Вступительные замечания. Разговор о принципах тайцзицюань удобнее начать с изложения правил, относящихся к движениям отдельных частей тела и внутренним ощущениям

Разговор о принципах тайцзицюань удобнее начать с изложения правил, относящихся к движениям отдельных частей тела и внутренним ощущениям, которые их сопровождают. Это не означает, что данные правила являются важнейшей или даже существенной частью практики и тем более теории тайцзицюань. В действительности они не имеют самостоятельного значения, и руководствоваться ими в познании принципов тайцзицюань крайне рискованно. Они – только следствия или признаки внутреннего состояния – расслабленности, или, еще точнее, бодрствования сознания, которое и составляет подлинную цель и смысл занятий тайцзицюань. Но выполнение их закладывает необходимые предпосылки для духовной свободы, а попутно дает надежные ориентиры для правильного самоконтроля.

Заметим, что китайская традиция и, в частности, китайская медицина вообще не придают сколько‑нибудь серьезного значения человеческой анатомии и не склонны считать физическое тело самостоятельной реальностью. В центре их внимания находятся, скорее, психосоматические аспекты телесной жизни, «тонкое» тело, взятое как сгусток или поле жизненных сил – реальность динамическая, пребывающая в постоянных превращениях, почти неосязаемая, близкая по свойствам жидкой среде, но явственно ощущаемая и притом прежде всего в моменты соприкосновения с другими людьми.

Поистине мы реальны настолько, насколько соотносимся, соотносим себя с другим человеком. И недаром китайская мысль всегда интересовалась не тем, что есть человек, но тем, как люди относятся друг к другу. Именно по этой причине физическое тело, физиология оказываются в китайской науке о человеке неотделимыми от душевной и духовной жизни личности. Более того, физические характеристики предстают в китайской традиции видимыми знаками внутреннего состояния и имеют значение, привлекают к себе внимание лишь в этом качестве. Закономерно поэтому, что тело в китайской культуре никогда не отделяется от текучести жизненного актуального опыта, от пребывания в реальном времени. Оно выступает, или, точнее, воспринимается, как пространственно‑временной континуум, являя в этом качестве подлинный прообраз универсума, или, согласно традиционной формуле, «малое Небо и Землю».

Высказанные здесь замечания помогают понять едва ли не самую важную особенность практики тайцзицюань и, главное, традиционного языка ее описания. В литературе о тайцзицюань, как и во всей традиции духовного совершенствования в Китае, принято проводить различие между предметными (одновременно физическими, психическими и идеальными) формами этой практики и ее подлинной основой, своего рода символической матрицей, или тем, что существует «выше форм». Речь идет, как мы уже знаем, не о некой метафизической, доступной только умозрению реальности, но, напротив, о чистой имманентности жизни как сокровенного «семени» вещей, условии возникновения всего сущего, которое не может быть схвачено в эмпирическом опыте и невыразимо в слове. Не будучи метафизической по своей природе, эта реальность не существует отдельно от физического мира, но является его условием, делает возможным его существование. Речь идет, скорее, о виртуальной реальности, которая чревата актуальным бытием, всегда неотвратимо грядет. Ключевые понятия лексикона тайцзицюань относятся как раз к этому уровню бытия. Большинству из них очень трудно, если вообще возможно, приписать то или иное предметное содержание. В других случаях мы имеем дело с малопонятными метафорами. Что означает, например, такое наставление: «накапливай духовную силу, как натягивают лук, испускай силу, как стрела слетает с лука»? Ответ может дать только непосредственно телесная практика, и он заведомо будет бессловесный!

Более того, виртуальная матрица мира должна обладать внутренней глубиной, вторым дном, в котором исчерпывают себя даже метафорические именования истины. Сфера может сжиматься до точки, которая в конечном счете переходит (читай: достигает завершенности) в самоотсутствие. Опять мы сталкиваемся со странной китайской истиной: все есть то, чем оно не является. Впрочем, отмеченное только что представление о трех уровнях мира (внешнем, внутреннем и внутреннейшем) имеется во многих духовных традициях и, возможно, отражает малоизвестные современной науке законы мироздания.

И теория, и практика тайцзицюань очень последовательно прилагают этот образ мира к человеческому бытию. В тайцзицюань человек рассматривается как единое целое и подлинный микрокосм. Рассматривать физические аспекты этой практики в отрыве от духовного состояния практикующего – прием чрезвычайно искусственный и способный породить множество заблуждений. Правда, в учебных целях он в известной степени полезен и в этом качестве не противоречит требованиям традиции. Ибо занятия тайцзицюань требуют неукоснительного соблюдения множества очень подробных правил телесного движения и состояния, хотя эти правила, повторим еще раз, имеют значение не сами по себе, но лишь как выражение определенного духовного опыта.

Истинным мастером тайцзицюань становится тот, кто достиг состояния, когда «в правилах уже нет правил». Но как раз по той же причине правила физического движения неотделимы от духовного состояния, только в его свете имеют смысл и могут принести свои плоды. Как гласит старинная поговорка мастеров ушу, «большой мастер не может обойтись без правил». Вот почему старые школы тайцзицюань настаивают на тщательном, безукоризненно точном соблюдении этих, казалось бы, очень мелочных, а нередко, на взгляд новичка, попросту бессмысленных требований к движениям рук и ног, поворотам корпуса, положению головы и проч. И опять‑таки: хотя занятие тайцзицюань начинается с разучивания правильных движений и стоек, последние имеют в своем роде непреходящее значение для практики тайцзицюань. Ими необходимо поверять духовный опыт и на более высоких ступенях совершенствования. Даже перейдя к применению духовной силы, нужно вновь и вновь сверять свое внутреннее состояние с положением тела и его частей.

Итак, тело в китайском понимании – это пространство взаимопроникновения и динамического единства физических, соматических, психических и духовных аспектов существования. В тайцзицюань четко различаются внешнее, материальное тело (шэнь) и тело как внутреннее ощущение органического и даже сверхорганического единства (ти). Самое понятие сознания в Китае обозначается словом «сердце», сводящим в нераздельное единство разум и чувство, отчего китайская традиция признает только эмоциональный разум и разумное чувство. Человеческое своеволие, всякие психические комплексы попросту не принимаются ею в расчет и в случае их проявления устраняются без всякой жалости. Самое же «сердечное сознание» ассоциировалось китайцами с кровью, так что вместе с токами крови сознание, по китайским представлениям, наполняет все тело. Как следствие, «телесное сознание» является для китайцев фундаментальной, самоочевидной реальностью нашего опыта. Сильный аффект не помрачает, а, напротив, обостряет такое сознание.

Однако же кровообращение в организме является лишь материальным коррелятом циркуляции более утонченной, невещественной, пребывающей «выше форм» субстанции – так называемой ци, которая обычно обозначается в западных языках словосочетаниями «жизненная энергия», «жизненная сила», «энергетическая конфигурация», даже «дух» (в русской литературе приняты также термины «пневма», реже «эфир»). Система циркуляции ци напрямую соединяет человеческое тело с космосом и даже с тем, что ему предшествует – «пустотным небытием» (стой у) как источником всего сущего.

Китайское понятие личности во многих отношениях игнорирует привычные нам физические, интеллектуальные и психические рамки человеческой индивидуальности. Как беспредельное поле Единого ци (отождествлявшегося, кстати, с Великим Пределом), оно утверждает преемственность между телом индивида, родовой общностью и метафизической реальностью, именовавшейся в Китае «телом Дао», «телом Будды», одним словом – неким «единым телом» мироздания, которое представляет как раз предел бестелесности, изначальную пустотность бытия.

Отсюда некоторые странные для европейца особенности практики тайцзицюань: китайский мастер не проводит четкой границы между своим телом и окружающим миром, ибо действует в живом пространстве «единотелесности», так что его «сердце» способно проницать и охватывать весь мир и даже сообщаться с тем, что находится вне пределов видимости; он проецирует свою «жизненную силу» вовне, даже в произвольно заданную точку пространства и, соответственно, умеет наносить «духовный», или «энергетический», удар (как бы) на расстоянии. Умение превозмочь («забыть») границы своей психо‑физической индивидуальности является необходимым условием владения жизненной силой.

Тайцзицюань развивает совершенно особый, во многом противоположный обыденному сознанию способ восприятия и осознания мира, в котором исчезает противостояние субъекта и объекта, себя и других. В усвоении этого «перевернутого» сознания, собственно, и заключается главная трудность занятий тайцзицюань. Но усвоить его нужно прочно и бесповоротно вплоть до автоматического отключения рефлексов агрессии в случае враждебного поведения окружающих.

В свете сказанного можно оценить и некоторые важные особенности лексикона тайцзицюань. Подобно тому, как в практике тайцзицюань физическое и духовное чудесным образом проницают друг друга именно в своих крайних проявлениях чистой вещественности и чистой духовности, наличия и отсутствия, основные понятия тайцзицюань как бы продолжаются, отражаются друг в друге, подобно граням одного вселенского кристалла бытия или, если воспользоваться известной буддийской метафорой, бусинкам одного ожерелья. Какое бы понятие мы ни взяли‑ «расслабленность», «покой», «одухотворенность», «пустота», «живость», «прямота», «сферичность» и т.п., – каждое из них охватывает решительно все аспекты и философии, и практики тайцзицюань и способно доставить полное знание об этом искусстве.

Это обстоятельство создает особые отношения между опытом и чтением, вообще свойственные китайской традиции: чтение должно слиться с реальным переживанием, с глубинным ритмом самой жизни, преобразиться в дыхание, но в то же время практический опыт должен поверяться чтением классических текстов тайцзицюань. Нельзя думать, конечно, что одно без остатка укладывается в другое. Между словом и событием всегда есть зазор, который толкает нашу мысль вперед и понуждает нас к свободе. Смысл даже одной фигуры, говорили старые учителя тайцзицюань, невозможно исчерпать и многими тысячами слов. А высшие стадии совершенствования, как принято считать, «познаются в молчании»: цельность бытия невыразима в слове. Не будем забывать, однако, что интуиция бывает плодотворной, лишь когда она базируется на богатом и продуманном опыте, а равным образом на методически выверенных размышлениях. «Молчаливое познание» – это награда за многолетние самоотверженные усилия. Но к ней ведет прямая, каждому доступная дорога. Дело за малым – пройти ее самому.

Голова

Голова рассматривается в тайцзицюань как истинная глава тела, «предок всех энергетических каналов» организма, и поэтому ее правильному положению, а также связанным с ней жизненным функциям – зрению, слуху, дыханию, питанию – придается особенно большое значение.

Главное требование, касающееся положения головы, состоит в том, что голова должна всегда стоять безукоризненно прямо и притом совершенно без усилия, без напряжения шейных мышц, словно она «подвешена» в воздухе. Данное правило, хотя оно и зафиксировано в классических текстах, может породить некоторые недоразумения. Его не следует понимать буквально. Речь идет о норме самосознава‑ния, внутреннего ощущения, не имеющей точных внешних признаков. Не нужно стремиться к состоянию, когда голова как бы держится или, еще того хуже, болтается на свисающей сверху веревке. Она стоит «прямо, как по отвесу» благодаря внутренней силе‑цзинь, поднимающейся снизу и достигающей верха головы, или «Небесных врат», где, согласно даосской традиции, находится верхнее Киноварное поле, вместилище чистейшей духовности. Должно быть ощущение, будто «голова пронзает небо». Чэнь Синь остроумно перетолковывает образ веревки, на которой «подвешена» голова: эта веревка, заявляет он, как бы тянет ее вверх. Но важно также не перестараться в этом восходящем движении: ощущение вытянутости ни в коем случае не должно сопровождаться физическим или умственным усилием. Здесь, как и в прочих аспектах практики тайцзицюань, нужно придерживаться правила: «как будто есть и как будто нет».

Речь идет о важнейшей норме внутреннего состояния, проистекающей из полного мышечного и психического расслабления. Правильное состояние в тайцзицюань обязательно предполагает постоянное ощущение (совершенно ненасильственное) присутствия внутренней силы в верхней части головы, что, например, Чэнь Синь считал важнейшим условием достижения мастерства. Считается, что в макушке пребывает «одухотворенный импульс» (лин цзи) человеческой жизни. Действие «одухотворенного импульса» предполагает, помимо прочего, полное расслабление мышц шеи и лица. Важно ощущать линию, связывающую точку аньмэнъ (на задней стороне шеи у основания черепа) и точку чанцян в области копчика. Не следует, впрочем, добиваться того, чтобы ци создавало давление в области темени: любая натуга только повредит внутреннему состоянию. Речь идет именно об ощущении «пустотности» внутри и о восходящем движении внутренней силы.

Выражение лица должно быть естественным, умиротворенно‑радостным. На первом этапе занятий нужно учиться расслаблению мышц лица и избегать столь привычных в нашем общении с окружающими разного рода гримас и нарочитых выражений чувств. Тем более нельзя хмуриться или морщить лоб – это явные признаки внутренней напряженности. Улыбка в даосизме – это знак не столько хорошо усвоенной социальности (в конце концов всегда репрессивной), сколько внутреннего расслабления и радостного самочувствия жизни. Заниматься тайцзицюань нужно именно с улыбкой. У мастера тайцзицюань выражение лица может довольно разительно меняться, но происходит это совершенно естественно, вследствие спонтанных перемен во внутреннем состоянии, и специально тренировать такие перемены во внешнем облике не нужно и даже вредно.

Важнейшей частью лица являются глаза – подлинные «врата духа», как принято называть их в Китае. Во взгляде выражается цельность и сосредоточенность человеческого сознания, через него действует «одухотворенная воля» – главное оружие мастера тайцзицюань. «Дух собирается в глазах», «дух исходит из сердца, а глаза – побеги сердца», – гласят китайские поговорки. А посему куда устремляется взгляд, там и пребывает сознание.

Вообще говоря, взгляд должен быть постоянно устремлен прямо перед собой, но без нарочитого вглядывания. Правило тайцзицюань гласит: «Если глаза смотрят ровно, воля будет пряма». Взгляд должен быть как бы всеобъятным: «глаза созерцают все шесть путей», гласит старинная поговорка. Разумеется, глаза должны смотреть на мир совершенно естественно, без усилия. Этот взгляд, как и все аспекты внутреннего состояния в тайцзицюань, тоже имеет свои особенности, требующие известной тренировки. В частности, он ни в коем случае не должен быть фиксирован на каком‑либо отдельном предмете, но в то же время должен согласовываться с общим движением тела и особенностями его положения в данный момент времени. Старинные наставления гласят: «с движением глаз движется все тело», «взгляд соответствует движениям рук, взгляд охватывает четыре стороны». Обычно он обращен на указательный или большой палец выставленной вперед руки. Не следует, однако, придавать этим рекомендациям статус обязательного правила. Взгляд может быть одновременно рассеянным, даже невидящим.

В целом взгляд согласуется с внутренней динамикой тела, выражает сосредоточенность и бодрость духа, без чего не может быть и действия внутренней силы, но в то же время несколько расфокусирован и устремлен вдаль, не «цепляется» за окружающие предметы, а как бы проходит сквозь них. Внутренняя свобода – первое и, в сущности, единственное правило.

Обычно движение глаз согласуется с положением выставленной вперед руки, но фиксировать на ней взгляд не нужно. Опять‑таки в момент испускания внутренней силы взгляд может быть устремлен на конкретный палец руки (обычно указательный или средний) или даже определенную точку тела, но без фиксации на ней. Подобная манера смотреть позволяет развить и хорошо сознавать боковое зрение. Упомянутая расфокусированность взора касается также и своего внутреннего самообраза: взгляд должен как бы охватывать все сочленения тела и вмещать в себя все тело как единое целое. В таком случае наше зрение предстает образом внутреннего расслабления – на самом деле мобилизующего, – которое только и позволяет владеть волей и внутренней силой. Интересная, но труднообъяснимая закономерность медитативного состояния в даосской традиции заключается в том, что именно полная поглощенность внутренним (т. е. обращенным вовнутрь) взором является условием свободного и притом проницающего вгляда, обращенного на внешний мир.

Настоящие мастера тайцзицюань умеют применять внутреннюю силу непосредственно взглядом, ибо взглядом устанавливается прямая духовная коммуникация. В литературе о тайцзицюань можно встретить немало рассказов о том, как учителя тайцзицюань одним взглядом не позволяют окружающим приблизиться к себе или, наоборот, неотразимо притягивают их к себе (в этом случае нужно уметь чувствовать связь между точкой инътан в переносице и Киноварным полем) или заставляют кружиться и сгибаться всем корпусом.

Что касается слуха, то он тоже должен чутко улавливать все звуки вокруг, особенно за спиной, и достигается эта способность тоже расслаблением слухового аппарата, отсутствием нарочитого вслушивания. Тренировать слух можно двумя способами: полностью расслабляясь для того, чтобы улавливать звуки, доносящиеся со всех сторон, или вслушиваясь в один звук для того, чтобы развивать свое внимание.

Губы должны почти касаться друг друга, что соответствует их естественному положению, и во всяком случае их нельзя плотно сжимать, ибо это требует усилия. Кончик языка поднят, смотрит вверх и почти касается верхнего неба: согласно даосской традиции, такое положение языка обеспечивает циркуляцию ци по переднему центральному меридиану и обилие во рту слюны – одной из важнейших питательных субстанций в даосской духовной практике. Недаром китайский иероглиф «жизнь», «жизненность» состоит из знаков «вода» и «язык». Частое глотание слюны, согласно древним заветам даосов, укрепляет жизненные силы организма.

Свое правило существует и для подбородка. Последний должен быть как бы слегка втянут назад и ни в коем случае не выставлен вперед. Такое положение подбородка обеспечивает концентрацию внутренней силы.

Наконец, шея считается одной из самых уязвимых частей тела, и ее следует особенно внимательно защищать. Разумеется, шея должна стоять совершенно прямо, чтобы «верх и низ были прошиты одной нитью». Для расслабления шеи большое значение имеет чувство двух соматических точек: аньмэнь в основании тыльной стороны шеи и чанцян в области копчика. Обе они связаны с продольными мышцами спины.

Руки

Руки – наиболее подвижная и чувствительная часть тела, в которой, согласно китайской медицинской теории, присутствуют все энергетические каналы организма. Вполне естественно, что они служат главной средой и средством нанесения «энергетического» удара.

Движения рук в практике тайцзицюань оцениваются прежде всего с точки зрения наличия в них трех суставов, или этапов движения внутренней силы. Имеются в виду плечо, локоть и запястье. Та же концепция трех уровней или стадий действия «энергетических конфигураций» относится к ладони и отдельным пальцам. Естественно, каждый сустав имеет свой особый маневр в применении силы, но относящиеся к ним правила выражают одно общее требование расслабления, т.е. достижения максимально естественного состояния, что обеспечивает большую подвижность каждого сустава.

Правильные движения рук и способность применять внутреннюю силу зависит прежде всего от правильного положения плеч и умения их расслабить. Расслабление плеч – одно из самых трудных заданий в практике тайцзицюань, но, не постигнув этого искусства, невозможно расслабить и локтевой сустав, и запястье, и пальцы. Плечо, будучи расслабленным, должно «побуждать» (цуй) жизненную силу устремляться в руку. Напряженность в плечах или так называемые «вздернутые плечи» – один из самых больших и притом трудноустранимых пороков в практике боевых искусств. Он делает невозможным сосредоточение ци в Киноварном поле и, как следствие, применение одухотворенной силы. Только расслабленность в плечах делает возможным расслабленность в локте и запястье. Добиться ее можно лишь упорной и длительной тренировкой, дающей понимание взаимодействия пустоты и наполненности, жесткости и мягкости. Особенно полезно концентрировать внимание на ямочках в плечах. Поднимая руку, нужно следить за тем, чтобы не вздернулось плечо. Желанный результат внешне выражается в не слишком броских признаках, а именно в «опущенных» и «ровных» плечах, что является одним из главных требований к стойке в тайцзицюань. «Если плечи ровные, корпус будет прям», – гласит афоризм мастеров тайцзицюань.

Расслабленность плеча дает ощущение открытости, проходимости ци в энергетических каналах руки. Сила как бы передается от «корневого» сустава вовне: плечо «ведет» локоть, локоть «ведет» запястье, а запястье «ведет» ладонь и пальцы. Это правило касается и отклика (не будем говорить «реакция») на атаку противника. При этом именно предельная мягкость в плечах способна в любой момент обернуться необыкновенной твердостью, ибо, согласно труднообъяснимой жизненной логике, «твердость выходит из мягкости» и расслабление является лучшим средством духовного сосредоточения. И напротив: постоянно прилагаемое усилие как раз и делает невозможным отмобилизоваться в нужный момент. Плечо может служить местом применения силы‑цзинъ при непосредственном контакте с противником (так называемый удар као). Разумеется, при исполнении комплексов движений или в рукопашной схватке плечи всегда находятся на одном уровне и движутся согласованно.

Аналогичным образом локти должны быть всегда обращены вниз или даже, как принято говорить в традиционных школах тайцзицюань, «свисать», «тянуть вниз» (чуй). При любых обстоятельствах локоть не должен быть выше запястья, ибо в таком случае ци и внутренняя сила не достигнут ладони. В то же время нельзя прижимать локоть к корпусу, ибо это тоже означает усилие и потерю расслабленности. «Локти не пристают к бокам» – гласит старинное правило. В равной мере локти нельзя растопыривать, отводя их слишком далеко от корпуса: это делает стойку чрезвычайно уязвимой, а удар в область подмышки очень опасен.

Считается, что оптимальное расстояние между локтем и корпусом должно соответствовать «ширине кулака». На ближней дистанции локоть тоже может служить местом применения силы (так называемый «удар локтем» – чжоу).

Главное требование к запястью состоит в том, что в момент испускания внутренней силы оно должно «просесть» (цзо), т. е. без усилия опуститься вниз до устойчивого положения. Тренировать «проседание» запястья следует, слегка растягивая и сокращая мышцы руки в ходе ее вращательного движения вокруг своей оси. При этом главную роль играют пальцы рук: запястье расслабляется наилучшим образом тогда, или, еще точнее, сразу же после того, как мы распрямим пальцы рук. Легко почувствовать, что в момент «проседания» запястья ци наполняет ладонь и достигает кончиков пальцев. В тайцзицюань стиля Чэнь таково основное упражнение сообразно принципу «скручивания нити по спирали», при этом внимание должно быть сосредоточено в точке лаогун в центре ладони (эту точку иногда называют «матерью» ладони). В расслабленном же состоянии ладонь выступает как бы продолжением руки. Расслабленное и легко скручивающееся запястье, вообще говоря, обеспечивает должное чередование мягкости и жесткости в движениях всего тела. Таково же главное условие занятий с мечом.

Общее правило для ладони и пальцев гласит: «Ладонь слегка расправлена, пальцы слегка согнуты». Отличный пример знаменитой «центрированности» – главного правила в практике тайцзицюань. Именно указанное положение ладони и пальцев обеспечивает их наибольшую расслабленность. Низ ладони вообще считается «корнем» в применении должной силы. Нередко пальцы, как воплощение пустоты духовной чувствительности, играют подготовительную роль в контакте, устанавливая контроль над противником и как бы нащупывая точку применения силы. Кроме того, распрямление пальцев, как уже говорилось, тесно связано с энергетизацией запястья и низа ладони. В известном смысле пальцы ведут за собой ладонь подобно тому, как гусеница сначала вытягивает вперед голову, а потом подтягивает за ней свое тело.

В момент удара, когда рука вылетает вперед по спиралевидной траектории, ладонь из «пустой» мгновенно становится наполненной и твердой, причем внутренняя сила должна проникнуть и в пальцы согласно правилу тайцзицюань: «сила‑цзинъ достигает четырех кончиков» (имеются в виду четыре конечности). Воля должна быть устремлена на кончики пальцев. В этот момент действительно появляется ощущение, как будто из кончиков пальцев выползает гусеница. Тренировать «превращение» ладони и пальцев удобнее всего, исполняя фигуру «обмахнуть рукой колено» (лоси аобу).

В целом пальцы должны полно и точно отображать все аспекты внутреннего состояния. Как гласит поговорка мастеров тайцзицюань, «все десять пальцев связаны с сердцем». Что же касается конфигурации ладони и способов удара ладонью, то в разных школах тайцзицюань и даже у разных мастеров одной школы они неодинаковы и чрезвычайно разнообразны. Чэнь Синь в своей книге перечисляет 16 способов применения ладони в рукопашном бою. Кроме того, различаются до 36 пороков в применении ладони. Разумеется, все технические приемы подчиняются общему принципу соблюдения «срединности», избегания крайностей в движениях: пальцы не должны быть ни растопырены, ни плотно прижаты друг к другу, а ладонь должна быть расслабленной, мягкой и как бы пустой, но не дряблой, что как раз и позволяет ей внезапно стать твердой и наполненной. Другими словами, в соответствии с принципом Великого Предела ладонь может пребывать в двух состояниях: «пустом» и «наполненном», причем указательный палец часто служит воображаемым центром ладони.

Переход ладони от мягкости к твердости сопровождается изменением ее конфигурации: пальцы, которые в «мягком» состоянии находились в несколько согнутом, лишенном силы положении, распрямляются и наполняются энергией до самых кончиков. Некоторые старые мастера называют первое положение ладони «пальцы в форме цветка орхидеи» (ланьхуа чжи), причем ведущая роль отводится указательному пальцу. Второе же, боевое положение ладони часто называют «рука красавицы» (мэйжэнь шоу). Эта традиционная метафора обязана своей популярностью на Западе Чжэн Маньцину – знаменитому китайско‑тайваньскому мастеру, ученику Ян Чэнфу, в последние десятилетия преподававшему тайцзицюань в Америке.

Нет нужды напоминать, что все движения ладони сопровождаются ее вращением вокруг своей оси. Таково обязательное условие применения силы‑цзинъ. Это вращательное движение в свою очередь является продолжением вращения всей руки вокруг своей оси, а также вращения поясницы, которая и дает импульс вращению всего тела.

Что касается пальцев, то, согласно китайской медицине, в них присутствуют все меридианы тела, так что ладони с пальцами заключают в себе полную информацию о психосоматическом состоянии личности (отсюда важность касания именно ладоней в человеческом общении). Основные соответствия между пальцами и органами, а также частями тела указаны в приведенной здесь таблице¹:

Конфигурация ладони и пальцев имеет в тайцзицюань особое значение: «форма – в ладони», гласит классическая сентенция, т.е. внутреннее состояние и наличие силы‑цзинъ проявляются в форме ладони и пальцев. Хотя ни рука, ни тем более пальцы не являются в тайцзицюань самостоятельными источниками движения, именно положение пальцев и в особенности их кончиков определяет направление действия «воли» и выброса внутренней силы. Как говорят мастера тайцзицюань, «пальцы указывают все восемь направлений».

Расслабленность ладони и пальцев и их наполненность энергией проявляется в том, что пальцы расправлены, но не вытянуты и слегка разжаты, хотя средний и безымянный пальцы могут быть неплотно прижаты друг к другу, что соответствует гармонии Инь и Ян, а мизинец может быть немного согнут; «пасть тигра», т. е. пространство, образуемое большим и указательным пальцами, имеет округлую форму. В плане взаимодействия Инь и Ян, пустоты и наполненности большой палец может противостоять всем остальным и представлять отдельный центр силы. Указательный и средний пальцы, как правило, служат проводниками внутренней силы, и именно на них чаще всего концентрируется внимание при исполнении комплексов тайцзицюань. «Если ци достигает третьего пальца, она достигнет всех пальцев»,‑ утверждает Чэнь Синь. При движениях назад и вниз точкой испускания силы часто служит мизинец. Что касается безымянного пальца, то он обычно играет вспомогательную роль, «сопровождая» удар.

Нет нужды пояснять, что упомянутое выше вращательное движение руки и ладони является в своем роде универсальным прообразом всех видов движения. Это позволяет мастеру тайцзицюань как бы распределять действие силы‑цзинъ, посылая ее посредством воли в нужный «кончик» тела. Что касается пальцев, то здесь следует прежде всего обращать внимание на соответствие между большим пальцем и мизинцем, внутренней и внешней сторонами ладони в контексте взаимных переходов «пустого» и «наполненного».

Кроме того, при разных положениях ладони разные пальцы играют ведущую роль в применении силы‑цзинь. Так, при вертикально стоящей и вывернутой вперед ладони, ведущим является средний палец; при «косой», т.е. наклоненной на 45 градусов, ведущими являются безымянный палец (если ладонь обращена вверх) или мизинец (если ладонь обращена вниз). В общей же сложности в тайцзицюань различаются девять положений ладони.

В более широком смысле каждый палец имеет в практике тайцзицюань свою особенную функцию. Большой палец вообще должен быть на одном уровне с кончиком носа и тем самым служить показателем равновесия, центрированности всей стойки. Это в особенности касается моментов испускания внутренней силы. Указательный палец как бы указывает, «нащупывает» направление движения, он – флагман общей телесной конфигурации. Средний палец, связанный с меридианом сердца (сознания), выступает главным проводником внутренней силы и знаком внутренней воли. Безымянный палец более всего задействован в восходящих движениях, а мизинец – в нисходящих.

Кулак в тайцзицюань применяется сравнительно мало, и делается это, естественно, в соответствии с общими принципами «внутреннего достижения». Прежде всего, не следует сильно сжимать кулак, лишая себя возможности применить силу‑цзинъ. Вплоть до момента испускания внутренней силы кулак тоже расслаблен. Его тыльная сторона должна составлять одну линию с внешней стороной локтевого сустава, а траектория движения кулака при ударе подчиняется общему принципу «скручивания нити». Различается шесть конфигураций кулака, каждому из которых соответствует определенный способ применения внутренней силы‑цзинъ.

При ударе вертикально поставленным кулаком (большой палец вверху) сила‑цзинъ находится в мизинце.

При ударе горизонально стоящим кулаком (ладонь обращена вниз) сила‑цзинъ находится в основании среднего пальца.

При ударе кулаком вниз сила‑цзинъ направляется во второй сустав среднего пальца.

При ударе кулаком вверх сила‑цзинъ находится в основании того же среднего пальца.

При вращательном ударе кулаком сила‑цзинъ находится в основании большого пальца.

При рубящем ударе, направленном вниз, сила‑цзинь находится в безымянном пальце в том случае, если большой палец находится сверху, и в указательном пальце, если кулак обращен вниз.

В тайцзицюань применяется и еще одна конфигурация ладони и пальцев, имеющая форму «крючка» (гоу): второй‑пятый пальцы собраны как бы в щепоть, и кончик большого пальца соприкасается с верхним или средним суставом среднего пальца (так принято, в частности, в стиле Ян; в других школах бывает так, что к большому пальцу примыкают только указательный и средний пальцы). В таком случае внутри щепотки образуется как бы наполненная, энергетизированная пустота – прообраз неистощимой центрированности, упоминаемой уже Лао‑цзы; ладонь и пальцы расслаблены, а точка испускания внутренней силы находится в основании тыльной стороны ладони. Выброс силы становится возможен благодаря сгибанию ладони вовнутрь. Кроме того, «крючок» представляет собой эффективный способ развития энергетической силы основания ладони и пальцев, а также перехода от мягкости к жесткости.

Корпус

Правила, касающиеся положения туловища, очень тесно связаны между собой, ибо ни одно из них невозможно выполнить без соблюдения всех остальных, и только совместное их исполнение позволяет достичь требуемого уровня расслабления тела.

Требование, предъявляемое к груди, гласит: грудь должна быть «вмещающей» (хань), причем данное слово записывается сходными по смыслу и одинаково звучащими, но разными по начертанию иероглифами. Это правило – одно из древнейших и наиболее фундаментальных: оно стоит на первом месте в перечне восьми правил позы и движений тела, составленном У Юйсяном. Но запрет «выпячивать грудь» фигурирует уже в тексте о «внутренних школах» Хуан Байцзя.

В Китае «пустотно‑вместительная грудь» – главный признак одухотворенного состояния уже с древних времен. Отсутствие же расслабления делает невозможным циркуляцию ци в теле. Достичь такого состояния можно лишь благодаря длительной тренировке, и на первых порах следует избегать крайностей. Первым делом нужно научиться не поднимать плечи. Ни в коем случае нельзя грудь выпячивать, чего часто требует военная выправка в армиях Запада: такая поза являет собой верх напряженности. Однако не следует и искусственно убирать грудь вовнутрь, выставляя вперед плечи. При правильной позе плечи действительно несколько выступают вперед, но ориентироваться нужно все‑таки не на внешнюю форму, а на внутреннее состояние.

«Вместительность» предполагает ощущение пустоты и мягкости в груди, ее как бы уступчивости, словно там имеется «глубокая пещера» (Чжу Датун). Прикосновение к груди мастера тайцзицюань порождает ощущение, что вы проваливаетесь в пропасть. Мастера тайцзицюань способны принимать на грудь практически любой удар противника. При правильном положении груди становится возможным диафрагмен‑тальное дыхание, а сама грудь полностью вписывается в общее движение тела.

Отдельно следует обращать внимание на впадины по обеим краям груди, отделяющие ее центральную часть от плечевых суставов. Нужно добиваться полного расслабления мышц в этой области и ощущения, будто по этим ложбинам «стекает вода». В таком случае удар противника тоже как бы проваливается в пустоту.

Положение груди жестко коррелируется с конфигурацией спины, которая соответствует началу Ян (тогда как грудь и живот представляют иньскую сторону тела). В тайцзицюань (за исключением школы Чэнь) очень большое значение придается правилу «вытянутой», «вздыбленной спины» (ба бэй). Речь идет вовсе не о приподнятой, т.е. сутулой спине, что свидетельствует о мышечном напряжении, а, напротив, о полном расслаблении мышц, их «опадании» вниз, что позволяет ци свободно устремляться вверх по Срединному меридиану позвоночного столба. Еще в даосском каноне «Чжуан‑цзы» говорится, что у подвижников Дао «позвонки вздыблены». В противоположность пустотной груди в спине есть ощущение наполненности и тепла, что соответствует афоризму «ци прилипает к спине». Таков один из важнейших симптомов правильного внутреннего состояния. Подчеркнем, что «пустотность» груди совершенно естественно влечет за собой «вздыбленность» спины. Возможно, было бы точнее говорить не о «вздыбленности» спины, а о ее «округлости»: спина должна напоминать по форме «панцирь черепахи» (Чжу Датун).

Во всяком случае, спина есть то место, где действие ци ощущается особенно сильно, и недаром среди мастеров тайцзицюань бытуют поговорки: «сила проходит через спину (в данном случае употреблен знак ли, представляющий родовое понятие силы)» и «ци прилипает к спине». Еще известный мастер школы Синъицюань XVIII века Ли Лонэн оставил на этот счет наставление:

«Когда грудь вогнута, открыты передний и задний каналы (жэнь‑май и ду‑май), и ци достигает темени. В средней части ци проницает сердце и почки, а в нижней части тела наполняет Море ци (точку цихай) и достигает точки юнцюанъ в ступнях».

Согласно некоторым интерпретациям, грудь и спина соотносятся друг с другом как пустое и наполненное, ибо грудь, относящаяся к передней стороне тела и к началу Ян, должна «опустошать» себя, чтобы вмещать в себе воздух при вдохе или пищу. Спина же, наоборот, относясь к тыльной стороне тела, становится Ян и выделяет из себя силу. Вместе они составляют триграмму Ли (Огонь), обозначающую пустоту внутри полноты и соответствующую сердцу¹.

Совершенно исключительное значение в тайцзицюань имеет поясница. «Господин – в пояснице»,‑ гласит классическая сентенция в литературе о тайцзицюань. В другом классическом тексте говорится, что «поясница и позвоночник – первый господин тела». Еще один старинный афоризм (в оригинале рифмованный) указывает на соотнесенность макушки и поясницы как главный признак правильного состояния: «Положение тела – это только макушка и поясница».

Базовое движение поясницы есть вращение вокруг своей оси. Классическая метафора уподобляет поясницу «тележному колесу». Именно поясница определяет положение как верхней, так и нижней частей тела, а ее вращение, будучи источником скручивания корпуса и конечностей, дает импульс действию духовной силы и позволяет распределять точки ее применения. Это же движение задает ритм взаимных переходов «пустых» и «наполненных» мест тела: именно в скручивании поясницы сокрыт принцип чередования того и другого. Одним словом, поясница обеспечивает связанность верха и низа тела и, соответственно, цельность внутреннего состояния. Правда, нужно следить за тем, чтобы вращение поясницы не становилось самодовлеющим движением. Его источником является все‑таки область копчика.

Старые мастера советуют «непрестанно следить за разрывом в пояснице» и отмечают, что «жизнь и воля исходят из разрыва в пояснице». Чжу Датун отождествляет понятие «разрыва» здесь с пустотностью: поясница должна «как бы отсутствовать» в себе. Как источник круговорота Инь и Ян, поясница есть высшее воплощение само‑отсутствующей реальности Пути. Большинство современных мастеров приписывают «разрыву в пояснице» вполне конкретный анатомический смысл, отождествляя его с пространством между двумя почками на уровне 2‑3 позвонка, где находится основание заднего энергетического меридиана. Оно же соответствует местопребыванию Великого Предела, охватывающего Инь и Ян, стихии Воды и Огня в их единстве².

Еще один смысл «разрыва в пояснице» заключается в том, что таз должен «просесть», а позвонки одновременно как бы подняться вверх, так что в пояснице сзади, в области почек, где находятся «Врата жизни», ощущается своего рода разрыв или пустота, которую заполняет ци.

Если говорить конкретнее, требования к правильному положению поясницы сводятся к трем пунктам:

Ван Чжиюань. Ян‑ши тайцзицюань цюаньши, с. 53. Цянь Тимин. Тайцзи нэйгун синьфа цюаньшу, с. 169‑170.

Во‑первых, поясница должна быть «расслабленной», что делает ее подвижной, «живой» и дает свободу скручиванию тела в разных его измерениях.

Во‑вторых, поясница должна быть «опущенной», что дает возможность иметь плотный контакт с землей и обеспечивает устойчивость любой стойки.

В‑третьих, поясница должна «стоять прямо», что обеспечивает правильное положение верхней части тела.

Последнее правило подразумевает также, что поясница принимает на себя вес верхней половины тела, и только правильное, выверенное ее положение делает возможным сосредоточение ци в нижней части живота (в нижнем Киноварном поле), а также правильное функционирование всех органов и жизненных систем тела. Данное правило также истолковывается посредством графических символов «Книги Перемен»: опускание ци в живот делает его вместилищем жизненной силы, что соответствует наполненности почек. Почки соответствуют триграмме Кань (Вода), являющей образ наполненности в пустоте. Они – врата жизни и источник движения ци в теле.

Разумеется, требование расслабленности распространяется также на живот. Это необходимо для правильного дыхания и концентрации жизненной силы. В «Тайных поучениях о тринадцати конфигурациях силы» говорится: «Если грудь и живот расслаблены и покойны, ци воспрянет свободно». Между тем в расслабленном состоянии живот несколько убран вовнутрь, что способствует концентрации ци в нижней части живота. Правило гласит, что живот «снаружи поджат, внутри расслаблен».

Чрезвычайно большое значение в практике тайцзицюань придается также положению ягодиц и копчика (вэйлюй) ‑ одного из энергетических центров тела, получившего в даосской литературе название «кость небожителей» (сянъгу). Копчик должен быть «центрирован и прям», что вытекает из фундаментального требования к положению всего корпуса, а именно: точка байхуй в темени и точка хуйинь в промежности должны находиться на одной линии по вертикали (возможно, этим обстоятельством объясняется то, что в традиции боевых искусств наибольшее значение придается основанию копчика, тогда как в даосской медитативной практике ведущая роль отводится его оконечности).

Несоблюдение правила «центрированности и прямизны» автоматически влечет за собой все прочие недостатки позы: опущенная голова, вздернутые плечи, напряженный живот и проч. Именно копчик как точка центрированности дает импульс вращению поясницы, а с ней всего корпуса. «Движение начинается с копчика», – гласит важное правило тайцзицюань. Поэтому «чувству копчика» в практике тайцзицюань придается первостепенное значение.

Главное требование к тазобедренному суставу заключается в том, чтобы «вобрать зад» (цзянъ гу). Ван Бо даже находит в этом требовании эстетический мотив: отставленный назад копчик, по его мнению, делает некрасивой всю осанку. Между тем такая манера как раз очень характерна для современной моды и, несомненно, прививается современной практикой социализации с присущими ей стремлением привлечь внимание окружающих и одновременно чувством стыда за свой, как выражался М.М. Бахтин, «материально‑телесный низ». Цивилизация противопоставляет наше сознание жизни тела.

Примечательно в таком случае, что именно преодоление поверхностной и условной социальности открывает путь к внутреннему достижению.

Итак, занятия тайцзицюань будут эффективны лишь в том случае, если копчик будет постоянно «вобран вовнутрь». Здесь тоже нужно избегать излишнего усердия, ибо в том случае, когда таз чрезмерно выставлен вперед, корпус лишается опоры, и вся стойка оказывается неустойчивой. Необходимо на собственном опыте найти правильную позицию копчика (всегда все же вобранного по сравнению с привычной позой). Эта позиция соответствует «центрированности и прямизне» (чжун чжэн), а по сути – динамическому равновесию всего тела и позволяет явственно ощутить смычку упомянутых выше верхней (в макушке) и нижней (в промежности) соматических точек. Как гласит старинная сентенция, «если копчик центрирован и прям, дух достигает макушки».

Точка «центрированности и прямизны»‑ это подлинный фокус и физического, и энергетического, и в не меньшей степени духовного аспектов организма. Он проявляется в ощущении незыблемой, «прочной, как камень», основы всех движений. Сошлемся еще раз на свидетельство Ли Лонэна:

«Когда таз подобран, янское ци легко поднимается вверх, это еще называется открытием центрального канала».

Менее известным, но не менее важным является правило «стекающих ягодиц» (лю тань, лю гу), т.е. состояние полной расслабленности таза дает ощущение, как будто ягодицы «стекают вниз». При этом, согласно Чжу Датуну, следует, как и в каждом действии в тайцзицюань, различать «янский» и «иньский» аспекты этого приема. Первый относится к передней стороне, или линии, «стекания» (нелокализуемой анатомически, но опознаваемой жизненной «волей»). Второй аспект соответствует задней стороне этой линии опускания таза. Секретное наставление старых мастеров тайцзицюань гласило: «Нападая, сосредоточиваешься на янском стекании. Возвращаясь, сосредоточиваешься на иньском стекании»¹. По мнению Чжу Датуна, «стекание ягодиц» наилучшим образом способствует достижению расслабленности поясницы.

С указанными правилами, касающимися копчика и поясницы, неразрывно связаны некоторые технические приемы, относящиеся к паху. Последний непосредственно представляет «центрированность и прямоту» всей стойки. Правильное положение паха как раз и рождает ощущение «округлости» (сферичности) и «пустотности». Последнее понятие целиком относится к внутреннему состоянию. Первое же имеет и некоторые внешние характеристики: бедра должны как бы укутывать, укрывать собою пах (общее правило самозащиты в боевых искусства Китая), и поэтому при передвижении они несколько подвертываются вовнутрь. При этом возникает ощущение втянутости ануса (в китайской литературе говорится о «подтягивании» или «сжатии» ануса). Одновременно нужно добиваться полной расслабленности бедер и ягодиц: те и другие должны быть «мягкие, как вата». В состоянии расслабления, достигаемого опусканием таза, пах должен ощущаться как бы «открытым», что в свою очередь обеспечивает легкость, «одухотворенность» движений ног.

Что касается состояния втянутости ануса, то оно сродни ощущению, которое мы испытываем, когда начинаем или прерываем мочеиспускание. Наконец, по обеим сторонам нижней части живота имеются углубляющиеся к низу впадины, которые по‑китайски именуются просто «канавками». Одновременно со «стеканием ягодиц» и «поднятием ануса» эти впадины при передвижении тоже следует как бы «втягивать» (си шоу) в себя.

Выполнение всех этих правил позволяет достичь предельной концентрации ци в области Киноварного поля. Последнему соответствует нижняя часть туловища, которая находится ниже воображаемой линии, соединяющей пупок и точку «Врата жизни» между почек. Непосредственно над нижним Киноварным полем находится так называемое «Море ци» (ци хай) ‑ также нелокализуемое анатомически место скопления ци организма. Это ци в теле действует по принципу насоса или, если воспользоваться классическим образом Лао‑цзы, кузнечных мехов: чем больше мы сдавливаем насос или мехи, тем больше воздуха (ци) из них выходит. Сжатие Киноварного поля осуществляется, как видим, со всех четырех сторон: живот вобран вовнутрь настолько, что «прилипает к копчику», копчик тоже подобран, анус втянут, а мышцы груди и живота в расслабленном состоянии как бы «тянут вниз».

Еще одно важное правило формулируется как «охваченность паха» или «скученность паха» (го дан, коу дан). Подобно другим правилам, оно

Чжу Датун, Сюэ Сюин. Тайцзи нэйгун цземи, с. 138

не имеет точной физической формы, но предполагает сочетание как будто очень разных ощущений: раскрытости (расслабленности) бедер и их завернутости вовнутрь, что как бы «запечатывает» низ живота, где скапливается «прежденебесное» ци. Прием «охватывания паха» можно эффективно применять только при соблюдении требований «подвешенной головы» и безупречной прямизны стойки. Впрочем, все правила должной позы друг друга обусловливают и как бы друг из друга вытекают.

Только правильное положение копчика и таза делает возможным полное расслабление поясницы и, следовательно, свободную циркуляцию ци. При этом, как все явления в тайцзицюань, сама расслабленность предстает в двух видах: иньском и янском. Первый соответствует пределу уступчивости, втянутости паха и копчика и, в широком смысле, пустотности самоотсутствия, поэтому он не имеет отличительных свойств даже во внутреннем опыте. Янское расслабление имеет активную природу и выражается в опыте саморасширения до способности вместить в себя весь мир. Не будем забывать: Великий Предел есть нечто «столь малое, что не имеет ничего внутри себя, и столь великое, что не имеет ничего вовне себя». Он есть в конечном счете равновесие центростремительного и центробежного движений.

Ноги

Нижние конечности, как и руки, имеют три сустава, по многим параметрам соответствующие суставам рук. Если в руках наибольшее значение имеют плечи, то в ногах главенствующую роль играют бедра. Только расслабленность бедер позволяет направить внутреннюю силу‑цзинь в коленный сустав и в ступни.

Как и плечи, бедра лишь с большим трудом поддаются расслаблению, и какого‑либо надежного приема, позволяющего постепенно достичь этой цели, не существует. Вращение бедрами не дает желаемого результата. Чжу Датун предлагает сосредоточиться на слегка выступающих концах бедренных костей и волей вести ци сверху вниз по воображаемой линии. Нужно помнить, что расслабленность бедер почти полностью зависит от умения расслаблять поясницу, «опустить таз» и иметь «округлость в паху» (юань дан). Последнее является особо важным симптомом расслабленности в области таза, а также того, что ци опустилось в Киноварное поле. Отметим, что расслабленность бедра позволяет явственно ощутить коленный сустав. Последний как бы оплывает под невесомой тяжестью сознания и посылает силу‑цзинь дальше вниз.

Вслед за бедрами нужно расслаблять колени. Это требование тем более важно, что коленные суставы особенно страдают от излишнего напряжения и в наибольшей степени подвержены заболеваниям. Исполняя фигуры тайцзицюань, не следует садиться так низко, что бедра оказываются ниже коленей, или в момент нанесения удара выставлять колено впереди основания ногтя большого пальца ноги: в обоих случаях создается излишняя нагрузка для коленей и теряется центрированность стойки. Расслабленное колено должно без напряжения принимать и пропускать через себя вес тела: оно как бы «оплывает» под его тяжестью, но и отличается большой подвижностью.

Некоторые мастера учат, что колено, носок и нос должны находиться на одной линии по вертикали. Впрочем, не следует и передвигаться на прямых ногах: внутренняя сила может выйти только при слегка согнутом коленном суставе. У Тунань советует присмотреться к тому, как цапля способна целый день стоять на одной ноге и не уставать: эта стойка явно указывает на отсутствие ощущения веса и тяжести в ногах. Таков секрет правильной тренировки коленного сустава.

Вслед за коленом следует уделять специальное внимание расслаблению щиколотки, соответствующей в китайской анатомии внутренней силе запястья. Но в энергетике тела она имеет гораздо большее значение, чем запястье, поскольку напряжение в щиколотке не позволяет пройти в тело силе ‑цзинь, идущей от ступни. Кроме того, напряженность в щиколотке не дает возможности расслабить и ступню. Расслаблять же щиколотку нужно в тот момент, когда ступня ставится на землю: делать это нужно, совершенно не прилагая физического усилия. В щиколотке должно быть ощущение теплоты и наполненности.

Наконец, совершено исключительная роль в гимнастике внутренней силы принадлежит ступням. Последние, согласно классической сентенции, являются «корнем силы»: подобно корню дерева, они придают устойчивость всей стойке и являются исходной точкой действия силы‑ цзинь в теле. Важность ступней определяется тем, что в месте контакта тела с землей совокупная сила тяжести тела, включая импульс силы, идущий от возможного противника, благодаря расслаблению всех суставов достигает земли и возвращается назад, устремляясь вверх, в виде внутренней силы. Разумеется, обе ступни должны быть полностью расслаблены, причем их состояние характеризуется очень живым, динамичным взаимодействием «пустых» и «наполненных», иньских и янских мест. Правильное занятие тайцзицюань дает ощущение пу‑стотности, и в то же время живой наполненности в центральной части ступней, где находится соматическая точка юнцюань.

В практике тайцзицюань различаются три основные части стопы: пятка, средняя часть (по‑китайски именуемая «ладонью ступни»), где находится точка юнцюань, и пальцы. Опора на пятку не позволяет добиться полного расслабления. Наибольшее значение имеет средняя часть стопы: именно от точки юнцюань (что значит «клокочущий источник) внутренняя сила поднимается по спиралевидной траектории вверх. Однако физический вес тела должен приходиться на собственно физический центр стопы в ее вогнутой части. Стопа должна ставиться на землю плавно, мягко, расслабленно, как бы вкрадчиво. «Наполнение» стопы происходит в тот момент, когда она вступает в соприкосновение с землей, причем в большинстве школ тайцзицюань оно обычно осуществляется по прямой линии от пятки к носку. Этому движению обычно соответствует испускание внутренней силы. Возможно, разумеется, и обратное движение – с носка к пятке. Пик наполненности приходится на то время, когда стопа полностью находится под весом. При этом пятка находится на одной линии с копчиком. «Пустая» стопа соответствует снятию физической нагрузки, и ее «опустошение» в большинстве случаев осуществляется в обратной последовательности от пальцев к пятке по траектории: слева направо и назад.

В классической литературе встречается утверждение о том, что ступни «должны быть выгнуты, как спина», а пальцы ног должны «вгрызаться в землю». Многие понимают эти суждения как правила исполнения тайцзицюань и считают их противоречащими принципам этого искусства. В действительности речь идет об ощущениях, сопровождающих выброс силы‑цзинь, которая движется по спиралевидной траектории. Во всяком случае ступни должны так плотно контактировать с землей и, следовательно, прочно стоять на ней, что воля как бы пронизывает землю на «целый вершок» или даже больше под ногами.

Старые мастера говорили, что при движении в тайцзицюань должно быть такое ощущение, будто идешь по залитому водой рисовому полю и ноги вязнут в иле. Согласно другой популярной поговорке, должно быть ощущение, будто ступаешь по мягкому ковру или вате. «Хождение по облакам» – популярная формула в даосской ритуальной и медитативной практике. Все эти сравнения указывают одновременно на прочность «корня» в стойке и плавность, легкость, расслабленность всех движений, как если бы мы плавали в воде. Такое состояние – верный признак обостренной духовной чувствительности.

Шаги в тайцзицюань случае не могут быть произвольными и хаотичными. Они должны строго соответствовать не только их установленной форме и последовательности, но и правилам ориентации. Но разговор о технических аспектах постановки ног и шагов выходит за рамки этой книги.