Беседа XXXVIII, говоренная к народу в храме Св. Мученика Климента. Чтение Св. Евангелия: Мф.22:1-14

Во время оно, рече Иисус книжникам и фарисеям в притчах, глаголя: уподобися Царствие Небесное человеку Царю, иже сотвори браки сыну своему: И посла рабы своя призвати званныя на браки: и не хотяху приити. Паки посла ины рабы, глаголя: рцыте званным: се, обед мой уготовах, юнцы мои и упитанная исколена, и вся готова: приидите на браки. Они же небрегше отыдоша, ов убо на село свое, ов же на купли своя. Прочии же емше рабов его, досадиша им и убиша их. И слышав Царь той разгневася, и послав воя своя, погуби убийцы оны и град их зажже. Тогда глагола рабом своим: брак убо готов есть, званнии же не быша достойни. Идите убо на исходища путей, и елицех аще обрящете, призовите на браки. И изшедше раби они на распутия, собраша всех, елицех обретоша, злых же и добрых: и исполнися брак возлежащих. Вшед же Царь видети возлежащих, виде ту человека не оболчена во одеяние брачное: и глагола ему: друже, како вшел еси семо не имый одеяния брачна; он же умолча. Тогда рече Царь слугам: связавше ему руце и нозе, возмите его и вверзите во тму кромешную: ту будет плач и скрежет зубом. Мнози бо суть звани, мало же избранных.

1. Я, возлюбленнейшая братия, хочу по возможности кратко проследить чтение Евангелия, дабы в конце его иметь возможность остановиться на продолжительнейшем собеседовании. Но наперед надобно спросить, это ли самое чтение у Матфея, которое у Луки описывается под названием вечери (Лк.14:16 и далее)? И действительно, есть нечто такое, что представляется разногласным, потому что здесь говорится об обеде, а там о вечери; здесь выгнан тот, кто пришел на брак не в приличной одежде, там не упоминается ни об одном, которого бы выгнали. Из этого выходит справедливое заключение, что здесь браком обозначается настоящая Церковь, а там - вечерей - вечное и последнее собрание; потому что, как в эту (Церковь) входят некоторые, имеющие выйти из нее, так и там вечерей обозначается вечное и последнее собрание, так что вошедший в то однажды более уже не выйдет из него. Но если бы кто стал настаивать, что это чтение есть одно и то же, то я за лучшее признаю, сохранив веру, уступить разумению другого, нежели спорить, потому что и разумение может быть согласно, потому что Лука умолчал, а Матфей сказал о том выгнанном госте, который пришел на брак не в брачной одежде. А что у Луки называется вечерей, а у Матфея обедом, то и это отнюдь не противоречит нашему разумению, потому что у древних ежедневно обедали в девятом часу, а потому и самый обед называется вечерей.

2. Но я часто, как помню, говорил, что в Святом Евангелии Царством Небесным большей частью называется настоящая Церковь. Потому что собрание Праведных называется Царством Небесным. Ибо через Пророка Господь говорит: небо престол мой (Ис.64:1); и Соломон говорит: душа праведного есть престол Премудрости (Прем.7:27) [1]; Павел также говорит: Христа, Божию Силу и Божию премудрость (1Кор.1:24). Из этого мы ясно должны заключить, что если Бог - Премудрость, а душа праведного есть престол Премудрости, то когда небо называется престолом Божиим, душа Праведного есть небо. Поэтому через Псалмопевца говорится о святых проповедниках: небеса поведают славу Божию (Пс.18:1). Итак, Царство Небесное есть Церковь Праведных, потому что сердца их, не привязываясь ни к чему земному, через это самое, что они стремятся к горнему, делаются Царством в них Господа, как бы Небесным. Итак, говорится: уподобися Царство Небесное человеку Царю, иже сотвори браки Сыну своему.

3. Любовь ваша разумеет уже, кто этот Царь, Отец Сына Царева; это Тот, о Ком Псалмопевец говорит: Боже, суд Твой Царевы даждь, и правду Твою Сыну Цареву (Пс.71:1). Он-то сотвори браки Сыну Своему. Ибо Бог Отец сотворил брак Сыну Своему, Богу, тогда, когда в девственном чреве совокупил Его с человеческим естеством; когда благоволил, чтобы Бог прежде веков, был человеком на конце веков. Но поскольку это соединение обыкновенно бывает из двух лиц, то от нашего разумения далека должна быть та мысль, будто мы веруем, что Лицо Бога и Человека, Искупителя нашего Иисуса Христа, состоит из двух лиц. Потому что мы, хотя и говорим, что Оно состоит из двух естеств, или в двух естествах, но, как нелепости, должны избегать верования, будто оно сложено из двух лиц. Следовательно, яснее и безопаснее можно сказать, что Отец сотворил брак Сыну Цареву тем, что через таинство воплощения сочетал с Ним Святую Церковь. А чрево Богородицы Девы было чертогом для Жениха сего. Поэтому и Псалмопевец говорит: в солнце положи селение свое: и Той яко жених исходяй от чертога своего (Пс.18:5,6). Он, яко Жених, вышел из чертога Своего, когда воплотившийся Бог вышел из нерастленного чрева Девы на сочетание с Ним Святой Церкви. Поэтому Он послал рабов Своих пригласить друзей на этот брак. Он послал раз, послал в другой, потому что проповедниками воплощения Господня сперва послал Пророков, а потом Апостолов. И так Он дважды посылал рабов для приглашения, потому что и через Пророков возвестил о будущем воплощении Единородного, и через Апостолов проповедал о совершившемся. Но поскольку те, которые были приглашены прежде, не хотели прийти на брачный пир, то во втором приглашении говорится: се, обед Мой уготовах, юнцы мои и упитанная исколена, и вся готова.

4. Что мы, возлюбленнейшая братия, разумеем под юнцами и упитанными, если не Отцов Нового и Ветхого Завета? Но поскольку я говорю просто, то мне необходимо изъяснить и самые слова Евангельского чтения. Ибо упитанными мы называем откормленное; ибо от слова "питать" мы производим слово "упитанный", или "питательный". А поскольку в законе написано: возлюбиши искренняго твоего и возненавидиши врага твоего (Мф.5:43; Лев.19:18), то праведники в то время имели дозволение теснить врагов Божиих и своих всей силой, сколько имеют, и убивать их мечом. Это в Новом Завете, без всякого сомнения, запрещается, когда Истина лично проповедует, говоря: любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас (Мф.5:44). Итак, кто обозначается юнцами, если не отцы Ветхого Завета? Ибо они, получив дозволение от Закона, воздаянием отмщения поражали врагов своих, подобно юнцам, которые бодали врагов своих рогами телесной силы? Что же изображается через упитанных, если не отцы Новозаветные, которые, принимая благодать внутреннего утучнения, возвышаясь над земными пожеланиями, возвышаются к горнему на крыльях своего созерцания? Потому что останавливаться мыслью на земле, что значит, как не некоторая сухость души? Но те, которые от разумения небесного питаются уже пищей внутреннего наслаждения через святые стремления к горнему, тучнеют, как бы от обильнейшей пищи. Этим-то туком желал насыщаться Пророк, когда говорил: яко от тука и масти да исполнится душа моя (Пс.62:6). Итак, поскольку посланные проповедники воплощения Господня, сперва Пророки, а после Святые Апостолы, подверглись гонению от неверных, приглашенных, но не захотевших прийти, то говорится: юнцы мои и упитанная исколена, и вся готова. Ясно говорится, как бы так: "Взирайте на кончину Отцов предшествующих и помышляйте о средствах к жизни вашей". Но замечательно, что при первом приглашении ничего не говорится о юнцах и упитанных, а при втором уже упоминаются юнцы и упитанная; потому что Всемогущий Бог, когда мы не хотим слушать слов Его, присовокупляет примеры для того, чтобы все, кажущееся нам невозможным, было тем удобнее вероятным, чем вернее мы узнали, что оно совершилось уже и над другими.

5. Далее следует: они же небрегше отыдоша, ов убо на село свое, ов же на купли своя. Потому что идти на село свое значит неумеренно предаваться труду земному, а идти на купли (на торговлю) значит сильно желать прибылей от действий мира сего. Ибо иной, занятый земным трудом, а другой, преданный делам мира сего, не хотят основательно размыслить о таинстве воплощения Господня и с ним сообразовать жизнь свою, отказываются идти на брак Царев, как бы отходя на поле или на торжище. Но, - что еще важнее, - некоторые большей частью не только отвергают благодать призывающего, но и преследуют (призывающих). Поэтому-то и присовокупляется: прочии же емше рабов его, досадиша им и убиша их. И слышав Царь той разгневася, и послав воя своя, погуби убийцы оны и град их зажже. Он губит убийц, потому что истребляет преследующих. Город их выжигает огнем, потому что не только души, но даже и тела, в которых те обитали, заставляет мучиться в вечном пламени геенны. Но об убийцах говорится, что они погублены посланными войсками, потому что всякий суд над людьми совершается через Ангелов. Ибо что такое строи Ангелов, если не воинства Царя нашего? Поэтому Тот же Царь называется Господом Саваофом. Потому что Саваоф значит "Господь воинств". Итак, для погубления своих врагов Он посылает войско, потому что Господь совершает отмщение именно через Ангелов. Тогда о силе отмщения Его отцы наши только слышали, а мы ныне уже видим. Ибо где те гордые преследователи Мучеников? Где те, которые поднимали выю сердца против Создателя Своего и гордились смертоносной славой мира сего? Вот уже смерть Мучеников прославляется верой живых, а те, которые хвалились своею жестокостью против них, иначе не воспоминаются, как в числе умерших. Итак, мы из событий узнаем то, что слышим в притчах.

6. Итак, Тот, Кто узнает, что Его приглашения презирают, не будет иметь пустыми брачные чертоги Царя, Сына Своего. Он посылает к другим, потому что слово Божие, хотя на иных действует без успеха, однако же некогда найдет, где может успокоиться. Поэтому и присовокупляется: тогда глагола рабом Своим: брак убо готов есть, званнии же не беша достойна. Идите убо на исходища путий, и елицех аще обрящете, призовите на браки. Если мы в Св. Писании принимаем пути за действия, то под исходищами путей разумеем недостатки действий, потому что большей частью приходят к Богу те, которых земные дела не сопровождаются никакими выгодами. Далее следует: и изшедше раби они на распутия, собраша всех, елицех обретоша, злых же и добрых: и исполнися брак возлежащих.

7. Вот уже самим качеством возлежащих ясно показывается, что этим браком Царя означается настоящая Церковь, в которой с добрыми вместе сходятся и злые. Потому что она смешена различием детей, которых всех рождает к вере так, что, по уважительным причинам, не всех доводит до свободы духовной благодати через перемену жизни. Ибо доколе мы живем здесь, дотоле необходимо, чтобы мы продолжали путь настоящего века в смешении. Но рассортировываемся тогда, когда достигаем конца его. Ибо одних добрых нигде нет, кроме неба; и одних злых нигде нет, кроме ада. Но эта жизнь, которая находится между небом и адом, так как стоит на средине, так и граждан вообще принимает от обеих сторон; впрочем, Святая Церковь и ныне принимает их не без разбора, и после различает при исходе. Итак, если есть добрые, то доколе вы пребываете в этой жизни, дотоле равнодушно терпите злых. Ибо кто не терпит злых, тот через нетерпеливость сам о себе свидетельствует, что он не добр. Ибо Авель, которого не занимает злоба Каинова, соглашается умереть. Так во время молотьбы на току зерна ложатся под мякину; так цветы растут между терниями, и пахучая роза вырастает с остриями, которые укалывают. Потому что первый человек имел двух сынов; но один из них избранный, а другой нечестивый (Быт.4). Ной в ковчеге имел при себе трех сынов; но двое из них избранные, а один нечестивый (Там же, 6:7). Авраам имел двух сынов; но один избранный, а другой нечестивый (Там же 21:10 и след.). Исаак имел двух сынов; но один избранный, а другой нечестивый (Там же 27:37). Иаков имел двенадцать сынов; но один из них за невинность продан, а другие по злобе были продавцами брата (Там же 37:28). Двенадцать Апостолов было избрано; но в число их один допущен был для того, чтобы искушать, а одиннадцать для того, чтобы быть искушаемыми (Ин.6:71). Семь диаконов было поставлено Апостолами (Деян.6:5); но тогда как шесть пребыли в правой вере, один вышел изобретателем заблуждения (Апок.2:6). Итак, в этой Церкви ни злые без добрых, ни добрые без злых быть не могут. Поэтому, возлюбленнейшая братия, припоминайте протекшие времена и укрепляйте себя к терпению злых. Ибо, если мы дети избранных, то по необходимости нам остается последовать их примеру. Ибо тот не был добрым, кто отказывался терпеть злых. Поэтому-то блаженный Иов говорит о самом себе: брат бых сиринам, друг же птичий (Иов.30:29). Поэтому и через Соломона голосом жениха говорится Святой Церкви: яко же крин в тернии, тако искренняя моя посреде дщерей (Песн.2:2). Поэтому и Господь через Иезекииля говорит: сыне человечь, да не убоишися их (неверных), ни ужасайся от лица их: зане разсверепеют и обыдут тя окрест, посреди бо скорпиев ты живеши (Иез.2:6). Поэтому и Петр прославляет жизнь Лота, говоря: и праведнаго Лота обидима от беззаконных в нечистоте сожития избави: видением бо и слухом праведный, живый в них, день от дне душу праведну беззаконными делы мучаше (2Пет.2:7,8). Поэтому и Павел и хвалит, и подкрепляет жизнь учеников, говоря: посреде рода строптива и развращенна, в нихже являетеся якоже светила в мире, Слово животно придержаще (Флп.2:15). Поэтому Иоанн свидетельствует о Пергамской Церкви, говоря: вем дела твоя, и где живеши, идеже престол сатанин: и держиши имя Мое (Апок.2:13). Вот, возлюбленнейшая братия, перечисляя все, мы познаем, что не было доброго, которого не искушало бы нечестие злых. Ибо, скажу так, железо души нашей никак не доводится до остроты лезвия, если это не будет обточено пилою постороннего нечестия.

8. Но то не должно устрашать вас, что в Церкви много злых, а мало добрых; потому что в ковчег на водах потопных, бывшем образе настоящей Церкви, была широта в низших частях и теснота в верхних: последняя вверху по мере оканчивалась одним футом. Это, вероятно, потому, что внизу помещались четвероногие и пресмыкающиеся, а вверху - птицы и люди. Где был он широк, там вмещал зверей; а где узок, там хранил людей, именно потому, что Святая Церковь обширна плотскими, а тесна духовными. Ибо где она терпит зверские нравы людей, там обширнее распространяет место. А где имеет людей, которые подкреплены духовным разумом, там она возводится вверх, но, впрочем, суживается потому, что их мало. Потому что пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящии им. Что узкая врата, и тесный путь вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его (Мф.7:13,14). Ковчег вверху делается узким до того даже, что доводится до меры одного фута, потому что в Святой Церкви, чем святее кто, тем менее их. На самом верху она (Церковь) доводится до Того, Кто единственный Человек среди людей, и без сравнения с другим, родился Святым. Он, по слову Пророка, соделался яко птица особящаяся на зде (Пс.101:8). Итак, злые тем более должны быть терпимы, чем более их по количеству, потому что и на молотильном току не много зерен, которые соблюдаются в житницах, но огромные кучи соломы, которые сожигаются огнем.

9. Но поскольку вы, братия, по милосердию Господню, вошли уже в дом брачный, т.е. в Святую Церковь, то тщательно осматривайте, дабы входящий Царь не нашел чего-либо неприличным в настроении души вашей. Ибо с великим сердечным страхом надобно помышлять о том, что тотчас присовокупляется: вшед же Царь видети возлежащих, виде ту человека не оболчена во одеяние брачное. Что, возлюбленнейшая братия, по нашему мнению, выражается через брачную одежду? Ибо если мы назовем брачной одеждой Крещение или веру, то кто вошел на сей брачный пир без Крещения и веры? Ибо он стоит вне (брачного пира) по тому самому, что еще не уверовал. Итак, что мы должны разуметь под брачной одеждой, если не любовь? Ибо входит на брачный пир, но входит без брачной одежды тот, кто, числясь в Святой Церкви, имеет веру, но не имеет любви. Ибо любовь справедливо называется брачной одеждой, потому что ее имел в себе Создатель наш, когда пришел на сочетание Себя браком с Святой Церковью. Потому что одной любовью Бога совершено то, что Его Единородный сочетал с Собою души избранных людей. Поэтому и Иоанн говорит: тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть (Ин.3:16). Итак, Кто по любви пришел к людям, Тот эту же самую любовь назначил быть одеждою брачной. Поэтому всякий из вас, находясь в Церкви, уже пришел на брачный пир, но пришел не в брачной одежде, если не сохраняет благодати любви. И подлинно, братие, если бы кто, приглашенный на телесный брачный пир, не переменив одежды, то он самым неприличием своей одежды показал бы, как он сорадуется жениху и невесте, и краснел бы, что он явился среди радующихся и празднующих в презренных одеждах. Мы приходим на брак Божий и не хотим переменить одежду сердца. Сорадуются Ангелы, когда избранные взимаются на небо. Итак, с каким расположением взираем мы на эти духовные празднества, мы, которые не имеем брачной одежды, т.е. любви, которая одна делает нас благовидными?

10. Но надобно знать, что как одежда развешивается на двух деревах, т.е. верхнем и нижнем, так и любовь заключается в двух заповедях, именно: в любви к Богу и ближнему, потому что написано: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем умом твоим, и всею крепостию твоею; и ближняго своего яко сам себе (Мк.12:30,31; см. Втор.6:5). Здесь надобно заметить, что в любви к ближнему полагается мера любви, когда говорится: возлюбиши ближняго своего, яко сам себе, а любовь к Богу не стесняется никакой мерой, когда говорится: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем умом твоим, и всею крепостию твоею. Ибо не повелевается, сколько каждый должен любить, но всецело, когда говорится: всем; потому что истинно любит Бога тот, кто ничего не оставляет для себя самого. Итак, каждому, старающемуся о приобретении для брака брачной одежды, необходимо исполнять заповеди о любви. Поэтому-то у Пророка Иезекииля преддверие ворот в самый город, устроенный на горе, имеет меру двух лакот (Иез.40:9), именно потому, что для нас недозволен вход в Небесный Град, если мы не имели любви к Богу и ближнему в этой Церкви, которая называется преддверием потому, что еще вне (града). Поэтому-то заповедуется двукратное окрашивание опон, закрывающих Скинию (Исх.26:1). Эти опоны Скинии, вы, братие, вы, которые верой сокрываете таинства небесные в сердцах своих. Но на опонах Скинии должна быть сугубо алая краска. Потому что алая краска имеет вид огня. А что такое любовь, если не огонь? Но эта любовь сугубо должна быть окрашена, чтобы красилась и любовью к Богу, красилась и любовью к ближнему. Ибо кто любит Бога так, что созерцая Его, нерадит о ближнем, тот хотя и окрашен, но не окрашен сугубо. И наоборот, кто любит ближнего так, что по любви к нему оставляет созерцание Бога, тот хотя и окрашен, но не окрашен сугубо. Итак, чтобы любовь ваша могла быть сугубо окрашенным алым цветом, то должна пламенеть и любовью к Богу, и любовью к ближнему, так как она ни по состраданию к ближнему не должна оставлять созерцания Бога, ни по напряженному созерцанию Бога не должна оставлять сострадания к ближнему. Итак, всякий человек, живущий среди человеков, должен стремиться к Тому, Кого желает, так, впрочем, чтобы не оставлять того, с кем бежал вместе; и сему последнему должен доставлять помощь так, чтобы отнюдь не был равнодушен к Тому, к Кому поспешал.

11. Еще надобно знать, что самая любовь к ближнему подразделяется на две заповеди, когда некто мудрый говорит: еже ненавидиши, да никомуже теориши (Тов.4:15). И лично Истина проповедует, говоря: вся убо, елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им (Мф.7:12). Ибо если мы и то уделяем другим, чего желаем сами получить, и удерживаемся делать другим то, чего себе не желаем, то соблюдаем ненарушенными права любви. Но никто, любя кого-либо, не должен тотчас думать, будто он имеет любовь, если прежде не испытает самой силы любви своей. Ибо ежели кто кого любит, но любит не ради Бога, тот не имеет любви, но думает, будто он имеет любовь. Но истинная любовь состоит в том, когда и друг бывает любим в Боге, и враг бывает любим ради Бога. Ибо сей последний любит ради Бога тех, которых любит, зная уже, что он любит и тех, которые его не любят. Ибо любовь обыкновенно доказывается только противлением ненависти. Почему и лично Господь говорит: любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас (Лк.6:27). Следовательно, истинно любит тот, кто ради Бога любит и того, о ком знает, что сей его не любит. Это важно, это высоко и для многих в исполнении трудно, но это составляет брачную одежду. И кто возлежа на браке не имеет ее, тот при вшествии Царя весьма должен опасаться высылки вон. Ибо вот говорится: вшед же Царь видети возлежащих, виде ту человека не оболчена во одеяние брачное. Эти возлежащие на браке Слова, возлюбленнейшая братия, мы, которые имеем уже веру в Церкви, питаемся пищей Св. Писания, радуемся сочетанию Церкви с Богом. Прошу осмотреться, в брачной ли одежде пришли вы на этот брачный пир, с особенным вниманием пересмотрите свои помышления. Осмотрите сердца свои со всех сторон, не имеете ли вы какой-либо ненависти, не завидуете ли чужому счастью, не питаете ли тайной злобы с желанием вредить кому-либо.

12. Вот Царь входит на брачное пиршество и осматривает расположение нашего сердца, и тому, кого находит не одетым любовью, тотчас во гневе говорит: друже, како вшел еси семо, не имый одеяния брачна? Весьма удивительно, возлюбленнейшая братия, что Он и другом называет его, и отвергает, как бы ясно говоря так: друже, и не друже, друже по вере, а не друже по делам. Он же умолча, потому что, - о чем говорить нельзя без слез, - на оном суде последнего воздаяния не будет никакой причины к извинению, так как тот совне кричит, кто, будучи свидетелем совести, внутренне обвиняет душу. Но между тем надобно знать, что кто имеет эту одежду добродетели, но не в совершенстве, тот не должен отчаиваться в прощении при входе Царя Святого; потому что Сам Он, подавая нам через Псалмопевца надежду, говорит: несоделанное мое видесте очи твои, и в книзе твоей вси напишутся (Пс.138:16). Но поскольку мы сказали это немногое в утешение падающего и слабого, то теперь обратимся с словом к тому, кто решительно не имеет этой надежды. Далее следует:

13. Тогда рече Царь слугам: связавше ему руце и нозе, возмите его и вверзите во тму кромешную: ту будет плач и скрежет зубом. Тогда решением совести связываются ноги и руки у тех, которые не хотели быть связанными для нечестивых дел исправлением жизни. Или яснее: тогда свяжет наказание тех, которых не вязало уклонение от добрых дел. Ибо ноги тех, которые не хотят посетить больного, и руки, которые ничего не дают от благостяжания нуждающимся, уже связаны волей. Следовательно, те, которые ныне связываются пороком добровольно, тогда против воли связываются наказанием. Но хорошо говорится, что он выбрасывается во тьму внешнюю. Потому что внутренней тьмою мы называем слепоту сердца, а внешней тьмою - вечную ночь осуждения. Итак, тогда каждый осужденный отсылается не во внутреннюю, а во внешнюю тьму потому, что там против воли отсылается в ночь осуждения тот, кто здесь добровольно пал в слепоту сердца. Где предсказывается плач и скрежет зубов для того, чтобы там скрежетали те зубы, которые здесь услаждались обжорством; чтобы там обливались слезами те глаза, которые здесь вращались от непозволенных пожеланий, так как подвергнутся частному наказанию порознь все члены, которые здесь служили в частности различным порокам.

14. Но по отвержении одного, в котором выражается именно совокупность всех злых, тотчас присовокупляется общая мысль, в которой говорится: мнози бо суть звани, мало же избранных. Возлюбленнейшая братия, весьма страшно то, что мы выслушали. Вот все мы, уже призванные, верой пришли на брачный пир Царя Небесного, и веруем и исповедуем таинство воплощения Его, принимаем брашно Слова Божия; но в будущий день суда Царь приидет. Что мы призваны, это мы знаем, но избранные ли мы, этого не знаем. Следовательно, тем необходимее каждому из нас смиряться, чем менее он знает о своем избрании. Ибо некоторые не начинали еще быть добрыми, а некоторые начали добрые дела, но не устояли в них. Иной по видимому всю жизнь провел в нечестии, но под конец жизни через слезы строгого покаяния возвращается от своего нечестия, другой по видимому проводит жизнь избранных, и однако же случается, что он под конец жизни склоняется к нечестию заблуждения. Иной хорошо начинает добро, а еще лучше совершает оное; а другой с детства предается худым делам, и в этих самых делах, всегда делаясь хуже и хуже, умирает. Итак, каждому тем более должно бояться за себя, чем менее он знает о том, что остается, потому что, - это часто надобно повторять, и никогда не оставлять в забвении, - мнози суть звани, мало же избранных.

15. Но поскольку иногда умы слушающих более обращают внимания на примеры верующих, нежели на слова учащих, то я хочу вам сказать о ближнем нечто такое, что ваши сердца должны выслушать тем с большим соболезнованием, чем ближе к ним это сказание о ближнем. Ибо мы говорим не о далеких от нас событиях, но воспоминаем о тех, коих свидетели доселе живы и рассказывают, что сами они были участниками в оных.

Отец мой имел трех сестер, которые все три были священными девами: из них одна называлась Фарсиллой, другая - Гордианой, третья - Эмилианой. Все - воспламенные одной ревностью, посвященные в одно и то же время, живя под установленным надзором, они провождали жизнь общественную в собственном доме (Разгов. кн.IV, гл.16). И когда они долго были в этом сожительстве, то Фарсилла и Эмилиана начали возрастать в ежедневных приращениях любви к Создателю своему и, будучи единой плоти, переходить духом в вечность. Напротив же того, душа Гордианы начала охлаждаться от жара внутренней любви ежедневными ее утратами, и мало-помалу возвращаться к любви века сего. Часто Фарсилла с великой скорбью говаривала сестре своей Эмилиане: "Вижу, что сестра наша Гордиана не на нашей стороне, ибо я прилежно рассматриваю, что она выбегает со двора и не бережет сердца для того, для чего предположила". Они старались исправить ее кротким ежедневным обличением и от легкомыслия нравственного возвратить к важности ее звания. Та среди слов исправления хотя и принимала неожиданно вид важности, однако же, когда проходило время этого исправления, тогда вдруг проходила и притворная важность честности, и она тотчас возвращалась к словам легкомыслия. Она радовалась сообществу мирских девиц и для нее весьма было тягостно то лицо, которое не было предано сему миру. Но в одну ночь тетке моей Фарсилле, которая была почтеннее и очень выше сестер своих силой постоянной молитвы, тщательным измождением плоти, необыкновенным воздержанием и важностью высокой жизни, явился, как она сама рассказывала, прапрадед мой Феликс, настоятель сей Римской Церкви, и указал ей на жилище непрестаемого света, говоря: "Приходи, потому что я принимаю тебя в этом жилище света". В следующую ночь она вдруг впала в лихорадку и через день приблизилась к смерти. А так как на кончину благородных женщин и мужчин сходятся многие, чтобы утешать их родственников, то в самый час ее кончины обступили одр ее многие мужчины и женщины, в числе которых была и мать моя. Когда она вдруг, устремляя взор кверху, увидела грядущего Иисуса, тогда с великой заботливостью начала кричать окружающим: отойдите, отойдите, Иисус грядет! И когда она устремила внимание на Того, Кого видела, тогда эта святая душа отрешилась от тела; и вдруг распространилось такое приятное благоухание, что самая даже эта приятность всем засвидетельствовала, что туда пришел Виновник приятности. А когда, по обычаю над умершими, обнажили тело ее для обмывания, то найдены затверделые, как у верблюдов, наросты кожи на локтях и на коленях от продолжительной молитвы; и мертвая плоть засвидетельствовала о том, что всегда совершал живой дух ее. Это было за день до Рождества Господня. По прошествии его, она тотчас явилась сестре своей Эмилиане в сонном видении ночью, говоря: "Я пришла за тем, чтобы, проведши без тебя день Рождества Господня, провести уже с тобою святой день Богоявления". Та, заботясь о спасении сестры своей Гордианы, тотчас отвечала ей: "Если я одна приду, то на кого оставлю сестру нашу Гордиану?" Ей, как сама говорила, та со скорбью опять сказала: "Иди ты, ибо Гордиана, сестра наша, перечислена к мирянам". За этим видением тотчас последовала болезнь телесная и, так как было сказано, за день до Богоявления эта скончалась от усиления своей болезни. Гордиана же тотчас, как только осталась одна, предалась своему нечестию, и что доселе скрывала в мысленном пожелании, то после выразила на опыте нечестивого дела. Ибо, забыв страх Господень, забыв стыд и благоговение, забыв о пострижении, она после вышла замуж за откупщика полей своих. Вот, все три вместе прежде пламенели усердием, но не пребыли постоянно в одном и том же подвиге; потому что, по слову Господню, мнози суть звани, мало же избранных. Итак, это я рассказал для того чтобы никто, установившись уже в добродетели, не приписывал самому себе сил для добродетели, чтобы никто не надеялся на собственную деятельность, потому что, хотя он сегодня и знает, каков он, но еще не знает, чем он будет завтра. Поэтому никто не должен безопасно радоваться делам своим, когда еще не знает, каков будет конец этой жизни. Но поскольку я рассказал о таком событии, которое устрашило вас Божественным правосудием, то расскажу еще в противоположность и о другом, которое должно успокоить устрашенные сердца ваши Божественным милосердием; впрочем, я помню, что уже говорил о нем в другой беседе, но вас тогда не было.

16. За два года в мой монастырь, находящийся подле Церкви святых Мучеников Иоанна и Павла, прибыл в сожительство некоторый брат, который долго по правилам был испытуем, и, наконец, принят (Разгов. кн.IV, гл.58). За ним последовал брат его в монастырь, не по усердию к сожительству, но по плотской любви. Но тот, который пришел для сожительства, весьма нравился братии; напротив же, брат его далеко отстоял от него и по жизни, и по нравам. Впрочем, он жил в монастыре более по необходимости, нежели по воле. И хотя во всех своих поступках был развратный человек, но равнодушно был всеми терпим ради брата своего. Ибо он был легкомыслен на словах, нечестив на деле, щеголь по одежде, необуздан по нраву, но терпеть не мог, если бы кто стал ему говорить о сожительстве святого состояния. Жизнь его была тяжела для всей братии, впрочем, как сказано, его все терпели ради брата его. Он сильно оскорблялся, если бы кто стал говорить ему что-либо об исправлении его нравственности. Добра, не только делать, но и слышать не мог. Он говорил с клятвой, с гневом, с насмешкою, что никогда не приходил в состояние святого сожительства. Но в эту моровую язву, которая недавно истребила большую часть сего града, он, пораженный в подбрюшье, близок был к смерти. И когда он близок был к кончине, собрались братия, чтобы молитвой напутствовать исход его. Уже тело его в оконечностях омертвело, в одной только груди хранился еще жизненный теплотвор. Но все братия начали тем усерднее за него молиться, чем ближе видели его кончину. Вдруг он с возможным усилием начал кричать и прерывать их молитву, говоря: "Отойдите, отойдите; вот я предан на сожрание дракону, который не может сожрать меня в вашем присутствии. Он уже забрал мою голову в пасть свою, дайте место, чтобы меня более не мучил, но покончил бы то, что хочет сделать. Если я отдан ему на сожрание, то почему от вас терплю замедление?" Братия начали говорить ему: "Что ты, брат, говоришь? Ознаменуй себя знамением Святого Креста". На это он, как мог, отвечал, говоря: "Хочу перекреститься, но не могу, потому что меня давит дракон". Услышав это, братия, ринувшись на землю, усиленнее начали со слезами молиться об исхищении его. И вот вдруг получивший облегчение больной начал радоваться, как только мог, говоря: "Благодарение Богу; вот дракон, который схватил меня для сожрания, убежал, не мог устоять, выгоняемый вашими молитвами. Вы молитесь только о грехах моих, потому что я готов исправиться и решительно оставить жизнь мира сего". Итак, человек, который, как уже сказано, был мертв по оконечностям тела, возвращенный к жизни, обратился к Богу всем сердцем. Наученный продолжительными и непрерываемыми вразумлениями в том же сожительстве, он на днях скончался от усилившейся телесной болезни. Умирая, он уже не видал дракона, потому что победил его исправлением сердца. Вот, братия мои, Гордиана, о которой сказал я выше, с высоты монашеского звания низринулась в ад; а этот брат, о котором я рассказал, от самой смерти возвратился к Жизни Вечной. Следовательно, никто не знает, что делается над ним в сокровенных судьбах Божиих, потому что мнози суть звани, мало же избранных. Итак, поскольку никому неизвестно о себе, избран ли он, то остается всем трепетать, всем страшиться за свою деятельность, всем уповать на одно только милосердие Божие; никто не должен полагаться на свои силы. Есть подкрепитель упования нашего, именно Тот, Кто благоволил принять на Себя естество наше, Иисус Христос, Который со Отцом живет и царствует, в единении Святого духа, Бог, через все веки веков. Аминь.