Репрессии

Вопрос о репрессиях имеет принципиальное значение для понимания как истории формирования русского коммунизма, так и его сущности как социального строя. В них произошло совпадение факторов различного рода, связанных не только с сущностью коммунистического социального строя, но и с конкретными историческими условиями, а также с природными условиями России, ее историческими традициями и характером наличного человеческого материала. Была мировая война. Рухнула царская империя, причем – коммунисты в этом были меньше всего повинны. Произошла революция. В стране дезорганизация, разруха, голод, расцвет преступности. Новая революция, на сей раз – социалистическая. Гражданская война, интервенция, восстания.

Никакая власть не смогла бы установить элементарный общественный порядок без массовых репрессий.

Само формирование нового общественного строя сопровождалось буквально оргией преступности во всех сферах общества, во всех регионах страны, на всех уровнях формирующейся иерархии, включая сами органы власти, управления и наказания. Коммунизм входил в жизнь как освобождение, но освобождение не только от пут старого строя, но и освобождение масс людей от элементарных сдерживающих факторов. Халтура, очковтирательство, воровство, коррупция, пьянство, злоупотребления служебным положением и т.п., процветавшие и в дореволюционное время, превращались буквально в нормы всеобщего образа жизни россиян (теперь советских людей). Партийные организации, комсомол, коллективы, пропаганда, органы воспитания и т. д. прилагали титанические усилия к тому, чтобы помешать этому. И они действительно многого добивались. Но они были бессильны без органов наказания. Сталинская система массовых репрессий вырастала как самозащитная мера нового общества от рожденной совокупностью обстоятельств эпидемии преступности. Она становилась постоянно действующим фактором нового общества, необходимым элементом его самосохранения.

Социальная организация. Одновременно с новой системой власти и управления происходило формирование новой, специфически коммунистической социальной организации населения и новых социальных отношений.

Строители нового общества имели перед собою задачи, осознаваемые как задачи установления общественного порядка, создания школ и больниц, обеспечения городов продуктами питания, создания средств транспорта, создания фабрик и заводов для производства необходимых для жизни населения и для обороноспособности страны предметов и т. д. Они понятия не имели о том, что они тем самым создавали ячейки нового общественного организма с их закономерной структурой и объективными, не зависящими от воли и сознания людей, социальными отношениями. Да и сейчас еще даже профессиональные теоретики не понимают этого феномена коммунизма. Они видят основы последнего в чем угодно, но только не в его фундаментальной социальной организации.

Революция 1917 года ликвидировала классы капиталистов и помещиков. Земля, фабрики и заводы были национализированы, огосударствлены. Но много ли было в стране на самом деле частных предприятий как в городах, так и в деревнях?! И в каком это находилось состоянии?! В сталинские годы практически почти все делалось заново; во всяком случае, то, что было построено, по объему во много раз превосходило то, что было, а по социальному статусу изначально было государственной собственностью. Государственные учреждения, органы порядка, больницы, учебные заведения и т.д., как правило, и ранее не были частными. А в сталинские годы всего этого было создано столько, что дореволюционное наследие выглядело во всем этом каплей в море. То, что обобществлялось, на самом деле было не столь значительным, как об этом принято говорить. Основу нового общества пришлось создавать заново после революции, используя для этого новую систему власти и новые условия. Да к тому же ликвидация частной собственности на средства производства была негативной акцией революции – она уничтожила один из фундаментальных элементов базиса старого общества, но отсутствие чего‑то, ликвидация чего‑то не могли стать основой здания нового общества. Такой основой могло стать лишь нечто позитивное. И такой основой на самом деле стала та социальная организация, которая сложилась в результате конкретно‑исторического процесса по объективным социальным законам.

Важно не столько то, что исчезло в результате революции, сколько то, что развилось взамен. А взамен пришли стандартные первичные деловые коллективы с определенной структурой сотрудников, соотношениями начальствования и подчинения, причем с иерархией и сетью таких отношений. Эти отношения стали неустранимой основой социального и материального неравенства граждан общества – основой для нового классового структурирования населения. Со временем конкретно‑исторические задачи, вынуждавшие строителей нового общества осуществлять коллективизацию сельского хозяйства, индустриализацию страны, культурную революцию и т. д., отошли на задний план или исчерпали себя, а неосознанный и незапланированный социальный аспект заявил о себе как одно из главных достижений этого периода истории русского коммунизма.

Внуки

У нас один внук (от сына) и две внучки (от дочери). Они сформировались уже в постсоветское время. О советской жизни знают кое‑что от родителей и почти ничего от нас, а в основном из постсоветских средств массовой информации, постсоветской культуры и постсоветского образования. Так что они – продукт новой эпохи. Они завершают разрыв поколений, который наше поколение начало по отношению к довоенному поколению.

С внучками я почти не сталкивался. Из слов Жены знаю, что они завидуют детям хозяина фирмы, где работает зять, стараются им подражать, имеют бойфрендов, курят, кое‑как учатся, бывают в дискотеке; короче говоря – живут так, как большинство девочек их слоя. Для них система ценностей, с которой росли мы, – пустой звук. Для них мы – отставшие от жизни глупые старики. Нам место на кладбище совков.

Мой внук учится в гимназии. В платной, конечно. Знает английский язык. В его классе много детей богатых «новых русских». У них заграничные машины. Они познали секс, рестораны, вина и кое‑кто наркотики. Денег на карманные расходы имеют больше, чем моя пенсия и профессорская зарплата, вместе взятые. Не раз бывали на Западе. Бывают на мировых курортах. Изначально обладают психологией превосходства над прочими. Презирают «простой народ», считают его быдлом. Мой внук тянется к ним. Он ярый «западник». Мечтает учиться и жить на Западе, предпочтительно – в США. Я изредка встречаюсь с ним. Иногда разговариваю. Вот пример на эту тему.

– Подумаешь, какая беда, русские вымирают, – говорит Внук. – Ты же сам говорил не раз, что Москва становится международным центром. Население Москвы растет. Какие‑то люди будут жить хорошо. Будут жить по‑западному. А кто они будут по этническому составу, роли не играет.

– Когда‑то глава Чехословакии в разговоре с Мао Цзэдуном сказал, что в случае новой мировой войны чехи полностью исчезнут. Мао утешил его, пообещав выделить двадцать миллионов китайцев, которые сохранят социализм на чешской территории. Ты думаешь, чеха это обрадовало? Мы же все‑таки русские! Дело не в том, что на территории России какие‑то люди будут жить лучше нас. Дело в том, что от нас, от русских, ничего не останется. А во‑вторых, ты же не знаешь, как живут люди по‑западному.

– В наше время информация имеется в изобилии.

– И ты в нее веришь? Даже сами западные специалисты называют ее не столько информацией, сколько дезинформацией.

– Люди свободно ездят на Запад. Очевидцев полно.

– А кто ездит? С какой целью? Что они там видят? Ездят состоятельные люди. Видят они магазины, курорты, памятники культуры. Им не надо там думать о работе, не надо иметь дело с другими сотрудниками, не надо думать о врачах и о детях, не надо платить за жилье и налоги. Они с реальной западной жизнью не сталкиваются на своем личном опыте.

– Многие русские сейчас живут и работают на Западе.

– Кто? Где? Как? Евреи‑эмигранты? У них особое положение. Живут и работают проститутки, крупные физики, преступники. Теперь даже западная и прозападная пресса не скрывает, в каких условиях живут рабочие выходцы из России. Зарабатывают гроши – русские самые дешевые рабочие, хотя профессионально лучше других. Живут в кошмарных условиях. По телевидению иногда показывают....

– Пока своими глазами не увижу... Кончу гимназию, поеду на Запад. Буду учиться в западном университете.

– На какие средства? Там стипендию не платят. Наоборот, сам должен платить. Жилье не дают.

– Есть и бесплатное обучение.

–Так и цена ему грош. До сорока процентов «академиков» не могут иметь работу вообще, а по профессии имеют лишь в порядке исключения.

– Буду подрабатывать.

– В условиях постоянно растущей безработицы ты даже на сигареты не подработаешь.

– Отец фирму свою открывать собирается. Денег будет достаточно.

– Таких, как твой отец, теперь пруд пруди. А многие ли становятся миллионерами? Один на тысячу? И что значит бизнес в нынешних условиях России? Уголовщина.

– Деньги не пахнут. У нас период становления капитализма. А это без уголовщины невозможно. И на Западе так было.

– Когда? И с какими жертвами?! К тому же даже для жульнического русского капитализма при самых благоприятных обстоятельствах нужно лет пять, чтобы только укрепиться. А для того, чтобы попасть в класс новых богатых, нужны годы и годы. И путь нужно пройти – страшно подумать. Это – мир воров, грабителей, мошенников, мафий, рэкета, убийств... Об этом же все средства массовой информации трубят!

Но мои слова на Внука не действуют. Он уже во власти новой эпохи. Распалась связь времен. Порвались родовые линии, делавшие народ живым организмом, жившим в течение многих поколений веками и тысячелетиями.

Мне безумно жаль и Сына и Внука. А чем я могу помочь им? Вот Сын хочет продать квартиру, вложить деньги в бизнес и «временно» поселиться у нас. Я не против, пусть поселяется. Но ведь вся эта затея заранее обречена на провал. И я не в силах помешать катастрофе.