В чем заключался принцип оправдания театральной системы Вахтангова

Необходимость «оправдать», т. е. сделать жизненно обосно­ванной, любую заданную режиссером форму пластического и ритмического образа на сцене требовала от актера максималь­ной мобилизации всех сил, вводила в бой все его собственные ресурсы выразительности, что опять-таки давало большую от­дачу спектаклю в целом. А предъявляемое режиссером тре­бование находить поводы для такого оправдания развивало творче­скую фантазию актера, активизировало его личное участие в спектакле.

Отход от «жизнеподобных» форм, от похожести изобра­жаемого на сцене на картины реальной действительности всег­да чреват одной опасностью — если зрители не «расшифруют» верно то, что хочет сказать театр, они не поймут или поймут неправильно язык театра. В этом случае очень легко скатиться к самодовлеющему театральному трюку, форме ради формы, т. е. к формализму.

Вахтангова подобное никогда не устраивало. Принцип оправдания как раз и вел к тому, чтобы при всей сложности и необычности сценической формы сделать ее убедительной для зрителей.

Режиссерское мастерство, режиссерский талант во многом определяется для Вахтангова в это время именно способностью, как он выражается, «сотворить», «нафантазировать» особенно яркую действенную форму и в то же время найти возможность ее оправдания.

Вахтанговский гротеск допускал каждый раз такую остро­ту сценической формы, какую в данном случае актер, театр могли изнутри оправдать. Поэтому-то настоящий вахтангов­ский гротеск никогда не вырождался в пустое трюкачество, был далек от формализма.

Вахтанговский принцип оправдания оберегал актеров от творческой пассивности, от неорганичного поведения в спектак­ле; наконец, благодаря ему они не чувствовали себя только марионетками, что, безусловно, вело к ослаблению творческого потенциала. Кроме того, такой подход сохранял спектакль от быстрого разрушения, неизбежного, когда актер — только «воск» и при малейшем «сбое» уже не может сам восстановить нужный рисунок мизансцены или ритмический уровень игры.

4. В чем состоял этот принцип многослойности художественной ткани вахтанговских постановок

Театр должен стремиться к тому, чтобы в одном и том же спектакле были разные «слои», каждый из которых представляет интерес для соответствующей группы зрителей. Определенные катего­рии зрителей может привлекать сюжет. Других интересует ре­шение философских проблем трагедии, третьих — необычная трактовка центрального образа.