчас не смотрела на меня с равнодушием. Если я обернусь, а она на меня не смотрит, или она на пару с Поттером смотрят на меня с презрением или отвращением, то я пойду к Снейпу и отравлюсь, а если нет…» — он не дал себе загадать дальше, а просто поднял на них взгляд.

Гермиона смотрела на него с неприкрытым восхищением! Она вскинула руки и захлопала. И все остальные, присутствующие в зале, тоже захлопали, вполне искренне. Даже Поттер и какая-то мелочь рядом с ним размеренно стучали ладошками. Малфою не оставалось ничего другого, как слегка поклониться таким благодарным зрителям.

«Надо уходить», — заставила себя Гермиона оторваться от созерцания мокрого окровавленного Малфоя в боевой стойке «ноги на ширине плеч, плечи развернуты, подбородок вперед», держащего палочку, как шпагу. Она громко хлопнула в ладоши напоследок, слегка, совсем неуловимо, махнула Драко рукой и выскользнула за дверь. Гарри с Деннисом просочились следом и уже не услышали четких и суровых слов мистера J.K.:

— Все бы было ничего, мистер Малфой, но вы слишком красуетесь. В настоящем бою вас бы давно убили. Такие показушные движения и стремление красиво выглядеть во время боя до добра не доведут. Маг, сражающийся за свою жизнь, подобен хищному раненому зверю, а не гарцующему кобелю…

«Да пошел ты!» — радостно думал Драко, зажимая раненую руку. Мадам Помфри явно не спешила к нему, занятая стонущим Алистером. Чего он стонал — непонятно, хоть в него и попало значительное количество ударов, опасными для жизни они не были. «Может быть тебе моя красота и не нужна, зато она на меня так смотрела… Вот черт, как же я хочу, чтобы на меня всегда так смотрели, и именно она! Хотя, зрелище хлопающего мне Поттера тоже очень приятно. Или они сговорились?».

— Поэтому я еще раз повторяю для всех вас, — продолжал J.K. — В настоящей битве ваши жизни ничего не стоят. Сколько бы я ни учил вас, все равно, почти все выпускники Хогвартса останутся беззащитными овечками.

— Но хоть кем-то вы довольны? — спросил мальчик из Слизерина.

— Конечно, никем! Я, правда, наблюдал в настоящем сражении некоторых, и могу сказать, что, к примеру, не так уж безнадежны Поттер и Уизли.

— Какой из них? — не удержался Драко.

— Любой, — спокойно сказал преподаватель защиты от темных искусств. — Любой из Уизли, независимо от возраста и пола.

****

Гриффиндорцы неспешно возвращались в свою башню. Деннис что-то верещал про то, как классно дерутся маги, и он будет теперь все время тренироваться, потому что это круче квиддича… Гермиона удивленно расспрашивала Гарри:

— Но ты-то чем так восхищен, можешь мне объяснить?

— Тем, что Малфой научился вести себя по-честному. Гермиона, он провел дуэль по всем правилам, без запрещенных приемов и непростительных заклятий. Он, действительно, научился себя вести с тех пор, как мы сражались с ним в первый раз, на втором курсе, — пояснил Гарри. — Кроме того, он успел помочь тебе. Я так спешил, но отчаянно опаздывал, а он… И теперь я спокоен за некоторых.

Гермиона покосилась на Денниса, не догадался ли тот о чем речь, но Деннис пищал о своем:

— Да, как классно! А кто тогда победил? Когда вы дрались на втором курсе?

— Никто, нам не дали закончить, — почти правдиво ответил Гарри.

— А ты меня научишь так драться? У меня получится? Я буду так же бесстрашно и благородно сражаться, как он?

— Деннис Криви, у тебя есть талант, — пообещал Гарри, — ты сейчас на третьем курсе и вполне сносно обращаешься с палочкой, а к концу четвертого ты будешь сражаться как я.

Всю оставшуюся дорогу Деннис, несмотря на все свое преклонение перед великим Гарри Поттером гадал: лучше или хуже Драко Малфоя будет он сражаться в конце четвертого года обучения.

***

Дуэлянты отправились в душ, а Гермиона плюхнулась в кресло у камина, гадая, догадался Криви, к кому она приходила и зачем, или нет?

Как бы Рон и Гарри ни гордились, что видят ее насквозь, но на самом деле лучше всех знал её Косолапсус. Чтобы не дать ей захандрить, он принес пергамент и перо и напомнил, что она что-то решала перед поспешным уходом. Девушка с радостью ухватилась за свои расчеты, свиток застилал глаза, и из них исчезал Драко Малфой в белой рубашке и с палочкой в вытянутой руке…

Когда Гарри спустился в гостиную, вытирая волосы, он увидел Рона, развалившегося в кресле и поочередно переводящего ленивый взгляд с Невилла на Гермиону. Гарри присоединился к нему.

Невилл запускал росянке в свеженький террариум таракана на резиночке и дергал вверх, когда цветочек подползал к добыче, радостно разевая глянцевые листочки.

Гермиона сидела перед камином и ожесточенно складывала в несколько раз большой лист бумаги. Потом распрямляла, подносила к огню, что-то примеряла, садилась опять в кресло и складывала бумагу снова. Косолапсус блаженно наблюдал за ней, щуря на огонь рыжую хитрую морду.

Гарри хихикнул:

— Ну, с Невиллом понятно, это уже не лечится, а Гермиона?

— Не знаю, — зачарованно пожал плечами Рон. — Мы наловили росянке живности, Джинни побежала к Хагриду клянчить мышей для кормежки, а Гермиона так и ковыряется с этим листиком. Я думаю, она сходит с ума. Хотя, можно спросить. — Он тихо подкрался к девушке и спросил ее на ушко. — Гермиона, а ты не Малфоя, случаем, складываешь?

— Нет, — коротко ответила девушка, но Рон не отстал.

— А кого?

— Мадам Максим.

Сказать, что Рон опешил, значит, сильно преуменьшить действительность. Он просто сел у ее кресла на пол и тоже повертел что-то в руках.

— А зачем тебе ее складывать? Ты ее видела в последний раз два года назад. А сейчас вдруг вспомнила?

— Ничего я тебе не скажу, — твердо заявила девушка, а Косолапсус плюхнулся между ними, давая понять Рону, что тайны эти его не касаются.

— Почему? Эй, Гарри, иди сюда! От нас что-то скрывают, нам не доверяют, мы для нее все, а она…

— Да тише ты! — остановила его Гермиона и, уяснив, что от друзей ей никак не отделаться, призналась. — Я не хочу об этом говорить, это касается только Хагрида.

— Да ну тебя! — тихо зашипел Рон. — Мы же тебе рассказали про его зонтик! Хагрид нам такой же друг, как и тебе.

— Хорошо, хорошо. Я просто пытаюсь понять, как мадам Максим удается пролезть в камин, который у Хагрида не такой уж и большой.

— А с чего ей лазить к нему в камин? — не понял Рон. — У нее же летающая карета!

— Это-то как раз понятно, — хмыкнул Гарри, — она не хочет портить ему репутацию и смущать детей. А вот с чего Гермиона это все взяла?

Девушка заскрипела зубами, удивляясь полному отсутствию наблюдательности у ее друзей. Вот следить за упивающимися смертью — пожалуйста! А в любовных делах они подобны слепым котятам.

— Да вы что, ничего у Хагрида не заметили? Открыл он нам не сразу, это раз. В камине на золе след от женской туфельки как минимум шестидесятого размера — два. На кресле под покрывалом якобы сбруя для тембу с шелковыми кружевами — три. И, наконец, почему, вы думаете, я вцепилась в щипцы для угля?

— Почему?

— Потому что это была гигантская шпилька для волос! Все, я больше про это не буду. Быстро к себе искать книгу по карте! Перед сном, часов в 11, доложите о результатах. А я пойду к Лаванде, попрошу проверить меня, нужна ли вам эта книга.

И она ушла наверх. Рон вздохнул и поплелся в спальню для мальчиков. Гарри забрал свиток с параметрами мадам Максим и спрятал его в карман: негоже такие свидетельства бросать на полу. Они, на самом деле, могут испортить репутацию.

****

Ребята все-таки довольно неплохо учились в Хогвартсе, и им удалось быстро составить карту Запретного Леса и, с помощью магического кристалла, засечь место со спрятанной Книгой. Может и не Книгой, но чем-то древним и очень магическим. Они отметили место крестиком и показали Гермионе. Та обрадовалась и пожелала им не откладывать поиски. После этого они разошлись по своим спальням.

Гермиона залезла под одеяло, но сон никак не шел к ней. Она проверила, в каком состоянии статуэтка Малфоя, погладила ее по голове, и приняла успокаивающий теплый душ. Но все равное, не то, чтобы кошки на душе скребли, а просто слоны табунами бродили. Приветливые глаза Драко, его радость при виде ее… Руки, которые передвинули ее с места на место. Тот короткий миг, когда она почти прижималась к нему щекой, а нос ее упирался в рукав его рубашки в районе плеча… Она снова и снова прокручивала эти моменты и тихо улыбалась. Почему-то ей было так приятно вспоминать об этом…

«А вдруг я влюбилась?» — и от этой шальной мысли Гермиона просто подскочила на кровати. «Ведь все признаки налицо: бессонница, учащенное сердцебиение, приятный холодок в груди, всякие личности перед глазами… Может, он мне подсунул зелье? Но как бы он успел, хотелось бы мне знать. Или это та самая отдача от Комплексной Магии, о которой меня предупреждали? Вот я тогда попала… Но что бы это ни было, а из головы он у меня не идет. И Гарри на что-то намекает все время, неужели он раньше меня догадался, что со мной происходит? Да нет, они с Роном мальчишки, им тонкую женскую натуру не понять. И вообще, это идея. Тонкую женскую натуру может понять только такая же тонкая натура».

Она в очередной раз резво вскочила с кровати и пошлепала к двери Лаванды.

Дверь оказалась открыта, в комнате горел свет.

Лаванда Браун и Парвати Патил расстелили на полу карту звездного неба и какие-то зеленые таблицы. Возле отрытого окошка стоял телескоп, направленный на Луну. Девушки явно пытались что-то сосчитать до полнолуния.

Заметив Гермиону, Лаванда хихикнула:

— Я — самая умная девушка в Хогвартсе, потому что Гермиона Грейнджер второй раз за день приходит ко мне за советом.

— Да, — хмуро согласилась Гермиона и забралась с ногами на единственный стул в комнате, все-таки, было немного прохладно. — И если бы ты знала, за каким!

— Это не важно, правда, Парвати?

— Конечно, не важно. Главное, что она хочет у тебя что-то узнать, значит, ты умнее, — поддакнула Парвати.

Они обе отложили свою работу и теперь с любопытством разглядывали Гермиону.

— Девчонки, — начала она, — вы просто обязаны это знать. Говорят, что влюбленную девушку можно опознать по внешним признакам. Сейчас поздно идти в библиотеку, вот я прошу у вас ответа: как вы думаете, уж не влюбилась ли я?

— В Рона? — мрачно спросила Парвати.

Гермиона помотала головой. Девчонки расслабились, переглянулись и начали исследование. Они потрогали Гермиону за руки, за ноги, заглянули ей в глаза, сосчитали зубы, проверили прикус, суставы, что-то поискали в волосах, заставили присесть, нагнуться, отжаться, сосчитать до десяти с закрытыми глазами на одной ноге, попросили наколдовать стакан сока, выпить его одним глотком, спеть песенку, попрыгать… Через полчаса, посовещавшись, они вынесли вердикт:

— Безусловно, влюбилась. Но внешних признаков пока не наблюдается.

Гермиона обреченно застонала.

— Ууу-мм… Я так и думала. А какие внешние признаки вы искали?

Девчонки явно ждали этого вопроса, потому что они так развеселились! Всегда сдержанная Парвати завалилась на кровать и задрыгала ножками, а Лаванда просто хлопала себя по коленкам, согнувшись в три погибели, и вытирала слезы:

— Ну, как, как можно этого не знать! — наконец, выдавила Лаванда. — Всем же известно, что влюбленные девушки хорошеют на глазах. А ты посмотри на себя в зеркало: ты совсем не изменилась.

Гермиона тоже посмеялась с ними от всей души, помахала ручкой и с чистой совестью завалилась спать.

****

Этим вечером Гарри так долго ворочался в своей кровати и вздыхал, что Рон, наконец, не выдержал и громко спросил у него:

— Эй, ну что там у тебя опять? Миру ничего не угрожает, можешь не скрипеть пружинами. Или ты так переживаешь из-за нашей таинственной книги? Так ты не мучайся, когда мы ее найдем, тогда и узнаем, зачем она нам сдалась.

Гарри уселся на кровати, раздраженно откинув подушку в сторону, и тихо пожаловался своему лучшему другу:

— Я не могу уснуть, потому что все у нас не по-человечески получается… Было бы намного лучше, если бы возле Гермионы крутился не Малфой, а ты… И на душе бы было легче, и вообще… лучше.

Рон возвел глаза к потолку и завалился на спину, сложив руки на груди.

— Ну, знаешь, — произнес он, — раз уж так все выходит… Мне бы тоже очень хотелось, чтобы возле Джинни крутился не Невилл, а ты. Вон посмотри, он сейчас дрыхнет, думаешь, мне приятно на это смотреть? По мне, он должен всю ночь ворочаться и думать о моей сестре. А он покормил свою росянку, уложил жабу в коробочку — и спать! Вот ты бы на его месте что делал? Ты же, когда по Чоу страдал, спать никому не давал своими стонами.

Гарри поморщился.

— Кстати, о Чоу. Тут что-то такое странное произошло. Помнишь, я к Флитвику ходил за учебником заклинаний, меня МакГонагалл послала.

— Конечно, помню. Не часто Гарри Поттера выгоняют с урока как самого отстающего и предлагают ему почитать учебник самостоятельно. Она же не теряет надежды, что кто-нибудь найдет способ сделать из тебя анимага.

— Она меня не выгнала, а послала… Я взял учебник и пошел обратно. А у Флитвика как раз были занятия у шестого курса Равенкло. И Чоу попросилась выйти и догнала меня в коридоре.

— Класс! — Рон обрадовался и заинтересованно уселся на кровати. — Не зря же я тебе говорил, что она последние несколько дней в Большом зале посылает тебе такие взгляды... А ты мне все не верил, говорил, что я издеваюсь! — обиженно добавил он.

— И посылала бы! Видел я эти взгляды, мне даже приятно очень было. Я специально делал вид, то тебе не верю, чтобы и ты видел, какие взгляды мне посылают. Может быть, у меня тщеславие такое. Но ты дослушай до конца… Она почти схватила меня за шею, повисла на мне и запрокинула голову назад, а сама из-под полуприкрытых ресниц смотрит и дышит…

— Дышит? — улыбнулся Рон. — Девушки разве умеют дышать? Это очень редко с ними случается.

Гарри махнул на него рукой.

— Да ну тебя! Понимаешь же прекрасно, что я имею в виду. Она не просто дышала, а часто, как будто у нее дыхания нет, и висит, и прижимается ко мне, а еще рот полуоткрыла, вроде как воздух ловит. Как ты думаешь, что я подумал?

— Попробую догадаться. Ты подумал, что она нуждается в искусственном дыхании? И решил ей в этом не отказывать?

Гарри грустно кивнул и вздохнул.

— Именно это я и подумал. Знаешь, она мне так нравится, она такая красивая… Но когда я хочу с ней поговорить, она уворачивается от меня и ускользает. А еще, так общается, будто у нас не год разницы, а лет десять как минимум. Вроде, все, что я ей говорил, явная глупость, но она потерпит. Я же хорошо эмоции чувствую, и интуиция у меня есть. Я умею чувствовать, как люди ко мне относятся. А от нее я ничего не чувствую. Я думал, она мне поэтому так и нравится, потому что она для меня закрыта. Она красивая и непонятная, а если улыбнется, так совсем… И чего, спрашивается, она ко мне так бросилась? Посреди коридора, никого не боясь? Но я сразу ничего не понял и… В общем, я решил, что ее можно поцеловать.

— И?

— И поцеловал. Я вроде как со стороны все это видел: красиво так все выглядит, ко мне такая девушка прижалась, а я ее так спокойно целую. Понимаешь, Рон, абсолютно спокойно, будто меня это все и не волнует никак. А меня и на самом деле не волнует. Я, конечно, переживаю, вдруг кто-либо пойдет и нас увидит, и сам себя успокаиваю, кто тут во время урока ходить будет? Рон, я целую самую красивую девушку в Хогвартсе, и ничего не чувствую. Я даже подумал на миг, что у меня проблемы какие-то…

— Тебе было неприятно?

— Да нет, ничего. Даже забавно.

— Значит, это не проблемы, — успокоил его Рон с всезнающим видом. — Это просто ты ее разлюбил. Или не любил. Она тебе просто нравилась. Как красивая ваза или картина. А тебе нужна девушка, которую можно будет не только в углу поставить и пыль стряхивать, но и… Ты понял, короче. Но ты же тогда быстро вернулся? МакГонагалл заволновалась, вышла из класса, и вы вернулись вдвоем, ведь так? И она вас не застукала?

Гарри криво улыбнулся и кивком головы подтвердил страшное предположение Рона.

— Еще как застукала. Она просто фурией на нас наскочила, я Чоу отпустил, а она так равнодушно на МакГонагалл посмотрела, как будто и не боялась ничего. И знаешь, я думал она нас на месте убьет обоих, а она только губы поджала и говорит: «Некоторым нужно искать свое предназначение в жизни, а не играть безжалостно чувствами других людей». Чоу спокойно развернулась и пошла к себе на заклинания, а мы вернулись в класс. И как мне это понимать Рон? Она боялась, что я обесчещу Чоу?

— Да нет. Зачем тебе искать свое предназначение? Его и так все знают: убивать и возрождать Сам-Знаешь-Кого. Думаю, она это Чоу говорила, а не тебе. Выкинь ты ее из головы, раз такое дело. Не знаю как у магглов, а у нас все просто: если колдун при первом поцелуе ничего не чувствует, значит, это не его ведьма. Надо тебе было ее раньше поцеловать, раньше бы все и понял.

— А ты сам прямо так бы быстро и разобрался! Вот ты знаешь, какая ведьма тебе нужна?

— Такая же, как и тебе — самая красивая. Только не как твоя Чоу: она будто нарисована. Нет, девушка должна быть такая, как, например, Флер Делакур! Она самая красивая волшебница в мире.

— Ты это только при Лаванде не говори.

— Ой, еще же Лаванда есть… Она тоже красивая, даже лучше Флер. Она, во-первых, ближе, во-вторых, моложе, а в-третьих… Кстати, а Парвати красивей Лаванды. Она более мирная, Лаванда, как и Флер, все-таки, очень эгоистичная ведьма, а Парвати и красивая, и нежная, и домашняя…

— Значит, Парвати? — подытожил Гарри. — Очень хорошо. А Джинни в число самых красивых ведьм планеты не входит?

— Ты обалдел, да? — возмутился Рон. — Конечно, Джинни самая красивая на свете ведьма. Но она моя сестра, поэтому я про нее не сказал ничего.

— А Гермиона? Ты и не вспомнил о ней, как всегда.

Через пару секунд Рон ответил Гарри, процедив сквозь зубы:

— А Гермиона — самая лучшая девушка на планете. А к лучшим девушкам не применимы понятия «более красивая» или «менее красивая». Они просто есть, и они очень редко встречаются. И одну из них мы с тобой пропустили. Теперь я тоже не смогу спать, буду ворочаться и думать о том, какую замечательную девушку мы уступаем, и, главное, кому?

— Вот то-то же.

Их содержательную беседу прервал ворчливый голос Дина Томаса:

— Вы там всех уже построили? Может, оставите пару красивых девушек планеты и для меня? Я как раз сейчас во сне их себе представлю. Если вы мне дадите этот сон увидеть…

*****

Драко Малфой уже в которую ночь подряд походил к своей кровати, не озираясь по сторонам. Тени были такие маленькие, и так жалко прятались по углам, что ему стало казаться, что их и нет вовсе. Что это просто обычные тени, тени от предметов, а не порождения темного волшебства. Что вовсе нет среди них чудовищ, которые служат Тьме… И не было больше нужды досиживать в гостиной Слизерина последним, и красться к своему месту только тогда, когда остальные ученики своим храпом слегка распугают Теней.

Он попытался было задуматься, как все это могло получиться, но проблемы с наследством так сильно отвлекали его в последнее время, да еще эта ерунда в голове с Гермионой Грейнджер. Иногда ему даже чудилось, что это она отпугивает по ночам страшилищ из углов, приняв облик отважной львицы… Все-таки, каким зверем она становится? Хотелось бы посмотреть. Да и как она может их отпугнуть? Ничего грозного и отталкивающего в ней нет, напротив, в последнее время, она такая миролюбивая и даже приятная. Может быть, на нее просто не надо нападать? Он и не нападает, вот когда в последний раз они разговаривали? Да просто общались… И она ведь может подсказать ему ответы на вопросы, мучающие и досаждающие? И только мысли о ней разгоняют Тени. Или Тени сами покинули его, когда Люций практически бросил сына? Тени ищут настоящего хозяина, и Драко Малфой им тоже не нужен.

Он совсем уже задремал с этим беспорядком в голове, как вдруг от окна отделилось светлое пятно и приблизилось к изголовью кровати. Драко приподнялся и внимательно пригляделся: как раз в это время в окно заглянула Луна в последней четверти.

Перед ним в воздухе висело миниатюрное очаровательное создание, слегка напоминающее фею, но с более гладкими и приятными чертами. Кроме того, оно не гримасничало и не строило пакости, а только висело в воздухе и грустно смотрело на юношу. Одето существо было явно не по холодной промозглой погоде, и уж совсем не для холода Слизерина. На нем были только полупрозрачные голубоватые шаровары и тонкий-претонкий лиф, слегка прикрывающий пышные формы. Черные мягкие волосы окутывали фигурку густым туманом, растворяясь где-то в комнате позади нее. Она бы казалась совсем эфирной, если бы на руках и ногах не позвякивали маленькие золотые браслеты. В тишине, еще не разбавленной ночным сопением Краббе и прочих, послышался журчащий медовый голос:

— Надеюсь, ты знаешь, что предвещает мое появление.

Драко совершенно не понимал, что может предвещать это азиатское создание в Шотландском замке, но на всякий случай решил не молчать:

— Да я пока умирать особенно и не собирался.

Создание тихо ойкнула и схватилось за голову руками:

— Ах, кто же говорит о смерти в такую пору? Ты еще слишком молод задумываться о таких вещах, тем более после моего появления…

Ответ немного успокаивал, да и на опасное для человека создание она не очень была похожа, Драко осознавал это. Теперь ему было страшно любопытно, но он изо всех сил старался сохранить невозмутимый вид.

— И что же предвещает твое появление? Ты, вероятно, новая разновидность домовых эльфов для подрастающих магов? Хотя нет, эльфы давно перестали эволюционировать… И на пикси ты не особенно похожа, хотя бы потому, что до сих пор не стащила ни одну из вещей и не опрокинула чернильницу. В общем, довольно приятно наблюдать такую картинку, но честное слово, если бы на твоем месте была живая девушка…

— И ты знаешь, какая? — заинтересовано спросило то, что Драко никак не удавалось классифицировать.

Он уже оказался в достаточной степени заинтригован и теперь решил не дать сбить себя с толку.

— Кто бы ты там ни была, — произнес он голосом, который ему самому казался в достаточной степень ледяным и строгим, а на самом деле был полусонным голосом недоумевающего юноши,. — тебе следует не забывать, что разговариваешь с магом, и, раз уж твое появление что-то предвещает, потрудись сообщить, что именно. Разве вас всех, тварей-вестников запомнишь!

Летучая фея захихикала, от смеха становясь совсем прозрачной и невесомой. В результате легким сквознячком ее отнесло несколько в сторону и подняло над кроватью Краббе.

— Какой грозный и суровый воин! Сразу видно, что северянин! — сведя брови над переносицей, фея продолжала хихикать. — Хочу предупредить, если ты меня упустишь, то этому милому спящему юноше достанется то, о чем я должна предупредить тебя.

Малфой не знал, хорошие новости или плохие принесла эта красотка, но рассуждал он быстро. «Если мне светит что-то приятное, незачем отдавать это Винсенту, а если судьба преподнесла мне очередную гадость, то тем более незачем ему это получать: что мое, то мое, ему и проблем с учебой хватает». Реакция квиддичного ловца оказалась стремительной, Драко схватил какую-то тряпку, оказавшуюся на его кровати, подпрыгнул к фее и накрыл ее этой тряпкой сверху, как бабочку сачком, а потом аккуратно подтащил обратно к своей кровати, по пути перехватив этой же тряпкой фею снизу и с боков, чтобы не упорхнула.

Затем он сел на своей постели и чуть распутал материю в районе головы феи, чтобы та могла говорить.

— Ну, теперь ты, наконец, скажешь, кто ты такая?

Фея продолжала глупо хихикать серебристым колокольчиком.

— Соткана из лунного и звездного света, сплетена из воздушных струй… Бархат ночи в глазах, сила страсти в губах… Голос несет встречу, волосы разлуку… Долгая жизнь в любви и согласии… — С этими словами она растворилась у него в руках, легкими ветерком просочилась сквозь ткань, маленькой звездочкой взмыла к потолку, и только потом в прежнем виде опустилась к нему на подушку. Затем она уселась на скрещенные ноги, прижала руки к груди и склонила голову.

— Меня зовут Асыл, о, прекрасный юноша, — представилась она, — и ты правильно сделал, что не дал мне ускользнуть. Вы, северные жители, очень много пропускаете мимо себя, но у тебя горячее сердце, ты не должен жить без тепла и счастья…

— Отлично, Асыл. А я — Драко Малфой, — представился Драко, хотя это уже и ему самому казалось глупым. Вестники не летают к адресату без имени. — Так каким же таким теплом я не поделился с Краббе?

Асыл недоверчиво смотрела на него, раскрывая рот, но ничего не говоря. Наконец, она поднялась в полный рост, и, сделав два маленьких шажка вперед, остановилась совсем близко. Роста ее хватало ровно настолько, чтобы заглянуть Драко прямо в глаза. В это мгновение она понял, что перед ним древнее существо, возможно, старше эльфов, фей и пикси. Что ее одежда и ритуал появления ничего не значат, это вестница чего-то такого, что появилось задолго до появления цивилизации и первого мага. Это создание из времени драконов и фениксов, могущественнее великих волшебников, быстрее ветра, не материальнее мысли…

— Ты на самом деле не знаешь, кто я? — мягко спросила Асыл, положив руки ему на плечи. Если бы Драко и хотел соврать или нахамить в своей привычной манере, то это у него не получилось бы. Колоссальная сила струилась в этих маленьких руках, только подушечками пальцев касающихся его голых плеч. Он покачал головой, заворожено проваливаясь в бездонные ночные глаза. Фея сжалилась и отошла обратно. — Вот так! И это почти полностью образованный человек, — разочарованно поцокала она языком, — он мнит себя всезнающим и сильным, а сам не знает ни восточных существ, ни древних богов, ни своих мыслей, ни своего сердца… Или ты сам закрываешь от себя знание? Вижу, мелкие жизненные печали отвлекают тебя от твоей судьбы. Поэтому ты так и не понимаешь… — она еще раз печально вздохнула. — Я не могу тебе ничего сказать, я не могу оставлять тебе уверенность… Я даже не могу передать уверенность в… Сожалею, но тебе придется справиться самому, — закончила фея и с еле слышным бормотанием: «А может быть, и она сама тебе поможет», — выпорхнула в окно.

Драко подбежал к окну и проследил полет серебряной миниатюрной кометки, быстро растворившейся на фоне Луны.

— Хуже кентавров, — буркнул Драко, забираясь на кровать под одеяло.

Хоть Теней в спальне и не было, собачий холод проморозить мог любого, даже того, кто с «горячим» сердцем ловил свою удачу.

— Подумаешь, — ворчал он, закутываясь потеплее, — завтра зайду в библиотеку и узнаю, кто она такая, и что предвещает. Сказать она, видите ли, не может! И ведь издалека приперлась, сразу видно было. А это что такое? — под руку ему попалась ткань, в которую он ловил Асыл. Драко поднес ее поближе к глазам и пригляделся. — Не может быть… Как это могло здесь оказаться? — задал он вопрос сам себе и, естественно, ответить не смог. Тем не менее, он затолкал ее под подушку и крепко уснул.