Адвокат Ротман

Барри Ротман был адвокатом, представлявшим в суде интересы доктора Эвана Чандлера, отца 13-летнего мальчика, обвинявшего Майкла Джексона в сексуальных домогательствах. Я поступила к нему на работу по независимому контракту в качестве секретаря летом 1993 года. Мистер Ротман был хорошо известным адвокатом по делам шоу-бизнеса в Сенчури-Сити, Калифорния. Он занимался музыкальными контрактами и организацией концертов для многих знаменитых рок-групп и даже нескольких легендарных личностей в музыкальной индустрии. Офис Ротмана был украшен «золотыми» и «платиновыми» дисками его клиентов, развешанными по стенам. Выглядит мистер Ротман очень изысканно, всегда очень хорошо одет, волосы у него с проседью. В то время, когда я на него работала, он водил Роллс-ройс «Корниш» 1977 года.

Но за кулисами в офисе Ротмана вы бы нашли совершенно другого человека.

В статье Мэри Фишер (GQ, 1994 год) говорится: «Про Ротмана знают, что он нечист на руку». Он считался профессиональным должником, который никому не платит. И как юрист, он не раз получал дисциплинарные взыскания от Верховного суда.

Из-за строжайшей секретности его офис оборудован как форт Нокс. Никто не может просто прийти в его офис и встретиться с ним. Он сам всегда приходил в свой офис с величайшими предосторожностями. Пока разворачивалось дело вокруг обвинений Джексона в совращении малолетних, Ротман всегда сперва звонил в офис перед своим приездом, чтобы узнать, не случилось ли чего необычного. Он словно проверял перед высадкой, чист ли берег. Или убеждался, не поджидает ли его кто-нибудь.

Вход в офис мистера Ротмана полностью просматривался, чтобы никому не позволить пройти незамеченным. В офисе было две входные двери, одна вела в вестибюль, другая в сам офис. Та дверь, что вела в офис, была всегда заперта. В приёмном зале имелась перегородка, открыть которую можно было только изнутри. Переговорное устройство позволяло дежурной секретарше разговаривать с любым человеком, вошедшим в вестибюль, не пропуская его дальше. Установив его личность, она отпирала перегородку и впускала его в офис. Мне всегда было неуютно в этой крепости.

Как только Ротман являлся в офис, царившая до того мирная атмосфера мгновенно улетучивалась. Его прибытие немедленно создавало нервную и враждебную обстановку, наполненную воплями, отвращением и гневом. Лучше всего описать встречу с мистером Ротманом я могу так – это как встретиться с настоящим демоном, прибывшим прямиком из ада. Я, правда, никогда не встречала настоящего демона из ада, но после знакомства с Ротманом имею очень хорошее представление о том, как это бывает.

Когда я начала работать у него летом 1993 года в качестве единственного секретаря по юридическим делам, это было начало таких рабочих взаимоотношений, которые я в жизни не забуду. Ничего подобного я не видела ни прежде, ни потом. В офисе работали: один секретарь по юридическим делам, одна девушка в приёмной и два юриста-ассистента, мужчина и женщина. К юристам, работавшим вместе с ним, Ротман не имел никакого уважения. Я то и дело слышала, как он орёт на них, как на обслугу, а работавшую с ним женщину он дразнил, как ребёнка. Я никогда не видела, чтобы он хоть к кому-то относился уважительно.

Секретаршу в приёмную он нанял тогда же, когда и меня. Это была симпатичная рыжеволосая девушка, скромная, с тихим голосом, очень работоспособная. Мистер Ротман требовал, чтобы она каждое утро делала ему кофе и подавала в кабинет на подносе. Он относился к ней скорее как к официантке, чем как к профессиональной секретарше в приёмной юридического офиса. Подавать юристам и клиентам кофе и закуски – нормально для обслуги, но мало где найдёшь адвокатскую фирму, в которой профессиональный сотрудник готовит боссу завтрак и обед ежедневно, да еще и бегает за продуктами по его личному распоряжению. Ротман требовал от неё всего вышеперечисленного. Он даже потребовал от секретарши закупать ему продукты в её нерабочее время, до или после отработки в офисе. У неё на лице было написано, как сильно её это унижает, как это оскорбительно для её профессионального уровня. Она была у него буквально на побегушках, выполняя задания, совершенно не положенные сотруднику адвокатской фирмы.

Вместо того чтобы быть благодарным ей за её услужливость, Ротман сделал из неё козла отпущения. Каждый день она подвергалась его словесным нападкам. Он унижал и орал на неё за малейшую провинность и недопонимание. Обычно его указания были невнятными и неполными, и вот он орал на неё так, как будто она обязана была читать его мысли. Он часто орал во всё горло в нескольких дюймах от её лица, так что ей приходилось терпеть летящие из его рта брызги слюны, и она боялась сказать хоть слово, потому что он был просто невменяем. Его поведение было просто пугающим, когда он заводился всерьёз, казалось, что он в любой момент может кинуться на тебя с кулаками.

Я никогда не видела, чтобы он улыбался сотрудникам. Когда он всё-таки улыбался, то демонстрировал белоснежные зубы, которые, по всей видимости, стоили ему немало денег. Секретарша сидела прямо напротив двери его кабинета, таким образом находясь у него вечно под прицелом. Она всё время плакала, он довёл её до нервного срыва.

Чтобы происходящее вокруг не давило на меня эмоционально, мне приходилось держаться как настоящий профессионал. Чтобы дожить до конца рабочего дня, приходилось вырабатывать в себе такое отношение – «это просто работа». Однако, постоянно наблюдая суету, вопли и эмоциональные всплески, я тоже чувствовала себя морально измотанной к концу каждого дня. Единственным способом мирно сосуществовать с мистером Ротманом для меня было полное погружение в работу и безупречное её выполнение. К моему великому счастью, качество моей работы действительно было отличным, и это давало мне преимущество в контактах с этим монстром. Но и у меня было несколько конфликтов с Ротманом, в основном из-за мелких, незначительных вещей. Он нашёл одну крошечную ошибку и промчался из конца в конец офиса, как Троянский воин, чтобы накричать на меня из-за ошибки, найти которую можно было разве что с микроскопом. Я терпеливо пережидала его вспышку гнева, кивая, пока он не отстанет. Главное было с ним не спорить, это могло только взбесить его еще сильнее. Быстро отделаться от него можно было только сказав: «Да… угу… понимаю… хорошо, я всё исправлю».

Работа у мистера Ротмана была, как бы то ни было, хорошей проверкой моей силы духа и жизненной философии. Все мои убеждения и средства защиты не подготовили меня к общению с таким персонажем, как Ротман. Но по большей части он общался со мной достаточно спокойно, потому что я была очень хорошим секретарём, и ему это давало большое преимущество. Он ценил качество моей работы и мой профессионализм.

Годом раньше офис Ротмана располагался на Сансет-бульваре. У него менялось столько секретарей, что он уже и не помнил, что я однажды приходила наниматься к нему прежде. Когда я начала у него работать, Ротман сообщил мне, что предыдущая секретарша не просто уволилась, но и украла всю оргтехнику из офиса – пишущую машинку, диктофон, факс и прочее. Он рассказал мне об этом инциденте в мой первый рабочий день, и я подумала, что для профессионального секретаря по юридическим делам это был очень странный поступок. Но, поработав какое-то время и понаблюдав, как Ротман обращается с сотрудниками, я стала понимать, почему так вышло, хотя сама бы никогда так не поступила.

По официальным сведениям, Ротман был объявлен банкротом в 1992 году, долгов на нём было около миллиона долларов. Он перебрался с Сансет-бульвара, задолжав 53 тысячи долларов за аренду помещения, и заявил, что охрана того офиса была не на должном уровне, и что это ему обошлось в 6900 $ - стоимость похищенной секретаршей оргтехники. Однако вся потерянная им техника таких денег не стоила. Это демонстрирует, как Ротман вёл себя, когда дело касалось его финансовых обязательств – он начинал препираться. Позже я еще несколько раз была свидетельницей такого его поведения.

Известно также, что все финансовые активы Ротмана были записаны на фиктивные или подставные корпорации. Это хорошо известная корпоративная схема, призванная защитить ваш капитал, если кто-то судится с вами. Вы открываете несколько корпораций; одна выступает держателем ваших акций (ей они принадлежат), другая временно существует только на бумаге, и начинает действовать немедленно после того, как ваша действующая корпорация перестаёт функционировать. Когда действующая корпорация попадает в неприятности с судебными исками, налогами и т.д., вы извлекаете эту запасную фирму «с полки», открываете счёт в банке, и вот вы уже снова в бизнесе на следующий же день, только с новой корпорацией. Поскольку держателем акций выступает подставная фирма, капитал выводится из-под удара, когда судятся с основной корпорацией. В итоге, когда кто-то судится с основной корпорацией, денег он не получит, потому что на счету у этой фирмы их нет. Но как бы то ни было, в реальности, если кому-то очень нужно высудить деньги, то вся эта схема будет раскрыта и активы будут найдены, на кого бы они ни были переведены.

Мистер Ротман умный бизнесмен, все его активы защищены. Даже его роллс-ройс был записан на фиктивную компанию, которую он создал за полгода до объявления банкротства. У него был целый список фальшивых адресов нескольких его корпораций. Чандлер сознавался, что нанял Ротмана именно из-за его неэтичного делового поведения. Ему был нужен кто-то, кто с лёгкостью будет обходить и нарушать закон.

Еще один интересный факт о Ротмане, просто маленькая заметка – говорили, что у него есть брат-близнец, тоже адвокат. Мне сказали, что они с братом похожи как две капли воды. Но что странно, за всё то время, пока я у него работала, брат ни разу не позвонил ему. Мне трудно представить, что есть еще один такой же Ротман.

Семья и друзья редко звонили ему на работу. Иногда его экономка звонила по каким-нибудь домашним делам. В большинстве ему звонили клиенты и кредиторы, оставляя ему угрожающие сообщения с требованиями перезвонить. Один кредитор позвонил и пригрозил «стукнуть куда следует» на Ротмана. если тот не заплатит. Стоит ли говорить, что это был единственный звонок, на который Ротман, вернувшись в офис, ответил немедленно!

Я также помню, что Ротман был заядлым курильщиком, не починявшимся распоряжению о запрете на курение в общественных местах. Он курил везде, где ему хотелось – перед твоим носом или возле твоего стола. Он держал пепельницы на столах у всех сотрудников, чтобы бродить по офису и курить везде, где ему вздумается. У него была привычка сунуть горящую сигарету в пепельницу на твоём столе и забыть её там. Запах дыма сильно меня беспокоил, но я знала, что бесполезно просить Ротмана не курить возле меня. Однажды он меня чуть не съел за такую просьбу. До конца того дня я ходила на цыпочках.

Мистер Ротман превратил свой офис в концентрационный лагерь. Его целью всегда было причинять людям боль и унижение, обвинять тебя в никчёмности, чтобы самому выглядеть более важным. В его глазах существовало только два вида людей – босс и подчинённые. Даже работавшие с ним юристы попадали в разряд подчинённых, потому что относился он к ним точно так же. Он орал на них и унижал их так же, как секретарей. Нас всех одинаково эксплуатировали.

Мой стол располагался в глубине офиса, в нескольких шагах от большого конференц-зала. Большинство встреч во время дела Майкла Джексона проходили в этом конференц-зале, так что я многое могла видеть и слышать. Встречи Ротмана и Чандлера, Ротмана и Пелликано (следователя, нанятого Джексоном), а также встречи Чандлера, его бывшей жены, её нынешнего мужа и мистера Ротмана. Мальчик вместе со своим отцом тоже провёл немало времени в этом конференц-зале, после того, как началась история с обвинениями в совращении малолетних.

В дополнение к усиленной охране здания, внутри царила обстановка строгой секретности, из-за чего создавалось впечатление, что происходит что-то сомнительное. Сотрудники адвокатской фирмы, особенно юридические секретари, посвящены в дела, которые ведёт адвокат. Они вовлечены в работу с корреспонденцией, заметками, расписанием дел и документами по делу клиента. Я работала с документами по всем другим делам Ротмана, но не по делу Чандлера - тут всё было строго конфиденциально, и встречи проходили за закрытыми дверями. Даже когда Ротман разговаривал со своими сотрудниками и в этот момент звонил Чандлер, Ротман прерывал разговор, уходил в свой кабинет, закрывал дверь и там брал трубку.

Несмотря на всю секретность, я могла собрать некоторую информацию об этом деле, когда печатала несколько прошений и писем. Не было никаких заметок, никакой корреспонденции, фиксирующей телефонные беседы. Работавшие вместе с Ротманом адвокаты знали, что происходит, но только то, что он сам позволял им знать. Работавшая с ним женщина-адвокат была со мной в хороших отношениях, и я многое от неё узнала о Ротмане, его практике и даже некоторых деталях по делу. Я не скажу, что именно она мне рассказала, потому что она практикующий адвокат, обязанный хранить тайну. Но всё же она помогла мне лучше понимать, что происходит в офисе и вокруг этого дела, особенно когда всё стало известно публике.

За две недели до выдвижения обвинений в совращении малолетних наша секретарша в приёмной вдруг уволилась. Она сказала, что больше не может терпеть издевательств Ротмана. Это было очень не вовремя для Ротмана, потому что после опубликования обвинений в прессе наш телефон просто разрывался от звонков. Пока эта девушка работала в офисе, мы с ней успели подружиться. Я всегда утешала её, когда Ротман в очередной раз доводил её до слёз. Пару раз до того я уговаривала её не увольняться, но тут она сказала, что с неё довольно.

Она не решалась сообщить ему, что уходит, потому что не доверяла ему. Она сказала мне, что сперва получит чек по зарплате и обналичит его в банке, а потом уже позвонит Ротману по телефону и скажет, что увольняется. Она хотела получить свои деньги прежде, чем он узнает, что она уходит. Её внезапный уход оставил нас без секретарши прямо перед началом дела Майкла Джексона. Попытки Ротмана найти новую секретаршу показали мне, насколько прежняя умно поступила.

На протяжении следующих шести недель секретарши менялись у нас, как перчатки. И не потому, что мы не могли найти хорошую секретаршу, а потому, что мы не могли найти такую, которая устроила бы Ротмана. Большинство держалось всего день или два. Те, кто смог проработать неделю или две, были редкостью, и на второй неделе Ротман устраивал дикий скандал по ничтожному поводу, или просто доставал их из-за каждой мелочи, пока не заставлял уволиться. А когда очередная секретарша сбегала из-за его преследований, Ротман попросту звонил в агентство, приславшее её, жаловался, что она никуда не годилась, и отказывался оплачивать счёт. Я наблюдала, как он провернул этот трюк как минимум три раза подряд. На третий раз агентство поумнело. Тогда он сменил агентство, и с другим стал проделывать тот же фокус.

Одна секретарша ушла, разрыдавшись. Другая была покрепче, но Ротман стал изводить её по мелочам, и тогда она, уходя на обед, стала пропускать пару рюмочек, прежде чем вернуться. Ротман заявил агентству по трудоустройству, что она алкоголичка. А она просто не могла без этого с ним работать. На другую женщину он так напал в первый же день, что её потом трясло, как осиновый лист. Она уволилась через неделю.

Смена агентств по трудоустройству не помогла – они обменивались информацией между собой, и вот уже следующее потребовало оплату вперёд, до того, как прислать нам новую секретаршу. Только в очень редких случаях агентства просят деньги вперёд – но имея дело с Ротманом это было абсолютно необходимо.

Доктор Чандлер описывал Ротмана как «грязного, жестокого, способного уничтожить всё живое любым подлым способом». Я видела живое подтверждение этих слов о Ротмане почти каждый день.

Большинство адвокатов заслуживают доверия и ведут себя с сотрудниками и клиентами профессионально. Они соответствуют высоким стандартам профессии и следуют принятой этике. Если вы можете оплатить их услуги, вы наверняка получите качественную и профессиональную работу. Я знаю, есть люди, у которых был неприятный опыт работы с адвокатскими фирмами. Я могу говорить только о себе и о том, что слышала от других людей. Я не хочу, чтобы мои читатели подумали, что все адвокаты такие же, как Ротман. Ротман – это уникальный тип. Я также не хочу отпугивать кого бы то ни было от обращения к адвокату, если он им вдруг понадобится, или от работы в юридической фирме, или от того, чтобы стать адвокатом. То, что я пережила с Ротманом, я не переживала никогда до того и никогда после, ни с одним другим адвокатом, за всю мою карьеру.

Адвокатура, с моей точки зрения, это одна из самых интересных областей для работы. Это всегда вызов твоим способностям, это захватывающее занятие, и профессионалы всех уровней работают в этой области бок о бок, чтобы предоставить клиенту лучшую защиту. Адвокатские фирмы обычно делают прекрасную работу на благо своих клиентов. Понятно, что всё равно одна из сторон вынуждена будет проиграть дело, но это не значит, что адвокаты плохо делали свою работу. Причины, по которым судья и присяжные принимают чью-либо сторону, понять сложно. Это происходит по множеству причин, включая и то, с какой ноги утром встал судья. В любом деле, даже проигравший адвокат или адвокатская фирма обычно может сказать, что они сражались до конца за своего клиента.

Date: 2015-10-19; view: 337; Нарушение авторских прав