Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






X. По главным метрополиям рок-н-ролла





34-страничный контракт наших героев с «Опалом», толком никем из членов группы по лени не прочитанный, предполагал, помимо прочего, турне по Великобритании и США в поддержку записанной пластинки (а в перспективе запись второго альбома и еще как минимум одно турне).

Британский тур Брайан Ино успел предварить глубокой аналитической статьей о специфике русского рока, опубликованной в газете «The Guardian». Большинство ее положений, несомненно, было навеяно опытом совместной работы со «Звуками Му», которые получили в рамках этого интереснейшего текста отдельную характеристику.

«Конечно, западный рок оказывает сильное влияние на русскую разновидность, хотя он и ассимилируется довольно неожиданным образом. Русские услышали рок-музыку через десятые копии на кассетах и BBC World Service – и сформировали о ней собственные суждения. <…> Возможно, что русские обладают более открытым восприятием нашего музыкального универсума и, я уверен, еще удивят нас своими „перекомпозициями“.

Русская рок-музыка также питается своими собственными традициями, такими как музыка „кецмер“ из Одессы [1],и довоенной традицией кабаре. Государство, занятое идеологическим руководством в кино, классической музыке, театре и литературе, снобистски не принимало всерьез эти популярные жанры, оставив их нетронутыми.

Результатом этого, естественно, явилось превращение популярной музыки в оазис эксперимента, в одну из немногих областей, где могло быть сказано нечто новое и где могли быть исследованы неодобряемые в других сферах западные идеи. В связи с существованием этой относительной свободы, многие таланты, которые в иной ситуации могли бы обратиться к „высокому искусству“, оказались в среде рок-музыки. До недавнего времени деятельность рок-музыкантов практически не была связана с записью и выпуском пластинок: государство контролировало единственную компанию звукозаписи и отдавало предпочтение „официальным“ эстрадникам, выстраивавшимся в длинные очереди.В итоге рок здесь в гораздо большей степени, чем в Британии, стал исполнительским искусством: театральность развилась в театр при активном участии художников, декораторов и хореографов, привлеченных на рок-сцену.

 

Даже у нас [2] рок-музыка всегда была гибридом музыки, поэзии и театра, но заинтересовавшие меня направления советского рока располагаются гораздо ближе к театральному и поэтическому полюсам, чем большая часть нашей музыки (особенно в условиях коммерческой притягательности огромных рынков звукозаписи, которая заставляет все более и более внимательно относиться к собственно звучанию того, что мы делаем). <…>

„Звуки Му“ – это еще одна театральная группа [3], но их театр имеет совершенно другую природу, питаясь многовековой традицией довольно зловещих средневековых клоунов-скоморохов. В центре группы находится странная и угрожающая личность певца и автора песен Петра Мамонова, который создал то, что я называю „тотальный театр лица“. Его сценический образ такой тревожащий и гротескный, что от него не оторвать глаз. Он шут, одержимый дьяволом, ведомый злой волей, сладить с которой он не в силах, одновременно сумасшедший и жалкий, ранимый и опасный. Это находит отклик в глубине русской души».

(Фрагмент статьи Брайана Ино «Резон для рока» приведен в переводе С.Афонина и С.Чернова, сделанном для питерского самиздатовского журнала «РИО» №37, сентябрь 1989 г.)

Британские гастроли прошли вполне гладко – в мае 1989 года за 20дней состоялось семь концертов: два – в Лондоне, три – в Глазго и по одному в Ливерпуле и Брайтоне. После концерта в лондонском клубе «Town & Country» Ино подвел к Липницкому невыразительного дядечку средних лет, который со значением произнес: «О! У вас отличный барабанщик!» –«Ху ит из?» – вяло поинтересовался басист «Звуков» у замученного Брайана. «Ну как же?! Джон Пол Джонс».

Менеджментом зарубежных гастролей в рамках расширившегося директорского корпуса ансамбля занимался друг Паши Хотина – молодой протокапиталист Геша Матвеев, превосходно владевший английским языком. Туры по заграницам в начале 1989-го сыпались на группу как из рога изобилия: достаточно сказать, что между лондонским сведением, Варшавой и набегом на Англию-Шотландию она успела продефилировать также сквозь Германию и Францию. Гамбург, Бремен, Геттинген, Париж, Бурж, Лион… Во всей Европе царил угар увлечения перестроечным «cовком»: русских еще любили. По Германии со «Звуками» разъезжали «АукцЫон», «Ва-Банкъ» и поп-певица Катя Суржикова (воспринимавшаяся в рок-контексте как сверхциничный глэм), по Франции – опять «АукцЫон» и уже «Кино»… Почти везде «Звуки Му» нравились: к примеру, в Бурже, где проходил крупный, хорошо раскрученный элитарный фестиваль, их проводили овациями, а в «Кино» местные критики увидели лишь русско-корейскую кальку с The Cure. Далее последовал Туманный Альбион… В Россию «Звуки» ненадолго заехали лишь на исходе весны – и 28мая отыграли под фонограмму иновского альбома на крупном международном инди-фестивале «Независимые музыканты – Югу Африки» в МДМ, с участием Криса Катлера, Фреда Фрита etc. Живьем играть было невозможно, ибо Лёлик накануне так набрался, что сутки провалялся в беспамятстве на боку, и у него попросту отсохла придавленная рука.

«Фанерный» концерт группа постаралась комически обыграть: все ее члены вышли на сцену в тинейджерских фирменных майках с обложкой «опаловской» пластинки и модных английских трусах (по колено и в цветочек), а Петя пристегнул к голове муляж никем еще не виданного в СССР радиомикрофона. Поначалу никто из публики не понял, в чем дело: «Звуки Му» по саунду вдруг влегкую убрали таких китов тогдашнего мирового индепендента, как Cassiber, Kalahari Surfers и Keep The Dog, – неплохая шутка! Но дотошные организаторы с английской стороны, считавшие, что защита Африки – дело серьезное и требует как минимум живого звука, оскорбились до глубины души.

Впрочем, нашим героям уже все было нипочем. У них развивалась мания величия: нужно было лететь в США, где их гастролями занималась поддерживающая за океаном «Oпал» фирма «Warner Brothers». Как говорится, выше – только звезды. К слову, уже тогда кое-кто из членов ансамбля воспринимал эту поговорку весьма двусмысленно, считая, что они-то и есть вполне состоявшиеся «звезды» – и, стало быть, им чего-то недодают: настоящие stars, мол, живут куда лучше.

С подобными опасными настроениями «Звуки Му» прибыли в Шереметьево-2 и погрузились в самолет на Нью-Йорк. Уже в аэропорту имело место дурное предзнаменование: через иллюминаторы члены группы увидели, как с подъезжающего к лайнеру автокара с багажом с высоты два с половиной метра падает хотинская «Yamaha DX-7» – со всеми картриджами, содержащими массу ультрамодных тембров, подаренных группе Брайаном Ино, – короче говоря, весь звук ансамбля. Перелет через Атлантику прошел в муках. Приземлившись и получив багаж, открыли кофр – клавиши, разумеется, были разбиты. А через несколько часов нужно было уже играть концерт в известном нью-йоркском клубе «Марс»…

Но тут начались американские чудеса. «Warner Brothers» имели обыкновение всех своих потенциальных звезд на всякий случай встречать с чудовищной помпой – такой, что советская группа, хоть и понюхавшая воздух Англии, Франции и Германии, была немало смущена. В аэропорту «Звуки Му» поджидал огромный «Линкольн-континенталь» с шестью дверцами, встроенным баром и телевизором, а за рулем сидел холеный водила в ливрее и цилиндре. Нужно ли пояснять, что клавиши немедленно отвезли на специальную ремонтную фирму, и к началу концерта они уже были как новенькие?

Первое американское турне ансамбля проходило сугубо по Восточному побережью: за Нью-Йорком последовали Вашингтон, Бостон… Особенно заметной вехой стали два концерта на семинаре по современной музыке в Линкольн-центре, где в паре со «Звуками Му» играли их недавние инди-кумиры The Residents. Кумиры в данном случае не побрезговали коммерцией, украсив свою, как всегда, авангардную программу шоу с девушками – и, насмотревшись на русских законченных радикалов, долго не могли прийти в себя. Год спустя «резидент» Рэнди Фокс в интервью Липницкому сказал: «Я всегда думал, что Европа может удивить США какими-нибудь идеями, изысками, но не мог и предположить, что какая-то группа из России окажется куда более дикой, чем все американские группы, которые я когда-либо видел».

После одного из концертов тура Мамонов в гримерке обливался потом, и тут раздался голос охранника, сообщавшего, что с группой хочет побрататься некая женщина. Все посмотрели в дверной проем, где суетилась какая-то немолодая хиппушка неопрятного вида, в поношенных джинсах и линялом свитере. «Не пускать!» – отрезал Петр Николаевич. И лишь в последний момент просвещенный Липницкий с трудом опознал в изгоняемой еще одного инди-кумира ансамбля – Лори Андерсон. Едва не замордованную создательницу Big Science не без труда удалось втащить обратно. «O, yes! – сдавленно прохрипела она. – Поздравляю с таким дебютом в Нью-Йорке!»

Рецензии в прессе также были, в общем, положительными – по крайней мере, по сравнению с откликами на отчаянно раскручивавшийся в то же время «Radio Silence». Если, скажем, в Англии отдельные СМИ сравнивали наших героев с дублирующим составом Gong, то здесь их по звучанию уважительно сопоставляли с Talking Heads, а по подаче – с Джеймсом Брауном, Миком Джаггером и Дэвидом Бирном. От подобных ассоциаций крыша у «Звуков Му» неизбежно отъезжала все дальше и дальше.

XI. «ИГЛА»

Помимо кучи зарубежных гастролей, начало 1989 года ознаменовалось еще одной вехой в жизни лидера группы: в прокат вышел фильм Рашида Нугманова «Игла». Главную роль там исполнил Виктор Цой, а Мамонов сыграл злого доктора-наркобарона, подсаживающего на иглу подругу героя. Сейчас фильм кажется довольно схематичным, но тогда, на волне перестроечной романтики, имел огромный успех. Тот факт, что в нем оказались заняты лидеры питерской и московской «независимой» рок-сцены, казался символом очередного прорыва «подпольного» искусства на большую арену. «Из банального боевика Нугманов сделал – не без помощи Цоя и Мамонова – культовую героическую сагу», – писал позднее журнал «Fuzz». Стоит также напомнить, что в тот период вся страна с упоением слушала альбом «Группа крови».

«Игла» стала возможна исключительно благодаря случайному стечению обстоятельств. Изначально Нугманов был реальным деятелем рок-движения: издавал в 1983–84 годах в родной Алма-Ате рок-самиздатовский журнал «ЗгГа», размножение которого было пресечено КГБ. В 1986 году он в рамках курсовой работы ВГИКа снял культовую документальную короткометражку о питерском роке «Йя-Хха» с участием «Зоопарка», «Кино», «Алисы» и Гребенщикова. В июле 1987 года на XV МКФ в Москве «Йя-Хха» получила приз ФИПРЕССИ имени Андрея Тарковского.

На волне этого успеха месяц спустя Нугманов, будучи студентом третьего курса ВГИКа, получил от студии «Казахфильм» предложение стать режиссером фильма «Игла», сценарий для которого написали два других молодых деятеля «казахской волны» – Бахыт Килибаев (будущий создатель легендарной серии рекламных роликов «МММ» и клипа «Иду, курю» группы «Ноль») и Александр Баранов. Предыдущий режиссер, уже успевший потратить часть бюджета, руководством студии от поста был отстранен. Подобная ситуация в условиях СССР еще за полгода до того была бы немыслима, но перестройка творила такие чудеса, что Нугманов дерзко выставил руководству «Казахфильма» категорическое условие: в фильме должны были сниматься непрофессиональные актеры – Цой и Мамонов. Загнанной в угол республиканской киностудии деваться было некуда.

«Так получилось, что Пете Мамонову я предложил совместную работу еще за полгода до съемок „Иглы“, – вспоминает Рашид Нугманов. – У меня был такой спектакль, сделанный по Достоевскому – „Кроткая“. Анатолий Васильев, мой педагог по актерскому мастерству во ВГИКе, предложил мне повторить эту постановку в его театре – он как раз тогда получил помещение на улице Воровского. И я обратился к Пете, рассказал ему о своей затее и получил принципиальное согласие. А когда подвернулась „Игла“, я ему позвонил и сказал, что есть возможность сделать фильм, и он без колебаний согласился сыграть. Разумеется, сценарий „Иглы“ был написан совсем не для Цоя и Пети Мамонова».

Любопытно, что работа над «Иглой» стартовала со съемки на 35-миллиметровую черно-белую пленку сцены с Мамоновым и Цоем в интерьере московской квартиры Паши Хотина. «Что у меня дома снималась „Игла“, я был не вкурсе, – рассказывает Хотин. – Часто уезжал, оставлял друзьям ключи… Сам фильм потом произвел неоднозначное, но сильное впечатление. Когда на экране показали натуральную задвижку человека по вене, мне стало очень нехорошо – пронзило от макушки до пяток. Я даже вышел из зала. Более антинаркотической картины не припомню».

Локальные показы «Иглы» в СССР начались еще осенью 1988 года. В сентябре фильм получил приз киноклубов СССР на фестивале «Золотой Дюк» в Одессе. В ноябре Нугманов и Мамонов вдвоем представляли «Иглу» в Московском Доме кино, отвечая на вопросы со сцены. Далее началась демонстрация фильма в отдельных городах, выливавшаяся порой в форменное безумие. Аншлаги и драки перед кинотеатрами, обездоленные просачивались в зал через вентиляционные системы и коммуникации…

Госкино ничего не оставалось, кроме как присудить «Игле» первую прокатную категорию, и в феврале 1989 года фильм появился одновременно на сотнях киноэкранов по всему Советскому Союзу. В итоге картина вышла на второе место по прокату среди советских фильмов 1989 года – после «Интердевочки» Петра Тодоровского.

Для Мамонова роль злого доктора оказалась не более чем «пристрелкой» к кино: например, как выяснилось, актерской речью он на тот момент владел еще очень слабо. Рецензенты «Иглы» разных лет отмечают, в первую очередь, его непревзойденную пластику, которая даже в этих нестандартных условиях никуда деться не могла. В герое Мамонова видели и «харизматическую личность с пластикой обколовшегося мима», и «завораживающую смесь балетного танцора с паралитиком», и «мафиозного персонажа, опереточная пластика которого сводит на нет какой бы то ни было пафос борьбы с ним как с социальным злом», и еще много кого.

 

Так или иначе, фильм «Игла» как бы невольно обозначил: если главным героем питерского рока является Виктор Цой, то московского – Петр Мамонов. Кроме того, тот факт, что картина стала одним из лидеров кинопроката, неизбежно поднимал социальный статус лидера «Звуков Му» на новую высоту.

 

Date: 2015-10-21; view: 350; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию