Швейцария, Лозанна, офис частной адвокатской конторы, 12 мая 2012 года, 23 часа 45 минут. 1 page

Тяжёлые резные створы оформленных под старину дверей распахнулись, и из кабинета вышел сухощавый пожилой человек в ультрадорогом костюме ручной работы.

— Мистер Прокопенко, прошу вас! — произнес он на британском английском языке с едва заметным оксфордским придыханием. — Мистер Хейфец с нетерпением ожидал вашего приезда!

Прокопенко внутренне усмехнулся. С нетерпением, как же! С таким сильным, что продержал его в секретной приемной без малого два часа! Мол, всё ради вашего инкогнито, и вообще, для вас мы в лепешку расшибемся! Как же, расшибутся они, дождешься. Хейфец специально заставил его ждать, этакий более чем прозрачный намек на то, кто в доме хозяин. Нет, он, Прокопенко, ни в коем случае не оспаривает недосягаемое положение лорда Брильденберга, доверенным лицом которого является Хейфец, но к чему подобное лицемерие? Вывод прост: на этой встрече Хейфец планирует оказывать протекцию не ему, а Абрамову, и если писака уже там, в кабинете, то намёк Прокопенко понял и обязательно заострит на этом внимание Лозинского.

Однако ситуация оказалась не столь простой. Едва Прокопенко вошел внутрь роскошно обставленного кабинета, как увидел Абрамова, входящего одновременно с ним через двери напротив. Вон оно как! Чиновник был готов поклясться, что Абрамов сидел за теми дверьми точно такие же два часа, как он. Выходит, Хейфец демонстрирует им обоим сразу два факта. Первый: он намерен соблюдать нейтралитет и выступать в данных переговорах не более чем наблюдателем. И второй: Прокопенко с Абрамовым не входят в круг, скажем так, максимально уважаемых лиц. А такой намёк Хейфец самостоятельно сделать не может, не тот уровень. Значит, это распоряжение лорда Брильденберга. Знал ли Лозинский об этом заранее? Или это окажется для вице-премьера неприятной новостью? В любом случае Прокопенко будет тщательно наблюдать за поведением Хейфеца и его реакцией на беседу. И подробно доложит об этом в Москву. Лозинский с Беловым разберутся в новой интриге своих родственников, ведь в том, что этот намёк ознаменовал собой её начало, сомневаться не приходилось.

— Джентльмены, я искренне вас приветствую! — Хейфец вышел им навстречу и поочередно пожал руки. — Весьма сожалею, что вам пришлось провести некоторое время в ожидании, но такова необходимость. Зато теперь я с уверенностью могу заявить, что конспирация соблюдена полностью. — Он указал на стол для переговоров: — Прошу садиться, этот кабинет в вашем полном распоряжении!

Прокопенко с Абрамовым принялись усаживаться друг против друга, одновременно бросая косые взгляды на Хейфеца. Тот направился к стоящему у дальней стены рабочему столу с видом человека, уже сделавшего своё дело. Теперь он будет взирать оттуда, словно третейский судья. Неудивительно, отметил чиновник. Чего-то подобного он и ожидал. Прокопенко раскрыл портфель и стал выкладывать на стол необходимые документы, демонстративно не глядя на Абрамова. Этого интернет-писаку он не любил, но общее дело превыше всего, и приходилось терпеть. Но, черт возьми, он не обязан уважать всякого выскочку, выпрыгнувшего из нищих пешек сразу в дамки благодаря удачному стечению обстоятельств! Ещё одна напыщенная бездарность, незаслуженно получившая доступ к крохам барского пирога. Сначала Евлантий, теперь Абрамов — почему кто-то купается в деньгах, а он, Прокопенко, вечно вкалывает, как проклятый?! Эта несправедливость с каждым годом одновременно угнетала и бесила его всё сильнее.

— Рад видеть вас не страдающим от Зуда, Максим Анатольевич! — с приторным дружелюбием растянулся в улыбке Абрамов. В том, что их неприязнь взаимна, оба убедились ещё полтора года назад, в момент самой первой встречи. Прокопенко тогда не решился даже подать вид, не то что заявить об этом, страх от ожидания расправы за связь с Меркуловым был слишком велик. Зато Абрамов высказался на эту тему перед Лозинским. И очень сильно пожалел о подобной глупости, наверное, пришлось больно прикусить язык! Это Прокопенко радовало. Позже генерал Белов как-то снисходительно обронил ироничную фразу, смысл которой заключался в том, что их обоюдная неприязнь играет на руку общему делу. Мол, вам не придется разыгрывать перед электоратом священное противостояние, а искренность в общении с массами есть сильный козырь.

— Спасибо, господин Абрамов, — с готовностью заулыбался чиновник. — Вашими молитвами!

— Как здоровье Раисы Соломоновны? — Абрамов продолжал фонтанировать любезностью.

— Мама чувствует себя прекрасно! — ответил Прокопенко. — Чего и вам желает! Надеюсь, вы не захватили с собой видеокамеры? Мне бы очень не хотелось повторения того пренеприятнейшего инцидента, который случился в момент нашей последней встречи в вашей студии!

Абрамов на почти незаметную долю секунды осёкся, но эта заминка не укрылась от внимательного взгляда Прокопенко. Ага! Страшно? Так тебе, мерзкий выскочка! То ли ещё будет! Интернет-писака собрался что-то ответить, но в этот момент к ним подошел помощник Хейфеца и осведомился, желают ли уважаемые джентльмены чай, кофе или иные напитки. Абрамов передумал отвечать и что-то там потребовал от помощника, не глядя на Прокопенко. Чиновник усмехнулся. Уважаемый правозащитник не иначе вспомнил их прошлые переговоры. Тогда предложить напитки к ним подходила девушка, кто-то из персонала местной адвокатской конторы, являющейся прикрытием для проведения подобных встреч. Приняв заказ, она направилась к выходу, но до дверей так и не дошла. У неё сломалась шпилька, и ступня подвернулась так, что девушка не просто упала, но и заработала перелом. И вот сейчас предложение попить чайку вызвало у Абрамова волнительные воспоминания. Давай, бойся! Полтергейст никого не щадит, от него никто не застрахован!

— Предлагаю перейти к делам, — Абрамов оставил выпад Прокопенко без ответа и пододвинул к себе папку с бумагами. — Я получил ваше послание и тщательно изучил всю документацию. То, чего вы хотите, не так просто организовать! Вы же знаете, что правильная обработка новых подрядчиков РАО требует не только времени, но и скрупулезной осторожности! Они же должны сделать добровольные пожертвования в размере круглых сумм, такое рвение у представителей бизнеса, не знакомых со спецификой Ареала, неизбежно вызовет подозрение в обществе!

— Увольте меня от подобной ерунды, — вяло отмахнулся Прокопенко. — В этом стаде баранов, которое вы столь пафосно называете обществом, неизбежное подозрение вызывает абсолютно всё! Они подозревают вселенский заговор даже там, где его нет. В конце концов, именно в этом и заключается ваша роль, господин Абрамов, — делать обществу правильное мнение. Вот и делайте.

— Вы действительно считаете, что это так просто? — иронично усмехнулся интернет-писака.

— Я действительно считаю, что за это вы получаете огромные деньги, — парировал чиновник. — И все ваши проблемы оплачены с лихвой! — Прокопенко мысленно скривился. Четыре процента! У этого выскочки целых четыре процента с откатов, идущих с освоения бюджета РАО «Ареал»! Река денег, десятки миллионов долларов в год, и он ещё смеет жаловаться! — К тому же мы никогда не направляем к вам случайных людей. Все претенденты на партнерство с РАО тщательно проверяются, и вам об этом известно. Так что давайте перейдем к сути вопроса и не будем терять время. Пока тут опять чего-нибудь не взорвалось.

— Вы пытаетесь запугать меня Полтергейстом? — Абрамов вновь иронично усмехнулся. — Вы упоминаете о нём так часто, что у меня невольно возникает мысль, а не боитесь ли вы его сами?

— Конечно, боюсь! — теперь иронизировать настала очередь Прокопенко. — Ведь в отличие от вас Полтергейст происходит вокруг меня постоянно! И нередко в результате гибнут люди! — он вперил в правозащитничка красноречивый взгляд. — Что вас удивляет в том, что я его боюсь? Я не тороплюсь на тот свет, знаете ли, и вполне разумно опасаюсь за свою жизнь. А в настоящий момент и за вашу!

— Очень трогательно с вашей стороны! — Интернет-писака взял себя в руки и на этот раз не подал виду, что укол Прокопенко достиг цели. Но он её достиг! В этом чиновник не сомневался. — Итак, вы хотите, чтобы сразу шесть новых партнеров РАО сделали пожертвования в наш фонд, организовать такое будет нелегко, но я приложу все усилия…

— Уж приложите, господин Абрамов, приложите! — без нажима перебил его Прокопенко. — В ваших способностях я не сомневаюсь, вы, несомненно, справитесь с задачей. Тем более что она усложняется! — Чиновник протянул ему тонкую папку с документами. — Ознакомитесь позже, сейчас же я коротко введу вас в курс дела. Как вам известно, полмесяца назад в Ареале произошел Выброс, ударивший вне всех привычных сроков. Разумеется, мы сделали всё, чтобы спасти людей, и крупных жертв удалось избежать, но Выброс — явление жестокое и беспощадное и полностью без потерь не обходится никогда. По особой просьбе РАО «Ареал» правительство выделило нам дополнительное финансирование, направленное на изучение и предупреждение подобных внеочередных Выбросов в будущем. В связи с этим вам предстоит усилить свою активность.

— Понимаю, — кивнул Абрамов, наскоро пролистывая полученный документ. — Сколько у меня есть времени до того, как информация о выделении дополнительного бюджета станет достоянием общественности? Минуту! — он вгляделся в одну из бумаг. — Ещё одна группа на получение сыворотки?! Почти двадцать человек и все бесплатно?! Мы ещё не оправились от тех десятерых, что были в первой группе! Господин Прокопенко, вы собрались меня разорить?! Откуда такая толпа?!

— Это временные издержки, на которые необходимо пойти, — недовольно скривился чиновник. — Все фигуранты этого списка являются женами, любовницами или прочими близкими тех десяти, что составляли первую десятку. Обеспечьте их сывороткой, это даст мне серьезные политические рычаги внутри Ареала. Вкусив все прелести свободы в сочетании с деньгами, они в погоне за краткосрочным избавлением от Зависимости будут давить на своих мужей и покровителей. Это облегчит мне манипуляцию данными князьками и сделает их более сговорчивыми.

— Но это почти сто миллионов долларов! — воскликнул Абрамов. — Вы же знаете истинное положение дел! Производимая нами сыворотка обходится почти втрое дороже, чем Кугельштайну! Я не смогу выдернуть из оборота столь крупную сумму и при этом соблюсти все сроки необходимых платежей! Даже с учетом дополнительного бюджета, о котором идет речь!

— А вы постарайтесь! — ухмыльнулся Прокопенко. — Или вы думаете, что получаете свои четыре процента за красивую историю о народном герое-правозащитнике, с исполненным совести взглядом борющемся с коррупцией? Ваш фонд с гордостью объявил о том, что освоил синтез сыворотки и осталось лишь отточить технологию. Вот и оттачивайте! Клиентов я вам предоставил. Уже на вторую операцию все они прибегут с чемоданами, набитыми деньгами. В Ареале в ходу наличность!

— Вам прекрасно известно, что наша сыворотка уступает кугельштайновской по всем параметрам вдвое! И втрое превосходит по себестоимости! — окрысился Абрамов. — Сколько бы клиентов вы нам ни прислали, это все равно будет убыток, если держаться объявленной цены! А мы не можем её поднять, так как это неизбежно скажется на репутации фонда «Неравнодушные»! Электорат нас любит именно за то, что мы эффективнее коррумпированной государственной машины!

— Ничего страшного, разница, которую вам придется субсидировать впоследствии, учтена в наших финансовых схемах, — напомнил ему чиновник. — И потом, вы сможете заработать на производстве специального транспорта и прочих товаров для Зависимых, находящихся вне Ареала. Это тоже деньги. А цену на сыворотку следует поднять, как только вы увеличите её эффективность хотя бы на десять дней. К тому времени визиты на свободу настолько завладеют умами всех этих клиентов, — Прокопенко легким кивком указал правозащитнику на списки, — что они безропотно выложат вам нужную сумму. Уж в этом можете не сомневаться.

— Увеличить эффективность? — Абрамов невесело хмыкнул. — Это легче провозгласить, чем осуществить. Если вы помните, мы столкнулись с тем, что наши специалисты назвали «Парадоксом Кугельштайна», я неоднократно сообщал об этом. Во всём НИИ только один специалист смог провести синтез, хотя он производит абсолютно такие же действия, как остальные. Мы даже пробовали синхронно копировать все его движения с точностью до долей секунды. Бесполезно. Синтез идет только у него, остальные результата не получают. Теперь мне приходится платить ему большие деньги, чтобы сохранить лояльность. Какое увеличение эффективности, тут бы этого удержать, чтобы не переманили…

Грохот падающей посуды и звон бьющихся чашек, раздавшийся за дверьми в кабинет, возвестили о том, что обещанных напитков придется ждать дольше, чем планировалось. Абрамов бросил на дверь косой взгляд и тут же опустил его на обсуждаемые документы, предпочтя не смотреть на Прокопенко. Чиновник злорадно ухмыльнулся про себя. Бойся! Все бойтесь! И ты, Хейфец, тоже бойся! Вон, специально сел подальше за стол, на котором нет даже письменных приборов, не то что электроники! Наверняка даже мобильный оставил за дверьми кабинета, как бы чего не вышло! Не боишься, что вспыхнут микрофоны, которыми твои люди записывают наш разговор?! При мысли об этом злорадство покинуло Прокопенко, быстро сменившись страхом. А ведь микрофоны наверняка стоят где-то совсем недалеко! И они действительно могут взорваться! Неделю назад, в Москве, его едва не убило током, когда в руках у помощника, стоящего рядом, заискрил спутниковый телефон. Сам помощник попал в больницу, но это мелочи, а вот Прокопенко чудом избежал жуткой травмы — лацкан пиджака оказался прожжен насквозь! С тех пор как после своей первой инъекции сыворотки Кугельштайна Прокопенко получил сильный ожог в одном из ночных клубов, он был предельно осторожен с любыми окружающими его предметами. В тот момент он хотел сделать глоток горячего чая с жасмином, и ручка чайной чашки обломилась прямо у него в руках. Кипятком сильно ошпарило бедро, и теперь чиновник везде возит с собой специальный монолитный сервиз. Однако этого недостаточно, судя по всему. Необходимо обдумать вопрос переоснащения своих помощников и охранников менее опасными предметами и устройствами.

— У вас есть целый НИИ, контакты с научными светилами чуть ли не по всему миру, — заявил правозащитнику Прокопенко. — Вот и занимайтесь поисками нужных специалистов! Сегодня один, завтра их будет двое, потом десять! Вместо того чтобы жаловаться на охотников за головами, лучше б сами переманили кого-нибудь у Кугельштайна. И проблема с синтезом успешно разрешится!

— Мы пробовали неоднократно! — огрызнулся Абрамов. — И не только мы! — Он выразительно посмотрел на Хейфеца. — Сотрудников Кугельштайна приглашали в несколько клиник США, Израиля и Великобритании на очень выгодных условиях. Но никто из них не согласился. Они, видите ли, всем довольны, трудятся ради науки, но не денег, и потому предпочитают работать в своём коллективе. Пока никого перекупить не удалось, и на данном этапе у меня нет никакого понимания, удастся ли в будущем. Поэтому ваше требование бесплатных инъекций ставит фонд «Неравнодушные» в тяжелое положение! Может, уменьшите список вдвое?

— Моя б воля, я увеличил его хотя бы втрое, — насмешливо фыркнул Прокопенко. — И тогда вся эта куча уголовного сброда была бы в моих руках. Но не всё в бизнесе так просто, как нам хочется. Уж вам-то пора об этом знать, господин Абрамов. Проявите инициативу, привлеките филантропов и спонсоров, блесните свойственной вам убедительностью! Пусть профинансируют несколько операций для бедных и несчастных узников Ареала, томящихся в нечеловеческих условиях!

— Не надо сарказма, господин Прокопенко, — сдержанно возмутился правозащитник. — Объем благотворительной помощи, идущей из заграничных источников, не связанных контрактами с РАО «Ареал», хоть и невелик, но, тем не менее, достаточно значителен. И это стало возможно именно благодаря убедительности, как моей, так и фонда в целом! Но я не могу полностью перенаправить все эти средства на освоение синтеза! Фонд должен выполнять взятые на себя обязательства по борьбе со СПИДом, раком, церебральным параличом, пороком сердца и прочее! От этого зависит наш имидж за пределами России. — Он внимательно посмотрел на Прокопенко: — Быть может, компания «Экстраойл» пожелает стать одним из наших спонсоров? Вы же взаимодействуете с ними по профильному бизнесу, неужели они окажутся равнодушны к бедам своих партнеров?

— Так обратитесь к ним с этим предложением! — не моргнув глазом, ответил Прокопенко. — При чем тут Совет Директоров? Мы работаем с «Экстраойлом», как с официальным трейдером нашей нефти на мировом рынке! Каждая строчка, да что там, каждая буква наших взаимных соглашений на виду! Как вы себе представляете наше требование к «Экстраойлу» о помощи оппозиционному фонду, являющемуся ярым оппонентом РАО не только внутри страны, но и за рубежом?!

— Джентльмены! — подал голос Хейфец. — Покорнейше прошу простить меня за то, что вмешиваюсь в вашу беседу, но я должен уточнить позицию лорда Брильденберга по данному вопросу. Привлечение излишнего внимания к компании «Экстраойл» нежелательно. Это противоречит интересам торговых партнеров компании, интересы которых мы представляем. Ещё раз простите за вмешательство, джентльмены, прошу вас, продолжайте!

Прокопенко одарил Абрамова легкой усмешкой. Карлик, ты пытаешься ступить на тропу гигантов! Не лезь, дурачок, раздавят! Кстати, Хейфец не знает русского, стало быть, ему подают синхронный перевод их разговора. Выходит, лорду Брильденбергу настолько интересно происходящее, что Хейфец готов рискнуть собственным ухом, в котором наверняка у него находится портативный телефон. Интересно, что будет, если до него доберется Полтергейст? Выходит, заморская родня после Катаклизма давит на Лозинского сильнее, чем прежде. Впрочем, неудивительно. В то время «Экстраойл» оказалась на грани банкротства, а это неминуемо несло огромнейшие убытки её клиентам. А чьи это люди? Правильно, энергетика в нашем мире в случайные руки не попадает!

— РАО «Ареал» полностью разделяет позицию лорда Брильденберга в этом вопросе! — подхватил Прокопенко. — То, о чем вы просите, господин Абрамов, это грубое нарушение элементарных законов конспирации! Наоборот, если «Экстраойл» выразит желание оказать «Неравнодушным» финансовую помощь, мы будем вынуждены рекомендовать им отказаться от столь явного проявления нелояльности по отношению к РАО. Привлекайте спонсоров самостоятельно, в конце концов, вы же благотворительный фонд, вот и заинтересовывайте людей! Одним словом, я рекомендую вам заниматься своим делом и не перекладывать на меня ваши проблемы.

— Я вас понял, господин Прокопенко! — интернет-писака улыбнулся, и чиновник поздравил себя с маленькой победой: улыбается — значит, разозлился и психует, это приятно.

Хотя, конечно, мелочь. Когда-нибудь этот выскочка допустит какой-нибудь прокол, который разочарует Лозинского с Беловым, и лишится всего, что незаслуженно досталось ему с такой легкостью. Вот тогда Прокопенко возликует по-настоящему!

— В таком случае и я, со своей стороны, тоже порекомендую вам лично эффективнее заниматься своим делом! — Абрамов извлек из кармана замызганный вскрытый конверт и протянул его чиновнику. — Потому что занимаетесь вы им несколько, я бы сказал, некомпетентно. И вследствие этого мне приходится решать за вас ваши проблемы. И что особенно неприятно — данная проблема целиком и полностью вызвана вашими личными, так сказать, слабостями и пристрастиями!

— Что это? — недовольно осведомился Прокопенко, брезгливо принимая из рук правозащитника грязный конверт, и снисходительно усмехнулся: — Вам прислали из Ареала образцы перегноя?

— А вы прочтите, Максим Анатольевич, — порекомендовал Абрамов. — Чтиво крайне занятное!

Чиновник смерил интернет-писаку высокомерным взглядом и двумя пальцами, стараясь испачкаться как можно меньше, вытащил из конверта сложенный вчетверо лист бумаги. Однако едва Прокопенко прочел первые строки, его высокомерие сменилось ненавистью. Это было письмо от Володиной, в котором она подробно рассказывала Абрамову о том, что с ней случилось, и о роли Прокопенко во всём этом. Но чем дальше чиновник читал написанные от руки строки, кое-где немного расплывшиеся под воздействием не то дождевых капель, не потного кармана того, кто доставлял данное послание, тем больше ненависть уступала место страху. Володина не то просто смогла успешно совершить побег из подвалов работорговцев Рашпиля и скрыться от его людей. Она попала в руки ОСОП и, по всей видимости, вступила с ними в преступный сговор. Сведения, которые Володина сообщала Абрамову во второй части письма, не были известны никому ни внутри Ареала, ни за его пределами, и содержали информацию об истинной подоплеке Катаклизма и вызвавшей его операции «Дезинфекция». Более того, новые покровители Володиной предлагали Абрамову и его фонду сотрудничество и регулярный обмен информацией. Это был серьезный удар.

— Откуда оно у вас? — нервно поинтересовался чиновник, закончив читать послание.

— Полагаю, это был риторический вопрос? — продолжал улыбаться Абрамов. — Из Ареала, как вы можете убедиться! — Он уже не скрывал издевки, глядя на Прокопенко. — Кстати, почерковедческая экспертиза подтверждает принадлежность текста Татьяне Володиной, пропавшей без вести в прошлом году. Ай-ай-яй, Максим Анатольевич! А ведь мы с ног сбились в попытках её разыскать! Заместитель руководителя пресс-службы «Неравнодушных», красавица, титулованная спортсменка, исключительно положительная персона пропадает в центре Москвы чуть ли не средь бела дня! Сколько шума мы подняли в интернете, выдвигая версии о том, что причиной её исчезновения послужила профессиональная деятельность! А оказалось, что всему виной ваши маленькие шалости! Что ж вы не предупредили меня сразу? Мы бы не столь усердствовали в поисках!

— Это было моим сугубо личным делом! — Прокопенко заставил себя скрыть нервозность, но разраставшийся в глубине сознания страх не давал ему прийти в полное равновесие. Едва Белов с Лозинским узнают обо всей этой истории, ему точно конец. Надо что-то предпринять, и быстро! — Как это письмо к вам попало?

— Как видите, теперь ваше сугубо личное дело стало общим, — интернет-писака открыто насмехался над чиновником. — Скажите, Максим Анатольевич, вы вообще следите за своими, извините, подельниками? Сей благоухающий ареальской вонью конверт мне вручили в духе низкопробных фильмов о нашем бравом уголовном розыске — в туалете ресторана, вечером, какие-то крайне неинтеллектуального вида субъекты уголовно-кавказской наружности. Признаться, в первую секунду я решил, что меня прямо из ресторана хотят похитить арабские террористы! Очень обрадовался, когда выяснилось что передо мной всего лишь почтальоны. Простота доставки порадовала! У вас там что, через Нейтральные территории бродят все кому не лень?

— Мы немедленно разберемся с этим, — зло заявил Прокопенко, засовывая письмо Володиной в свой портфель. — Не понимаю, что вас так обрадовало? Угроза общему делу, к которому вы имеете непосредственное отношение? Кто ещё знает о содержимом этого конверта?

— Вам виднее, Максим Анатольевич! — развел руками Абрамов. — Ведь доставка, насколько я понимаю, осуществлялась по вашим каналам! Ко мне в руки конверт попал в запечатанном виде. Соответственно, кроме меня его никто не читал. Но в целях предотвращения форс-мажора вроде неожиданной утраты документа и тому подобное я сделал электронную копию, которая хранится на секретном сервере в одной из нейтральных стран.

Понятно, мрачно скривился Прокопенко. Стало быть, Хейфец уже в курсе. Абрамов пытается услужить и нашим и вашим, и при этом гарантировать себе протекцию обеих сторон. Это не новость и вряд ли удивит Лозинского. Все деньги, зарабатываемые Советом Директоров как на бюджете и РАО, так и дивиденды от «Экстраойла», находятся на счетах заграничных банков. Как и деньги фонда «Неравнодушные». То есть фактически эти средства лежат на счетах структур, аффилированных или прямо принадлежащих людям лорда Брильденберга. И Лозинский, заключая подобное соглашение со своими сверхвлиятельными заморскими родственниками, не мог не отдавать себе отчета о последствиях. Но новая блестящая схема освоения бюджета через оппозиционный благотворительный фонд была выстроена им именно так, а не иначе, а это значит, что у вице-премьера существует своя стратегия взаимодействия с Брильденбергом, и информация из письма сама по себе ничего не изменит. Чего не скажешь о самом факте существования письма, которое, несомненно, будет использовано в качестве компромата при первой же необходимости. И как только это чертово письмо проглядели все сразу? И люди Белова, и Рашпиля, и их компаньоны в Москве? Имрана Руслановича ждёт пренеприятнейший разговор с последствиями!

— Это очень предусмотрительно с вашей стороны! — наигранно похвалил правозащитника чиновник. Пусть поломает голову над скрытым смыслом этой похвалы. — С важными документами и свидетелями постоянно случается что-либо непредвиденное, в результате чего они могут исчезнуть. Хорошо, что копию можно снять, по крайней мере, с документа. Это всё, о чем вы хотели сообщить?

— Всё, — подтвердил Абрамов, и в его взгляде мелькнула настороженность. Прокопенко внутренне осклабился. Просчитываешь, насколько стал незаменим, и могут ли тебя убрать в крайнем случае? Молодец, понял намек правильно! Конечно, это была отсебятина, таких полномочий у него нет, это прерогатива Белова, но лишний раз уколоть мерзкого выскочку не помешает, очень уж это приятно! Тем временем правозащитник продолжил: — Надеюсь, вы примите обещанные меры оперативно, иначе никто не знает, куда столь колоритные почтальоны отнесут такое письмо в следующий раз!

— Следующего раза не будет! — заверил его Прокопенко. — В этом я вам ручаюсь! А теперь, если у вас всё, предлагаю перейти к цифрам. Времени у меня немного, и я им более чем дорожу!

Рутинное обсуждение удалось закончить спустя четыре часа, в течение которых в приемной дважды лопались лампы и один раз задымил кулер в прихожей. Можно сказать, что сегодня Полтергейста не было, в прошлый визит адвокатской конторе досталось несравнимо сильнее. Сам Прокопенко почувствовал себя спокойно только оказавшись в своем спецавтобусе. Первым делом он отправил срочного курьера доставить письмо Володиной в Москву, после чего улегся спать. Вселяться в отель под утро означало привлечь внимание, так что он переночует здесь. Это даже безопаснее для его здоровья, причем намного. Прежде чем выключить свет, он улегся на кровать повышенной безопасности и коснулся экранированной кнопки переговорного устройства, вызывая помощника.

— Слушаю вас, Максим Анатольевич! — отозвался тот. — Всё готово к отъезду! Куда едем?

— В Сен-Тропе! — велел было Прокопенко, но тут же передумал: — Хотя нет. В Канны! И соблюдайте скоростной режим, я никуда не тороплюсь! Мы должны быть там к двум часам дня. Разбудите меня в двенадцать! Завтрак в полпервого, в час я должен вести переговоры с Москвой.

К моменту его доклада Лозинский с Беловым будут в курсе содержания письма Володиной, и взбучка ему обеспечена. Но на этот счет у него уже возник план: Прокопенко предложит начальству воспользоваться удачно представившейся возможностью и выслать Володиной правильный ответ. Надо выманить её и этот ОСОП на контакт и одним ударом уничтожить застарелую проблему. От наказания данное предложение вряд ли спасет полностью, но суровой каре Прокопенко точно не подвергнут. Правда, в качестве подтверждения доставки Володина требует опубликовать её письмо на интернет-ресурсах «Неравнодушных», но это уже дело людей генерала Белова, они разберутся.

Чиновник злобно скривился. Надо было сломать эту стерву прямо тогда, в подвале для рабов! Не давать ей время на размышление, а заставить сделать выбор немедленно! Что бы она ни выбрала, его устраивал любой вариант. Ну, ничего. У него ещё есть шансы добраться до неё. И если это удастся, он растопчет эту стервозную потаскушку с огромным наслаждением! Пока же необходимо отдохнуть, наверняка Лозинский вернет его в Москву очень быстро, и много времени провести на Французской Ривьере не получится. Поэтому нужно максимально приятно использовать то, что есть в его распоряжении, и завтра он этим займется. Лазурный берег ждёт! Прокопенко довольно улыбнулся, застегнул на себе ремни страховочной аварийной системы и выключил свет.

* * *

«— … поймите меня правильно, Екатерина Игоревна, — звучащий из диктофона голос Волконского нёс в себе извиняющиеся интонации. — Мы ни в коем случае не ставим под сомнение искренность ваших друзей, но до сих пор нам так и не удалось повторить ни один из предложенных ими экспериментов. Так называемые вакуумные пары просто отключаются с началом Выброса, и никакого расслоения не происходит. Мои сотрудники тщательно воспроизвели всё описанное оборудование и воссоздали все требуемые условия, я лично контролировал процесс подготовки от и до! Но система не запускается! Мы потерпели неудачу уже дважды, сейчас ждем следующего Выброса, но вряд ли что-либо изменится. Где-то допущена ошибка, либо на нашей стороне, либо на вашей, в процессе записи данных. Я очень прошу ваших друзей всё тщательно проверить! Вот, возьмите, это внешний жесткий диск. На нём скрупулезно зафиксированы все наши действия, возможно, вы сможете найти ошибку…»

Кварц выключил диктофон и привычно обвел взглядом собравшихся на камбузе людей.

— Вот так, — подытожил он. — ЦИАП не может воспроизвести расслоение «Икса». Вакуумники у них отключаются, «Шестое Чувство» с Выбросом не взаимодействует, залитая в экспериментальную ёмкость нефть плевать хотела на возложенные на неё ожидания.

— Ну… — Медведь нерешительно потер рукой подбородок. — Может, действительно на флешку не всё записалось? Мы её в какой-то лабе нашли в своё время, вдруг она поврежденная была?

Date: 2015-10-18; view: 316; Нарушение авторских прав