Национальный доход в царской России и некоторых европейских странах

-----

Источник: Gregory P. Russian National Income, 1885 - 1913. Cambridge, 1982. P. 155 - 157.

предприятии за счет правительственных заказов. Они финансировались во многом благодаря внешним займам. Основным источником средств для покрытия внешней задолженности в преимущественно аграрной стране было повышенное налогообложение крестьянства.

Таким образом, в основе модели индустриализации царской России лежало не расширение внутреннего рынка, который оставался узким и неразвитым, а иные факторы: изъятие средств из сельского хозяйства; зерновой (сырьевой) экспорт; импорт капиталов и технологий. Чисто периферийный характер подобного развития хорошо виден из таблицы.

Как показывают приведенные данные, национальный доход, население и душевой доход в царской России периода индустриализации возрастали. Однако отставание от основных конкурентов на мировой арене - Великобритании, Соединенных Штатов, Германии и Франции - не сокращалось, а увеличивалось. Несмотря на то, что по населению, территории и запасам полезных ископаемых Россия превосходила страны этой группы, в начале XX в. ее доля в их совокупном промышленном производстве составляла лишь 4.2%²⁰. Все это неудивительно, если учесть, что, реализуя модель периферийной модернизации, от симбиоза с центром мирового капитализма Россия больше теряла, чем получала. Не миновала она и многих из "ловушек развития".

Ловушка роста (циклическая ловушка). Пожалуй, ей больше подошло бы название "технологической". Пока периферия заимствует "современные" технологии центра, последний осуществляет новый скачок технического прогресса. Промышленность отсталой страны, растущая ценой больших жертв, опять оказывается устаревшей. Циклические опасности роста скорее вытекают из смены периодов перенакопления капитала в центре, когда происходит его экспорт на периферию, и бегства капитала обратно в центр, когда начинается его модернизация. Ярким примером технологических проблем периферии является судьба российской черной металлургии XVIII в. Уральские заводы, применявшие передовые для своего времени европейские технологии, поставляли чугун в Великобританию. Однако в ходе промышленной революции в этой стране были созданы металлургические предприятия нового технического уровня. Устаревшие российские заводы потеряли свою долю британского рынка.

Долговая ловушка. Развитие осуществляется за счет импорта капитала, причем внешний долг обслуживается благодаря доходам от экспорта. Новый технологический цикл, бегство капитала, ухудшение условий торговли грозят обернуться долговой петлей. Именно это и происходило с царской Россией, отток финансов из которой превышал приток капитала как в форме частных инвестиций, так и в виде правительственных займов. Вывозимые иностранными инвесторами из России прибыли не на проценты, а в разы (а в отдельные периоды и в десятки раз) превышали доходы от их вложений в Европе. В конечном счете источником подобной сверхвыгоды был труд русского крестьянина. Он был вынужден продавать все больше хлеба ради оплаты дорожающей продукции города, а также для уплаты растущих налогов, за счет которых выплачивался внешний долг.

²⁰ Боффа Дж. История Советского Союза. Т. 1. От революции до второй мировой войны. Ленин и Сталин. 1917 - 1941 гг. М., 1994. С. 17.

стр. 67

В целом попытка "ассоциировано-зависимой интеграции" царской России с мировым центром, не позволив стране сократить разрыв с конкурентами, легла тяжким бременем на трудящиеся классы. Это вызвало три революции, покончившие не только с подобной моделью модернизации, но и с самим архаичным общественным строем, пытавшимся ее осуществить.

Историю плановой экономики в СССР можно рассматривать как попытку "самодостаточного национального развития с региональной интеграцией". Этот путь отразился и в самой задаче "построения социализма в одной отдельно взятой стране". СССР достиг многого, значительно сократив свой разрыв с передовыми капиталистическими государствами. Так, если в 1913 г. доход на душу населения в нашей стране составлял лишь 0.93 от среднемирового, то к середине 70-х годов тот же показатель возрос до 1.5²¹.

Ловушка милитаризации. Однако советская экономика попала во власть своих "искушений". Главным из них была милитаризация. Она породила явление "технологической неоднородности"²². В условиях гонки вооружений наибольшее количество качественных, технологически передовых ресурсов волевым образом концентрировалось в военном производстве. На долю гражданских технологий оставались преимущественно массовые, низкокачественные ресурсы. Обеспечение экономического роста требовало "закачки" ресурсов в экономику во все большем количестве. Однако на рубеже 70 - 80-х годов источники вовлечения в промышленность дешевой рабочей силы из села, а также добычи легкодоступных полезных ископаемых в основном иссякли. Развитие технологически неоднородной экономики зашло в тупик.

Огромным преимуществом советского хозяйства являлась невозможность утечки капитала на Запад вследствие существования "железного занавеса". Однако оборотной стороной такого порядка вещей была изоляция СССР от научно-технического сотрудничества с передовыми странами. Советский Союз, представленный на мировом рынке по преимуществу вывозом сырья, выглядел как рядовая периферийная страна.

В условиях глобализации крах советского строя привел к восстановлению капитализма, который быстро воспроизвел основные черты полупериферийной (близкой к периферийной) экономики²³. Прежде всего об этом говорит положение современной России на мировом рынке как страны-экспортера сырьевых ресурсов. Пребывание в этой нише формирует соответствующие сдвиги в структуре промышленности - падение доли обрабатывающей индустрии в пользу энергосырьевого сектора. Под влиянием мирового рынка сложилась и стоимостная структура российской экономики. Индексы роста цен экспорториентированных отраслей - нефтедобычи, черной и цветной металлургии, производства минеральных удобрений и некоторых других - намного выше аналогичных показателей для машиностроения, сельского хозяйства и прочих производств, обслуживающих внутренний рынок. Именно возможность ограничить предложение внутри страны за счет увеличения вывоза своей продукции за рубеж позволяет экспортерам взвинчивать внутренние цены. В результате капитал систематически перетекает из обрабатывающей промышленности в экспорториентированную часть добывающего сектора. Это означает, что увядают именно те производства, которые определяют научно-технический прогресс, а, следовательно, и место страны в глобальной экономике.

Утечка капитала за рубеж намного превосходит иностранные инвестиции и займы. Вывод капитала в офшоры превратился в важный элемент механизма присвоения рентных доходов от подконтрольных активов неформальными собственниками российских предприятий²⁴. В таких условиях производство характеризуется низкой эффективностью и попытками компенсировать ее путем экономии на инвестициях - установкой устаревшего, часто уже бывшего в употреблении оборудования. Подобное "ущербное инвестирование" ведет к резкому старению основных фондов и технологическому регрессу экономики. Он, в свою очередь, выражается в росте трудоемких операций в ущерб капиталоемким в общехозяйственном масштабе и в резком падении реальной заработной платы в стране. Современный российский полупериферийный капитализм, столь выгодный для собственников, но экономически неэффективный, оплачивается за счет наемных работников, как до революции он оплачивался за счет крестьян.

Таким образом, современная российская экономика вернулась к незавидному пути "ассоциировано-зависимой интеграции" с центром мирового капитализма и вновь оказалась во власти многочисленных ловушек периферийности, о которых говорилось в докладе.

²¹ См.: Krasilshchikov V. Op. cit.

²² Яременко Ю. Теория и методология исследования многоуровневой экономики. М., 1977.

²³ Анализ феномена полупериферийности см.: Глобализация и крупные полупериферийные страны. М., 2003.

²⁴ Сущность рентных доходов собственников отечественных предприятий и их взаимосвязь с диспаритетом цен подробно рассмотрена в работе: Дзарасов Р., Новоженов Д. Крупный бизнес и накопление капитала в современной России. М., 2005.

стр. 68

В. Г. Хорос. В докладе используются главным образом понятия Центра и Периферии, но, на мой взгляд, для большей полноты картины следовало бы включить в него и категорию Полупериферии, также введенную И. Валлерстайном. Хотя предложенные им критерии полупериферийности недостаточно четки, все же ясно, что речь идет о некоем промежуточном (или связующем) звене между Центром и Периферией. Полупериферийная страна отличается не только "средними" экономическими показателями; она может защищать свой внутренний рынок от Центра и, наоборот, иметь сильные позиции на рынках менее развитых стран. Это обеспечивается не только экономическими, но и политическими предпосылками, прежде всего дееспособностью национального государства.

Иначе говоря, полупериферийность предстает как комбинация черт развитости и отсталости. Та или иная страна может иметь не слишком высокий душевой ВВП, относительно неразвитую аграрную сферу, авторитарный политический режим - и вместе с тем значительные достижения в каких-то отраслях индустрии, сильную армию, качественную систему образования, что обеспечивает надлежащий уровень квалифицированной рабочей силы и пр. В результате полупериферийное общество имеет возможность развиваться или модернизироваться на независимой национальной основе.

Таким образом, полупериферийность можно трактовать как некий "дорожный знак" всемирного процесса модернизации и его различных эшелонов, движения от Периферии к Центру и наоборот. Например, в XIX в. ряд европейских государств (Германия, скандинавские страны) выглядели Полупериферией или даже Периферией по отношению к Англии, но затем сумели "выровняться" и войти в Центр. Россия стала утверждаться в качестве полупериферийной страны со второй четверти XVIII в., после реформ Петра I. (В связи с этим не могу согласиться с суждением Р. С. Дзарасова о российской "зависимости" и "периферийности", особенно в отношении СССР. Если учесть не только экономические, но и политические и культурные факторы, Советский Союз по ряду параметров для своего времени был даже одной из "центральных" стран.) Япония вошла в зону Полупериферии к концу XIX в., а затем после Второй мировой войны сумела пробиться в Центр. Аргентина, Бразилия, Мексика обретали черты полупериферийности с середины XX в. Китай и Индия, два азиатских гиганта, успешно форсировали этот рубеж во второй половине прошлого века, так же как некоторые "тигры" (Южная Корея, Малайзия и др.).

В свете приведенных рассуждений обратимся к странам Восточной Европы (без России), особенно к послевоенному периоду их эволюции. В докладе он освещен довольно бегло. Но у А. Комлоши и Х. Хофбауэра есть более ранняя публикация, где экономическое развитие восточноевропейских стран (Венгрии, Чехословакии, ГДР и др.) оценивается как достаточно успешное. Кооперация в рамках СЭВ стимулировала ежегодный экономический рост в этих странах (порядка 6 - 8%), сопровождавшийся другими позитивными показателями - ростом потребления, доходов, увеличением продолжительности жизни и т.п. В это время Восточная Европа, по словам авторов, "шла курсом от статуса Периферии к Полупериферийному региону мира"²⁵.

Бесспорно, социалистическая модель развития имела свои изъяны (слабость рыночных стимулов, невысокое по мировым стандартам качество продукции и пр.). Но эрозия социалистических структур шла скорее не по экономическим, а по политическим и культурно-психологическим причинам. Лидеры восточноевропейских стран тяготились опекой Москвы и все больше смотрели на Запад. Последний пошел им навстречу - МВФ и Мировой банк предоставили ряду восточноевропейских стран значительные кредиты. Падение Берлинской стены, коллапс СССР и ликвидация СЭВ довершили дело.

Однако настоящей интеграции в Западную Европу не получилось. Приход западного капитала означал лишь импорт технологий, рассчитанных на использование низкоквалифицированного труда. Импорт товаров из развитых стран существенно возрос и нанес урон соответствующему местному производству, в то время как в странах-экспортерах были возведены протекционистские барьеры против ввоза машиностроительной и продовольственной продукции из Восточной Европы. В итоге промышленное производство в Венгрии и Чехии сократилось на 40%, в Польше и Словакии - наполовину, в Румынии и Болгарии на 60%. Немало жизнеспособных предприятий было продано за бесценок внешним инвесторам. Одновременно за два десятилетия у восточноевропейских стран накопилась серьезная внешняя задолженность. В итоге здесь обозначились тенденции деиндустриализации (демодернизации) с сопутствующими негативными последствиями - ростом безработицы, социальной дифференциации, снижением жизненного уровня значительной части населения, ухудшением демографических показателей²⁶. Имели место и процессы государственной и этнической дезинтеграции (Чехословакия, Югославия).

²⁵ Hofbauer H., Comlosy A. Op. cit. P. 489 - 490.

²⁶ См.: Ibid. P. 491 - 496.

стр. 69

Можно согласиться с докладчиками, что с 90-х годов Восточная Европа возвращается на свою прежнюю, периферийную позицию в Европе, "ассоциировано-зависимую интеграцию с мировыми экономическими центрами". А. Комлоши и Х. Хофбауэр высказываются за иную модель - "самодостаточного" (self-reliant) национального развития, что предполагает собственный достаточно высокий уровень обеспечения внутреннего рынка, занятости населения, качественного образования, технологических разработок и т.п. Но возможна ли для данных стран такая модель в нынешних рамках ЕС? В обозримом будущем - вряд ли. Можно лишь предположить, что для реализации курса на более сбалансированное и "самодостаточное" развитие, для преодоления периферийности восточноевропейским странам потребуется дополнительная региональная интеграция друг с другом или со странами со сходным уровнем развития и сходными проблемами.

Материал подготовила И. ЛАБИНСКАЯ

стр. 70