Семнадцатое ноября. Абакан — Шушенское — Абакан

С утра Святослав Теофилович ушел заниматься.

В четыре часа поехали в Шушенское, где в городском Доме культуры должен был состояться концерт. По дороге Святослав Теофилович «экзаменовал» меня по литературе, без конца задавал вопросы. Многие были очень интересными. Жаль, я не записала. Помню, Рихтер сказал, что между Шимановским и Верди такое же соотношение, как между Прустом и Бальзаком.

Через старый купеческий город Минусинск приехали в Шушенское.

Увидев Дом культуры, его величественный фасад с колоннами, Святослав Теофилович сказал:

− Просто Большой театр.

Октябрьская площадь, на которой стоит Дом культуры, выглядела почти как декорация: все в сверкающем снежном покрове. Летали, серебрясь в свете фонарей, легкие снежинки...

Святослав Теофилович посмотрел зал, переставил стоящие у рампы цветы, попробовал рояль и пошел за сцену, в артистическую.

Концерты в этих краях вела педагог, напомнившая пианистку из Читы, — таких женщин, с благородной, тонкой, чисто русской нежностью черт, мягкостью, интеллигентностью, встречаешь не часто. Она не произносила никаких высоких слов, прятала благоговение и в роли ведущей выступила прекрасно.

В первом отделении прозвучали три сонаты Гайдна: g-moll, G-dur и B-dur. Второе отделение было отдано Шопену — двенадцать избранных этюдов в такой последовательности: Op. 10: 1, 2, 3, 4. Небольшой перерыв. Op. 10: 6, 10, 11, 12. Снова пауза. Ор. 25:5, 6, 8, 11.

Этюдами Рихтер убил всех наповал, и я повторюсь, если снова стану приводить слова, которые произносили, входя в артистическую и стар, и млад, и важные персоны, и педагоги, и неискушенные слушатели.

Святослав Теофилович устал. Вдруг сказал:

− Таинственный, дьяволический, женственный, мужественный, непонятный, всем понятный, трагический Шопен.

После концерта пошли смотреть музей. Был поздний час, и заповедник, где жил в ссылке Ленин, открыли специально для Рихтера.

Неожиданно все оказались в другой эпохе. Богатая деревня более чем столетнего возраста стоит в своем первозданном виде. Как непереносимо жаль, что только эта! Все подлинное — избушки, избы, дома богатых крестьян, службы, лавка, трактир. Неужели все эти бесценные традиции погибли безвозвратно?

Полностью сохранена обстановка первого и второго просторных уютных домов («изб»!) ссыльного Ленина: книги, стулья, барометр, накрытый белой скатертью стол, лампа с зеленым абажуром.

Святослав Теофилович был первым из шести миллионов посетителей Шушенского, оказавшимся здесь ночью. Стоял сибирский мороз, и среди вековых изб пропало ощущение времени. Святослав Теофилович окунулся в эту обстановку, и чувствовалось, что даже те немногие люди, которые с ним были, не то чтобы мешали, — но не хотелось ему ни говорить, ни обсуждать, ни слушать.

Вышли из музея и снова оказались в нашем веке, на Октябрьской площади. Хозяева пригласили Святослава Теофиловича на ужин.

Стол с блестящей поверхностью цвета красного дерева (а, может быть, красного дерева?), с отражающимся в ней светом хрустальной люстры, с разноцветным угощением — розовым, красным, золотым, коричневым, зеленым, — всем, чем богата природа этого благодатнейшего края, где летом зреют персики: брусника, смородина, крыжовник, папоротник, грибы и, конечно, облепиха во всех видах, от сока до варенья. Это было так живописно, что Святослав Теофилович не хотел нарушать красоту, напряженно выискивая в памяти художника, созвучного палитре красок, называл Будена, Боннара...

− Как бы вы сами описали эти дни? — спросила я Рихтера, когда мы возвратились в гостиницу.

− Ну, я написал бы так, — ответил он. — Сегодня день был сумасшедший. Я боялся. Этюдов Шопена. А потом решил: ладно, возьму и сыграю. Рисковал. Потом этот Дом культуры, похожий на Большой театр, площадь хороших пропорций. Концерт. Симпатичная дама, работник культуры. Потом другая эпоха. Потом этот красивый стол и хрустальная люстра. Вот примерно так... Чита... Помните этих двух симпатичных дам? Ту, которая переворачивала страницы, и ведущую, еще более симпатичную? Ах, вы забыли? Ну, вот видите... Да!!! Но что было пиком вчерашнего дня? Скажите!

− Импровизации.

− Не-е-ет...

− Ваши сочинения.

− Ну что вы, конечно, нет.

− Шимановский!

− Нет.

− Концерт.

− Нет.

− Ну, тогда я не знаю.

− Конечно же, мнения!

Утром восемнадцатого ноября 1986 года я улетела в Москву, а в здании Абаканского драматического театра ждали 121-го концерта Святослава Рихтера... Впереди оставалось еще немало городов...

Date: 2015-10-19; view: 423; Нарушение авторских прав