Развитие риторики на Руси. Первые «риторики»

Скупые сведения о речи, науках далеких предков связаны с развитием письма. Оно вошло в жизнь славян во второй половине IX в. Азбука создана греческими учеными Кириллом и Мефодием, переводчиками церковных христианских книг с греческого. Она получила название кириллицы. Однако есть сведения, что славяне имели и до кирилловское письмо писали ≪клинами и резами≫.

Кириллица не удержалась у западных славян, но у восточных и южных славян послужила основой последующих алфавитов, что способствовало связям с Византией. Церковные и риторические традиции православной ритуальной речи на Руси были приняты в общем с одобрением. Этому способствовали торжественность службы, высокая культура церковного пения, эмоциональность общения, одухотворенность проповеди. Расцвет ораторских жанров приходится на XI — XII вв. Образцом проповеди может служить творчество Кирилла, епископа Туровского (≪Слово в новую неделю по Пасце≫), в этой проповеди чувствуется сильное влияние византийского стиля. Духовное направление ораторства представлено житиями святых - в ≪Житии Феодосия Печерского≫, ≪Сказание о Борисе и Глебе≫. В житиях формируются литературные

традиции Руси. Это направление приобретает политическую тенденцию

в ≪Слове о Законе и Благодати≫ митрополита Илариона. Автор выступает в качестве апологета русской государственности и самостоятельности русской церкви. Образцом послания может служить ≪Моление Даниила Заточника≫, обращенное к князю, с жалобами на свои страдания и просьбами о милости. Несмотря на близость содержания к нуждам повседневности, автор пользуется цветистой речью. Особо нужно выделить речи - поучение, обращение

к католикам. Наилучшая из них - ≪Подчинение чадам Великого князя Владимира Мономаха≫. Автор известен как энергичный военачальник, гуманный и образованный государственный деятель Киевской Руси. В более поздние времена возникли новые формы: повести, ≪хождения≫, полемическая переписка, похвальные слова. Огромный интерес представляет переписка воеводы князя Андрея Курбского с царем Московским Иоанном Грозным, страстные, обличительные письма дают основания судить о речевом мастерстве автора, а также интересны письма и записки протопопа Аввакума, идеолога раскола. В XI—XII вв. риторика упоминалась в качестве учебного

средства; использование не только ее правом, но и синонимы: витийство, благословив, краснословие и даже антонимы: величие – безгласие.
9. Особенности современного красноречия.

К концу XX в. человек уже слишком многое увидел, про-ил и пережил, чтобы его представление о прекрасной речи, е. его риторический идеал, остался прежним, неизменным.

Идеальной, прекрасной вряд ли может в наше время считаться речь всего лишь «словесно красивая», а тем более чрезмерно крашенная, или, если использовать термин классической риторики, амплифицированная (от лат. amplificatio — распространение, увеличение). Напротив, украшательство воспринимается сейчас нередко как признак лживости, цветистость — как покров, скрывающий нечто низменное. Это лишь настораживает, рождает недоверие, отталкивает.

Красота речи в наши дни во многом сродни красоте любого предмета обихода — это, прежде всего функциональность, соответствие своей основной задаче. Чем лучше и полнее речь осуществляет цель говорящего — привлекает вни­мание слушающего, пробуждает в последнем именно те мысли и эмоции, тот отклик, который так нужен оратору или собеседни­ку,— тем она совершенней. Красота речи, как мы уже говорили,— это также стройность ее мыслительного каркаса, смысловая насыщенность и глубина. Замечательный преподаватель риторики, автор одного из попу­лярнейших учебников, выдержавшего множество изданий, Нико­лай Федорович Кошанский (учитель Пушкина) писал: «Грамматика занимается только словами; Риторика преимуще­ственно мыслями». (Кошанский Н. Ф. Общая риторика.). Эту особенность риторики мы и имели в виду выше, когда утверждали, что будем говорить не только о словах.

Риторика, особенно со­временная,— это, прежде всего школа мысли, а затем уже — школа слова. Простота и сила, присущие ораторским об­разцам античной классики, приобретают сегодня особое значе­ние. Хорошую современную публичную речь можно охарактери­зовать так же, как некогда было сказано о речах замечательного афинского оратора и политического деятеля Демосфена (384— 322 гг. до н. э.): «Не ищите у него украшений: там имеются только доводы. Аргументы и доказательства скрещиваются, подталки­вают друг друга, стремительно бегут перед вашими глазами, вы­брасывая на ходу восхитительные блестки антитез». (Давы­дов Г. Д. Искусство спорить и острить. Пенза, 1927). Значит, современная речь — это некая «литературная геометрия», результат усиленной мыслительной работы, это соразмерное здание, логически выстроенное из четких смыслов, точно употребленных слов. Мужественная логика слова вызывает у наших современников одобрение и восхищение скорее, чем его женственное изящество. Чтобы убедиться в этом, посмотрим, как пишет о прекрасной речи Алексей Федорович Лосев (1893— 1988), крупнейший русский философ нашего времени, замеча­тельный филолог и историк культуры: «Да! Какой я был люби­тель докладов, речей, споров и вообще разговоров! Слова! Да, не с меланхолией, не по-гамлетовски я скажу: «Слова, слова, сло­ва!» Слова всегда были для меня глубоким, страстным, завора­живающе-мудрым и талантливым делом. Как мало людей, кото­рые любят и умеют талантливо говорить! И как я искал, как я любил, как я боготворил этих людей! Боже мой, что это за чудный дар — уметь говорить и уметь слушать, когда говорят! В молодо­сти при звуках талантливой речи я чувствовал, как утончается, серебрится и играет моя мысль, как мозг перестраивается у ме­ня наподобие драгоценного и тончайшего музыкального инстру­мента, как дух мой, начинал носиться по безбрежной и бледной зелености мысленного моря, на котором вспененная мудрость ласкает и дразнит тебя своими багряными, алыми всплесками» (Лосев А. Ф. Трио Чайковского//Л о с е в А. Ф. Жизнь. 1993). В этом фрагменте философ говорит о «та­лантливой» речи, прежде всего именно как о мыслительном деле, интеллектуальном труде — деле «завораживающе-мудром», «глубоком», настраивающем мозг «наподобие... музыкального инструмента», вызывающем тонкую игру мысли, освобождаю­щем ее. Вместе с тем такая речь и страстна, и эмоцио­нально напряжена, и уж во всяком случае, никак не мо­жет быть названа отвлеченно-холодной.

Обратим внимание и на то, что «чудный дар» «талантливой» речи понимается А. Ф. Лосевым как единое, целостное умение человека не только говорить самому, но и «уметь слу­шать, когда говорят». Это очень важно, ведь только таким об­разом становится возможным и реально осуществимым подлин­ный диалог между людьми. А значит, возникают и предпосылки взаимопонимания между ними. Не та речь хороша, что убежда­ет, а та, что, убеждая, объединяет. Об этом говорил еще Лев Толстой; в наше же время, когда само существование человечества зависит от возможностей найти общий язык, под­линный диалог (а значит, нравственный, этический потенциал речи, степень ее устремленности к добру) приобретает поистине решающее значение. Итак, вот что такое прекрасная, образцовая речь для человека, стоящего на пороге XXI столетия: это целесо­образность, смысл и добро, в триединстве вы­раженные в слове и в совокупности, составля­ющие риторический идеал современности.