Когда иллюзия становится реальностью

Как ни странно это прозвучит, но наше страдание — не более чем наша же собственная привычка страдать. У кого‑то она развита в большей степени, у кого‑то в меньшей. Для кого‑то страдание — стиль жизни, для кого‑то — способ пережить очередной кризис. Но если это стиль жизни, то завидовать нам и вовсе нечего. Если же мы таким образом переживаем собственные кризисы, то на второй‑третий раз это может и в привычку войти, стать «второй натурой».

Проблема в том, что мы, играя роль жертвы, лишь усиливаем свое же собственное страдание. Словно бы учившись по системе Станиславского, мы настолько вживаемся в роль жертвы и страдальца, что мир действительно начинает восприниматься нами подобным образом. Мы сами создаем свое страдание, сначала упиваемся им, а потом в нем же и тонем.

Мы пытаемся использовать свое «страдание» для обороны и нападения, для привлечения к себе внимания и для удержания тех, кого нам очень хочется удержать. Короче говоря, нам без своего страдания уже и ни туды, и ни сюды. Но мы ведь с вами не лицемеры какие‑то! Мы не можем, не должны обманывать окружающих, это как‑то некрасиво. Подобное поведение не согласуется с нашим собственным представлением о себе. Вот поэтому мы и вынуждены начать верить в свое страдание! Поскольку если мы и себя обманули, если мы и себя убедили в том, что страдаем, то получается вроде бы, что мы других не обманываем. То есть мы должны верить своему страданию, чтобы сохранить собственное лицо. А ведь вы знаете, как это важно!

Когда человек принимает на себя роль жертвы, он начинает «социальную игру». Специфика социальных связей, принятое в обществе отношение к страданию (сочувствие, сопереживание, поддержка) усиливают эту роль. Постепенно мы уже и сами теряем способность отличать — где наигранное страдание, которое мы с таким успехом симулировали в детстве, а где фактическое. Зачастую мы принимаем свою роль жертвы, роль страдающего, несчастного человека за действительное страдание. И в результате находимся в состоянии постоянной жалости к себе.

И в этом есть определенный, я бы сказал, романтизм, что ли… «Я не понят! Я не оценен! Я мученик! Я несчастен!» — драматично, романтично, изысканно. Мы находим в своем страдании удивительные нотки — возвышенные, восторженные, трагические. Мы, признаемся в этом, упиваемся иногда своим страданием, ведь это способ ощутить собственную индивидуальность, исключительность, противопоставленность миру. Наше страдание — это прежде всего яркое переживание, страстное чувство, а только потом собственно страдание. И ради одного этого — возможности так чувствовать и так переживать — уже можно и пострадать!

Мы рассказываем себе и окружающим о том, как тяжела и драматичная наша жизнь. Мы уверяем себя в том, что не заслуживаем той жизни, которую имеем. Мы жалуемся на внешние обстоятельства, а в итоге страдаем еще больше. Здесь вся проблема в вере, поскольку если ты веришь, что страдаешь, то, разумеется, страдаешь. И чем больше веришь, тем больше страдаешь. Мы сами того не осознаем, с какой любовью, нежностью и теплотой мы относимся к собственному страданию. Лиши нас его, и мы расстроимся! Мы будем требовать его обратно!

С другой стороны, если так себя убеждать, то разве же можно себе не поверить? А если ты веришь в то, что ты страдаешь, разве ты не будешь страдать? Будешь, обязательно будешь! И тут начинается новый виток: мы страдаем — нас игнорируют (у них и своих забот полон рот — не будем забывать об этом!), а мы начинаем думать, что мы никому не нужны, что мир — это чистой воды несправедливость и что участь наша трагична, причем «фатально трагична».

Конечно, манипуляторами не рождаются. Их старательно лепят, создают из здоровых маленьких детей, вводя их за руку в манипулятивный мир современного человека. Первый урок они получают, разумеется, от своих родителей, который являют собой уже готовый продукт нашего манипулятивного общества, в то время как дети — еще полуфабрикат.

Эверетт Шостром

Если ты не ищешь внимания и поддержки, то и не заметишь их отсутствия, если же ты ждешь внимания и поддержки, то всякое подобное действие по отношению к тебе кажется тебе недостаточным. Удивительно, но именно те люди, которые буквально купаются во внимании и заботе, чаще всего страдают от странной идеи, что они «никому не нужны».