Глава 6. Выбор вместо внутреннего конфликта («Я» в роли переговорщика)

Выбор вместо внутреннего конфликта («Я» в роли переговорщика)

Существует всеобщий поиск утраченного чувства рая, который проявляется посредством создания мифов в разных культурах. Он происходит не раньше, чем зрелые индивиды увидят, что они являются создателями своего собственного «я», что поиск внешнего рая указывает путь к самоуспокоению и ощущению внутреннего блаженства.

Джозеф Кэмпбелл, «Власть мифа»

Несколько лет назад я пребывал в состоянии глубокого расстройства из-за необходимости пойти к зубному врачу, чтобы вылечить пульпит. В течение многих дней я регулярно говорил себе: «Ты должен вылечить свой больной зуб». Это послание говорило моему разуму и телу: «У тебя нет выбора. Это будет болезненно. Я собираюсь заставить тебя сделать что-то такое, чего ты не хочешь делать».

Давление со стороны этого автократичного голоса раздражало другую часть моего «я», которая обычно отвечала: «Я не считаю себя обязанной удалять нерв и пломбировать канал», – так бунтующая часть меня не хотела принимать реальность и последствия разрушения зуба и вдобавок не желала, чтобы ею кто-то помыкал. Резкий внутренний конфликт между двумя голосами ослаблял мою энергию и заставлял меня чувствовать себя кем-то вроде подавленной жертвы, которая не может взять на себя ответственность за то, сколько конфет она съела, и за то, что не слишком часто полоскала рот после еды. Вовлеченный в спор между этими двумя голосами, я медлил, хотя мое состояние ухудшалось, а боль усиливалась.

Наконец, раздираемый противоречивыми чувствами, я записался на прием к стоматологу. После изучения рентгеновского снимка моего зуба врач сказал: «У меня для вас плохая новость. Я не думаю, что мы сможем вылечить ваш пульпит. Вы вполне можете потерять зуб. Но позвольте мне сделать еще один снимок, чтобы быть уверенным на 100 %». Через десять минут он вернулся с новым снимком и заявил: «Примите мои поздравления. Мы можем спасти ваш зуб!» В этот момент я воскликнул с искренним энтузиазмом: «Замечательно! Давайте лечить этот пульпит!»

Я не мог поверить тому, что я сам произнес. Еще несколько мгновений тому назад я был угнетен мыслью о необходимости болезненной операции. Всего за несколько минут мое внутреннее состояние вернулось к настроению моего истинного, или сильнейшего, «я». Сама возможность видеть реальные варианты выбора избавила меня от конфликта между внутренними голосами, один из которых говорил: «Ты должен…» – а другой: «Я не хочу…» В тот момент я обнаружил, что возможность видеть реальные альтернативы помогла мне быстро выйти из пассивного, подавленного состояния. Я также обнаружил, что приказание «Ты должен…» заставляет меня почувствовать себя жертвой и просто не имеет смысла, если я действительно собираюсь вылечить зуб, заплатить налог, купить талон на парковку машины и т. д. Возможно, я также столкнулся бы с неприятной задачей, если бы не направлял себе сообщений, которые вызывают внутренний конфликт и берут его под контроль так же быстро, как могу это делать я.

Внутренний конфликт, по-видимому, является нормальным следствием истории нашей эволюции, которая дала нам несколько типов мозга с часто конкурирующими между собой функциями, а также предопределила разделение мозга на два полушария. Учась действовать с опорой на «новейшую» часть своего мозга – единственную часть, которая обладает способностью выбирать, – вы преодолеваете внутренний конфликт, утверждая мировоззрение своего сильнейшего «я» для объединения всех частей своей натуры в едином усилии.

Уникальная способность «человеческого мозга» делать выбор

Конфликт между разными уровнями нашего мозга затрудняет, а иногда делает для нас невозможным выбор между разными потребностями, альтернативами и предостережениями. Чтобы сдвинуть отношения между конфликтующими сторонами с мертвой точки и преодолеть хроническую амбивалентность, нерешительность и прокрастинацию, которые обычно являются следствием внутреннего конфликта, нам нужно пробудить ту часть своего мозга, которая выполняет функции лидера и переговорщика.

Зигмунд Фрейд характеризовал внутренний конфликт как битву между супер-эго и ид. Та часть нас, которая говорит авторитарным голосом супер-эго: «Вы обязаны…» и «Вы должны…» – формируется к шести годам и заботится о следовании правилам, чтобы избежать наказания, позора или одиночества. Эта функция, вероятнее всего, развивается в процессе социализации, являющемся одной из составляющих деятельности мозга каждого млекопитающего. Стая, стадо или племя устанавливает иерархический порядок, который поддерживается системой табу и генетической связи, делающей возможным защитную реакцию отказа-уступки. Эта реакция подчинения, приводимая в действие древними биохимическими механизмами, останавливает агрессивное действие, позволяет обществу поддерживать иерархическую структуру, помогает старшим поколениям направлять действия младших и удерживает нас от борьбы, когда шансы на победу невелики. К шести годам у большинства детей уже развивается голос внутреннего критика, помогающий им избегать неодобрения родителей или общества.

Они направляют голос своего супер-эго преимущественно на собственное Ид, на воодушевленный голос двухлетнего ребенка, заявляющего о своей потребности в безусловной любви и отвечающего: «Но я не хочу…» и «Я хочу то, что я хочу, и тогда, когда я это хочу…» Эта часть нас не принимает во внимание угрожающую информацию о высокой калорийности некоторых продуктов, когда мы пытаемся соблюдать диету, и даже не думает отказываться от совершения спонтанных покупок, когда мы всеми силами стараемся не выходить за рамки семейного бюджета.

Как младенцы: жизнь с безусловной любовью

Когда мы пребывали в младенческом возрасте, все, что нам было нужно, предоставлялось с любовью. Наши простейшие попытки имитировать речь или первые шаги вызывали нежную улыбку наших матерей и одобрительные возгласы отцов. Мы были беспомощными и зависимыми, но обладали замечательной способностью вызывать любовь и радость у всех окружающих нас людей. Временами это было так, как если бы мы пребывали в собственном райском саду безусловной любви.

Научившись ходить, мы с удивлением обнаружили, что это благословенное, беззаботное время осталось в прошлом. Но как мы лишились своей власти получать безусловную любовь?

К тому времени, когда мы начали входить в мир на своих ногах, период безусловного одобрения для нас закончился, и рай оказался потерянным навсегда. Любовь или в крайнем случае одобрение стали условными, так как любящие родители превратились во властные фигуры, которые должны были предупреждать нас об опасностях их мира, а рядом с нами больше не было заботливых и нежных матерей, контролировавших и поддерживавших каждый наш шаг. Возможно, мы не могли понять, почему лишились безусловного одобрения идеализированных нами родителей, и поэтому обвиняли во всем самих себя. Мы спрашивали: «Почему все изменилось? Что я сделал не так? Не был ли я слишком требовательным к своим родителям или слишком ревнивым по отношению к только что появившемуся на свет младшему брату?» Мольба ребенка о возвращении ему безусловного благорасположения может преследовать нас и в нашей взрослой жизни, поддерживаемая страхами нашего «мозга млекопитающего» перед возможностью оказаться брошенным на произвол судьбы и уверенностью в том, что мы делали что-то неправильно, – или даже хуже, что есть что-то фундаментально неправильное в нас самих.

Независимо от того, как или когда это происходит, мы все переживаем утрату безусловного благорасположения, которое так щедро изливалось на нас в первые месяцы нашей жизни, когда практически все доставалось нам без усилий. Мы продолжаем поиск своего идеализированного прошлого и безупречных родителей до тех пор, пока наше зрелое «я» не проявляется в роли лидера, чтобы направлять нашу энергию на цели сегодняшнего дня и предоставлять нам внутреннее ощущение одобрения и покоя.

Мир малыша, делающего первые шаги: жизнь как непрерывное приключение?

Малыши, делающие первые шаги, спешат в распахивающийся перед ними мир, ожидая увидеть за каждым деревом маленького щенка или свою бабушку. Они переживают вдохновенный любовный роман со своим миром и не интересуются тревогами старшего поколения по поводу интенсивного дорожного движения, агрессивности собак, ветрянки или состояния фондового рынка. Они не хотят, чтобы кто-то влиял на их свежее восприятие их мира.

Мозг малыша продолжает развиваться, и его полушария по-прежнему остаются пластичными – еще не разделенными на четкие функции левого полушария (языка, детализации и линейного мышления) и правого полушария (невербальных презентаций, холистических образов и пространственных отношений). Ощущение своего «я», или эго, вырабатываемое левым полушарием мозга малыша, еще не отделено от «океанской» связи со Вселенной через подсознательный гений правого полушария. Дети в этом возрасте легко, без каких-либо видимых усилий переключаются с одного полушария на другое для выполнения некоторых сложных задач, к примеру таких, как освоение двух или более языков, которое уже через несколько лет потребует от них больши́х затрат времени и сил. Их все еще интегрированные полушария мозга дают им ощущение волшебной власти над миром, и поэтому жизнь является для них чередой приключений, сюрпризов и открытий в себе новых возможностей.

Спросите любого ребенка в возрасте 3–4 лет, как он сумел нарисовать красками такую замечательную картину или разыграть такую выразительную сценку, используя своих кукол и другие игрушки, и он вам ответит: «Я не знаю». Демонстрируя универсальный жест пожатия плечами, ребенок в этом возрасте заявит вам: «Не знаю. Это получилось само собой. Это просто». Как если бы он хотел сказать: «Разве все это не создается легко, весело и интересно?» Это действительно легко, когда ваше эго по-прежнему находится в контакте с вашим внутренним гением и не должно вести борьбу в одиночку, чтобы узнавать все необходимое. Разве у вас нет внутреннего гения, который делает выполнение разных дел легким и веселым?

Приключения двухлетнего малыша, бесстрашно вбегающего в свой мир, быстро заканчиваются, когда родители и общество начинают устанавливать ограничения и распространять предостережения в виде бесчисленных «нельзя». И ребенок реагирует на это соответствующим образом. Повторяющееся «нет» в устах двухлетнего ребенка выражает желание видеть отношения такими, какими они были когда-то: непринужденными, любящими и доброжелательными. Произносимое ребенком «нет» может означать:

• «Нет, я не должен делать ничего, чтобы заслужить вашу любовь. Меня следует любить таким, какой я есть».

• «Нет, я не хочу расти и подчиняться правилам мира, находящегося за пределами моего рая. Моя реальность приятнее и веселее вашей».

• «Нет, вы мне не указ».

Мир шестилетнего: начало внутреннего конфликта и появление правил

По мере того как дети приближаются к шестилетнему возрасту, они начинают понимать, что произошло значительное сокращение их власти в результате неизвестной трансгрессии и что повиновение приказам и законам общества необходимо для сохранения определенной формы одобрения и поддержки. Пережив всего несколько лет назад потерю безусловного благорасположения взрослых и реально ощутив угрозу остаться в одиночестве, они обращаются к изучению правил как к почти что магическому, иррациональному способу удержания части рая и власти, которыми когда-то обладали. Так начинается наш внутренний конфликт: менее авантюрный, более бдительный шестилетний ребенок, стремящийся избежать критики, позора и печального одиночества, пытается контролировать порывистого и своевольного двухлетнего малыша, который прочно держится за воспоминания о безусловной любви.

Для находящегося внутри нас шестилетнего ребенка второе лишение рая, любви и счастливой связи с другими людьми может иметь катастрофические последствия. В итоге мы недовольно признаем, что благорасположение является теперь условным и нам необходимо знать правила и заповеди, если мы не хотим, чтобы нас наказали или оставили одних.

Для Эйви его бывшая школа была приятным местом, где его считали идеальным ребенком. Он завел там много друзей, знал, как ладить с другими детьми, с радостью делился с ними игрушками. Но в своей новой школе Эйви был постоянно вовлечен в стычки и споры с другими мальчиками, о чем учителя сообщали его родителям. Он и сам стремился поделиться с матерью своими огорчениями и разочарованиями: «Мама, в старой школе у нас было что-то вроде стола для переговоров, за которым мы могли уладить все наши дела. Но здесь у нас нет ничего подобного. Я не знаю правил поведения в новой школе. Мама, я не знаю, как себя вести».

Доводы Эйви вполне типичны для шестилетнего ребенка, переходящего из рая в социальный мир, в котором существуют законы, различия, наказания и угроза изоляции.

Наступление момента выбора: третья точка зрения

Когда начинается борьба за нашу внутреннюю энергию между голосами наших шестилетнего и двухлетнего «я», мы – те, кто должен иметь дело с рабочими проектами, срочными счетами к оплате и взрослыми обязанностями в нашем сегодняшнем мире – теряем запал и мотивацию. Если мы встанем на позицию шестилетнего ребенка, то ощутим чувство долга перед родителями, обязанность соблюдать законы и поступать рационально и справедливо. Если будем чрезмерно отождествлять себя с этой частью своего «я», мы можем приобрести склонность к спорам, авторитаризму и использованию угроз в адрес других людей и живущего внутри нас двухлетнего ребенка, который хочет безусловной любви без того, чтобы ему говорили: «Ты должен меня слушаться».

Когда же мы встаем на позицию двухлетней части своего «я», мы хотим того, чего мы хотим, и не можем заставить себя делать то, что мы не хотим делать. Если мы слишком прочно отождествляем себя со своим двухлетним эго, то выражаем сопротивление властным фигурам, проявляем вспыльчивость и легко оказываемся заваленными делами, которые мы не можем выполнить немедленно, потому что не знаем, как это сделать. Чтобы перейти к своим текущим целям, мы должны использовать процесс, который позволяет быстро распознать, когда наша энергия разделяется под влиянием внутреннего конфликта. Для более полной реализации своего потенциала мы должны научиться принимать третью точку зрения взрослого лидерства, заменяя внутренний конфликт между двумя голосами – «Ты должен…» и «Я не хочу…» – способностью своего сильнейшего «я» действовать с опорой на наш полностью вовлеченный мозг, разрешающий заявлять: «Я выбираю…»

Где-то в нашей прошлой истории (приблизительно 5–10 тыс. лет назад) полностью сформировавшийся Homo sapiens sapiens оказался в состоянии справляться с примитивными страхами и желаниями, а также с внутренними голосами, требовавшими: «Ты должен…» – для того чтобы подумать и сказать: «Я выбираю…» Если бы этот момент был заснят на пленку, он сопровождался бы громом оваций и приветственными звуками симфонического оркестра, символизировавшими только что произошедшее эпохальное событие – еще даже более важное, чем другое событие, случившееся почти 2 млн лет назад, когда Homo erectus сумел преодолеть страх своего «мозга млекопитающего» перед огнем и стал использовать огонь в целях выживания.

Произошло ли это 20 тыс. лет назад в пещере Ласко во Франции, когда наш далекий предок выбирал, нарисовать ли ему на стене бизона, антилопу или свою руку, или всего 5 тыс. лет назад – все равно кто-то первым сделал выбор, который потребовал пробуждения высшего сознания в «человеческом мозге».