Глава вторая. Если Катя ночевала в Сертолове, Валентин обычно поднимался в ее спальню

Если Катя ночевала в Сертолове, Валентин обычно поднимался в ее спальню. Но она заметила, что муж уже не так пылок с ней… Раньше, если она по каким‑то причинам отказывала ему в близости, он огорчался и готов был упрашивать ее, обещая любые подарки. Теперь же просто уходил и, насвистывая, спускался в гостиную, где подолгу сидел у камина, вороша угли и думая о чем‑то, ей неизвестном. Сначала она считала его охлаждение временным, но недели складывались в месяцы, и ничего не менялось.

А в последнее время на горизонте опять замаячила эта Лада! По выходным она приезжала в Сертолово вместе с маленькой дочкой, и, кажется, эта троица прекрасно проводила время без нее. Конечно, Катя могла уговорить мужа съездить на какой‑нибудь роскошный курорт, где нашлись бы способы освежить его чувства, но ей не удавалось выкроить для этого даже двух недель! Шестой курс университета, фонд, телевидение – сейчас обстоятельства складывались так, что даже двухнедельное отсутствие могло отбросить ее на долгие месяцы назад, а она привыкла идти только вперед. Но и отдавать Валентина этой толстой корове она не собиралась.

Да, она уже неплохо зарабатывала, но по‑прежнему зависела от мужа. На свои деньги она могла обедать в ресторанах и покупать себе одежду, но драгоценности, шубы, машины – для этого нужен мужчина. Не говоря уж о шикарной квартире и загородном доме… Катя понимала, что при разводе Сумароков, если захочет, оставит ее ни с чем. Выйти замуж за другого? У нее было достаточно поклонников, однако на данный момент ни один из них не мог сравниться с Валентином. Значит, никаких разводов!

Эх, зря она не родила сразу, как только вышла за Сумарокова! Ну взяла бы няню, вышколила ее за пару месяцев, а потом жила бы так, как хотелось. От ребеночка бы Валентин никуда не делся.

Она вспомнила, как он радовался, когда забеременела Аня. Ну просто обалдел от счастья! Строил планы, как Анька с младенцем поселится у него, как он будет о них заботиться… Интересно, какую роль он отводил при этом собственной жене? Анька – королева‑мать, мадонна с младенцем, а она кто? Опять компаньонка, приживалка на вторых, а то и третьих ролях?

Ясно, что допустить это было нельзя.

Поразмыслив, Катя обратилась к гинекологу, знакомому ей по работе в фонде, и рассказала ему историю про свою подругу. Якобы эта подруга сломала ногу и лежит в больнице на скелетном вытяжении. Но беда в том, что девушка беременна от женатого мужчины и рожать не может. А сроки уже поджимают… Врач вошел в положение и дал Кате таблетки для прерывания беременности, которые не поступают в свободную продажу. Их можно принимать только под наблюдением врача, предупредил он. Катя пообещала, что именно так все и будет.

По схеме таблетки даются в течение трех дней, и Катя наведывалась к Сотниковым три вечера подряд – подмешать заранее растолченные таблетки в любимый Анин морс труда не составляло.

А на третий день она как бы случайно заговорила при Вите про Анькину влюбленность в Дымова, надеясь, что супруги поссорятся и выкидыш спишут на нервы. Получилось даже лучше, чем она ожидала. А в довершение ко всему Анька бросила своего Витеньку и уехала. Угроза появления внука отодвинулась на неопределенный срок.

Как все было бы замечательно, если бы не Лада!..

Годовщина Ларисиной смерти пришлась на воскресенье. Утро выдалось ясным, солнечным. Олег уехал на кладбище и обещал вернуться только к ночи: ему надо было заехать в свою квартиру и закончить там какие‑то работы.

Он долго уговаривал Ладу продать обе их квартиры и купить большую, возможно, даже в центре. Но в Ладины планы это не входило – особенно теперь, когда прежние отношения с Валентином восстановились и даже продвинулись в желательном для нее направлении. Тогда неуемный Олег затеял в своей квартире ремонт, чтобы ее сдавать. Его по‑прежнему расстраивало, что Лада зарабатывает намного больше, чем он, и лишние семьсот – восемьсот долларов позволили бы ему чувствовать себя увереннее.

Этим утром Лада собиралась ехать с дочкой в Сертолово. Но, повинуясь внезапному порыву, она подошла к телефону и набрала номер Лизиной няни.

«Если няня согласится, то Валентин сегодня скажет, что хочет быть со мной», – загадала она.

Няня долго не подходила к телефону. Слушая длинные гудки, Лада приуныла: знать, не судьба… Но когда она собралась уже вешать трубку, та неожиданно ожила.

– Лада Николаевна? А я в ванной была, звонков не слышала.

– Вы не могли бы сегодня побыть с Лизой? Олег уехал, а меня срочно вызывают в клинику, – соврала она.

– Не беспокойтесь, Лада Николаевна, уже иду. – Няня жила в пяти минутах ходьбы от Ладиного дома. – Мы с Лизочкой съездим куда‑нибудь, вон погода‑то какая стоит!..

Выйдя из маршрутки, она едва не побежала. С замиранием сердца нажала кнопку домофона.

Домофон отозвался Катиным голосом – вот так сюрприз! Катя так редко проводила выходные в загородном доме, что иногда Лада даже позволяла себе думать, что ее вообще не существует.

С моментально испортившимся настроением она вошла в дом. Катя в белом летнем костюмчике бегала по дому – наверное, куда‑то намылилась. Лада опять повеселела.

– А где Лизочка? – поинтересовалась Катя. – Ей же полезно дышать свежим воздухом.

– Ее няня на детский праздник повезла, – солгала Лада, уже второй раз за сегодняшний день, а ведь он еще только начинался!

– А… – ехидно протянула Катя. – Ну что ж, составите моему мужу компанию. Я уверена, что в вашем обществе он не заскучает! Он еще спит, вы его не будите, пожалуйста, мы вчера очень поздно уснули.

Подхватив сумочку, она выскочила из дома.

Лада стояла как оплеванная.

Со двора послышался шум мотора. Она подошла к окну. Оранжевый Катькин «ситроен» лихо выкатывал из ворот.

А она так и не научилась водить машину, даром что муж – шофер! Лада не сразу сообразила, что первый раз в жизни подумала про Олега – «муж».

Она прошлась по гостиной и остановилась перед большим зеркалом.

– Что ты тут вообще делаешь, а? – спросила она у своего отражения. – В чужом‑то доме? Гоняешься за химерами? Клянчишь нежность у Валентина, но получаешь только оскорбления от его прошмандовки? Не хватит ли уже? Уноси ноги, пока не поздно.

Возможно, она бы так и поступила, но наверху хлопнула дверь и вскоре в гостиную вошел Сумароков.

– Лада, я по тебе соскучился, – пробормотал он, подошел и поцеловал ее в щечку. – Спасибо, что не забываешь.

Она тоже хотела поцеловать его, но он отстранился.

– Слушай, я еще не умывался, зубы не чистил… Приму душ, а ты приготовь какой‑нибудь завтрак, хорошо?

Когда он, чисто выбритый, пахнущий хорошим одеколоном, сел за стол, Лада, как заправская супруга, захлопотала, подавая ему завтрак.

– Ты без Лизы? Почему? – спросил он с набитым ртом.

Она повторила ложь про детский праздник.

Доев омлет, он с удовольствием потянулся.

– Как вкусно ты готовишь, Ладочка! До сих пор помню, какие ты раньше обеды закатывала… От Катьки такого не дождешься. Она в телевизоре своем сутками напролет торчит, а придет домой – сразу за бумаги.

«А как ты хотел?!» – злорадно подумала Лада, но вслух произнесла примирительно:

– Валя, она действительно много работает. Способная энергичная женщина, зачем ей зарывать в землю свои таланты? Разве тебе от этого легче будет? Да ты ведь и женился не на домашней курице, сразу было видно, что Катя далеко пойдет.

– Ты, между прочим, тоже много работаешь, – заметил он.

– А ты вспомни, сколько нам с тобой лет и сколько ей. В ее возрасте столько соблазнов! – не без умысла сказала Лада.

Похоже, ее слова его не порадовали. А Лада и не обязана его радовать! Кто, кроме нее, скажет ему правду?.. Но все‑таки ей стало жалко его.

– Как Аня? – решила она сменить тему. – Не собирается тебя навестить? С ответным, так сказать, визитом?

Валентин недавно летал к дочери в Осло.

– Пока не собирается. Хотя говорит, что по дому соскучилась. И по детскому отделению своему. Она очень благодарна тебе, что ты находишь время там бывать.

Лада решала: загружать посудомоечную машину или вымыть посуду так? Ее накопилось немного, и она включила кран.

В последние годы она не испытывала к Ане такой любви, как раньше, а к ее мужу и вовсе была равнодушна, хотя семь лет назад принимала деятельное участие в его спасении. Но Аня, собираясь замуж, даже не сочла нужным с ней посоветоваться! Верно говорят: насильно мил не будешь.

Она вытерла посуду льняным полотенцем, убрала в шкаф.

– Валя, может, за водой прогуляемся?

– Пойдем. Но давай уж я тогда канистры побольше возьму.

Он достал из шкафа две пустые пятилитровые канистры. Лада посмотрела с сомнением:

– А как ты с ними по лестнице карабкаться будешь? Ее же так и не отремонтировали?

– Ничто так не обижает мужчину, как неверие женщины в его силы! – весело заявил он. – Пошли.

Разговаривая, они медленно брели вдоль шоссе. Мимо них пролетали машины, и Лада думала, что люди, сидящие в машинах, смотрят на них и думают: какая пара! Оба высокие, красивые… Проехала тяжелая фура, подняла облако пыли, и Валентин заслонил Ладу собой.

Возле озерца с родниковой водой под присмотром родителей резвились дети, и Лада остро пожалела, что оставила Лизу с няней.

Набрав воды, они стали подниматься обратно по узкой лесенке – она впереди, он следом. Они уже почти добрались до верха, когда Лада услышала сзади какой‑то треск и короткий возглас. Она обернулась: не выпуская из рук злосчастные канистры, Валентин падал по ступеням вниз.

Пролетев несколько ступеней, он выпустил наконец одну канистру и освободившейся рукой ухватился за шаткие перила. Лада перевела дыхание.

– Господи, Валя! Ты жив?

– Все в порядке. – Он улыбнулся и попытался встать. – О черт! Нога…

Лада спустилась к нему, ощупала ногу.

– Надеюсь, перелома нет, – пробормотала она. – Но все равно надо рентген сделать.

Кое‑как они добрались до верха лестницы, и Лада стала ловить машину.

– Просто дежа‑вю какое‑то, – пожаловался Валентин, когда они приехали в ближайшую больницу. – И нога та же.

Даже травматолог оказался тот же! Тот, что когда‑то послал его сдавать анализ на «синюю кровь».

Травматолог сразу выписал направление на рентген, и они поковыляли в конец коридора. Сумарокова вызвали, Лада села на скамейку дожидаться.

«Вот почему он меня не послушался, а?! – с досадой думала она. – Я же предупреждала, что с этими чертовыми канистрами по лестнице не подняться. Теперь весь день испорчен!»

Из соседнего кабинета вышла маленькая круглая женщина в белом халате, мельком взглянула на нее и остановилась…

– Ладка! Ты что здесь делаешь?

– Тамара!

Женщины обнялись, потом внимательно посмотрели друг на друга. Увы, время не остановишь… Когда‑то они учились на одном курсе мединститута, а в последний раз виделись лет десять назад.

– Ты здесь работаешь?

– Да, главврачом, три года уже. А ты, я слышала, у Розенберга? Деньжищи небось лопатой гребешь?

– Лопатой не гребу, но на жизнь нам с дочкой хватает.

– У тебя дочка? Поздравляю, я и не знала! А отец кто, не Валька Сумароков, случайно? – Тамара шутливо погрозила Ладе пальцем. – Я ведь все помню!

– Нет, не он… Но там, – Лада показала на дверь рентген‑кабинета, – сейчас именно Сумароков.

– Ты шутишь? – Тамара округлила глаза. – И что с ним?

– Похоже, ногу сломал.

– С ногой разберемся, – деловито пообещала Тамара. – Я лично прослежу… Слушай, раз уж о Вальке заговорили, не знаешь, как у его дочки фамилия?

– Сотникова. А что?

– Так я и знала! – торжествующе воскликнула Тамара. – Я ведь полгода мучилась, где эту девчонку видела!

– И где ты ее видела? – растерялась Лада.

– Да в кафе! Мы с мужем кофе выпить зашли, а там Сумароков с дочкой и ее подружкой сидит. Это уже лет семь назад было… Ну, поговорили, конечно, я дочку его запомнила – на Вальку похожа, и коса у нее длинная.

– А при чем тут ее фамилия?

– Да при том, что она год назад к нам на гинекологию с кровотечением попала. Вот уж не повезло девчонке!

– Что‑то я не понимаю. Аня лежала здесь на гинекологии?

– Ну да! Я ее мельком увидела, а потом все вспоминала, откуда лицо мне знакомо. Фамилия‑то другая.

– Слушай, Тамара, про семью Сумарокова я все знаю, – твердо сказала Лада. – А Аньку я вообще вместо матери воспитывала. Но я ничего не слышала о том, что она лежала здесь в больнице.

– Знаешь, я не удивляюсь! Мне тогда наша гинеколог сказала, что девчонку никто не навещает, а по телефону она врет, что у нее все в порядке. Хотя какое уж там – в порядке?

– А что у нее было‑то?

– Ладно уж, по старой памяти пойду на преступление, раскрою тебе врачебную тайну. Может, ты мне за это потом мешки под глазами бесплатно уберешь, – хихикнула Тамара. – Сотникова поступила с кровотечением после выкидыша, наша гинеколог ей чистку сделала. И теперь Сумарокову внуков не видать!

– Да ты что?

– А то! Первая беременность, выскабливание, а у девчонки какие‑то индивидуальные особенности, я уж точно не помню…

– То есть твоя гинеколог прямым текстом сказала Ане, что у нее не будет детей?

– Слушай, она же не знала, что это дочка Сумарокова!

Дверь рентген‑кабинета открылась, и на пороге появился Валентин. Он еле ковылял, но выглядел довольным.

– Ну что? – бросилась к нему Лада. – Снимок покажи!

– Да я уже сам посмотрел, – сказал он. – Просто ушиб, перелома точно нет… Тамара! А ты‑то здесь откуда?

– Оттуда! – с достоинством произнесла та. – Между прочим, воспитанные люди сначала здороваются.

– Тамара здесь главврач, – сказала Лада. – И я узнала от нее очень важную вещь…

Домой они приехали на такси. Кряхтя, Валентин доковылял до кресла‑качалки, Лада занялась приготовлением еды.

Когда сели за стол, естественно, заговорили об Ане. Валентин недоумевал, почему она никому не рассказала о случившемся. Потом вспомнил, что когда он пытался узнать, почему она расстается с мужем, Аня ответила: «Витя ни в чем не виноват, дело во мне».

– Аня очень хорошая девочка, – задумчиво сказала Лада, – но у нее есть свои странности.

– Что ты имеешь в виду?

– Как бы тебе объяснить?.. Она немножко не от мира сего. Ее самоотверженность не знает границ. Ее любовь к Вите тоже. Возможно, потому она и уехала.

– Не понимаю!

– Ну, она как бы решила: зачем ему жена, которая не сможет родить?

– Что за глупости! Я сам по образованию врач, и я уверен, что она сможет родить! Ничего фатального с ней не произошло. Если и есть проблемы, все можно вылечить.

– Это ты так думаешь. Но ты не представляешь себе, как разговаривают с девчонками гинекологи в наших больницах!

– О Господи! Анюта такая впечатлительная!..

– Вот именно.

– Но если ты права, что теперь делать?

– Думаю, ты должен сообщить ей, что все знаешь. И убедить ее в том, что ее проблемы разрешимы. И еще… Я бы рассказала Вите, что случилось с его женой.

– А это зачем?

– Он имеет право знать.

– Слушай, да, может, он про Аню и думать забыл!

– Вряд ли. – Лада покачала головой. – Впрочем, это выяснить нетрудно. Он же с Колдуновым постоянно общается.

– Я всегда считал, что Витька Ане не пара. И раз она сама не хочет его видеть, так тому и быть. Пусть лучше она себе какого‑нибудь норвежца найдет!

– Но не нашла же, – мягко возразила Лада. – Давай я все‑таки с Колдуновым поговорю.

Валентин нехотя согласился.

Они попили чаю, и Лада стала собираться домой. За переживаниями об Ане она почти забыла, какие надежды возлагала на сегодняшний визит к Валентину.

Сумароков сидел у огня и ругал себя за легкомыслие. Вот появилась Лада и сразу во всем разобралась! А он, идиот, чуть не поверил Кате – будто Аня уехала, потому что муж ее избивал. Слава Богу, что не поверил, иначе бы Сотникова уже и на свете не было.

Как он мог потерять голову от обыкновенной девчонки! Остается только утешаться, что он не один такой, умнейшие мужики теряли способность соображать при виде круглой упругой попки и стройных ножек… Ох, не зря в Средние века женщин называли «сосудами греха».

Между прочим, никто не заставлял его пить из этого сосуда! Надо развестись с Катей, жениться на Ладе и провести остаток дней в союзе с женщиной, которая всегда его понимала.

Он услышал, как во двор въехала машина, вскоре в гостиной появилась Катя.

– Как прошел день? – ехидно поинтересовалась она. – Надеюсь, Лада не дала тебе скучать?

Валентин не поддержал ее тона.

– Сядь, Катя, мне надо поговорить с тобой.

– Что случилось? – Она сняла белый пиджачок и, оставшись в черной маечке, села на диван.

– Тебе придется объяснить, зачем ты оклеветала Аниного мужа.

– Ты о чем это?

– Ты сказала мне, что видела на Ане синяки. Что Виктор ее бил.

– А разве нет? Ты же врач, должен знать, что просто так выкидышей не бывает. Я действительно видела на ней синяки, и что я должна была подумать?

– А вот Аня утверждает, что ничего подобного не было!

Катя фыркнула и попросила у него сигарету.

– Ты что, не знаешь свою дочь? Она же святая! Кроме того, она прекрасно понимает, что бы ты сделал с Сотниковым, если бы она тебе призналась. Витенька оказался бы в морге, а ты в тюрьме!

– Однако ты‑то не побоялась мне сказать! Или хотела видеть меня в тюрьме?

– Я сказала потому, что надо было ее спасать! Аня любила его и никогда бы сама не сдала. Я о ней заботилась! И, знаешь, – она потупилась, – у него была причина приревновать Аню в тот вечер.

– И какая же, интересно? – прищурился Валентин.

– В тот день я случайно встретила Вадика Дымова. Помнишь, мы вместе в секции занимались? Он Ане очень нравился. Ну, я в тот вечер к ним заехала, вот и рассказала про Дымова.

– Зачем?

– Ох, Валя! Я же просто так рассказала, не специально! Откуда мне было знать, что Сотников такой псих?

– Не ври. Ты ничего не делаешь просто так, не специально!

– Валя! Ну зачем ты так со мной? – В прекрасных Катиных глазах показались слезы.

– Ты врешь! Ты специально поссорила Аню с мужем! – зло сказал Сумароков. – И ты плохая актриса. Однажды я поверил твоим слезам, больше не поверю.

Катя быстро вытерла слезы, поднялась с дивана и походкой пантеры прошлась возле камина. В ее движениях было столько грации, что Валентин почти увидел длинный, нервно подрагивающий хвост. Наконец она остановилась прямо перед ним.

– А может быть, все гораздо проще? – спросила она легким тоном. – Я тебе нравилась, пока была девочкой, а когда стала взрослой женщиной, разонравилась. Вот ты и придумываешь всякую ерунду, чтобы оправдаться! Просто тебе новую телку захотелось, помоложе!

Он поднялся, от злости почти не почувствовав боли в ноге.

– Я уже предупреждал тебя, чтобы играла, да не заигрывалась! Быстро собирай вещи и вон из моего дома! О своем решении я тебе сообщу.

Катя молча повернулась и пошла к двери. Ее плечи вздрагивали, но Сумароков на нее не смотрел – он наливал себе виски.

Через пару минут он услышал шум мотора.