Функциональный анализ в экономической теории

Именно такого рода функциональный анализ, хотя он и облекается в иную лексику, широко практикуется экономистами, особенно в тех случаях, когда они пытаются использовать экономический инструментарий для объяснения институтов и способов поведения, лежащих вне традиционных сфер производства и распределения, но также применительно и к этим традиционным областям. Обратимся к примеру. Мы видим, что индивиды нередко застраховывают себя на случай тех или иных непредвиденных обстоятельств. На этом основании исследователями постулируется вывод об определенном типе поведения (например, связанном со стремлением избежать риска). Покупка страхового полиса предстает как функциональное и разумное действие. Если одни люди постоянно стремятся застраховаться, а другие — нет, то эта разница в поведении может быть объяснена индивидуальными различиями в степени неприятия риска.

Возьмем другой пример. Стиглер и Беккер (Stigler and Becker, 1977) пытаются объяснить следующий наблюдаемый ими факт (если, конечно, это факт, поскольку их наблюдения не внушают особого доверия): чем больше люди слушают музыку, тем больше им хочется ее слушать. Эти авторы придумали некий товар, называемый ими «пониманием музыки» (не путать со временем, затраченным на прослушивание музыки!), и утверждают, что слушание музыки может не только доставлять непосредственное удовольствие, но и является своего рода инвестированием в способность понимать музыку (измеряемую количеством удовольствия, получаемого от слушания музыки в течение 1 часа). Если допустить справедливость этих предположений, можно сделать ряд выводов относительно спроса на понимание музыки. Что же касается времени прослушивания, то без дополнительных сильных предположений насчет эластичности спроса на понимание музыки никаких надежных выводов сделать нельзя.

Если бы мы в общих чертах изложили на «социологическом» языке аргументацию Стиглера–Беккера, то получили бы типично функционалистский вывод. Слушание музыки трактуется как вдвойне функциональный процесс, поскольку создается не только сиюминутное удовольствие, но и условия возрастания удовольствия при последущем слушании. Не понятно только, чего ради подобные рассуждения облачаются в одежды маржинализма. Можно было бы согласиться, что люди склонны больше инвестировать в понимание музыки на ранних этапах жизни, нежели в зрелые годы (ибо у них будет больше времени для амортизации этих инвестиций), не настаивая на том, что таким образом достигается равенство предельных издержек и предельной выгоды, поскольку эта последняя предпосылка не обогащает понимание ситуации.

Справедливости ради приведу третий пример из моей собственной работы (Simon, 1951). Я описал особенности контракта о найме на работу, отличающие его от обычного договора купли-продажи, и показал, почему здравомыслящие люди могут предпочесть первый из них второму в качестве основы для установления трудовых отношений. Для доказательства потребовались теорема и пятнадцать уравнений, а также принятие допущения о том, что и наниматель, и работник максимизируют полезность. На самом же деле функциональная подоплека очень проста. Работник, которого не особенно заботит, какое именно из возможных заданий он будет получать, не станет возражать против включения в контракт специального пункта, оговаривающего, что выбор задания — это прерогатива нанимателя. Наниматель же со своей стороны будет стремиться внести в контракт соответствующий пункт, чтобы получить возможность отнести на будущее выбор конкретных заданий работнику и тем самым отложить некоторые свои решения, которые зависят от непредсказуемых будущих событий ³. Строгая экономическая аргументация, опирающаяся на идею о максимизирующем поведении работодателя и наемного работника, легко преобразуется в простой содержательный вывод о том, что контракт о найме может служить функциональным («разумным») способом преодоления некоторых видов неопределенности. Становится понятно, почему трудовые договора столь широко распространены в нашем обществе.

Наряду с примерами, где экономические рассуждения переводятся на язык функционального анализа, можно привести и такие, где этот процесс имеет противоположную направленность. Так, политологи давно замечали, что в определенных условиях институты представительной демократии порождают множество политических партий, тогда как при других обстоятельствах голоса избирателей разделяются таким образом, что устанавливается равновесие между двумя главными партиями. Эти различные типы равновесия, как легко показать с помощью функциональных аргументов, обусловлены рациональными решениями избирателей при голосовании на основе различных правил игры. Это доказал Морис Дюверже в своем классическом исследовании политических партий (Duverger, 1959), а также многие политологи — его предшественники. В последние годы эти же результаты, но ужев более строгой форме, были получены экономистами и специалистами в области теории игр, использовавшими более сильные допущения о максимизации полезности голосующими; однако не видно, чтобы эти допущения о максимизации открыли какие то новые возможности для предсказаний поведения избирателей ⁴.

РЕЗЮМЕ

Наверное, этих примеров достаточно, чтобы показать, что в отличие от общепринятого мнения, между взглядом на человека, исповедуемым в экономической теории, и представлениями о человеке, распространенными в других социальных науках, нет большого расхождения. Восприятие человека как рационального существа — не исключительная особенность экономистов, а черта, присущая всем социальным наукам. Экономическая теория склонна выделять в качестве главного средства объяснения определенную форму рациональности — максимизирующее поведение, но различия в подходах зачастую касаются больше лексики, чем сути дела. Как мы вскоре убедимся, во многих экономических дискуссиях понятие максимизации используется в широким смысле, очень близком к обыденным представлениям о рациональности, используемым в других социальных науках.

Из этого следует, что экономисты могли бы проявлять определенную сдержанность в своем стремлении экспортировать экономический анализ в другие социальные науки. Экономисты могут обнаружить, что порой предлагают уже имеющиеся в достатке товары, продать которые можно лишь по разорительно низкой цене. В ходе торговли может также выясниться, что методы и результаты исследований коллег-обществоведов представляют для экономистов больший интерес, чем принято считать в экономической науке.