Августа 1988 года. Предстоит рывок в Ачинск — город преступников и медленной смерти (глиноземный комбинат и новый алюминиевый завод)

Предстоит рывок в Ачинск — город преступников и медленной смерти (глиноземный комбинат и новый алюминиевый завод). Еще пятьсот километров.

Вопреки всем просьбам, уговорам и разумным доводам, Святослав Теофилович все же настоял на том, чтобы ехать туда с концертом.

Страшная тряска, а в дальнейшем и поломки, отказавшие по пути в Ачинск тормоза «Ниссана». Святослав Теофилович сидит впереди, не шелохнувшись, равнодушный ко всем неурядицам и колдобинам. К восьми часам вечера удалось добраться до зала музыкальной школы в Ачинске и, неисповедимы пути Господни, такой концерт такого Рихтера услышишь нечасто.

В Ачинске же царил ажиотаж. О концерте накануне объявили по радио. Педагоги музыкальной школы постарались придать ей как можно более праздничный вид. Вдруг пронесся слух, что машина пошла на Красноярск, и началась паника. Огромное количество людей, с билетами и без билетов. Они ждут с семи вечера. Я поняла, что Святослав Теофилович был прав, не поддавшись на уговоры пропустить Ачинск из соображений усталости. Когда приехали туда, полуживые, Рихтер тут же лег на диванчик и на час уснул. Через час встал, надел фрак, не позволил мне идти на концерт в брюках («конечно, платье!»), и... я уже сказала: концерт оказался в каком-то смысле уникальным. «Тормоза отказали не только у «Ниссана»,− пошутила я в антракте.

Справедливости ради признаюсь, что из артистической украли (надо же было «оправдать» преступную славу!) флакон с жидкостью для хранения линз.

− Кто умел писать страшное? — такой разговор неожиданно завязался после концерта. — Лист — во Втором концерте: падение вниз в музыке вызывает ощущение страха. Прокофьев: начало Седьмой сонаты — хочется бежать. Или «Семен Котко» — умеет пугать. Чайковский: «Пиковая дама», «Мазепа».

Вы видели «Бал вампиров?» Поэтичный фильм, смешной. Гоголевский!

Первый драматический спектакль, который я видел, был «Ревизор», во время гастролей Малого театра в Одессе в 1924 году. Хлестаков — молоденький Аксенов, прелестный, симпатичный, красивый, не острый, но чем-то брал, играл обаятельно. Через пять лет они еще раз приезжали, и Хлестакова играл Рыжов, не очень молодой, менее удачно. Ильинский — это был шарж, мне не понравился. Горбачев сыграл Хлестакова на редкость хорошо, в Ленинграде, примерно двадцать лет тому назад. А лет тоже двадцать тому назад я видел «Ревизора» в Инсбруке. Все купцы были с пейсами, евреи с бородой (раз купцы — значит, евреи). Пять «Ревизоров»: два в Малом, с Ильинским, с Горбачевым и в Инсбруке.

Две ужасные «Женитьбы», обе в постановке Эфроса. Преступник в искусстве. Я видел «Бориса Годунова» в Детском театре, тоже Эфроса. Большей серятины не видел. А в Малом театре в 1939 году бешено здорово, подлинно, пышно, но неталантливо.

− Как же вы так все помните?

− Но ведь это же интересно!