Валутина гора

Отступление войск от Смоленска оказалось не менее трудной операцией, чем само сражение за город. Дорога на Москву проходила вблизи Днепра, и французская армия имела возможность вести артиллерийский огонь по отступающим и атаковать русские полки на марше. Первая армия была вынуждена выполнять обходное движение, теряя драгоценное время. Выход армии на основную дорогу предполагалось совершить у деревни Лубино, и для защиты этой стратегически важной развилки дорог был выслан отряд генерал-майора П.А.Тучкова, пехота которого состояла из Ревельского пехотного и 20-го и 21-го егерских полков. Тучков выдвинул отряд ближе к Смоленску, заняв позиции у топкой лощины реки Строгань вблизи деревень Латышино и Заболотье. Егерские полки рассыпались в кустах на берегу по обеим сторонам московской дороги. Ревельский полк с батареей конной артиллерии встал на возвышенности. Впереди, у деревни Колодня расположился заслон из 2 орудий и эскадрона гусар, прикрытых цепью одной егерской роты.

Ночью 7 августа войска маршала М. Нея переправились через Днепр и создали явную угрозу для одной из колонн Первой Западной армии. Барклаю де Толли пришлось оставить у местечка Гедеоново еще один отряд под командой генерал-лейтенанта принца Е. Вюртембергского, состоящий из 2-й бригады 17-й пехотной дивизии, Тобольского пехотного полка, двух взводов гусар и 4 орудий. Все боевые действия 7 августа проходили вблизи от высоты Валутина гора и получили в дальнейшем наименование сражения у Валутиной горы. В конечном счете в это сражение было втянуто большинство полков 2-го, 3-го и 4-го пехотных корпусов русской армии.

В 8 часов утра французские войска атаковали отряд у Гедеонова. Стоявший перед деревней Вильманстранский полк почти сразу попал в тяжелое положение, и на выручку ему был брошен Белозерский полк, в штыковом бою приостановивший продвижение французов. Наращивая силы, неприятель все-таки вынудил полк отступить в деревню. Исход рукопашной схватки в самой деревне был решен ударом батальона Тобольского полка под командованием майора Рейбница. К этому времени Вильманстранский полк оказался в окружении, но подоспевшие белозерцы и тобольцы, разорвав кольцо, дали ему возможность пробиться к Гедеонову. Весь отряд отступил к деревне Галионщина, где в первую линию был выдвинут Волынский пехотный полк. Эта мера оказалась чрезвычайно своевременна, учитывая, что солдаты Белозерского и Вильманстранского полков расстреляли все патроны [106, с. 268, 269]. Участвовавшие в бою полки двинулись вслед за остальными войсками 2-го пехотного корпуса.

В 11 часов французы подошли к Колодне. После нескольких артиллерийских выстрелов заслон Тучкова без потерь отступил, разобрав мост на Строгани. Кавалерийские и казачьи полки заняли все пространство от левого фланга отряда до Днепра.

В полдень началось сражение на основной русской позиции. По воспоминанию П.А. Тучкова, «высланные неприятелем стрелки, сколь ни усиливались выгнать егерей наших из занятого по обеим сторонам дороги кустарника, дабы очистить дорогу колоннам своим, но все усилия их остались без успеха, и егеря наши, пользуясь местоположением, не уступали ни на шаг неприятелю» [150, с. 1946].

Французы, постоянно наращивая давление, все-таки смогли привести в замешательство часть русской цепи и, переправившись через реку, занять позиции в кустарнике на берегу. Об этом моменте вспоминал поручик 3-й легкой артиллерийской роты И.Т. Радожицкий: «Наши егери, свесив ружья и нагибаясь, спешили укрыться за мои пушки от смертоносного свинца; офицер их кричал: «Куда вы, братцы? Воротитесь, пожалуйста, как не стыдно вам!» — никто не слушал его. Вдруг навстречу нам явились генералы. Все они кричали бегущим: «Куда! Стой! Назад!» — и бегущие останавливались… Вслед за генералами шли в густых колоннах лейб-гренадеры…: рослые молодцы, держа ружья наперевес, с бледными лицами шли скорым шагом — навстречу смерти. С криком «ура»! они бросились в кусты и восстановили порядок штыками» [133, с. 121].

^{Армейский гренадер и солдат лейб-гвардии Семеновского полка. И. Каппи. 1815 г.}

Присланные на помощь П.А. Тучкову полки — Лейб-гренадерский и гренадерский Графа Аракчеева — подошли очень своевременно и заняли позиции, первый — на высотах при большой дороге, второй — на опушке леса влево от дороги. Ревельский полк сместился вправо. Появившаяся за рекой на русском левом фланге французская кавалерия под смертельным огнем артиллерии и егерей сумела дойти до разрушенного моста, но вынуждена была отступить. Егерей поддерживали огнем сводно-гренадерский батальон 23-й дивизии и батальон полка Графа Аракчеева [86]. Положение стабилизировалось, обе стороны наращивали силы, причем французы постоянно сохраняли значительное численное превосходство. К русским постепенно подходили полки 2-го и 4-го пехотных корпусов; к 17 часам командование войсками принял генерал-лейтенант П.П. Коновницын, вспоминавший позднее: «В 5-ть часов пополудни прибыли со мною на место сражения и остальные полки вверенной мне дивизии, кои поставлены были левее большой дороги, и немедленно введены в дело. Сильное действие неприятельской артиллерии выдерживаемо было с отменным мужеством, и не могло произвесть ни малейшего замешательства» [43, с. 242].

К вечеру небо покрылось облаками, стало быстро темнеть. В попытке наверстать упущенное время маршал Ней около 19 часов повел массированную атаку на всех направлениях; французские батареи вели убийственный огонь. На правом русском фланге неприятель захватил деревню Гречишна, но подоспевший Полоцкий пехотный полк опрокинул французов и восстановил прежнюю позицию. В это же время батарея, прикрывавшая большую дорогу, внезапно прекратила огонь — как оказалось, у артиллеристов закончились боеприпасы. Пользуясь случаем, французские стрелки, а следом и колонны перешли через Строгань. Генерал П.А. Тучков просил Коновницына взять один из гренадерских полков для контратаки. Получив разрешение, он подъехал к Екатеринославскому гренадерскому полку, очевидно, из-за недостатка места построенному во взводную колонну

Дальнейшие события описывает сам Тучков: «…Объявил я полковому командиру приказание.., чтоб полк следовал за мною на встречу идущего неприятеля, но к удивлению моему услышал от командира того полка разные отговорки, как-то: что люди его очень устали и что уж и без того много полков расстроенных, а его полк в порядке, то потому ему казалось бы лучше сберечь оный, нежели подвергать новой опасности. Я сделал ему за сие выговор и, не* слушая ничего, приказал полку, построенному уже в колонну, идти за мною, что было и исполнено. Но как уже между тем начало смеркаться и даже было достаточно темно…, видя же нехорошее расположение полкового командира и судя по тому и о прочем, не мог я надеяться, что полк выполнит с успехом предприятие мое… Едва я сделал несколько шагов в голове колонны, как пуля ударила в шею моей лошади, от чего она, приподнявшись на задние ноги, упала на землю. Видя сие, полк остановился; но я соскочил с лошади и, дабы ободрить людей, закричал им, чтоб шли вперед за мною, ибо не я был ранен, но лошадь моя, и с сим словом, став на правый фланг первого взвода колонны, повел оную на неприятеля, который, видя приближение наше, остановясь, ожидал нас на себя. Не знаю, от чего, но я имел предчувствие, что люди задних взводов колонны, пользуясь темнотою вечера, могут оттянуть и потому шел с первым взводом, сколько можно укорачивая шаг, дабы прочие взводы не могли оттягивать. Таким образом приближась к неприятелю, уже в нескольких шагах, колонна, закричав «ура»! кинулась в штыки на неприятеля. Я не знаю, последовал ли весь полк за первым взводом; но неприятель, встретя нас штыками, опрокинул колонну нашу, и я, получа рану штыком в правый бок, упал на землю. В это время несколько неприятельских солдат подскакали ко мне, чтоб приколоть меня; но в самую ту минуту французский офицер, по имени Этьен, желая иметь сам сие удовольствие, закричал на них, чтоб они предоставили ему это сделать. Laissez moi faire, je m'en vais Pachever, были его слова (Пустите меня, я с ним покончу. — И.У), и с тем вместе ударил меня по голове… саблею. Кровь хлынула и наполнила мне вдруг и рот и горло, так что я ни одного слова не мог произнести, хотя был в совершенной памяти. Четыре раза наносил он гибельные удары по голове моей, повторяя при каждом: Ah, je m'en vais Pachever, но в темноте и запальчивости своей не видал того, что чем более силился нанести удар мне, тем менее успевал в этом: ибо я, упав на землю, лежал головою плотно к оной, почему конец сабли, при всяком ударе, упираясь в землю,… не мог мне более сделать вреда, как только нанести легких ран в голову, не повредя череп… Из-за протекавших над нами облаков вдруг просиявшая луна осветила нас своим светом, и Этьен, увидя на груди моей Анненскую звезду, остановив взнесенный уже может быть последний роковой удар, сказал окружавшим его солдатам: «Не трогайте его, это генерал, лучше взять его в плен»… [150, с. 1949-1951].

^{Сражение при Валутиной горе. П. Тесс. 1840-е гг. Фрагмент.}

Неудачная атака гренадеров поставила центр русской позиции в сложное положение, но триумф французов оказался недолгим. П.П. Коновницын в своем рапорте писал:

«Около вечера неприятельские колонны, предшествуемые множеством стрелков, сделали решительное движение противу войск, большую дорогу прикрывавших; и успели было даже несколько их потеснить, но исправляющий при вашем превосходит должность дежурного генерала Его Императорского Величества флигель-адъютант полковник Кикин, адъютант начальника главного штаба генерал-майора Ермолова лейб-гвардии артиллерийской бригады поручик Грабе и состоящий при нем же штабс-ротмистр де Юнкер поспешили собрать рассеянных людей в колонны, и, поощряя их собственным примером, при барабанном бое стремительно ударили в штыки на неприятеля, которой был немедленно сбит и прогнан…» [43, с. 242, 243].

Решающую роль для успеха атаки, очевидно, все-таки сыграла глубоко эшелонированная оборона в центре русской позиции. Сразу несколько колонн полков, стоящих на большой дороге, словно гигантский поршень, вновь выдавили французов за реку. В атаке участвовали и полки правого фланга.

На этом активные боевые действия прекратились, но «сильнейший ружейный огонь возобновился опять с обеих сторон и продолжался до глубокой ночи». По словам Коновницына, «место сражения осталось совершенно удержанным…» Французы первыми прекратили огонь, а ночью русские полки, полностью выполнив поставленные перед ними задачи, начали движение вслед за главными силами.

^{После сражения при Валутиной горе. Вид на русские позиции с французской стороны.}

В целом в сражении 7 августа русская армия потеряла не менее 6 тысяч человек, французская — не менее 8 тысяч. Об ожесточенности боя можно судить по потерям отдельных полков; так, лейб-гренадеры потеряли около 660 человек, то есть в три раза больше, чем в грядущем Бородинском сражении. Еще несколько полков недосчитались свыше 300 нижних чинов. В условиях тяжелых, спонтанно развивающихся боевых действий с превосходящими силами противника русские войска смогли полностью выполнить поставленные задачи, нанеся неприятелю большой урон. Основная тяжесть борьбы легла на пехоту, полки которой из состава различных соединений вводились в бой по мере возможности. При этом нарушение командной структуры на уровне корпусов, дивизий и даже бригад не привело к снижению боеспособности войск.