О смерти, как способе принудительного обновления в автоматических иерархиях

Один маленький мальчик однажды увидел, как трагично люди воспринимают смерть близкого. «Пап, – спросил он, – а мы тоже умрем, что ли?» – «Конечно, – ответил папа, – но не переживай, потому что смерть – это самое мудрое, что придумала Природа. Без смерти нет обновления, а без обновления нет жизни». Эти слова глубоко запали в душу мальчика… Как‑то, уже взрослый, он заглянул в Священное писание. Оказывается, Иисусу был задан такой же вопрос «Умрем ли?» – и он ответил: «Не умрем, но изменимся». Итак, папа сказал: «Без обновления – нет жизни», а Иисус фактически сказал: «С обновлением – нет смерти». Эти два подхода различаются кардинально: папа выразил точку зрения существа смертного, а Иисус – существа бессмертного.

Следует уточнить, где проходит грань между смертным и бессмертным. Для жизни, действительно, необходимо обновление, но обновление может быть принудительным, т. е. быть результатом работы программ, или оно может быть добровольным – источники добровольного обновления находятся в духе. Здесь и проходит грань: принудительная жизнь обязательно заканчивается смертью, а добровольная – может длиться столько, сколько желает живущий.

Действительно, смерть требуется лишь в автоматических иерархиях. Так, в здоровом организме больные клеточки уничтожаются и замещаются молодыми и здоровыми. Индивидуальная трагедия клеточки – ее смерть – является жизнеутверждающим событием для организма, поскольку пока в нем осуществляется избавление от больных клеточек, он жизнеспособен. Но что такое «больная клеточка»? С точки зрения самой клеточки, все определяется лишь ее персональным самочувствием: если немощна, значит, больна. Организм же подходит к этому вопросу шире. С его точки зрения, клеточка здорова, если она достаточно эффективно выполняет то, что требуется от нее для блага организма. Если полная сил клеточка имела бы возможность заниматься не своими делами – например, вмешиваться в работу своих органелл, или замахиваться на задачи, которые должен решать орган, или отвлекаться на посторонние занятия, не говоря уже о конфронтации с соседями – такая клеточка была бы для организма еще опаснее, чем немощная. И – «ради жизни!» – ее следовало бы уничтожить. Отчасти поэтому клеточке и не даруется индивидуальное сознание; все, что ей дано – это автоматически исполнять то, что от нее требуется, и, по пришествии в негодность, уступить свое место. Никто из людей не станет переживать по поводу смерти отдельной бессознательной клеточки. Но ведь закон естественной смерти универсален: смертно все то, что ведет себя подобно этой клеточке, т. е. автоматически и, по сути дела, бессознательно!

Принудительное животворение в автоматических иерархиях основано на простом принципе: энергия сверху трансформируется только тогда, когда оттуда же, сверху, осуществляется и управление, причем действующие вертикальные цепочки программ – от верхних управляющих программ до «силовых» программ, управляющих всеми задействованными биомолекулами – это и есть пути трансформации энергии. Вспомним, что действующая программа изменяет состояния на подчиненном подуровне. Если в каком‑либо месте исключается возможность выбора различных состояний – например, при закреплении мыслительного, мировоззренческого или поведенческого стереотипа – то блокируется работа программы, которая управляет этим выбором, а, значит, блокируется и трансформация энергии через это звено. Целая ветвь энергоснабжения исключается из работы. По мере роста числа стереотипов растет число таких блокировок, и пропускная способность уцелевших ветвей оказывается недостаточной для нормального энергоснабжения. Хотя каждый подуровень управляющих программ имеет подстраховочные аккумуляторы, их емкость все же конечна. Таким образом, через некоторое время, зависящее от картины блокировок энергии, биохимические процессы замедляются настолько, что клеточки, органы, да и весь организм становятся нежизнеспособными. Управляющие программы (душа) отключаются от программ, формирующих тело, и, таким образом, труп остается подвержен воздействиям лишь физического уровня.

Этот сценарий, кстати, хорошо иллюстрирует тот факт, что не всякое преображение является животворным. Деградация, т. е. сужение своих возможностей и способностей – это тоже преображение, но оно, как можно видеть, приближает смерть. Животворным преображением является лишь развитие, т. е. расширение своих возможностей и способностей. Таким образом, очевидна ошибочность тезиса о «поддержании хорошего здоровья» на постоянном уровне, как условия, достаточного для здоровой жизни. Остановка в развитии – это прекращение животворных смен состояний, а значит – блокировка энергоснабжения. Пока идет развитие – продолжается жизнь; когда развитие прекращается – начинается деградация, ведущая к смерти.

Итак, естественная смерть существ, чья жизнедеятельность полностью автоматична, происходит автоматически же, и ее можно рассматривать как способ принудительного обновления в автоматических иерархиях. Такие смертные – начиная от клеточек и заканчивая животными – совсем не переживают по этому поводу. Да, животные боятся смерти, да, они отчаянно цепляются за жизнь – но они не возмущаются тем, что в мире существует смерть. Возмущаются этим люди – и это верный признак того, что они являются автоматами не полностью, и что у них есть возможности противостоять автоматической смерти.

Открытию и реализации этих возможностей посвящены титанические усилия людей на протяжении всей истории нашей цивилизации, но в подавляющем большинстве своем эти усилия оказались бесплодными. Чтобы осознать причину этого, вспомним, что люди имеют в себе автоматическую часть, которая оживляется принудительно, и сознательную часть, которая может оживляться добровольно. Так, жизнедеятельность тела практически полностью автоматична. Возможности сознательного вмешательства в работу тела весьма невелики; четко очерчены границы таких вмешательств – за этими границами лежит зона «закрытой автоматики». Обычно жаждущие бессмертия – вместо того, чтобы развивать свою бессмертную часть – пытаются навязать развитие своей смертной части. Сама эта идея, на наш взгляд, порочна: принудительное развитие проблемы смерти не решает. Не замечая этой ошибки, пытливые умы изобретают изощренные способы сознательного вмешательства в работу «закрытой автоматики». Кончается это трагически. Прежде всего, пакет «закрытой автоматики» огромен и сложен, и рядовому индивидуальному сознанию его полностью не вместить – а без этого вмешательство оказывается губительным. Но даже если найдется обладатель могучего сознания, которому окажется по силам охватить «закрытую автоматику», то существует еще одна опасность. Представьте, что в организме некоторый орган приобрел абсолютную власть над всеми своими клеточками, органеллами и биомолекулами. После этого он может делать с собой, что хочет, называя это свободным развитием. Но орган должен помнить, что он жив, пока жив организм, а «свободные выкрутасы» органа вряд ли пойдут на пользу организму – с точки зрения которого этот орган просто «свихнулся». Вот почему разнообразные эзотерические методики «пробуждения своих скрытых сил» чреваты безумием или тяжелыми расстройствами психики. Впрочем, не все «приобщенные» сходят с ума, некоторые из них разговаривают вполне членораздельно. Но присмотритесь внимательно: это те, кто находится в абсолютном подчинении у так называемого Учителя (особенно ценится подчинение добровольное), а тот, в свою очередь, подчиняется какому‑то Суперучителю… Ба! да это мы уже проходили. В вопросах жизни и смерти эзотерики‑методисты не изобрели ничего нового.

Итак, навязывать развитие своей смертной части – это затея, на наш взгляд, тупиковая. Для жизни надо всего лишь развивать свою бессмертную часть, а остальное, если оно действительно необходимо – приложится!

Воистину, для того, чтобы жить, нужно работать. Тем же, кто работать ленится, остается утешать себя философией в том роде, что они, мол, умирают ради жизни. Ради жизни – нужно жить!