Завещание

Моей наследницею полноправной будь,
Живи в моем дому, пой песнь, что я сложила.
Как медленно еще скудеет сила.
Как хочет воздуха замученная грудь.
Моих друзей любовь, врагов моих вражду
И розы желтые в моем густом саду,
И нежность жгучую любовника – все это
Я отдаю тебе, предвестница рассвета.
И славу, то, зачем я родилась.
Зачем моя звезда, как некий вихрь, взвилась
И падает теперь. Смотри, ее паденье
Пророчит власть твою, любовь и вдохновенье.
Мое наследство щедрое храня,
Ты проживешь и долго и достойно.
Все это будет так. Ты видишь, я спокойна,
Счастливой будь, но помни про меня.

А. Ахматова, 1914

Вольные (т.е. разностопные неурегулированные) размеры в русской классической поэзии XVIII—XIX вв. употреблялись, за редкими исключениями, только в одном метре – в ямбе. «Вольный стих» практически значил «вольный ямб». (Не путать со свободным стихом, о котором шла речь выше, – № 2, 3!) При этом ямбические строчки употреблялись не длиннее 6-ст.; 6-ст. всегда имели цезуру – точь-в-точь как при самостоятельном употреблении. В этом вольном ямбе различались два направления разработки: «по контрасту» и «по подобию».

«По контрасту» – это значит, что неравностопность строк всячески подчеркивалась: длинные и короткие становились рядом, более короткие отодвигались отступами от левого поля. Самые яркие контрастные формы вольного ямба (с колебанием длины строк от 6 до одной стопы) употреблялись в баснях (у Крылова) и в наиболее «суетливых местах» стихотворных комедий (например, в речах Репетилова в «Горе от ума» Грибоедова). Менее яркие – с колебанием длины строк от 6 до 4 стоп – употреблялись в элегиях и посланиях пушкинской поры («Погасло дневное светило...»). Традицию басен подхватывает П. Потемкин (генерал-губернатор Дубасов подавил московское восстание 1905 г.; копеечная Свечка – та, от которой, по пословице, в 1812 г. Москва сгорела), элегических посланий подхватывает Ю. Верховский. Обратите внимание на смысловую нагрузку выделяющихся у него 4-ст., самых коротких строк, а также на свободное переплетение рифм (составьте схему!), тоже характерное для пушкинской эпохи и потом фактически забытое.

«По подобию» – значит, наоборот; неравностопность строк всячески стушевывалась – длина строк колебалась в узких пределах, обычно 5—6 стоп, и печатались они по одной линии левого поля, как равностопные. Развились они в 1830-х годах, когда в русской поэзии (в частности, в драме) стал употребителен белый 5-ст. ямб (см. № 22); в нем постепенно стали допускаться удлиненные 6-ст, строчки (иногда как средство метрического выделения, иногда просто по небрежности); из белого стиха эта манера перешла в рифмованный и т.д. Примером раннего, драматического 5-6-стопника может служить пьеса Лермонтова «Испанцы» (там есть и 4-стопные, и 7-стопные строки!), примером позднего, лирического – известное стихотворение К. Случевского «Ты не гонись за рифмой своенравной / И за поэзией – нелепости оне...». В этой традиции написано и стихотворение А. Ахматовой. Стилистически как Верховский, так и Ахматова ориентируются на пушкинскую эпоху с ее образами, темами, интонациями. Но стиховые установки их противоположны: для Верховского важно, чтобы 5-ст. и 6-ст. ямбы в первом его двустишии звучали непохоже и неровно, а для Ахматовой – чтобы те же 6-ст. и 5-ст. ямбы в последнем ее двустишии звучали единообразно и плавно. Обратите внимание: в начальной строке стихотворения Ахматова нарушает традиционную цезуру 6-ст. ямба – как бы чтобы уподобить его 5-ст. ямбу, обычно цезуры не имеющему.

Оба стихотворения не входили в прижизненные сборники авторов.

Date: 2015-10-19; view: 452; Нарушение авторских прав